Византийский набат для забывших 90-е

Хотя бы потому, что фильм «Гибель империи. Уроки Византии» многих из нас просто заставил задуматься. Он как-то разом стряхнул с нас обволакивающую паутину сонного успокоения – «авось, оно как-нибудь там само собой все рассосется, а мы пока маленько еще поспим…»

Признаюсь, вначале я, как правоверный обыватель, вовсе не был намерен становиться по ту или иную сторону баррикад – то бишь, на сторону сторонников или ярых противников позиции, ясно выказанной автором фильма, отцом Тихоном. Тем более, что в мощном либерально-возмущенном потоке критики, немедленно обрушившемся на этот единичный телепродукт, были и отдельные здравые моменты. Вроде таких, как то, что проводить любые исторические параллели – занятие не всегда благодарное. Ибо, по словам Гераклита, нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Частично можно было бы согласиться и с тем, что исторические факты в фильме подобраны таким образом, дабы они усиливали и подчеркивали первоначальный посыл автора. Но, признавая эти явные, лежащие, в общем-то на поверхности и никаким образом не скрываемые вещи, я категорически против того, чтобы вменять их в вину авторам фильма.

Потому что – несмотря на то, что исторические параллели – вещь весьма спорная, именно на них основывается сегодня львиная доля публицистики, теледокументалистики, политологии, политики и прочих, на первый взгляд, незаметных, но очень сильно влияющих на нашу с вами жизнь вещей. Более того, во всем мире основанные на «параллелях» выводы блюдутся и оберегаются столь рьяно, насколько это только позволяет вся мощь государственных (и надгосударственных) идеологических структур.

Так китайцы и корейцы агрессивно и безапелляционно пресекают любые попытки Японии хоть как-то смягчить историческую канонизированную позицию по поводу её роли во второй мировой войне. Европа, дабы не было соблазнов, законодательно запретила всякие попытки сомнения на предмет холокоста. США так же яростно (несмотря на тысячекратно разоблаченную ложь) оправдывают свои бомбардировки Сербии, вторжение в Ирак и Афганистан…

Так в девяностые нам ежедневно, яростно и неустанно вдалбливали штампы: СССР – «совок», Сталин – тиран и людоед, во всем виноваты «красно-коричневые» (приравнивая победивших фашизм к гитлеровцам), ну, и разумеется, про то, что «свобода forever».

И любое не отступление даже, нет, а просто малейшее сомнение в первоначальной истинности этих штампов у нашей либеральной публики немедленно вызывало истерику и благородный экстаз: «Ну как же можно! ЭТО ЖЕ ВСЕ ЗНАЮТ!»  И мы уже начали забывать, что вбитые штампы все же несколько отличаются от знаний. Хотя бы в силу того, что знания дают человеку возможность мыслить, следовательно, дают ему право самостоятельного выбора, в то время как идеологический штамп-тавро жестко и навсегда делает человека рабом определенной идеологии – в угоду чьим– то определенным интересам, разумеется.

Что же касаемо подбора фактов, то тут дело обстоит еще проще. Потому что коли уж речь идет о Византии, то за более чем тысячелетнюю историю существования этой империи фактов действительно можно насобирать превеликое множество. Всяких. Равно, как и выбрать из них наиболее, с точки зрения автора, уместные. Выбрать так, чтобы донести до зрителя ровно то, что автор на самом деле хотел сказать – ни больше, ни меньше. Вообще, это основоположный, посыльный принцип не только теле, но и любой журналистики. И как раз то, как качественно, без занудства и сюсюканья это было сделано автором фильма, говорит только о его профессионализме, и более ни о чем.

А останавливаться на тех «критиках» которые по недалекости своей принялись терзать не сам фильм, но личность его автора (по типу – «в первом классе он разбил себе нос на катушке и плакал, утираясь кулачком») у меня нет ни малейшего желания.

******

Повторюсь, до вчерашнего дня я вовсе не был намерен защищать позицию автора фильма (она в этом не нуждается), равно как и хулить его (ибо, по большому счету, – не за что). Скорее, я был намерен несколько умиротворенно отметить главное (для меня лично) – гляди-ко ж ты, сколько лет на из российского телеящика  кроме как про кровавые сталинские годы, про проклятый совок и про бедных, мучимых кровавой гэбней советских интеллигентов, практически ничего познавательного услышать было нереально. А тут на тебе – вещь, с которой я пусть и не в деталях, но в главном, в цельносоставляющем готов согласиться. Один этот факт меня порадовал и настроил на доброжелательный лад.

