Русская православная община в Бизерте: память и надежда

Фото: Ирина Станкова     

История церковного прихода при храме св. благоверного Александра Невского в Бизерте формально началась в 1938 году, когда завершились строительные работы и церковное здание было освящено. Но на деле она уходит корнями в эпоху Великого исхода, т.е. первая страница ее хроники относится ко времени на восемнадцать лет раньше.

Девяносто лет назад, в декабре 1920-го, к побережью Северной Африки стали прибывать русские корабли. В далеком Крыму, с недавних пор занятом большевиками, не осталось места для белых офицеров, для простых моряков врангелевского флота и семей военнослужащих. Франция дала приют белой эскадре, определив для стоянки место – порт Бизерта на средиземноморском побережье Туниса. В течение нескольких месяцев добирались туда линкоры, крейсера, миноносцы, подводные лодки, ледоколы, пока не прибыл на место последний корабль. Всего весной 1921-го там стояло на якоре 33 боевых и транспортных единицы, доставивших около шести тысяч человек.

Специалисты по истории белой эмиграции очень хорошо знают, сколь важным для новой жизни моряков-эмигрантов, вывезенных из врангелевского Крыма, стал небольшой городок Бизерта. Там функционировал кадетский корпус, выпускавший из своих стен молодых морских офицеров, там на протяжении нескольких лет стояла на якоре огромная эскадра, там разместились тысячи офицеров, матросов, морских чиновников, их жен и детей. По данным белого морского офицера, капитана I ранга Н.Р. Гутана, в Бизерте оказалось 6388 беженцев из России, в том числе 5000 офицеров, учащихся Морского кадетского корпуса и нижних чинов, 13 священников, 90 докторов и фельдшеров. Среди морских чинов, прибывших в Бизерту до 25 января 1921 года, там поселилось 2 вице-адмирала и 7 контр-адмиралов.

Именно в Бизерте усилиями и в какой-то степени руками бывших военных моряков российского императорского флота в 1938 году был возведен новый православный храм, освященный во имя св. благоверного князя Александра Невского.
Кстати, вторым по значимости после Бизерты местом жительства русских моряков-эмигрантов стало Королевство СХС. Если бизертинцы не оставляли мыслей о том, что новый раунд борьбы с красным правительством России еще возможен, пытались сохранить корабли в работоспособном состоянии, подумывали о деятельном противостоянии большевикам, то в Королевство СХС отправляли тех, кто собирался спокойно дожить век или, если Бог даст, устроиться на приличную службу, но не помышлял об активном продолжении войны. Поэтому среди моряков-беженцев здесь высокий процент составили люди преклонного возраста, да и просто старики; люди семейные; военные и чиновники высокого ранга, избыточные для бизертинской эскадры, где хватало молодых людей в офицерских чинах, пригодных для энергичного выполнения боевых и административных задач. Для них эмиграция на земли южных славян явилась спасительной с двух точек зрения: они не только избежали расправы на родине, но еще и обзавелись пристанищем, кровом, куском хлеба в условиях, когда родная страна отвернулась от их прежних заслуг и прокляла их недавнюю борьбу.

Но строить новые храмы у доживающих свой век стариков просто не было возможности. А вот бизертинцы такое рукотворное чудо создали.

Вся история русского Туниса соткана из судеб тех семейств, для которых каюты и кубрики стали домом. Позднее, в брежневские времена, Тунис посетило множество советских специалистов. Сейчас туда едут наши бизнесмены, туристы, наконец, Тунис, как самая цивилизованная из арабских стран, притягивает немало русских женщин, ищущих лучшей доли. В столице успешно действует русский научный и культурный центр.

Александро-Невский храм в Бизерте (Тунис)     

Но события давнего прошлого не забылись. Тень эскадры, занесенной на другой конец света титанической борьбой, столкновением непримиримых идеалов, лежит на сегодняшней жизни русской общины в Тунисе. Призрак великой борьбы тревожит чуткие сердца.

