«Перед Русской Церковью стоит задача сплочения россиян»

Он принадлежит к двум древним шляхетским родам – Танаевских и Превыш-Квинто. В конце 40-х годов прошлого века семья Ростислава обосновалась в Венесуэле. Его отец, В.Н. Ордовский-Танаевский, создал и много лет возглавлял венесуэльское отделение Организации российских юных разведчиков (ОРЮР). Один из членов большого клана, И.К. Ордовский-Танаевский, служивший в администрации города Валенсии, в 1950 году сумел добиться выделения земельного участка для постройки русского храма.

Ростислав родился в 1958 году в Каракасе. Окончил русскую церковно-приходскую школу, учился в британской и немецкой школах, в возрасте 13 лет был принят в высший кадетский корпус Венесуэлы «Марискаль де Аякучо», из которого выпустился с лучшими оценками. Молодой человек проявлял тягу к богослужебной жизни: алтарничал, иподиаконствовал. В 1981 году Ростислав получил диплом инженера-химика в одном из лучших университетов страны – имени Симона Боливара.

В начале 1980-х годов Р.В. Ордовский-Танаевский Бланко учредил холдинг «Ростик Интернэшнл». В 1984 году он впервые посетил историческую родину, будучи приглашенным на Ташкентский международный фестиваль азиатского, африканского и латиноамериканского кино: организаторам стало известно, что в Венесуэле живет человек, который владеет русским языком и распространяет кино- и видеопродукцию.

В его официальной биографии сказано: «В Москве в 1984 году Ростислав столкнулся с двумя бытовыми проблемами: он не смог приобрести пленку для фотоаппарата и с трудом нашел подходящее место, чтобы пообедать. Вернувшись в Венесуэлу, Ростислав предложил компании “Кодак” развивать бизнес в Советском Союзе. В 1987 году появился фотомагазин “Фокус” на территории СССР».

В 1990 году неподалеку от Красной площади русский венесуэлец открыл свой первый ресторан. В следующем году он основал компанию «Росинтер».

Р.В. Ордовский-Танаевский Бланко – автор книги «Мечта о России. Как ее осуществить?».

На средства предпринимателя изданы мемуары его прадеда, схиархимандрита Никодима (Ордовского-Танаевского), «Российский дневник» предтечи войны за независимость Южной Америки Франсиско де Миранды и ряд других книг. Ростислав координирует деятельность общества потомков русских эмигрантов, вернувшихся и проживающих в России, состоит в руководстве ОРЮР и способствует развитию скаутского движения в России. С 2009 года он – член Попечительского совета о нуждах Русской Зарубежной Церкви.

– Ростислав, как получилось, что Ордовские-Танаевские, потомки польских и литовских шляхтичей, попали в Венесуэлу?

– Мой папа появился на свет в Югославии. Его дедушка, мой прадедушка, последний губернатор Тобольской губернии, был вынужден покинуть Родину вскоре после революции. В противном случае его бы наверняка расстреляли большевики. После Второй мировой войны русских, живших в Европе, ООН, англичане и французы решили возвращать домой, подчас против их воли. Белоэмигранты прекрасно понимали, что в России их ждет смертный приговор или лагерь. Отец принялся подыскивать более спокойное место для жизни. Он подал документы в консульства нескольких стран, первой ему дала визу Венесуэла. Русские эмигрировали также в Аргентину, другие республики Латинской Америки. Конечно, все мечтали о США, но попасть туда было очень сложно.

Мама тоже переехала в Венесуэлу с окончанием мировой войны. В тот период Испания, еще не оправившаяся от гражданской войны 1930-х годов, лежала в руинах. Тысячи испанцев уезжали в свои бывшие колонии. Там они чувствовали себя комфортно, ведь с латиноамериканцами у них много общего – язык, католическая религия, культура.

В Венесуэле мои родители, оба эмигранты, познакомились и поженились. Такая вот интересная, несколько запутанная история.

– Вы помните свое первое посещение русского храма? Кто вас туда привел?

– Наша семья жила в столице – Каракасе. В первый раз я оказался в храме еще в младенчестве, но помнить этого я не могу. В детстве меня водила в церковь моя гувернантка, тетя Оля. На воскресные литургии я ходил с родителями. По субботам по три часа я занимался в приходской школе при кафедральном соборе святителя Николая Чудотворца в районе Дос-Каминос. Это второй русский храм на венесуэльской земле, он открылся в 1955 году. Тетя Оля забирала меня в 6 часов вечера, и мы шли в церковь, благо она находилась недалеко от школы.

В те годы в Никольском соборе служил протопресвитер Иоанн Бауманис, очень любимый нами священник. С ним связаны все мои детские и юношеские воспоминания. Отец Иоанн венчал моих родителей.

– С какого возраста вы начали алтарничать?

– С восьми лет я прислуживал за богослужениями. В четырнадцать или пятнадцать лет – точно не помню – я получил благословение на иподиаконство от владыки Серафима (Свежевского), архиепископа Каракасского и Венесуэльского (Русская Зарубежная Церковь).

Хочу сказать, что мой младший сын пошел по моим стопам и прислуживает в московском храме священномученика Климента, папы Римского, где настоятельствует протоиерей Леонид Калинин.

– Каким вам запомнился архиепископ Серафим?