Поэтому я несколько снисходительно воспринял клич Константина Горького: «Это крик из хаоса, голос человека, как и все мы, захваченного смерчем и вращающегося вместе с ним. Запад смотрит на это через холодную венецианскую маску. Он знает происхождение и природу этого хаоса и следит теперь с любопытством, гадает – остались ли у русской, советской, православной истории какие-то еще козыри, которые он, Запад, не просчитал?…»

Полноте, ворчал во мне ленивый обыватель – ну, чего же так страсти– то нагнетать. Зачем кидаться куда-то с шашками наголо… Не все ведь так уж и плохо. Жизнь-то, как говорится, налаживается… Вон, по РТР хороший, умный, добротный фильм показали. На фоне того, к чему мы привыкли – уже хорошо…

И я написал спокойно, умиротворенно и весьма многословно – про исторические парраллели, про Византию – действительно духовную и историческую прародительницу России…

А в выходные включил телевизор и понял, что все написанное – псу под хвост. Потому что – в сегодняшней ситуации невозможно остаться «над схваткой» невозможно быть «и вашим и нашим», если, конечно, для человека что-нибудь значит такое понятие как совесть.

******

В субботу вечером в самый что ни на есть «прайм-тайм», на самом что ни на есть массовом «1 канале» вещал господин Познер. Вещал, знамо дело, не один – это уж как водится. Но что сразу вызвало беспредельное изумление – так это то, насколько одиозные личности были собраны на этот раз в студии в качестве «вещающих голов»: Кудрин, Чубайс, Гайдар и примкнувший к ним Варданян. О компания! А вы думали, что голоснули против проклятых 90-х?!  Я тоже так думал, когда голосовал.

Надо было видеть, с какими улыбочками, с какими смешочками эти «мега-экономисты» снисходительно (под водительством сладко жмурящегося от теплой компании Познера) издевались не только над нами, в их понимании – простым российским быдлом в образе некоего «дяди Васи» – они издевались над элементарным здравым смыслом! Например, когда Кудрин в очередной раз пояснял, почему деньги стабфонда нельзя вкладывать в российскую экономику. Ну, конечно, зачем это нашим отбветшавшим дорогам, заводам и фабрикам? Уже тогда, наверное, знал наш гармонирующий цветом своей шевелюры с главным «демоном приватизации» финансовый министр, что мы ж будем Японии помогать! Причем, почти бескорыстно, нам и 5% не надо.

Вообще тезис, что деньги НИЗЗЯ вкладывать в российскую экономику  был главным посылом в речах всех наших мега-либералов.

Кудрин растолковал его так. Вот говорят мне, изрек он, давайте будем строить дороги или города. Но ведь у нас нету столько производственных мощностей по выпуску кирпичей, асфальта или цемента! Значит, говорит этот, прости господи, наш главный экономист, тут же будет рост цен на них – а значит – инфляция!

Честно скажу, я не сдержался и заорал прямо туда, в телевизор: «Да кто же тебе мешает  КУПИТЬ, СОЗДАТЬ, ПОСТРОИТЬ все эти недостающие мощности?! Кто тебе мешает на средства стабфонда создать все эти ОАО РосКИРПИЧ, РосАСФАЛЬТ, РосЦЕМЕНТ?! Чтобы они, как госкомпании самим своим существованием и автоматически появившейся бы конкуренцией на рынке урезали бы алчность и жадность нынешних частников? Телевизор, естественно, на мои вопли не реагировал. А господин Познер до такого простого вопроса, разумеется «не додумался». Вся благоверная а-ля те самые проклятые 90-е губкомания хихикала и ерничала, зримо излучая свое полное над нами всевластие и свою полную безнаказанность.

И, глядя на все это действо, уже вроде бы подзабытое нами со времен лихих девяностых, появилось стойкое ощущение того, что МНОГОГЛАВАЯ ГИДРА поднимает головы. А, значит, не зря бьет в набат отец Тихон своим фильмом. Значит, нам нельзя пытаться остаться «над схваткой», равно как и нельзя продолжать спать.

А в воскресенье днем – в самый что ни на есть «прайм-тайм» был показан другой «телепродукт». Фильм про «Евангелие от Иуды». Фильм, поданный как сенсация, как некое откровение, как озарение свыше. Давно я не видел более мерзкого, лживого, гадкого телеварева. Тысячекратно опровергнутая, развенчанная и заклейменная мелкая ересь, ересь, не имеющая под собой никакой доказательной базы подавалась с главного телеканала страны как непреложная истина, как истина, долженствующая ниспровергнуть сами основы Православия.

