Валаам не надоедает

Карелия, остров Валаам. Один из тех немногих теплых и солнечных деньков, которые дарит северное лето. Я сижу на высоком берегу, не двигаясь, целый час, не в силах оторваться от сияющего ярко-синего неба, бликов на воде, ледяного ветра с Ладоги, пробирающего через обманчиво жаркое солнце, каменных глыб, камней и камушков, деревянных потрескавшихся мостков, темно-зеленой толщи леса, спускающегося к озеру, больших белых птиц, кружащихся над водной гладью. Который год я приезжаю на Свято-Владимирский фестиваль православного пения «Просветитель», и который год — как в первый раз.

Тишина нарушается лишь гудением ветра и плеском воды о скалистый берег. Вдруг резкими криками полоснули тишину чайки. С шумом промчались лодки, вода заволновалась и забилась о камни, запахло соляркой. Снова всё стихло. Но будто волной над макушками елей, над скалами и водами перекатывается вольный звук, раздольные голоса — это начинается фестиваль. В этом году на него приехали певцы и певчие из Карелии, с Соловков, из Армении, Сербии, Болгарии. Их слышно, когда взберешься на высокий мысок у Монастырской бухты и усядешься на скамейку возле Покровской часовни. Их слышно, когда идешь до Никольского острова по чудесной дороге — мимо новопостроенной часовни Всех валаамских святых, мимо аккуратных клубничных грядок — к старинному Никольскому храму со смотровой площадкой и перилами, на которые опасно облокотиться. Ничего более органично сочетающегося, чем островная природа, монастырская архитектура, валаамский распев и валаамский же оригинальный фестиваль под открытым небом, я не знаю.

Жара в 40 градусов может здесь через день смениться зябким сильным недобрым ветром с температурой +13. Клобуки на Певческом поле, где проходит фестиваль, вперемежку с кепками от солнца с надписью «Просветитель». Стульев не хватает, и на траве сидят и послушники в подрясниках, и трудники в тренировочных штанах, и классического вида паломницы, и курортно одетые дивы — тут всем находится место. С зонтами от дождя или солнца, на велосипедах или самокатах; седобородые монахи с огромными объективами, залезающие для лучшего обзора на все возможные высоты; скромные милиционеры в фуражках; женщины в походных брюках и с пацификом на майке; епископ-наместник, треплющий знакомых мальчишек по голове; крепкие загорелые мужики с рюкзаками, здоровающиеся друг с другом братским лобзанием в плечо…

Примерно такое же стихийное многообразие (хотя, конечно, выстроенное по составленной заранее программе) — на сцене фестиваля. Молитвенный настрой братских хоров Валаамского и Соловецкого монастырей, впервые принимающих участие в «Просветителе»; внезапные эстрадные вкрапления в репертуаре концертного хора Валаамского монастыря; Дмитрий Певцов, трогательно поющий со сцены песнопение Богородице; знаменитая Дивна Любоевич с хором «Мелоди», которым задержали багаж и которые поэтому вынуждены выступать в монашеской рясе и фирменных монастырских футболках, — но как здорово это смотрится! Незаученные реплики со сцены, общее фото артистов и зрителей в конце — всё так трогательно и гармонично на этом певческом форуме.

Свято-Владимирский скит, Литургия в день памяти князя-просветителя, в честь которого, собственно, придуман и назван фестиваль. Кажется, на этой Литургии, когда поет братский хор монастыря под управлением иеромонаха Давида (Легейды), я могла бы стоять в два раза дольше. Тот нечастый случай, когда я ощущаю на службе не только духовную, но и эстетическую радость. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный», — мощно, без сантиментов, вступают братия на клиросе. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный», — вторят слабее, но не менее стройно, отцы в алтаре. Звучит антифонно, ощущение единства; после причастия монахи раздают просфоры, «Кончились!» — смущенно говорит один из них, улыбаясь, когда доходит моя очередь. Добродушный инок из хора встречает знакомых с материка в гуще прихожан, они оживленно переговариваются рядом со мной, по журналистской привычке я тоже начинаю расспрашивать. «Скажите, вот вы вступаете сразу, без пианиссимо, это так мощно и так трогает! Это ваш фирменный стиль?» «Ну что вы, мы просто по-другому не умеем. Мы же еще только учимся!» — улыбается певчий и приносит нам, журналистам, всем по просфоре. Тем не менее, именно «Агни Парфене» братского хора на концерте трогает меня до слез. И именно братский хор Валаамского монастыря получает приз зрительских симпатий.

