Юродивая при дворе, Великая Княгиня в монастыре

Придите ко мне все труждающиеся и обремененные и Аз упокою Вы. (Мф. 11, 28)

Дочь просвещенного благотворителя

Александра Петровна (1838-1900), старшая дочь принца Ольденбургского и принцессы Терезы, воспринялa от отца, «Просвещенного благотворителя», как было написано на его памятнике, идеалы христианского служения людям, ставшие и ее жизненным кредо. Она родилась в Санкт-Петербурге, получила прекрасное воспитание и образование. Особенно увлекалась принцесса литературой, музыкой и рисованием. От матери Александра унаследовала талант живописца. По воспоминаниям ее внука, князя Романа Петровича, «она чудесно рисовала, и ее картины были развешаны в рамах в имении Знаменка». Детские годы Александры прошли во дворце родителей (Дворцовая наб., 2), где семья жила в зимнее время. Расположенный в одном из красивейших мест Петербурга между Мраморным дворцом и Летним садом. Ранее здание дворца, построенное в конце XVIII века по проекту неизвестного архитектора, принадлежало известному деятелю эпохи Екатерины II И.И. Бецкому и в историю архитектуры Петербурга вошло как «Дом Бецкого». Современники отмечали, что «дом был красою столицы по своей изящной, простой и легкой архитектуре».

Принцесса Александра опекала младших братьев и сестер. На небольшой акварели Эдуарда Гау «Дети принца Петра Ольденбургского», написанной в 1852 г., они изображены сидящими в лодке, управляют которой братья Николай, Александр, Георгий и Константин. Александра бережно держит на руках самую младшую сестру Терезу. Седьмая, Екатерина, расположилась у ног старшей сестры.

На этом портрете Александре было 14 лет. Ее милое и кроткое лицо очаровывает и пленяет невинностью, чистотой и девичьей прелестью. Задумчивый, немного настороженный взгляд широко открытых глаз, серьёзное, пожалуй, даже слишком серьёзное выражение лица, весь её облик – всё выдает натуру девушки романтической, но с сильным характером, незаурядной, способной отстаивать свои идеалы. В этом возрасте молодые девушки из высшего общества начинают выезжать в свет, для них открывается новая жизнь, связанная с необходимостью посещать балы, приемы, рауты. Особенно волнующими, запоминающимися и кажущимися значительными становятся первые выходы. В сохранившейся краткой записке юной Александры самым важным для нее казалось то, с кем из троюродных братьев она сидела рядом на семейном обеде в Аничковом дворце. И это неудивительно, так как ее кузены вполне могли стать для нее потенциальными женихами. «В декабре 1853 года в первый раз обедала во дворце. Я сидела между Котею и Софии. А возле Софии сидел Низ (вел.кн. Николай Николаевич, сын Николая I. – Авт.) А второй раз обедали во второй день Пасхи. Тогда я сидела между Низею и Мишелем…». Как и все девушки, она мечтала о своем принце, о высокой и чистой любви, любви на всю жизнь. Таким человеком ей показался вел.кн. Николай Николаевич (1831 –1891), Низи, как звали его в семье, третий сын Николая I. Он учился в Первом кадетском корпусе, затем служил в лейб-гвардии Конном полку. Последовательно командовал бригадой, затем дивизией Гвардейской кавалерии, был генералом-инспектором по инженерной части. С 1855 г. он – член Государственного Совета. Высокого роста, внешне очень привлекательный и импозантный, Николай Николаевич без особого труда смог очаровать юную принцессу. Поэтому, когда на одном из приемов он признался ей в любви и предложил руку и сердце, то она ответила согласием. Событие это имеет необычное подтверждение. На одной из многочисленных акварелей Э. Гау (Отдел рисунка Государственного Эрмитажа. – Авт.) с изображениями изысканных интерьеров Аничкова дворца есть собственноручная надпись Николая Николаевича: «Красная гостиная, где я сделал предложение в 1855 году 13 ноября – Хотите сделать мое счастие». И на другой акварели: «Уборная императрицы-матушки, где она нас благословила в ноябре 1855 г.».