Понятно, что ни в одном слове в этом фильме не сказано, что сие – всего лишь частное мнение нескольких охочих до сенсации израильско-американских журналистов. Понятно, что ни до, ни после показа фильма не было дано комментариев представителей РПЦ. Хотя в данном случае они были бы не только уместны, но и обязательны – коль скоро господин Эрнст ничтоже сумняшеся попытался заляпать вопросы веры и религии. Нет, наши либералы-демократы признают только свое право голоса. А всякое иное мнение для них не только зло, но зло, подлежащее немедленному расстрелу на месте.

Потому что всякое иное мнение для них – смертельно опасно.

******

Отец Тихон:

«Я давно интересуюсь историей Византии. История вообще соткана из параллелей. Убежден, что тема падения Византийской империи абсолютно незаслуженно является белым пятном даже для очень многих из тех, кто интересуется историей. Но окончательно мысль о создании фильма пришла полтора года назад, когда я впервые побывал в Турции. Тогда меня поразила небывалое величие и грандиозность падения Византийской империи», – рассказал отец Тихон.

Отвечая на вопрос о явных параллелях, проводящихся в фильме от Византии к современной России, архимандрит Тихон заметил, что «в истории вообще если не все, то очень многое повторяется»: «Убежден, что византийская история, особенно для нас,– это бесценный кладезь исторических аналогий. И, если хотите, в этой истории можно прочесть предупреждение всем нам, живущим в сегодняшней России. Мы можем и должны, учитывая трагедии и ошибки прошлого, максимально правильно отвечать на повторяющиеся вызовы истории». При этом автор фильма заметил, что когда он демонстрировал эту картину в Киеве перед большой молодежной аудиторией, украинские зрители сразу задали вопрос: «Вы сделали этот фильм специально про Украину? Здесь все про нас!»

Что же касается «обвинений» либеральных СМИ в том, что фильм отца Тихона получился пропагандистским, то священник на них ответил так: «Фильм – выражение моих убеждений. Каждый волен оценивать эту работу. На мой взгляд, очень хорошо, если этот фильм станет отправной точкой для споров и размышлений».

Но с точки зрения либералов, это просто кошмар какой-то – ведь нам нельзя давать РАЗМЫШЛЯТЬ!! Нужные клише вбиты, шаг вправо, шаг влево – это же измена либеральным ценностям! Так ведь вообще до, черт знает чего, можно дойти! Именно этим, и ничем иным и можно только обьяснить весть тот яростный шквал либеральной истерии, обрушившийся на ЕДИНСТВЕННЫЙ за последнее время ДЕРЖАВНЫЙ документально-публицистический фильм.

******

Как раз поэтому можно твердо заявить –  фильм отца Тихона  (Шевкунова) «Гибель Империи. Уроки Византии», посвященный жизни и гибели Нового Рима, Византийской Империи, — это событие. Российский телезритель впервые увидел настолько бескомпромиссно антизападническую православную документалистику. И дело не только в том, что документалистика эта была подана не столько в культурологически-просветительском, сколько в острополитическом ключе. Дело еще и в том, что фильм влиятельного иерея, вышедший по государственному каналу, обозначает попытку на почти официальном уровне найти корни духовные нашей цивилизации не в средневековой Европе, не в монгольской орде, а там, откуда они действительно растут — в Византии и окружавшем её православном содружестве.

Мы становимся теми, в чьих координатах мы себя оцениваем, и тот, кто владеет координатной сеткой, владеет и нами. И России из века в век остро не хватало того «зеркала», в котором она бы видела и узнавала саму себя. Для Запада таким зеркалом была античность, с которой наши связи слишком слабы, чтобы нам это зеркало пригодилось. А вот над тем, чтобы история Византии не стала для нас таким зеркалом, чтобы мы не получили собственную «сетку», исправно трудились поколения западных пропагандистов и их агентуры, рассуждавшие о ничтожестве, убожестве, растленности и упадке Византии.

Началось всё с английского масона Эдуарда Гиббона, который написал одну из самых богохульных и антихристианских книг в истории человечества – «Историю упадка и разрушения Римской империи». В ней он пытался доказать, что вся история позднего Рима и Византии, без малого полтора тысячелетия, были временем непрерывной деградации, упадка и вырождения. И, что якобы главной причиной этого вырождения было Христианство. Гиббон ненавидел любое христианство, но католические и протестантские авторы охотно переняли его концепцию, вместо христианства вообще подставив православие.

