Монашеская история. Поучение о Последних временах

Братья и сестры, приветствую вас. Сегодня я бы хотел обратиться к слову великого человека, преподобного Антония Великого – Мегалос Антониос. И вот что он пишет: «Настанет некогда время, и человеки вознедугуют. Увидев не подверженного общей болезни, восстанут на него, говоря: ты по преимуществу находишься в недуге, потому что ты не подобен нам».

Речь идет о неких временах, когда грех примется за норму, безгрешие – за извращение и опасную болезнь. И когда люди будут активно вовлекать в грех всеми способами и средствами остальных людей, малое число не желающих грешить. На том основании, что они здоровые, а вы больные. Вы больные, потому что вы не похожи на нас, нас - большинство. Давайте мы с большинством разберемся.

Мы живем в государствах с победившей демократической процедурой. То есть, на выборах побеждает большинство. Перевес в один голос, в один процент. Все равно большинство, даже ничтожное большинство отголосовавших, считают, что они, собственно, имеют мандат на истину. А все остальные не похожи на них, должны покориться победившему большинству, даже с ничтожным перевесом. Таковы процедуры мира, в котором мы живем и мы не поменяем этого. Но правда ли это? Может ли один человек быть прав, а большинство неправы?

Может. Пример – Ной. Строил несуразный деревянный ящик огромного размера, вдалеке от морей и океанов, в горах. И говорил, что будет потоп, и люди будут гибнут. Если хочешь – помогай, если хочешь – зайди со мной в этот Ковчег. Он был предметом пререканий и насмешек. То есть, над ним просто, извиняюсь, ржали. Странный парень строит с сыновьями, втроем, вчетвером какой-то страшный ящик. Без паруса, без руля, без киля, без ветрил. Без ничего. Какой-то потоп будет. Долго ли они занимались этим занятием? 120 лет он строил Ковчег. Люди жили долго 500—600 лет или более. И они имели постоянную насмешку перед глазами. Странный Ной занимается ерундой. Потом, когда уже потемнело небо, ударил гром, полились воды, как из ведра, на грешную землю, и когда Ковчег закрылся, туда вошли все, кто должен был войти, смех закончился. Но уже было поздно.

Один человек может прав. Большинство правым быть не обязано. Оно побеждает по демократической процедуре. Но оно неправо по метафизике. Помню, когда в юности выслушал интервью с Максимовым, писателем-прозаиком, нашим русским эмигрантом. Тогда мы жили все в плену иллюзий о том, что демократия – это хорошо. А он говорит: демократия – это победа большинства, но не победа лучшего. Поймите, что лучшее – это удел меньшинства. Что меньшее число людей справедливы, целомудренны, верны, мужественны, воздержанны, благородны в намерениях. А весь остальной плебс дышит одним и тем же: хлебом, зрелищем, желанием нагадить на голову сопернику. Поэтому большинство – это победа демократии, но это не победа лучшего.

Вот Антоний говорит о том, что будут времена… А он говорил это, сидя в пустыни. Он не был аналитик, не занимался анализом рынков, или психологией масс. Он молился Богу, и Бог открывал ему будущее. Он говорил: будет время, народ вознедугует. И тогда один здоровый будет в себе указательные персты, тычащиеся. Говорят: ты больной, ты не согласен с нами. Ты говоришь: я хочу жить с одной женой. Ему скажут: живи со всеми. Живи со всеми, со всем, что шевелится, живи. Что ты, глянь на нас. Вот, нас много, и мы правы. Потому что нас большинство. Что ты вцепился в свою одну, верную благоверную, живешь с ней одной. Ты со всеми живи, со всеми, кто, повторяю, дышит и шевелится, вплоть до бессловесных. Так оно и есть. Что это ты стыдишься аборт сделать, говорят женщине блудницы-подружки. Что ты стыдишься мужика себе завести, молодого любовника, чтоб помолодеть, чтоб кожа была лучше. Современные бабы некоторые заводят себе любовников ради кожи. Нет, чтоб замуж выйти, семью создать. Нет, чтобы кожа была хороша. Заведи себе, старая кобыла, молодого какого-то хахаля, приплачивай ему, если он бедняга, какой-нибудь гастарбайтер. И кожа будет хорошая. Ах, ты не хочешь? Так ты дура. Ты темная дура. А мы умные бабы, мы знаем, как жить. А ты вообще какая-нибудь странная. Потому что нас много, ты одна.

И я могу много вам перечислить примеров, самых жутких, касающихся и крови, и семени, и денег, и душ, и тел человеческих, и смертей, и воскресений, и болезней, и выздоровлений. Когда люди, сошедшие с ума, тычут в тебя натруженным трудовым указательным, говорят: ты больной. Говорит: за что я больной, за то, что я отдаю ползарплаты нуждающимся? – допустим, говорит человек. Или за что я больной, что я в воскресенье в церкви стою, иду молиться? Почему я больной, за то, что я не хочу жене изменить? – например, говорит мужик какой-нибудь. Или у меня родился ребенок, да, я его не бросил, например, а я его воспитываю, - говорит другой. Говорят: ты больной, ты не можешь жить, как мы, как бы мы живем для удовольствия, а ты живешь непонятно для чего.

Об этом в IV веке сказал Великий Антоний, который будто бы жил здесь на Рублевке, например, или на Манхеттене, или в Сохо английском, или где-нибудь еще. И он сказал, что будет время, что не подверженного общим болезням будут третировать люди больные, говоря: ты по преимуществу болен, ибо ты не похож на нас. Не бойтесь за правду казаться дураками. Если вам стыдно быть дураком перед нечестивцами за правду, то слаба вера ваша. Надо радоваться, когда вас обзывают нечестивцы. Ругань злодеев – это самая лучшая похвала. Пока до свидания.