Идем обратно со службы пешком. Зеленые ухоженные поля, справа ячмень, слева рожь, московские журналистки фантазийно фотографируются, используя эти поля вместо хромакея. Пять монахов со светлыми лицами, широкие ремни перехватывают слишком свободный подрясник, радостно и быстро идут с Литургии. На теплоходе весело, слышна армянская и сербская речь, девушки из болгарского хора замечательно поют. Жара, изнурившая нас, сменяется сильным ледяным ветром. Матрос, вызванный мною вчера, для того чтобы спасти от духоты и открыть окно, вызывается и сегодня, чтобы спасти от холода и брызг и окно закрыть. Ладога волнуется, теплоход отчаливает раньше времени — как только все пассажиры поднимаются на борт. Сильно качает, волнуюсь вместе с Ладогой и я: как мы дойдем? как я усну в такую качку? Преподобные Сергие и Германе Валаамские, молите Бога о нас!

Под непременную мелодию Чайковского «Угрюмый край, туманный край» наш теплоход отходит, кто-то долго машет нам с берега и кричит «Христос воскресе!», а мне становится щемяще-тоскливо: кажется, что я чего-то не успела доделать. Не дошла до Гефсиманского скита — да, но мне нужно было работать. Не успела на всенощную в Спасо-Преображенском соборе — да, но утром была на Литургии. Мало гуляла, не прошлась по берегу даже неподалеку от теплохода, — да, но шла пешком от Свято-Владимирского скита, это гораздо дальше! Что же, что же… Недопосетила, недомолила, недоделала… что?

Скорее всего, мне просто грустно уезжать со Святого острова. Но я обязательно приеду сюда еще, правда?

Епископ Троицкий Панкратий, наместник Валаамского ставропигиального мужского монастыря

— Владыка, какая главная особенность этого фестиваля?

— Душевность! Какими бы ни были прекрасными песнопения, как бы выверенно, строго по нотам они ни звучали, — если в них нет души, то всё напрасно… А здесь у нас такая атмосфера, которая располагает именно к душевности. В этом году на фестивале впервые выступил наш братский хор. Им, конечно, непривычно петь со сцены, мне их пришлось даже подводить поближе к микрофону!

— Мы видели, что вы подпевали хору.

— Да, подпевал — надо же поддержать своих. Я знаю песнопения, потому что сам пою на клиросе.

— На юбилейный фестиваль вы решили пригласить и «новые», и «старые» коллективы?

— Да, мы хотели пригласить лучших из тех, кто был в прежние годы, плюс новые ансамбли. Но не все смогли приехать. К сожалению, бывает так, что политика сильнее, чем творчество. Коллективы с Украины и Грузии не приехали. Надеемся, что сложности минуют и мы снова будем все вместе.

— Что изменилось за годы, прошедшие с первого фестиваля?

— Очень многое. Крыша на Певческом поле! Ландшафт изменился, появились новые памятники, храмы. И главное — фестиваль знают, люди на него приезжают издалека. В этом году коллективы впервые судит профессиональное жюри. Но остался и зрительский выбор: он, как всегда, проходит путем голосования. Увидим, как зрители оценят ту душевность, о которой я говорил, насколько она заденет их сердца и настроит на молитвенный лад. А профессиональный состав жюри оценит, насколько точно исполняются песнопения.

Максим Штыков, певчий Храма иконы Божией Матери «Нечаянная радость» города Новомосковска Тульской области, создатель групп «ВКОНТАКТЕ», посвященных Валаамскому пению

Первый раз я приехал на Валаам в 2000 году и сразу влюбился в него: в природу, в архитектуру, в монашеское пение, которое вообще не похоже на то, что я слышал раньше в храме. Согласен с патриархом Алексием II, который говорил, что на Валааме и ландшафт, и храмы, и распев — сочетаются идеально. А когда я услышал пение иеродиакона Германа (Рябцева), он был регентом братского хора с 1991 по 2001 годы, сразу понял, что это абсолютно мое. Я стал собирать аудиозаписи и читать литературу о знаменном распеве. На следующий год поехал в Валаамский монастырь трудником. Работал почти полгода ночным церковником в соборе. Дежурил ночью и готовил храм к службе — чистил лампады, иконы, топил печи и прочее. Мы жили с трудниками в Летней гостинице, читали книги о монашестве, беседовали о духовной жизни, пили чай. Это были лучшие месяцы в моей жизни! Потом наступила зима, и я уехал домой. Но позже я каждое лето старался приезжать в монастырь на пару недель.

