«Народ его любил, чувствуя в нем настоящего пастыря»

120 лет назад, 28 октября 1898 года, родился митрополит Иоанн (Разумов), один из выдающихся иерархов Русской Православной Церкви XX века. Более 30 лет – с 1954 по 1987 годы ‒ он возглавлял Псковскую и Порховскую епархию. Ранее он был наместником Троице-Сергиевой лавры, а еще раньше – келейником Патриарха Сергия (Страгородского).

«Митрополит Иоанн, один из самых старейших архиереев в то время в Русской Православной Церкви, келейник ещё Патриарха Сергия, ‒ удивительный духоносный старец, исполненный бесконечной любви ко всем людям, которые встречались на его пути, к монахам и к мирянам. Такого архиерея сейчас редко увидишь».

Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов)

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ВЛАДЫКИ ИОАННА

Митрополит Иоанн (Разумов)

В 1914-м году он окончил Коломенское духовное училище. В годы Первой мировой войны (1914–1917) учился в Вифанской духовной семинарии, одновременно был послушником Вифанского Преображенского монастыря. В 1916-м году, по некоторым данным, поступил послушником в Смоленско-Зосимову пустынь при Троице-Сергиевой лавре, где оставался до ее закрытия.

В 1923-м году был переведен в Московский Богоявленский монастырь. 24 ноября 1924 года был пострижен в мантию с именем Иоанн, в честь святителя Иоанна Милостивого. 25 ноября епископом Августином (Беляевым) был рукоположен во иеродиакона.

С 1928 по 1936 год служил иеродиаконом в Успенском соборе Каширы. 1/14 октября 1942 года епископом Саратовским Григорием (Чуковым) отец Иоанн был рукоположен во иеромонаха; 8 октября – в сан игумена; а 26 октября – в сан архимандрита.

С 1936 года он был келейником Патриаршего Местоблюстителя Сергия (Страгородского). С октября 1941 года по август 1943 года находился с ним в эвакуации в Ульяновске, служил там в Казанском соборе. Архимандрит Иоанн оставался келейником Патриарха Сергия до самой его кончины, первым обнаружил его бездыханным и первым сообщил моего смерти.

10 августа 1946 года архимандрит Иоанн был назначен наместником Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Сначала в лавре, кроме Успенского собора, братии принадлежали лишь две комнаты у Святых Ворот, и даже наместнику приходилось жить в Москве. Отец Иоанн ежедневно ездил из Москвы в Загорск (в 1992-м году городу было возвращено историческое наименование – Сергиев Посад) ранним поездом, а вечером возвращался в Москву.

В 1946–1947 годы Московской Патриархии были переданы храмы и один из хозяйственных корпусов Троице-Сергиевой лавры. Архимандрит Иоанн руководил капитальным ремонтом и реставрацией здания на средства Патриархии.

В эти годы отец Иоанн принял участие в подготовке и проведении в Свято-Троицкой Сергиевой лавре первого после открытия обители Совещания представителей Поместных Православных Церквей в июле 1948 года.

29 ноября 1953 года в Трапезном храме Троице-Сергиевой лавры состоялось наречение наместника лавры архимандрита Иоанна во епископа Костромского и Галичского. На следующий день в этом же храме он был хиротонисан во епископа. Хиротонию совершили Патриарх Алексий I, митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков), архиепископ Одесский и Херсонский Никон (Петин).

А через год, 11 ноября 1954 года, владыка Иоанн назначается на Псковскую кафедру и становится священноархимандритом Псково-Печерского Успенского монастыря. 25 февраля 1962 года возведён в сан архиепископа. А 9 сентября 1972 года Святейшим Патриархом Пименом владыка Иоанн был возведен в сан митрополита.

12 мая 1987 года увольняется на покой по болезни и до кончины проживает в епархиальном доме в Пскове.

Владыка приютил в Псковской епархии многих подвижников своего времени

Скончался 13 января 1990 года во Пскове. Погребён на Димитриевском кладбище Пскова.

Владыка Иоанн приютил в Псковской епархии многих подвижников Русской Православной Церкви своего времени. Среди них были и отец Иоанн (Крестьянкин), и Валаамские старцы, и отец Николай Гурьянов.

ВОСПОМИНАНИЯ О МИТРОПОЛИТЕ ИОАННЕ

Митрополит Иоанн (Разумов) и архимандрит Алипий (Воронов)

«Ты, Никитушка, уж лучше больше по-церковнославянски читай!»

Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), бывший в 1980-е годы насельником Псково-Печерского монастыря (из книги «Несвятые святые»):

‒ Помню, как-то в начале осени я приехал в Боровик к отцу Никите. Продукты и деньги, привезенные мною из Москвы, закончились очень быстро, поскольку здесь гостил не только я. Собрались такие же молодые и оголодавшие после Успенского поста отец Рафаил, инок Александр, диакон Виктор и бесноватый Илья Данилович. Последний, правда, был лет на 30 нас старше, но обладал вполне молодым зверским аппетитом.

Итак, истребив подчистую доставленные из Москвы продукты и до аллергии объевшись яблоками нового урожая, мы окончательно приуныли. И решились на последний в таких случаях шаг ‒ ехать во Псков, просить денег у нашего митрополита владыки Иоанна.

Этот владыка был, наверное, самым старым в те годы архиереем Русской Православной Церкви. Чего только он не испытал в своей жизни! Высокий, могучий, совершенно седой, он был необычайно добр, особенно к монахам. Так что мы были уверены: он поворчит-поворчит, но в конце концов нам не откажет. Владыка лет 40 безвыездно сидел в своей епархии и занимался только церковными делами. Он был единственным архиереем во всей Русской Церкви, который мог позволить себе не выезжать на Архиерейские и даже на Поместные Соборы в Москву. Там на него, по-видимому, давно махнули рукой. Митрополит хорошо знал и любил отца Никиту, поскольку принимал участие в его воспитании с тех пор, когда тот еще школьником сбежал из дома на приход к старцу Досифею.

Конечно, владыка хорошо представлял, насколько бедно живут его монахи на дальних приходах. Знал, но все-таки посылал их туда служить. Ведь лишь благодаря тому, что в храмах совершались богослужения, власти не решались закрыть их или разрушить. Вообще, почти на всех дальних приходах в Псковской епархии несли служение монахи или одинокие священники. Женатым батюшкам, да еще с детьми, здесь пришлось бы совсем туго. Отец Никита рассказывал, что за месяц у него с трудом набегало жалования рублей 25. Это и понятно: старые крестьянки, которые обычно составляли приход таких храмов, были не зажиточнее своих настоятелей. Священники помогали этим, как правило, брошенным родными детьми и внуками старухам то дров нарубить, то крышу починить. А иногда на последние копейки покупали им еду и лекарства. Деньги у батюшки появлялись, как правило, лишь тогда, когда деревенский, почти неверующий народ приходил на крестины или приносил в храм отпеть покойника. Но монахи о деньгах не думали. Или, если уж быть до конца честным, думали о них в последнюю очередь.

Заняв рубль на автобус, мы, для пущей жалобности все вместе, отправились к владыке. Дома оставили только Илью Даниловича ‒ сторожить храм. По всей Псковщине заезжие воры то и дело грабили церкви.

В автобусе народу было немного, и мы вчетвером ‒ отец Рафаил, отец Никита, отец Виктор и я ‒ удобно расселись. Пассажиры посматривали на нас с интересом, а некоторые и с умилением: в те годы нечасто удавалось встретить молодых монахов, вот так спокойно, в рясах и с посохами, путешествующих по Советской стране.

До епархии мы добрались благополучно. Правда, так увлеклись разговором, что во Пскове чуть было не пропустили нужную остановку. Но отец Виктор в последнюю секунду закричал на весь автобус:

– Отцы! Быстро – роги мочим!

Опрометью выкатившись из автобуса, мы все-таки успели заметить потрясенные лица пассажиров… Но нам было не до них. Впереди лежала заветная улица, которая хотя и носила имя большевика Яна Фабрициуса, но здесь располагалось епархиальное управление с архиерейским домом. (Советская власть вообще любила предоставлять места для епархий то во 2-м Коммунистическом тупике, то на улице Карла Либкнехта.)

Владыка встретил нас в своем кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю. Владыка слушал, но с места не поднимался. Это нас сразу насторожило. Может, он хотел поподробнее выяснить все обстоятельства нашего бедственного жития, а может, у него самого с деньгами сейчас было негусто. Как бы то ни было, но мы заволновались. Отец Рафаил даже вытолкнул меня ‒ как самого маленького и худенького ‒ вперед. Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же еще и заикался, но сейчас на него ‒ по-видимому, от голода ‒ снизошло вдохновение:

– В-владыко святый! – отчаянно начал он. – Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на последних! Роги отваливаются! Денег – нет! Еды – нет! Зубы на полку ложим! П-покойников – и тех нет!

Владыка так и обмяк в своих креслах.

А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за отпевания. Но все вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.

– Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? – обратился ошеломленный владыка к отцу Никите.

Архиерей не слыхивал подобных выражений уже лет 60, с тех пор как отбывал заключение в 1920-е годы.

Тут вперед вышел старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.