Ныне в северной части страны действует два православных храма. Один из них, Воскресенский, был возведен в 1956 году в столице страны. Здесь собраны иконы и иные предметы церковного обихода с кораблей той самой белой эскадры, прибывшей к тунисским берегам зимой 1920/1921 года, после поражения Врангеля. Церковь пребывает в отличном состоянии. Некий благотворитель полтора десятилетия назад подарил церкви колокола с памятной надписью о русской эскадре.

Гораздо труднее складывается судьба Александро-Невского храма на Русской улице Бизерты (часа полтора на машине от столицы). Он был построен на средства русской общины в 1938 году (!), когда на родине эмигрантов храмы сносили, закрывали, отдавали под овощехранилища и спортивные залы. Большинство пожертвований получено от семей тех самых моряков, совершивших за 18 лет до того печальное путешествие из Крыма. Семей, большей частью либо бедных, либо нищих. Так что строительство храма там и тогда было настоящим подвигом.

К середине 1920-х в Тунисе оставалось уже не более 500–700 русских, остальные разъехались. Конечно, православная община поддерживала церковную жизнь: богослужения проходили в бортовых храмах кораблей Русской эскадры, затем их перенесли в арендованное помещение на улице Анжу. Эта домовая церковь, как и прежняя корабельная, располагавшаяся на «штабном» эскадренном броненосце «Георгий Победоносец», была освящена во имя святого великомученика Георгия. С точки зрения церковной юрисдикции, образовавшийся приход находился под опекой Русской Православной Зарубежной (Карловацкой) Церкви.

Это значит: стремительно уменьшающаяся община, к тому же община бедная, не располагала значительными средствами на строительные дела. А Церковь, духовно окормлявшая приход, также не отличалась состоятельностью и на масштабные строительные затеи денег дать не могла.

Очень важный момент, характеризующий жизнь прихода при самом рождении каменного храма: средств на строительство и оформление церковного здания, имевшихся у бизертинской православной общины, не хватало. Комитет по постройке храма (изначально – мемориальной часовни) возглавил контр-адмирал С.Н. Ворожейкин; он и вошедшие с ним в Комитет морские офицеры сделали много для сбора средств, но их все равно не хватало. Лишь обратившись к представителям иных православных приходов, функционировавших главных образом на территории европейских государств, бизертинцы получили обильную помощь, которая их выручила. Сыграло свою роль товарищество военных моряков. Через «Морской журнал» комитет по церковному строительству, возглавленный вице-адмиралом А.М. Герасимовым, обратился с призывом ко всем русским эмигрантам общими усилиями помочь делу сооружения храма-памятника русским кораблям. Помощь оказал даже предприниматель, получивший концессию на слом старых кораблей Русской эскадры. В архитектурном украшении церкви было использовано много предметов с линкора «Генерал Алексеев», поскольку купивший судно инженер и купец А. П. Клягин отдал Комитету корабельные якоря, люстры и мраморные плиты. В храм перешли огромные иконы из бортового иконостаса «Георгия Победоносца».

Картина из Дома-резиденции имени А.А. Ширинской-Манштейн     

Таким образом, в середине – второй половине 1930-х годов братство православных эмигрантов ощущалось как нечто живое, мощно влияющее на судьбы людей. Строительство нового храма на чужбине воспринималось как общецерковное дело.

Первый настоятель храма – протоиерей Иоанникий Полетаев.

Контр-адмирал А.И. Тихменев (начальник штаба исчезнувшей русской эскадры) отметил мемориальный характер бизертинской церкви: «В Бизерте сооружен скромный храм-памятник последним кораблям Российского Императорского Флота, в нем завеса на Царских Вратах – Андреевский стяг, в этом храме-памятнике мраморные доски с названиями кораблей эскадры. Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений» (послевоенное воззвание «К русским людям»). В церкви также хранилось знамя с «Георгия Победоносца».

Приходская община долгое время оставалась центром русской диаспоры на территории Туниса. Следующая волна эмиграции пришла сюда в 1945-м и несколько позднее, она заметно пополнила редеющую общину. С годами наши моряки и их потомки постепенно разлетались по разным городам Европы, Америки и Африки. Смутные годы пережил и сам Тунис, через него несколько раз прокатывались волны вооруженной борьбы: Вторая мировая, национально-освободительная война (жестоко задевшая именно Бизерту), подавление разного рода недовольных правительственной политикой… В 1942 году храм пострадал от авиабомб, и деньги на ремонт пришлось собирать в течение нескольких лет. По словам историка М.В. Шкаровского, «…в конце 1950-х храм вновь потребовал ремонта, во время которого архимандрит Пантелеимон (Рогов) лично расписал церковь фресками».