Как образумить великого князя

Исходя из законов России, принцессе Александре, которая была лютеранского вероисповедания, предстояло при выходе замуж за сына русского царя перейти в православие. Эта сложная религиозная церемония происходила в церкви Зимнего дворца. Как отметил один из присутствовавших, «особенно удивительным было послушание принцессы при выполнении обрядов: она громким голосом произносила молитвы, много раз ложилась на пол и должна была целовать руки многочисленным священнослужителям». Упоминание об этом событии есть также в дневнике А.Ф. Тютчевой, фрейлины императрицы Александры Федоровны: «Сегодня (26 декабря 1855) молодая принцесса Ольденбургская перешла в православие, она, по-видимому, понимала значение этого акта, который совершала и казалась глубоко сосредоточенной. Она была одета в белое атласное платье и очень просто причесана. Выглядела она некрасивой: волнение дурно отражается на ее цвете лица, а это единственное, что в ней хорошо. Черты лица у ней грубоваты и очень неправильны, но выражение чистоты, искренности и мягкости привлекает к ней симпатии».

Прием по случаю обручения состоялся в одном из красивейших залов Зимнего дворца – Мавританском. Александра Петровна была одета в роскошное синее бархатное платье, украшенное бриллиантами, которое ей подарила мать-императрица, на голове – диадема с четырьмя крупными изумрудами – подарок царя.

Свадьбу праздновали в июне 1856 г. со всеми полагавшимися членам царской семьи атрибутами и почестями. Александр II даже прервал свое путешествие по Европе, чтобы присутствовать на свадьбе брата. Принцесса Александра Петровна получила после замужества титул великой княгини, что ставило ее на ранг выше ее братьев и сестер.

Молодая супружеская пара поселилась сначала в Зимнем дворце, в комнатах, окна которых выходили с одной стороны на Неву, а с другой – на Дворцовую площадь и Адмиралтейство. Все помещения были заново отделаны и выглядели очень нарядно и элегантно. Брак Александры Петровны и Николая Николаевича во всех отношениях устраивал обе семьи. Ольденбургские считали честью породниться с новым поколением Романовых, а для Александра II – это был шанс остепенить своего брата, известного легкомысленными любовными связями. По этому поводу та же Тютчева писала: «Государь и государыня в восторге от этой свадьбы,…так как принцесса Александра, кроткое симпатичное существо, должна оказать хорошее влияние на князя. Надо надеяться, что в своем почетном положении мужа великий князь образумится. Это ему совершенно необходимо, так как он провел свою жизнь в далеко не блещущем умственными интересами обществе фрейлин своей матери».

На хорошем счету у Бога

Вначале супружеская жизнь молодой четы складывалась удачно. Для них был выстроен великолепный дворец по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера, получивший название Николаевского, на Благовещенской площади (еще недавно – Дворец труда на пл. Труда).