‒ Владыко святый, это я, старый баклан, при нем языком мелю ‒ никак не отвыкну. Вы уж на Никиту не сердитесь. Я во всем виноват, ‒ покаянно забасил он и даже ударил себя в перси.

Диакон Виктор и отец Никита

Но, видно, речь отца Никиты произвела на архиерея яркое впечатление. Он грузно поднялся из своих кресел, подошел к столу, покряхтел немного и достал из ящика сто рублей. Нам такие деньги и не снились!

Архиерей повертел купюры в руках, прикидывая, не многовато ли будет, но не стал мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу, как старшему.

Благословляя нас в дорогу, он все же сказал:

– Ты, Никитушка, уж лучше того… больше по-церковнославянски читай!

Отец Никита горячо пообещал исправиться, и мы, счастливые, покинули архиерейский дом.

Жизнь продолжалась! Правда, был постный день, среда, и нельзя было сейчас же съесть мороженого, но мы готовы были потерпеть до завтра. Накупив еды себе и гостинцев деревенским старухам, мы вернулись домой.

«Митрополит Иоанн то, что имел, не присваивал себе»

Евсевий (Саввин), митрополит Псковский и Порховский на покое:

‒ Мне известно, что владыка митрополит Иоанн, по примеру своего небесного покровителя архиепископа Александрийского Иоанна, который в святцах именуется Милостивым, то, что имел, то не присваивал себе, а помогал людям выживать в трудную годину гонения. Таким, наверное, его запомнили псковичи, которым он служил в течение 33 лет.

Да упокоит его Господь со святыми! А мы надеемся, что он и нас, как земляков, не забудет у престола Божия.

«Благословляя, он обязательно каждому давал на прощание денег»

Владимир Щербинин:

‒ Вспоминая Печерских подвижников, нельзя забыть и владыку Иоанна (Разумова), который правил Псковской епархией более 30 лет, как раз во время расцвета старчества. Когда-то он был келейником Патриарха Сергия, но в то время, когда я с ним познакомился, был уже глубоким старцем, очень крупным, величественным. Была у него одна особенность, о которой знали все и которой все пользовались. Благословляя, он обязательно каждому давал на прощание денег, сколько рука возьмет в ящике стола. Для нищего псковского духовенства это было хорошим подспорьем в жизни, поэтому некоторые отцы умудрялись приходить к архиерею по несколько раз в день. Как-то пришли и мы с о. Романом (Матюшиным). Нам нужно было срочно в Питер, а денег не было. Пришли уже вечером, поговорили с владыкой о том и о сем, стали прощаться. Он долго не вставал из-за стола, потом откинулся и вздохнул: «Ничего нет, ни копейки, все попы разобрали». И мы пошли ночевать на вокзал.

Мне довелось во время отпевания владыки Иоанна канонаршить все стихиры. Очень трогательно было и светло.

«Он был мудр и видел человека насквозь»

Священник Владимир Попов, бывший у митрополита Иоанна 7 лет секретарём:

Это была рука отцовская, которая била с разумением

‒ Народ его любил, чувствуя в нем настоящего пастыря стада Христова… Владыка Иоанн был очень непростой человек, глубоко духовной жизни, и прожил он весь XX век, что наложило на него совершенно особый отпечаток… Многие годы прошли в ожидании ареста, когда не спали, прислушиваясь к шуму машин под окном. Неоднократно бывало на моих глазах, как, спасая от других, более серьезных, неприятностей гонимого светской властью священника, владыка распекал его еще больше. Всё было неспроста. Его лояльность власти привела к тому, что нашему владыке удалось сохранить многие храмы епархии. Например, в Новгородской епархии осталось несколько храмов, остальные были закрыты, а у нас 80 храмов действовали, в них совершалось богослужение. У владыки была искренняя любовь к людям, он был мудр и видел человека насквозь. Это был человек, глубоко преданный Церкви, и среди духовенства он пользовался большой любовью. Митрополит Иоанн мог выругать, наказать за твои грехи и нерадение, но это всегда была рука отцовская, которая била с разумением.

ОТРЫВКИ ИЗ ПРОПОВЕДЕЙ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШЕГО ВЛАДЫКИ

О Кресте

Митрополит Иоанн (Разумов)

«Настанет время, когда мы приблизимся к смертному часу и предадим дух свой Богу. Тело наше положат в холодную могилу. Тогда, совершив последнюю молитву о нас, с надгробным рыданием уйдут от нашей могилы родные и знакомые. И одно сокровище останется у нас в могильном мраке: это – Крест Христов на груди нашей. Поэтому под покров Крестной Силы будем прибегать во все дни нашей жизни на земле» (Слово на Воздвижение Креста Господня).