Вообще, в 1950-х для храма и прихода наступило краткое время относительного благополучия. Он даже находился недолгое время под управлением знаменитого церковного деятеля – епископа РПЦЗ Нафанаила (Львова).

Это до относительно недавнего времени Тунис являлся очень уютным и благоустроенным местом, своего рода курортным раем для европейцев, но таким он стал лишь в последней четверти XX столетия (и несколько лет назад, с приходом «жасминовой революции» перестал им быть). Православным тут жилось непросто. Одно время русская община в Бизерте совершенно рассеялась, оставались лишь одна–две семьи. Храм запустел, священника не было, РПЦЗ прислать нового не могла.

Это тяжелейшее время наступило с 1962 года. В храм изредка приезжали православные иереи-греки от Александрийской патриархии, но проблемы прихода волновали их в незначительной степени: помогали, проводили богослужения, и слава Богу, и спасибо им, больше ничего они сделать не могли, да и вряд ли стремились. Зато вспыхивавшие время от времени конфликты с Александрийской патриархией из-за церковной юрисдикции тунисских православных храмов в 1950–1960-х годах стоили немало огорчений прихожанам.

Очень помогла не пропасть нашей церкви Анастасия Ширинская-Манштейн, дочь капитана эсминца «Жаркий», белого офицера. Ей было 8 лет, когда она попала в Бизерту, вся жизнь ее связана с этим городом. Перу А.А. Ширинской принадлежит книга «Бизерта. Последняя стоянка», рассказывающая о судьбе наших соотечественников на Севере Африки. Для профессиональных историков воспоминания Анастасии Александровны являются кладезем уникальных сведений – о белом Крыме, об эвакуации из него, о первых годах жизни «военно-морского братства» в Тунисе и о быте Морского кадетского корпуса в Бизерте. А для любителей отечественной истории эта книга, написанная хорошим литературным языком, дает опыт соприкосновения с культурой русского зарубежья. «Я не собиралась писать собственную биографию – сообщает читателям автор. – Чувствуя себя причастным свидетелем исторических событий, часто малоизвестных или заведомо искаженных, я хотела восстановить эту часть своего прошлого, которое является также прошлым миллионов людей, переживших крушение Великой Империи».

Воспоминания, хотя и опубликованы относительно недавно, успели к настоящему времени завоевать широкую популярность. Среди тех, кто с почтением относится к памяти Белого дела, книга стала «культовой» в хорошем смысле этого слова.

По словам Анастасии Ширинской-Манштейн, она послала письма в Русскую Зарубежную Православную Церковь, оттуда приехал в 1989 году архиепископ Лавр, посмотрел на церковь и сказал, что средств на содержание батюшки нет, приход маленький, небогатый. И тогда единственным средством для спасения храма осталось лишь написать письмо, выражая общую волю прихожан, Патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой о переходе в его церковную юрисдикцию.

Очень хорошо и точно об этом сказано в статье А. Исаевой: «Тридцать лет в Тунисе не было православного священника. И только в 80-е годы здесь снова появились русские. В основном это были женщины из СССР, вышедшие замуж за тунисцев, учившихся в советских вузах. Здесь, вдали от Родины, некоторые из этих женщин неожиданно чувствовали потребность прийти в храм. Но двери были заперты. По словам Анастасии Ширинской, “Не было ни паствы, ни священника. Я смотрела на эту коробку с церковными бумагами и чувствовала, что все уходит – наши храмы, наша вера. И все время думала: что же делать? А если человек так сильно и так долго хочет чего-то добиться, то рано или поздно все вокруг него начинает складываться так, чтобы это получилось. И смотрите, что вышло: в России началась перестройка, и те русские, что здесь работали, стали ко мне приходить уже не потихоньку, а совершенно официально. Люди из Культурного центра, из посольства. Мне выдали российский паспорт. Открылись все двери, появилась надежда”. В 1990 году Анастасия Александровна обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой принять тунисский приход в лоно Русской Православной Церкви».