Николай Николаевич с супругой владели также Летним дворцом в Знаменке, недалеко от Петергофа, где семья жила с ранней весны до поздней осени. Александра Петровна была хлебосольной и гостеприимной хозяйкой. В городском и загородном дворцах часто устраивались праздники, на которых собирались обычно почти все Романовы. Однако, несмотря на благополучное начало семейной жизни, этому браку не суждено было стать счастливым. Блестящая придворная жизнь не привлекала Александру Петровну, она старалась избегать шумного общества и присутствовала на балах и приемах только в случае необходимости, чтобы не нарушать придворный этикет, одевалась очень скромно, чем часто вызывала недовольство супруга. Он порой даже завидовал своему двоюродному брату вел.кн. Константину Михайловичу, жена которого Александра Иосифовна любила блистать в обществе красотой и изысканными нарядами. Александра Петровна, воспитанная в семье родителей в истинно христианском духе, исповедовала совсем другие идеалы, непонятные и кажущиеся странными придворному обществу. Князю Д.А. Оболенскому, человеку умному и наблюдательному, доводилось неоднократно общаться и с Николаем Николаевичем, и с Александрой Петровной. Его оценка супругов относится к 1876 году – перед вступлением России в войну с турками: >«Несколько корпусов мобилизуются. Великий князь Николай Николаевич назначен главнокомандующим: на этого великого князя, не знаю почему, я возлагаю великие надежды. Он, говорят, хороший кавалерийский генерал, и его солдаты любят. Ума он большого не имеет, но прост, без претензий, и хотя слаб по женской части и этим много себе повредил, но смотрит молодцом. О стратегических его способностях, разумеется, судить нельзя, но ежели Богу угодно будет благословить наше дело, то он даст способности и не имеющему оных, и ежели сам великий князь не заслужил милостей от Бога, то зато жена его – великая княгиня Александра Петровна – уже, несомненно, на хорошем счету у Него… Эта женщина – необыкновенное явление. Здесь над нею в высшем обществе смеются, и она подает к этому повод, ибо относится ко всем светским и придворным приличиям с открытым презрением. Она является среди двора какою-то юродивою или блаженною. И она действительно такова, и это в ней неподдельно. При этом она не просто юродивая, а русская юродивая, со всеми инстинктами, вкусами и симпатиями самой простой русской женщины. Но сколько она делает добра и как она это делает – про то знают только ею облагодетельствованные. Все это представляется мне столь необыкновенным, что я готов думать, что в этом чудачестве есть что-то предзнаменательное».

Николай Николаевич с успехом продвигался по службе. В 1859 г. он был назначен командиром Гвардейского корпуса, в 1864 – 1880 гг. – командующим Гвардией и одновременно генерал-инспектором кавалерии. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 г.г. великого князя царь назначил главнокомандующим Действующей дунайской армией. За взятие Плевны и пленение армии Османа-паши и самого предводителя турецкой армии он получил высший чин русской армии – генерал-фельдмаршала и был награжден орденом св. Георгия 1-ой степени. Был ли он выдающимся военачальником? У военных историков по этому вопросу нет единодушного мнения.

Александра Петровна активно участвовала в общественной жизни представительниц своего круга. Еще до замужества в 1854 г. она стала действительным и почетным членом Имп. Женского патриотического общества, а также попечительницей 1-й Василеостровской частной школы на углу Малого проспекта и 3-й линии. При финансовой поддержке супруга уже в первые годы семейной жизни Александра Петровна открыла медицинский пункт в деревне Знаменке для окрестных крестьян, где сама вела прием, выдавала бесплатно лекарства, делала перевязки и даже посещала больных на дому. Она считала: «Долг совести повелевает все отдать, что имею, к осуществлению моего идеала. Я с детства была близка к больным, их любила. Видела пример моих незабвенных родителей…»

В 1858 году Александра Петровна при поддержке супруга основала в галерной гавани Васильевского острова Покровскую Общину сестер милосердия и стала ее попечительницей. Община ставила своей целью подготовку опытных сестер милосердия и воспитание бедных и беспризорных детей. В отделение сестер милосердия принимались вдовы и девицы православного вероисповедания всех сословий в возрасте от 17 до 40 лет. По окончании обучения сестры приносили присягу, в которой клялись служить с искренним милосердием, смирением, самоотвержением и любовью к ближнему. Медицинский персонал Общины всегда был готов к отправке на театр военных действий в случае войны и к оказанию необходимой помощи населению в периоды социальных или стихийных бедствий. При Общине открыли детский приют на 65 детей, отделение сестер милосердия, построили больницу, открытую 1 ноября 1859г. С 1860 г. бесплатно принимались приходящие местные жители, они также обеспечивались бесплатными лекарствами.