О вечной жизни

«Душа наша, по преставлении ея Богу, будет там, где сокровища нашего сердца, т.е. сообразно с привычками нашего сердца и расположения. Куда обращено обычно сердце, туда и весь человек. Поэтому возлюбим молитву, чистоту, смирение, доброту и все святое на земле. Эти привязанности наши пойдут с нами в ту жизнь, останутся при нас, вечно будут нас радовать и утешать. Во святом направлении сердца ‒ вечное счастье и вечный покой всякого человека» (Слово на день Успения Божией Матери).

О молитве

«При расслаблении души и тела полезно возбуждать себя вопросом: “С кем ты беседуешь, душа моя? Если ты не смеешь вяло и небрежно беседовать с людьми высшими тебя, то как ты смеешь небрежно беседовать с Господом?”» (Слово в Неделю о самарянке).

«Как начинающие изучение науки молиться Богу, не перестанем во всех делах призывать болезненно и сокрушенно Всесвятое и сладчайшее имя Господа Иисуса Христа по преимуществу краткими молитвенными общениями. Только в кратких воззваниях наш ум сохраняет нерассеянность, а сердце теплоту. Примеры таких новоначальных угодных Богу молитв дают нам хананеянка и благоразумный разбойник. Они услышаны были Богом Спасителем после краткой молитвы, но соединенной с движением чувства» (Слово на день памяти святого пророка Божия Илии).

«Молитва показывает наше отношение к Богу, потому что мы относимся к Богу так же, как молимся»

«Чем чище сердце, тем светлее чувство к Богу. У чистого сердца молитвенное чувство к Богу становится пламенным, как у пророка Илии. Следовательно, молитва показывает разное наше отношение к Богу, потому что мы относимся к Богу так же, как молимся. Сила молитвы не в словах, а в теплоте чувств к Богу, т.е. чувств веры, преданности, любви и упования. В напряжении благоговейно и благопреданно откликаться сердцем на молитвенные слова заключается главный наш труд» (Слово на день памяти святого пророка Божия Илии).

«Никто, молясь, да не считает в себе молитву установившейся, но пусть всякий раз молится так, как если бы до этого времени никогда не маливался, как должно, но в первый раз делал опыт истинной молитвы» (Слово на день памяти пророка Божия Илии).

«Пусть иные из нас мало знают молитв Господу. Ему и при немногочисленных обращениях к Нему более дорога сердечность их. Архиепископ Николай (Зифов), бывший Симферопольский, рассказывает, что в бытность свою епископом Церкви на Алеутских островах он однажды, при объезде своей разрозненной епархии, встретил в одном отдаленном селении на каком-то острове большую часовню, притом весьма опрятно содержимую. Он заинтересовался религиозным настроением жителей этого поселка, т.к. у них не было ни священника, ни причетника, и спросил их: “Как вы молитесь в этой часовне?” Они отвечали: “Когда наступает какой-либо праздник, мы приходим все в часовню, зажигаем свечи, воскуряем фимиам. Затем все становимся на колени и, воздев все как один руки кверху, поем много-много раз только два слова: ‟Господи, помилуй”. При этом многие из нас проливают слезы пред Богом”. Выслушав этот рассказ, архиепископ Николай ответил им: “Ваше смирение и пение дороже Богу пения изысканных городских хоров. Оно знак вашей душевной доброты и смирения”. Но разве и мы не можем молиться дома с таким же подъемом души?» (Слово в Неделю Жен-мироносиц).

Об умилении

«Продолжение труда молитвы приводит к сердечному умилению. А умиление и есть начало спасения души. Видите, как при многих обязанностях мирских можно нетрудным подвигом ввести себя благодатную жизнь и ее совершенствовать. Не стяжавшие на земле полноты совершенства все же приходят к тихой пристани спасения в меру своей возможности, принимая чрез молитву умиление.

Так евангельский благоразумный разбойник в предсмертный час умилился духом при виде Божественного страдальца, покаялся в грехах и оказался первенцем рая <…> Если умиление привлекает благодать Божию к человеку при жизни и по смерти вводит душу в рай, то стяжем умиление» (Слово об умилении).

О прощении и милости

«Только, молясь, оставим неприязнь друг к другу и будем исполнены взаимного сострадания и любви. Прекрасно было бы пред молитвой быть настроенным так, чтобы, когда мы говорили Господу “помилуй мя”, и самим миловать согрешающих против нас; когда говорим “прости меня, Господи,”, и самим прощать обиды нам; когда говорим “не помяни беззаконий моих”, и самим забывать нанесенные нам ближними неприятности. Тебе отмеряно будет во время молитвы той мерою, какою ты меряешь людям» (Слово в Неделю вторую Великого поста).