Византия была огромной и разноплеменной империей. Её расцвет приходился на пик материального упадка всего цивилизованного мира, на время, когда после заката античности и до начала Великих Географических Открытий Европа и мир существенно обеднели. Византийцы находились под непрерывным жестким прессингом со стороны внешних врагов – персов, арабов, турок, степных кочевников, норманнов, европейских крестоносцев. И несмотря на все это Византийская Империя просуществовала дольше, чем какая-либо другая империя в истории. Причем просуществовала, сохранив преемственность и традиции. Это ли не пример стойкости, мужества и выживания! Если даже в чем и заслуживают упрека (пусть и с натяжкой) создатели фильма, так только в том, что они не удержались от риторической фигуры «гибели империи» перенеся все свое внимание с её расцвета на её упадок. Впрочем, с точки зрения фильма-предупреждения, фильма – набатного колокола и этот ход выглядит в высшей мере оправданным.

Но хотелось бы добавить – ребята, у византийцев надо учиться не только умирать, но и жить и побеждать, раз за разом выходя из трагических обстоятельств...

Да, можно обвинять отца Тихона в излишней «модернизации» событий, можно считать проводимые им параллели навязчивыми, а иногда и натянутыми. Но этот упрек к создателям фильма теряется на фоне основного достижения. Ведь действительно важно другое — то, что рассказчик порвал с традицией рассматривать Россию в зеркале Запада, и предложил новую систему зеркал – «древняя Византия — сегодняшняя Россия.» Важно то, что для России наконец-то обозначена своя, собственная система отсчета, в корне отличная от европейской.

Первую попытку создать такую систему предпринял в XIX веке великий русский мыслитель Константин Николаевич Леонтьев. Его работа «Византизм и славянство» посвящена именно попытке измерить Россию «византийской» меркой, вместо мерки западнической или узкоплеменной мерки либерального «панславизма». Именно Россия является для Леонтьева преемницей религиозного, политического и культурного стиля Византии — «византизма». «Византизм есть прежде всего особого рода образованность или культура, имеющая свои отличительные признаки, свои общие, ясные, резкие, понятийные начала и свои определенные в истории последствия. Славизм, взятый во всецелости своей, есть еще сфинкс, загадка.

Отвлеченная идея византизма крайне ясна и понятна. Эта общая идея слагается из нескольких частных идей: религиозных, государственных, нравственных, философских и художественных. Ничего подобного мы не видим во всеславянстве. Представляя себе мысленно всеславизм, мы получаем только какое-то аморфическое, стихийное, неорганизованное представление, нечто подобное виду дальних и обширных облаков, из которых по мере приближения их могут образоваться самые разнообразные фигуры.

Представляя себе мысленно византизм, мы, напротив того, видим перед собою как бы строгий, ясный план обширного и поместительного здания. Мы знаем, например, что византизм в государстве значит — самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов. В нравственном мире мы знаем, что византийский идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германской феодализмом; знаем наклонность византийского нравственного идеала к разочарованию во всем земном, в счастье, в устойчивости нашей собственной чистоты, в способности нашей к полному нравственному совершенству здесь, долу. Знаем, что византизм (как и вообще христианство) отвергает всякую надежду на всеобщее благоденствие народов; что он есть сильнейшая антитеза идее всечеловечества в смысле земного всеравенства, земной всесвободы, земного всесовершенства и вседовольства».

Именно Византизм для Леонтьева является той образующей и созидающей силой, которая придала Руси блеск и величие Империи, сделала русских вершителями судеб Европы и мира. Именно такая позиция позволила ему еще в конце ХIХ века сделать блестящий по своей точности прогноз: «Византизм дал нам всю силу нашу в борьбе с Польшей, со шведами, с Францией и с Турцией. Под его знаменем, если мы будем ему верны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушивши у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости!»

И в ХХ веке Россия действительно выдержала агрессию ВСЕЙ Европы – ибо агрессия эта была вовсе не со стороны одной только фашистской Германии, напротив, легче перечислить те страны, которые в ней не принимали прямого или косвенного участия, нежли назвать тех, кои кагалом пытались Россию-СССР уничтожить.

И, думается, именно опираясь на этот постулат как на нам заповеданную перводанность, мы сможем выстоять и сегодня – в новых (но не настолько уж, как выясняется, и новых) реалиях нашего бурного, противоречивого и многогранного мира.