Благотворительную деятельность дочери одобрял отец П.Г. Ольденбургский. В письме от 12 июля 1856 года из Вильдбада (Германия), где он находился на лечении, принц писал: «Как я рад, что вы делаете добро вашим крестьянам. Пожалуйста, устрой для них училище. Бог тебя за это вознаградит…». Во время русско-турецкой войны 1877 – 1878 г.г. Александра Петровна на собственные средства организовала санитарный отряд, а «во дворце ее супруга, Главнокомандующего южною армией, открыты залы всем желающим бесплатно работать для оказания помощи раненым; в залы эти ежедневно собирается большое число представителей высшего общества. По праздникам в залах этих работает много девушек из магазинов и швейных мастерских».

Великая княгиня по 1881 год состояла председательницей Совета детских приютов ведомства учреждений императрицы Марии. Благодаря ее заботам был составлен капитал, достигший в 90-е годы 2 млн. рублей. На эти деньги содержались 23 больших приютов: 21 в Петербурге, один в Царском селе и один в Петергофе. В них призревались до 5 тысяч сирот.

На пути к живому монашеству

Супружеская жизнь Николая Николаевича и Александры Петровны после рождения второго сына Петра в 1864 г. (первый сын Николай родился в 1856 г.) разладилась. Великий князь увлекся танцовщицей Е.Г. Числовой, от которой он имел четверых детей. Эта связь оказалась настолько серьезной, что продолжалась вплоть до смерти Числовой в 1889 году.

Разлад в семье и тяжелая болезнь побудили Александру Петровну уехать из Петербурга. Болезнь одолела ее после несчастного случая, когда во время поездки в карете лошади понесли и опрокинули экипаж. Она была сильно травмирована, что сказалось впоследствии на ее здоровье – ей отказали ноги. Врачи рекомендовали лечиться на юге. В 1879 году великая княгиня покинула Петербург, как оказалось, навсегда. По дороге она остановилась в Киеве, где проживала в Императорском Путевом дворце. Почти полтора года – с ноября 1880г. до июля 1881 г. – Александра Петровна провела за границей, пытаясь восстановить здоровье. Некоторое время она жила в Неаполе и на острове Корфу. Остров Корфу с его уникальным климатом оказал благотворное влияние, но болезнь окончательно не отступала.

В июне 1881 года Александра Петровна на пароходе в сопровождении контр-адмирала Головачева сделала остановку у берега вблизи Афонского монастыря. Посетить Святую гору Александра Петровна не могла, так как посещение этого мужского монастыря женщинам запрещено. Но ее навещали на пароходе афонские старцы, в беседе с которыми она находила утешение и укрепление своих духовных сил. Братия Русского Ильинского скита на Святой горе при посредничестве и участии архимандрита Макария, игумена Пантелеимонова монастыря, обратились к Александре Петровне с просьбой положить первый камень в основание соборного храма, который планировали построить на месте старого, пострадавшего от землетрясения. «Великая княгиня милостиво согласилась на это, и 22 июня прислала камень с приличной надписью, поручив сопровождавшему ее контр-адмиралу Головочеву положить оный от ее имени в основание собора. Таким образом, при помощи Божией, совершилась закладка собора. Собор буде двухпрестольный: главный престол – во имя пророка Ильи, придельный – во имя святой мученицы царицы Александры. Оставляя берег Афонской горы, Ее Императорское Высочество пожелала видеть скит. Пароход против него остановился. Настоятель с братиею поспешили на пароход, взяв с собой главнейшую святыню скита – чудотворную икону Божией Матери «Млекопитательницы» и святые мощи – стопу святого апостола Андрея Первозванного. Ее Высочество с благоговением приложилась к святыне и за сим оставили берег Афона, напутствуемая горячими молитвами и благожеланиями русских обитателей Святой горы».