Отца Германа (Рябцева) я нашел в сети и написал ему, что хотелось бы создать его фан-клуб в «ВКонтакте». Он же был рок-музыкантом, и ему эти понятия близки. В тот момент он служил на подворье Валаамского монастыря в Петербурге и пригласил меня встретиться, чтобы обсудить это дело. Я как раз ехал на остров, и мы с ним увиделись в Петербурге, это был 2010 год. Он дал разрешение собрать в моей группе воедино все записи, выложенные в интернете.

После отца Германа (Рябцева) хор братии возглавил иеромонах Давид (Легейда) и поэтому я сделал вторую группу, чтобы собрать записи этого хора из тех, что есть в свободном доступе. Группу я сделал для себя, но со временем в нее стали приходить подписчики. Сейчас их уже шесть тысяч!

Павел Ильющенко, руководитель паломнической службы социального центра «Институт семьи»

На Валааме мы уже пятый год подряд проводим молодежный палаточный лагерь. Он находится в 20 минутах ходьбы от Центральной усадьбы, в живописном месте. Там, в заливе Петровском, монастырь организовал специальную стоянку для палаток. Есть кострище, туалеты, мы сами соорудили душ — и это очень удобно для тех, кто хочет более бюджетно и подольше побыть на Валааме.

У нас несколько тематических смен. В каждой смене есть священник и психолог, которые работают с теми, кто приезжает в лагерь. Наша вторая смена называется «Творчество без границ», она выпадает на «Просветитель», и мы в программе специально оставляем свободный день, чтобы люди смогли либо пойти на фестиваль, либо просто отдохнуть. Большая часть группы выбрала пойти на концерты, многие специально ехали, чтобы заодно попасть на фестиваль. Особенно ждали Дивну Любоевич.

Юлия Чичерина, специальный корреспондент МИА «Россия сегодня»

Валаам для среднестатистического жителя России является своеобразной Меккой, местом духовной силы, которое все хотят посетить. Кажется, что именно здесь происходит особый диалог с Богом, ведь твоя молитва превращается не просто в текст, а в признание веры, любви и надежды.

Не скрою, посетить Святой остров было моей мечтой, но всё время не складывалась: работа, суета, житейские проблемы… Мне повезло, что здесь проходит фестиваль православного пения, который мне выпала честь осветить как представителю СМИ. Удивительно, приехав с острова, ты становишься немного другим человеком — пропитанным особой духовной любовью и теплотой братии. И в этом мнении я не одинока.

В нынешнем году — моя четвертая встреча с Валаамом. Когда я приехала сюда впервые, то даже не ожидала, что это такой большой остров, на котором помимо 12 скитов еще очень много всего: от фермы, собственной сыроварни, пасеки, знаменитых Валаамских садов до иконописной мастерской, гостиницы и нескольких причалов. Ежегодно остров открывает мне всё новые и новые тайны.

Большинство из нас являются верующими людьми, но не воцерковленными. Поэтому мы не так хорошо разбираемся во внутренней церковной культуре. Подчас в столичных храмах нам делают замечания, из-за этого становится неловко. Здесь же всё иначе — ты свободен в своей молитве и как-то интуитивно подчиняешься «законам» службы и общего поведения в храме.

Несомненно, на Валааме есть ограничения — длинная одежда, платок и так далее, но священники не делают тебе замечаний, здесь они «братья», которые подсказывают и тем самым наставляют на правильный лад, но делают это с какой-то внутренней теплотой и любовью к нам, мирским людям. Меня это удивляет и радует. Вообще, если вы хоть раз побываете на Валааме, то обязательно вернетесь сюда снова и снова.