Страшно комфортно

Фрагмент фото JamieLeeBaker

Недавно у меня была пациентка, ей сорок лет, мужу сорок семь, двое сыновей-подростков. И вот, она беременеет. «Ну зачем мне это сейчас?» — говорит, объясняя свое решение об аборте тем, что она уже в возрасте и что как-то все это некстати.

Многие люди, неглубоко погруженные в тему, считают, что прерывать беременность большинство женщин приходит в состоянии какой-то критической ситуации: крайней нищеты, полного отсутствия поддержки, из-за тяжелой болезни, в результате изнасилования. Случаи, конечно, бывают разные. Серьезные болезни, к сожалению, действительно нередкое явление. Но вот со случаями, когда женщина пришла бы на аборт по причине изнасилования, больше чем за три года моей работы в Центре я ни разу не встречалась.

Нет, чаще всего, женщины или пары приходят с похожим вопросом: «Ну зачем мне это сейчас?» — это слишком поздно или, наоборот, слишком рано, ну, или просто не до того. «Нежелательная беременность» — самая частая причина абортов. Не ждали, не гадали, а тут на тебе. На втором месте — оправдание, что нет денег. Правда, для одних семей «нет денег» — это ситуация крайней нищеты, а для других «нет денег» — это невозможность заменить 5-й айфон 6-м. Но если усреднить, то в основном к нам приходят не нищие, к нам приходят те, у кого деньги есть, но просто не хочется выходить из привычной, как сегодня говорят, зоны комфорта.

Пациентка, с которой я начала свой рассказ, была настроена, казалось бы, непробиваемо. «Мы с мужем решили», — сказала она. Но в процессе разговора непробиваемая стена дала трещину.

Мы, психологи, всегда обращаем внимание на позу и жестикуляцию человека. Женщины, которые не хотят делать аборт, обычно сидят, обхватив себя руками — то есть как бы прикрывая живот — либо очень активно жестикулируют, то есть их тело каким-то образом всегда выдает их волнение. Есть такие, которым, увы, вообще все равно: «Ой, да мне эти дети ваши, да зачем они мне нужны!» А есть те, у кого действительно есть потенциал, есть ресурсность.

В этой женщине я эту ресурсность увидела. Она говорила, что не хочет ребенка, а сама все это время закрывала живот руками и постоянно пыталась куда-то отвернуться. И я попыталась за это ухватиться: «А почему вы решили, что вам в сорок лет уже не нужно тепла детских рук, не нужно, чтобы вас в третий раз назвали мамой?» И в конце концов она сказала: «Вы знаете, я-то вообще ребенка хочу. Муж не хочет». Я говорю: ведите мужа.

Муж — начальник, очень из себя важный, говорил мне, что мы тут ерундой занимаемся. И тогда я ему говорю: «Да? Ерундой? То есть сами вы знаете, что такое аборт? Знаете, как ребенок развивается внутри женщины? Вы, наверное, считаете, что там сгусток крови, сгусток клеток. А вы знаете, что на 21-й день у ребенка уже бьется сердце, уже есть своя кровеносная система, что на 28-й день на экране УЗИ уже видны маленькие ручки, которыми он потом будет вас обнимать, что на 8-ой неделе у ребеночка уже видны черты лица, и он уже различает, вкусно или невкусно мама покушала?»

Мужчина после этих слов просто поменялся в лице. Ребенка они оставили, и его жена вот-вот должна родить.

А вот еще нередкая история. Моей пациенткой была одна женщина, очень хорошая воспитательница в детском саду. От первого брака у нее был ребенок. Жила она с любимым мужчиной, забеременела, и до шестого месяца этот ребенок был для нее желанным, она очень радовалась.

А потом мужчина находит себе другую женщину. И с шестого месяца у нее начинает гиперболизироваться обида на него. К нам женщина попала в критическом состоянии, кричала, что, если мы ей не сделаем аборт, она проколет живот спицей.

Мы работали с ней очень долго. В конце концов мы предложили ей сохранить беременность, а потом отказаться от ребенка. Даже когда она его родила, она еще была убеждена, что оставит его в доме малютки. Но мы рассказывали ей о том, как непросто детям в детских домах, о том, что не всегда у ребенка счастливо складывается жизнь в приемной семье.

И она сказала: «Мне стыдно. Ребенок ни в чем не виноват». И она его забрала. Помню, как она сидела у меня в кабинете и плакала. «Как я, воспитатель детского сада, вообще могла об этом думать?»

Насколько иногда обида на мужчину может в нас, в женщинах, душить наш главный инстинкт — материнский.