После возвращения из заграницы для Александры Петровны был арендован отдельный дом в аристократическом районе Киева Липках. Несмотря на все усилия врачей и ее собственные, она так и не смогла передвигаться самостоятельно. Оставшись одна на один со своей болезнью, проводя жизнь в одиночестве, прикованная к инвалидной коляске, Александра Петровна находила утешение в молитвах и чтении Псалтири, которую она называла «источником вечного радования». После долгих размышлений она приняла решение навсегда остаться в Киеве, что означило разрыв супружеских отношений. Это был смелый шаг, но как могла она смириться с изменой и неприкрытым двоеженством мужа, поправшего и ее чувства, и свою веру, глубоко ранившего ее душу! Нравственные страдания Александры Петровны еще более усугубили ее физическую болезнь.

Приняв решение, она окончательно поселилась в Киеве, навсегда распростившись со столицей. Здесь Александра Петровна полностью посвятила себя служению Богу и людям. Она приступила к осуществлению захватившей ее идеи – идеи «живого монашества».

В XIX веке в церковных кругах в связи с развитием народнических идеалов возникла идея «живого монашества», которая предполагала не только строжайшее следование иноческим уставам св. Саввы Освященного и Феодора Студита, но и практическое служение страждущему человечеству. Идея живого монашества нашла отклик как у представителей духовенства, иночества, церковной интеллигенции, так и у верующих, принявших решение пострига, чему имеется немало примеров. Представительница Варшавского высшего общества графиня Ефимовская основала Леснинский Богородицкий монастырь Варшавской губернии с учебными заведениями и больницей для оказания бесплатной медицинской помощи окрестным крестьянам. В Эстонии прославилась своей обширной деятельностью Вировская женская обитель Холмского края, а также Пюхтицкий Успенский женский монастырь со школой, больницей, народной библиотекой. Большую благотворительную работу проводили монастыри, осуществляя миссию милосердия и просвещения. Среди них Переяславский Феодоровский женский монастырь Владимирской епархии, Печенгский мужской монастырь Архангельской губернии, другие монастыри, в том числе Свято-Троице-Сергиева лавра, Киево-Печерская лавра, а также Свято-Троицкая Сергиева Приморская мужская пустынь близ Санкт-Петербурга

Александра Петровна стала поборницей живого монашества. Она хотела, чтобы «наши монастыри, сохраняя строгие отеческие правила и заповеди, непременно были рассадниками просвещения и благотворения во всех видах…Живое монашество – вот знамя, которое столь дорого моему сердцу,– утверждала она в одном из своих писем. – Никакие монашеские обеты и правила не мешают любить ближнего, как самого себя, служить болящим, питать неимущих».

В живописном уголке Киева – Лукьяновке, на высоком склоне Вознесенской горы Александра Петровна купила у купца Диковского большую усадьбу площадью в шесть десятин, заплатив за этот земельный участок из личных средств 50 000 рублей. Здесь она основала Свято-Покровский женский монастырь (1889). В основе монастырского Устава лежало сочетание монашеского подвига с уходом за больными. За пять месяцев на территории монастыря была сооружена Покровская церковь, а за короткий срок здесь вырос целый городок. Все создавалось под личным наблюдением великой княгини. Она сама составляла планы новых построек, счета по строительству и содержанию всех учреждений монастыря, а их было немало: больница с терапевтическим и хирургическим отделениями, аптека с бесплатной выдачей лекарств, приют для слепых и неизлечимых больных, лечебница для приходящих – самая большая на юго-западном крае, училище для девочек-сирот, приют для хронических больных женщин, бараки для инфекционных больных, морг, прачечные, столовые и кухни.