– Наш владыка был очень деятельным архиереем, много ездил. Он любил служить, я часто иподиаконствовал при нем. Некоторое время архиепископ Серафим управлял Бразильской епархией Зарубежной Церкви и вернулся в Венесуэлу очень пожилым.

– Какую роль играет Церковь в жизни русской колонии в Венесуэле?

– В Каракасе действуют три русские церкви. О Никольском соборе я уже упоминал. Покровский и Успенский храмы расположены в районе Альта-Виста, где селились первые эмигранты из России. В 1960–1980-е годы жизнь русского сообщества протекала вокруг православных приходов. Тогда, условно говоря, было десять русских, пятнадцать политических течений и двадцать партий. Однако Церковь объединяла всех.

Огромное спасибо нужно сказать нашим родителям, которые исполнили святую миссию – передали нам православную веру, русскость.

К концу 1980-х годов процесс ассимиляции русских в Венесуэле набрал сильные обороты. К счастью, произошла «перестройка», рухнула стена, отделявшая Россию от остального мира, и русские эмигранты получили возможность свободно приезжать на Родину. Ассимиляция приостановилась.

Начало второго этапа возрождения эмиграции связано с объединением Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви.

Р.В. Ордовский-Танаевский Бланко с супругой Татьяной Ивановной и сыновьями Константином и Вадимом

– Мне трудно дать подробный ответ, поскольку я редко бываю в Венесуэле. Насколько я вижу, большая часть диаспоры положительно отнеслась к этому событию.

– С какими вызовами сталкиваются русская община и Русская Церковь в Венесуэле?

– Большинство из нескольких тысяч россиян, проживающих в Венесуэле, формально православные. Но у многих жены, мужья, дети не говорят по-русски и, соответственно, не понимают богослужений. Русская школа прекратила свое существование пару лет назад. Я считаю жизненно важным возродить ее, ведь приходская школа – главный хранитель нашей культуры и традиций.

Времена меняются, а вместе с ними меняются и переселенцы из России. По разным причинам, заслуживающим отдельного разговора, идет небывалый наплыв русских в Венесуэлу. Укрепляются российско-венесуэльские отношения, но основаны они, на мой взгляд, на зыбкой почве. Как бы то ни было, колония наполняется, и перед Русской Церковью по-прежнему стоит задача сплочения россиян. Правда, если раньше Церковь должна была сохранять русскость, то теперь ей предстоит развивать ее.

Серьезный вызов Церкви в Венесуэле представляет нехватка духовенства. У нас пять храмов в Каракасе, Валенсии, Маракае и Баркисимето, а окормляют их только два священнослужителя: протоиерей Павел Волков, которому уже далеко за 80, и священник Кирилл Жолткевич. Необходимо привлекать в страну свежие силы.

– Что сподвигло вас издать книгу воспоминаний своего прадеда, схиархимандрита Никодима (Ордовского-Танаевского)?

– О том, что мой прадедушка был губернатором в царской России и впоследствии принял монашество, я узнал довольно поздно. Отец предпочитал не говорить об этом. Не знаю точно почему; возможно, он не хотел подчеркивать, что среди наших предков были высокопоставленные люди. Вскоре после моего переезда в Россию папа рассказал мне об отце Никодиме и попросил издать рукопись воспоминаний прадедушки, но только после его смерти.

Мемуары эти написаны по инициативе моего отца. Текст начинается обращением: «Дорогой внук Вадим, приступаю к исполнению твоего желания – составить для тебя кратко жизнеописание мое. Когда удастся закончить, не знаю. Тогда – когда поможет Господь». На мой взгляд, книга интересна тем, что хорошо передает дух эпохи – второй половины XIX – первой половины XX века.

Отца не стало в 1990 году, и мы, несколько представителей рода Ордовских-Танаевских, занялись публикацией «Воспоминаний» своего выдающегося предка. Мой двоюродный брат, Михаил Ордовский-Танаевский, подготовил рукопись к печати, отредактировал ее в соответствии с требованиями современного русского языка. Миша – историк нашей семьи, он был режиссером «Ленфильма», снял несколько кинокартин. В приложении мы поместили фамильные фотографии, генеалогическое древо. В подборе фото большое участие принял внук отца Никодима Сергей Владимирович Шауб. Я профинансировал издание. Экземпляры книги, увидевшей свет в 1993 году, мы раздали всем родственникам, разослали по библиотекам и храмам.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей деятельности в качестве члена Попечительского совета о нуждах Русской Зарубежной Церкви.

– Я состою в Попечительском совете всего несколько месяцев. Поскольку я работаю в ресторанном бизнесе, то стараюсь поддерживать церковные мероприятия, организуя трапезы, приемы. Так, мы профинансировали банкет в честь подписания Акта о каноническом общении внутри Русской Церкви в мае 2007 года, на котором присутствовали 500 человек со всего мира. Главным гостем мероприятия был приснопамятный митрополит Лавр (Шкурла), первоиерарх Русской Зарубежной Церкви.

Работа совета по поддержке Русской Зарубежной Церкви очень большая, и я надеюсь на то, что вместе со всеми членами Попечительского совета мы сможем оказать содействие в сохранении и возрождении наших заграничных приходов, а также помочь нашей молодежи, живущей за рубежом, ближе познакомиться с православной Россией.

С Р.В. Ордовским-Танаевским Бланко
беседовал Мигель Паласио