Ныне в храме хотя бы раз в месяц бывают богослужения. Русская Православная Церковь и русские благотворители откликнулись на зов, дотянулись до тунисской окраины и помогли. Александро-Невская церковь ныне содержится превосходно, многим приходам в России можно лишь мечтать о таком состоянии храма. Приведено в порядок русское кладбище с могилами знаменитых адмиралов – Герасимова, Николя, Ворожейкина. Андреевский флаг с эскадренного миноносца «Жаркий», хранившийся здесь с 20-х годов, вернулся в Россию.

Но 21 декабря 2009 года жизнь этой самоотверженной, высококультурной женщины оборвалась. Анастасия Ширинская-Манштейн похоронена на русском кладбище, неподалеку от могил русского морского братства. Светлая ей память.

Она родилась в 1912 году, и скончалась в возрасте 97 лет. Последние годы жизни принесли ей богатое воздание за терпение, за труды, за умение цепко держаться русских корней. В 1997 году, по указу Президента РФ, Анастасии Александровне дали российское гражданство. Ни французское, ни тунисское гражданство она не принимала принципиально. Советского гражданства она не хотела тем более: ее муж сражался с советской властью, большевиков она не принимала никогда, а потому ждала, когда появятся паспорта с двуглавым орлом. Вот и дождалась... А еще два года спустя у нее появилась счастливая возможность съездить в родные места – на Дон, где А.А. Ширинская не бывала с детства. По российскому телевидению с истинным триумфом прошел документальный фильм «Анастасия. Ангел русской эскадры». Ее именем муниципалитет Бизерты назвал площадь, на которой стоит храм св. Александра Невского.

Неподалеку от храма открылся небольшой двухэтажный музей, или, вернее, «дом-резиденция» ее имени. Там собраны фотографии из семейного собрания и документы из семейного же архива. В застекленных стендах стоят модели боевых кораблей из состава врангелевского флота, на стенах висят картины, посвященные судьбе наших моряков. Пока «дом-резиденция» имени Ширинской небогат экспонатами. Но если интерес России к тем далеким краям не исчезнет, то новые предметы еще будут там появляться.

Сотрудники «дома-резиденции» участвуют в российских научных конференциях по истории флота и Белого движения.
Если же говорить о жизни прихода, то она могла просто оборваться. Существовала реальная угроза того, что храм будет передан представителям иной конфессии. Таков печальный опыт исторических судеб Русской церкви, разорванный темным поветрием революционного времени. Русская церковь в эмиграции, храня старинные обычаи и традиции, к сожалению, дробилась, оскудевала людьми и средствами, уходила в споры о юрисдикции приходов. Отсутствие связи с «материнской» Церковью, укорененной в России, скверно сказывалось на состоянии храмов и общин при них, особенно в тех местах, где приход не мог своевременно получить финансовую поддержку, а окружающая среда оказывалась совершенно не связанной с православием. Общины уменьшались в размерах вплоть до ничтожного состояния, духовное влияние православия развеивалось. Храмы больше становилось некому и не на что содержать. Судьба бизертинского прихода в этом смысле характерна: он ярко начал жизнь, но едва не угас в холодных волнах конфессионально чуждой среды.

В конечном итоге этого не произошло.

Для бизертинского прихода возврат в лоно Русской Православной Церкви и последующее воссоединение РПЦЗ с Церковью-матерью в России стало спасительным. Прежде, находясь под контролем советской власти, проявлявшей к православию либо враждебность, либо холодное пренебрежение, она не могла поддержать приход. Но освобождение от этой зависимости привело к самым положительным результатам.

Ныне в обеих православных церквях Туниса служит протоиерей Димитрий (Нецветаев), двадцать восемь лет назад (1992) отправленный для этой миссии Московских патриархатом, под чью юрисдикцию перешли православные храмы Туниса. С 2003 года он еще и настоятель православного храма святого апостола Павла на Мальте.