Содержать такое большое хозяйство в финансовом отношении было сложно. Александра Петровна продавала свои великокняжеские драгоценности и вкладывала вырученные деньги в строительство и оборудование больниц. Она хотела продать и самый дорогой ей предмет – подарок Александра II к ее свадьбе – большой изумруд. Правда, покупателя так и не нашлось, ибо стоимость камня была очень высока. Александр III, который к своей тетке относился очень тепло, узнав о ее намерении, распорядился выкупить изумруд. Он не единожды финансово поддерживал Александру Петровну в ее благородном деле. Вероятно, это бывало частенько, поскольку стало вызывать у чиновников министерства финансов возмущение. Государственный секретарь А. А. Половцев по этому поводу отмечал, что «в.к. Александра Петровна сделала 450 т.р. долга и что теперь в Министерстве двора не знают, как поступить, долг этот тем менее простителен, что она, кроме обычного своего содержания, получает ежемесячно 14 т. р., назначенных ей покойным государем». Благодаря этому косвенному свидетельству мы видим, какие средства требовались Александре Петровне для деятельности по устройству ее учреждений. Ее невестка великая княгиня Милица Николаевна вспоминала, что во время посещения монастыря Александра Петровна, показывая ей свое хозяйство, поясняла: «Это здание – мои серьги, здесь – мое ожерелье, а сюда ушли все мои кольца».

В 1889 году она переехала жить в новую обитель, где свою обычную обстановку сменила на монастырскую, заняв келью в одну комнату. Александра Петровна облачилась в иноческое одеяние, видимо, примерно тогда же она приняла и иноческий постриг с именем Анастасия, но известно это стало лишь после ее смерти, после вскрытия духовного завещания Александры Петровны. В ее кабинете находилась чудотворная икона Почаевской Божией Матери – подарок отца. Молясь перед ней, великая княгиня получила исцеление: в монастырскую обитель ее привезли на тележке, а здесь она начала ходить, как бы воскресла для новой жизни, оправдывая свое новое имя (Анастасия, с греч. – воскресшая. – Авт.).

Жизнь и порядок в обители были организованы по строгому монастырскому уставу. Вся жизнь сестер проходила в молитвах и трудах. Сама великая княгиня много часов проводила в больнице, иногда по 5-6 часов выстаивала на больных ногах, ассистируя хирургу. Весь надзор за подготовкой больных к операциям, уборкой операционных, дежурством у постелей оперированных по ночам принимала она на себя. Надзор за порядком в больнице, за работой сестер в больнице, за питанием больных, за их духовной жизнью также несла на себе «Великая матушка», как с любовью ее называли. Александра Петровна сердечно относилась к врачам, по-матерински ободряла, старалась помочь им в жизни, доверяла их профессионализму. Недаром в монастырской больнице ей самой сделали не одну операцию.

В 1898 г. в Киеве проходил съезд естествоиспытателей и врачей. Они посещали врачебные учреждения, в том числе и больницу Покровского монастыря, которая оснащенностью и порядком поразила Варшавского профессора М. Зенца: «Каждый кабинет снабжен всеми необходимыми принадлежностями по своей специальности. Чистота, свет, воздух и, если угодно, роскошь не оставляют желать ничего лучшего. Всех кабинетов я насчитал 12, в которых, судя по списку, принимают 20 врачей. Один из кабинетов предназначен для отдохновения врачей и обставлен так, как обставляют кабинеты у богатых людей.

Все обязанности сестер милосердия при этой амбулатории исполняют монахини…

Между прочим, при больнице имеется единственный в Киеве кабинет для снятия фотографий лучами Рентгена, служащий целям не только этой, но и других киевских больниц».

Созданием монастыря с его многочисленными лечебными и благотворительными учреждениями, с деятельностью монастырских сестер на пользу ближнего и страдающего человека великой княгиней Александрой Петровной было положено начало новой эры в культурном значении монастырей на Руси.

Одновременная кончина

В 1890 году ее супруг Николай Николаевич тяжело заболел и уехал в Крым в надежде на выздоровление. Но болезнь прогрессировала, он никого не узнавал, отказывался от пищи, страдал припадками буйства. Николай Николаевич скончался в Алупке в апреле 1891 года. Его похоронили в великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора. Александра Петровна на похороны не приехала, за что многие осудили её. Однако, она жалела своего бывшего супруга и была осведомлена о его тяжкой болезни, о чем свидетельствуют ее письма сыну Петру Николаевичу от 16 октября 1890: «Милый дорогой Петр! …Здоровье твоего бедного отца безвозвратно погибло, таково мнение врачей – и при этой болезни жить можно долго, медленно впадая в полный идиотизм. Меня тяготит мысль, что при настоящем положении еще не уловили минуты для приобщения его Св. Таинств. Молю Господа да дарует он Всеблагий мирную, христианскую кончину бедному страдальцу, страдальцу не физическому, ибо таковых страданий, вероятно, нет. Сегодня выехал из Алупки мой брат Алек, он сообщит все подробности» … В письме от 11 мая 1891 г.: «В 40 дней после кончины твоего родителя предполагаю иметь Архиерейское заупокойное служение. Псалтырь поставила особый, где день и ночь непрерывно читается псалтырь о упокоении души новопреставленного. На каждой литургии ежедневно кроме этого литию и панихиду.

Творите милостынею о упокоении души Вашего Родителя. Лучше в ресторане подешевле обедать, а кормить нищих за упокой его души. Я писала Николаше, Вам что-нибудь пожертвовать в обитель на поминовение. Цифры указать не могу – милостыня это свобода. Господь принимает усердие и чистоту помысла, а не количество денег».. Более всего ее мучило то, что он, впав в безумие, не имел возможности перед смертью сознательно исповедаться и приобщиться Святых Таинств.

Сыновья Александры Петровны и родственники Романовы поддерживали морально и финансово ее подвижническую деятельность и неоднократно посещали Киевский Свято-Покровский монастырь. Не оставил без внимания свою необычную родственницу и Николай II, посетивший с супругой «тетю Сашу» в 1896 г. Он пожертвовал на расширение больницы крупную сумму и распорядился отпускать из казны ежегодно 80 тыс. руб. на содержание монастыря. Во время этого посещения царской четой в их присутствии был заложен соборный храм во имя святителя Николая, эскизный проект которого подготовил Петр Николаевич, младший сын Александры Петровны.

У Александры Петровны и Николая Николаевича было два сына. Старший – вел. кн. Николай Николаевич-младший (1856 – 1929) родился в Петербурге, получил хорошее первоначальное домашнее образование, учился в Николаевском инженерном училище, в Николаевской Академии Генерального штаба, которую окончил с серебряной медалью. Сделал великолепную военную карьеру, в первую мировую войну Николай II назначил его Главнокомандующим русской армии. Он был женат на дочери короля Черногории Анастасии Николаевне, детей не имел. После революции великий князь эмигрировал, жил во Франции, где и скончался в возрасте 72 лет.

Вел. кн. Петр Николаевич (1864 – 1931) родился также в Петербурге. Армейская служба его не привлекала, хотя он отдал ей более 10 лет, служа в инженерных частях. Его призванием были живопись и архитектура. Из-за слабого здоровья он в 1895 году вышел в отставку и поселился в своем имении Дюльбер в Крыму. В 25 лет Петр Николаевич женился на Милице Николаевне, дочери Черногорского короля, живы его внуки – Николай (р. 1922), историк по образованию, живущий в Риме, в настоящее время является главой дома Романовых и Дмитрий (р. 1926), финансист, проживает в Копенгагене.

Александра Петровна тихо скончалась в 1 час 20 мин. ночи с 12 на 13 апреля. Удивительно, что это произошло в один и тот же день, час и даже минуты, как и у ее супруга вел.кн. Николая Николаевича девятью годами ранее. 13 апреля был опубликован Высочайший манифест, данный в Москве, возвестивший о кончине великой княгини Александры Петровны, в инокинях Анастасии. По особому разрешению Николая II ее похоронили на монастырском кладбище, исполнив волю самой скончавшейся, выраженную в ее завещании от 11 (23) марта 1889 г. «Смиренно прошу Вседержавнейшего Отца и Благодетеля моего дозволить погребсти мое тело на восточной стороне храма Пресвятой Богородицы в моей обители в г. Киеве под открытым небом, не делая в земле никакого приспособления, в простом сосновом гробу…Прошу отпевать меня без всякой мирской славы, суетности и без всяких венков и цветов. При погребении и вообще после моей кончины прошу именовать меня рабою Божиею Александрою или иным именем, если я когда-либо сподоблюсь монашеского пострижения.