В 2010 году автору этих строк выдался случай побеседовать с отцом протоиереем в Тунисе, и некоторые детали настоящей статьи построены на его рассказах.

В 2007 году отец Димитрий дал интервью журналу «Фома». Сообщение его наполнено было и горечью, и надеждой одновременно: «Когда мы приехали, тунисский храм был просто в ужасном состоянии. По всем стенам шли черные трещины, покрытые плесенью, крыша протекала, отопления не было. А зимой здесь все-таки температура опускается до плюс пяти и сырость ужасная. Все дома построены из камня и складывается ощущение, что ты находишься в ледяном каменном мешке. Порой на улице бывает теплее и комфортнее, чем дома. Одна знакомая сказала, что нигде она так не мерзла, как в Африке! Вдобавок обнаружилось, что нам негде жить: квартиру под церковью занимали беженцы из Ирака. Когда мы их, наконец, переселили, надо было эту квартиру капитально ремонтировать. В ней не было никакой мебели, кроме массивного дубового стола из кают-компании одного из прибывших кораблей. А денег ни на что нет. Пришлось взять в аренду из торгпредства две кровати и шкаф. Стали просить людей о помощи. Сотрудники нашего посольства собрали 60 долларов, торгового представительства – 70. А ведро краски стоило 30 долларов… Прихода… как такового, можно сказать, и не было... Но постепенно люди стали приходить, стали активнее. Сейчас уже совсем другое дело». Новые прихожане – «…В основном русские, украинки, белоруски, которые вышли замуж за тунисцев. Большинство из них познакомились с будущими мужьями еще в институтах, в Советском Союзе. Вместе учились, расписались в СССР и приехали сюда жить. Многие пришли к Богу именно здесь. И многие говорят: надо же было приехать в мусульманскую страну, чтобы почувствовать здесь себя православными». По его словам, у столичного храма община в 2010 году составляла с полсотни верующих, а у бизертинского – двенадцать человек. Немного. Но достаточно, чтобы слово Христовой истины не умолкало в стране полумесяца.

Кому необходимы эти церкви и этот дом-резиденция, помимо немногочисленной общины русских православных людей Туниса, которым, конечно, без своих церквей не обойтись? Храмы и небольшой музей, пребывающие в тысячах километров нашей страны, нужны в первую очередь всему русскому народу, России – чтобы видеть и понимать, сколь могучей жизнестойкостью, сколь высокой культурой и сколь прочной верой обладали наши предки. Им жилось впроголодь, а они храмы ставили! Тут есть чему поучиться.

Кроме того, в Тунис едут и едут наши женщины – от нищеты, в поисках замужества и достойной жизни. Так вот, надо, чтобы им было куда вести детей и... мужей.

Никто не знает, какова будет судьба России в ближайшие десятилетия. Поднимется ли она до прежнего величия, превзойдет ли его или останется в плачевном состоянии. Будет ли она расширяться, или потеряет и те земли, которыми до сих пор владеет. Просияет ли новой красой русская культура, зазвучит ли опять по всему миру русский язык, или же и то, и другое станет атрибутами культурной провинции. Надеяться следует на лучшее, стремиться следует к высоте. И если нашей стране предстоит новая пора величия, то какой интерес, помимо чисто экономического, может привести русских в Северную Африку? Россия, думается, единственная страна, из которой можно начаться рехристианизация мира. И лучшее, что есть в русской культуре, свет ее, стержень ее, основа ее – православие. Если волна культурной экспансии вновь хлынет от наших берегов по всему миру, то именно церкви станут форпостами ее.

Каждый храм, пребывающий под сенью Русской Православной Церкви, одновременно представляет собой зернышко Руси, брошенное в чужую землю. При благоприятных условиях из этой почвы, удаленной от коренных русских областей, взойдут колосья, родственные своему отечеству. И будут там люди словами русской речи славить святую Троицу…

Статья написана по материалам доклада лауреата Патриаршей литературной премии доктора исторических наук Дмитрия Володихина на конференции в Якутске «Русская Православная Церковь в ХХ веке». Публикуется частично. Полная версия планируется к выходу в научно-периодическом издании «Сборник трудов Якутской духовной семинарии»