Над могилою прошу поставить весьма небольшой и самый дешевый каменный крест, вделав в него икону Царицы Небесной, полученную мною на Св. горе Афонской, работы иеродиакона Лукиана, – на кресте надпись: тут покоится прах рабы Божией Александры…»

Несмотря на политические катаклизмы и войну, Свято-Покровский монастырь уцелел, сохранилась и могила Великой Матушки. И сегодня на ней всегда живые цветы, а на каменном кресте надпись: «Инокиня Анастасия». Насельницы монастыря свято чтят память инокини Анастасии, великой княгини Александры Петровны, принцессы Ольденбургской. Потомки Александры Петровны посещают ее могилу, чтобы поклониться этой замечательной женщине и по возможности поддержать существование основанного ею монастыря.

Отдавая дань подвижнической деятельности великой княгини, ее беспримерному христианскому подвигу, профессор Сикорский напишет после ее смерти: «Народной святыней станет Ее скромная могила, потому что Она сослужила великую службу русскому народу. Земной поклон принесет Ей Киев, потому что Она создала ему славу, избрав местом своей высокой жизни и дел.

Преклонится перед Ней русская женщина, потому что в Ее лице идеализм, милосердие и служение женщины высшему долгу нашли свое полное осуществление. Она явила собой пример Милосердной сестры русского народа…Земной поклон Ей от всех живых!»

Подвижничество Александры Петровны является примером бескорыстного и истинного служения высокой идее. Она была поистине счастливым человеком, так как могла дарить другим людям счастье обретения здоровья, счастье обретения смысла жизни, счастье осознания пользы и необходимости своего труда. «Нужно уметь носить в себе счастье, чтобы других сделать счастливыми. Нужно держаться за идею».

Эмма Анненкова – историк, филолог, переводчик, член Межрегионального союза писателей России,
Татьяна Делова – член Российского дворянского собрания и Историко-родословного общества. Потомок принцев Ольденбургских

Список процитированной литературы:

1. Баженова Е.М. Дом И.И. Бецкого на Марсовом поле. // Ленинградская панорама

2. Великая стража. Книга первая. Иеромонах Иероним, старец-духовник Русского на Афоне Св.– Пантилеимонова монастыря. М. 2001.

3. Демичева Н.Н., Аксельрод В.Н. Зодчие и строители Аничкова дворца. СПб., 1994.

4. Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского. СПб., 2005.

5. Левицкий Г. Ее императорское высочество великая княгиня Александра Петровна (в иночестве Анастасия). Киев. 1904.

6. Нива // 1877. №18. С. 294

7. Сикорский. Кончина Ее Императоского Высочества Великой княгини Александры Петровны. Киев. 1900.

8. Тютчева ТА.Ф. , При дворе двух императоров. М., 1929.

9. Царственная Инокиня. Киев. 2003. С. 63.

10. Romanow Roman Prinz. Am Hof des letzten Zaren. München. 2006.

11. Tantzen R. Das Schicksal des Hauses Oldenburg in Russland. // Oldenburger Janrbuch/ Bd. 50. 1960

12. Архив Свято-Покровского монастыря, г. Киев.

13. ГАРФ. Ф. 653. Оп. 2. Д. 512. Письма Александры Петровны сыну Петру Николаевичу (1890 – 1892).

14. ГАРФ. Ф. 680. Оп. 1. д.3.

15. ГАРФ. Ф.680. Оп.1. Д. 29.