Протоиерей Георгий Бреев: «Когда нам открываются большие возможности, мы должны благодарить Бога»

Об особенностях нашего времени и проблемах современных христиан мы говорим с митрофорным протоиереем Георгием Бреевым — одним из старейших московских клириков, настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском и храма в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник» в Царицыно, духовником г. Москвы.

— В начале 1990-х, когда Церковь только «открылась» для огромного множества людей, основным настроением были энтузиазм, воодушевление, жертвенность. А каким Вы видите современного христианина? Скажем так: верующий человек двадцать лет назад и сегодня — в чем разница?

Протоиереей Георгий Бреев

Второе. Дети становятся юношами и девушками, встает вопрос брака. Проблема: где найти надежного человека, который был бы на всю жизнь? Раньше отношение было очень строгое: выбрал — повенчались — и живите всю жизнь, как бы ни было, несите крест. А сейчас статистика говорит, что 70% браков, даже венчанных, распадаются.

Вот кризис так называемый. Раньше, в 1970–80-х годах, человек спокойно ходил в Церковь и нормально жил на заработанную пенсию рублей в шестьдесят. Просишь какой-то помощи — десяток людей найдется. А сейчас та же бабушка решила: детям трудно, пойду-ка я на подработку. И она не может уже уделять Церкви столько времени, сколько уделяла раньше. Подобрать уборщицу, сторожей в храм теперь сложно.

Сегодня тенденция такая: люди, приезжающие из других мест России, зарубежья, берутся за любую работу, в отличие от наших местных жителей. Не знаю, с чем это связано: то ли психология, то ли внутреннее отчаяние. У людей мало веры. Крепкая вера дает человеку силы, вооружает его мужеством: я не должен себя потерять, я должен быть надежным помощником семье, детям, внукам. И Бог открывает ему возможности. Но сейчас чаще пасуют перед трудностями, никнут, когда чувствуют себя окруженными житейскими сложностями. Но это, скорее, касается людей взрослых, молодежь более целеустремленная и цепкая, но у них и идеалы уже другие — быть богатыми, влиятельными.

— Изменился ли человек с умножением в окружающем мире пороков и беззаконий?

— Конечно, человек не может на одном месте стоять: и общество меняется, и культура. Но о человеческом сердце сказано в Библии: «От юности его мысли склонны на зло» (см.: Быт. 8, 21). От прародителей Адама и Евы, видевших рай, родился Каин, ставший убийцей. Как такое могло быть? А потому, что Богом дана человеку свобода выбора. Только Каин замыслил брата убить, а Господь является ему и говорит: «Грех лежит у порога твоего сердца, ты властен над ним, не делай то, на что толкает тебя грех» (см.: Быт. 4, 7). Господь и каждому человеку так же всегда говорит, но страсти обуревают сердце человека всё те же — от начала времен и до сего дня.

— Искушений в современном обществе множество, оно, кажется, целиком из них состоит, но все-таки — какое является самым опасным?

— Есть такая английская пословица: «Если Бог хочет наказать человека, то Он отнимает у него разум». Вот потерять, угасить в себе светоч разума, через который мы познаем, что есть что,— это самое страшное искушение. Если свет, который в вас, тьма, то какова же тьма? (ср.: Мф. 6, 23). Если человек помрачился умом, своими действиями умаляя в своем сердце действие этого света, то он будет ходить во тьме и смотреть на мир и вещи искаженно: неполезное будет считать за благо, благое — отвергать: «Что Церковь, что священники! Все это не то, что нужно!» Потом придет время, он прозреет и скажет: «Ну что я, дурной, делал?», а может быть уже поздно. Самое тяжелое наказание — потерять в себе живое, не раскрыть в себе духовное богатство. Царствие Божие внутрь вас (Лк. 17, 21) — оно в нас, но не наше. Чтобы его раскрыть — надо трудиться, а чтобы трудиться — надо обрести веру и разум, устремленный к нему. Тогда — я обладатель этого Царства, оно во мне живет и действует. Если интерес потерян к поиску духовного, то душа обязательно обратится к материальному и скажет, что это самое главное, а значит — ешь, пей, веселись (Лк. 12, 19), ищи удовольствия — в этом смысл жизни. То есть в страстях! Как язычники по безумию своему говорили: «Станем есть и пить, ибо завтра мы умрем» (1 Кор. 15, 32).

— А кому сегодня сложнее жить — христианину или человеку, не познавшему Бога?

Фото Д. Елистратова

Сейчас для жизни характерны резкие контрасты. В советское время была уравниловка: одинаковая зарплата, одинаковое отношение, все — пролетариат. Сегодня, наоборот, рельефность, контрастность резкая. Конечно, в каком-то смысле это и хорошо. Только испытания сейчас совершенно другого рода. Один священник приходит и жалуется: «Как же сейчас трудно семью накормить, поддержать, детей воспитать». Говорю: «А ты не боишься, что слишком богатым будешь? Мы научились с бедностью справляться, а вот с богатством — еще нет. Так что вот чего бойся».

— А может ли вообще христианский аскетизм сочетаться с комфортом? Может ли верующий человек пользоваться теми благами, которые возможны при материальном достатке?

— Все зависит от нашей разумной позиции. Действительно, жизнь стала потрясающе комфортной. Приходишь особняк освятить: и царь раньше так не жил. Хрусталь, золото, мрамор, кнопочку нажал — температура меняется, другую — двери открываются. Многие говорят: «А что еще надо — это и есть рай, вот где надо наслаждаться». Но забывают очень мудрые слова народные: «Бог дал — Бог взял», ты нагим родился в этот мир, нагим ты и уйдешь из него (см.: Еккл. 5, 14). Вот человек встал, помолился, Бога призвал: «Господи, Ты жизнь моя, в Тебе душа моя, в Тебе мысли мои», прочитал Евангелие, как свежей воды напился или горного воздуха вдохнул. А вошел в дом: стены хороши, вещи красивы, но ни они, ни обладание ими никогда не дадут ему подобного ощущения. Наоборот, если за эти «сокровища» держаться, подчинять себя им, то жизнь опустошается, выхолащивается, омертвляется. И ради чего: положат тебя не в этих хоромах, а в трех метрах земли — и всё.

Разум должен отличать живое от мертвого, относительно ценное от абсолютно ценного. Абсолютно ценное — это наша жизнь, и ее нельзя губить ничем. Спаситель сказал: одна живая душа ценнее всех сокровищ мира, которые существует на земле (см.: Мф. 16, 26). И суть борьбы нашего тела, души и духа — это чему отдавать предпочтения. Поэтому если имеешь достаток, то первое — благодарение Господу: «Ты дал мне разум, средства, я благодаря Тебе обустраиваю жизнь». Второе — ты не должен забывать, что, может быть, в квартирке рядом — нужда, нищета, дети брошенные. Господь напоминает: все будете иметь, но не забывайте Меня в лице ближнего своего (см.: Мф. 25, 34–40). Когда человек так и поступает, то он понимает относительность ценности всего земного. Если же он прельщается собственным богатством, тогда становится подобен безумному богачу из Евангельской притчи, и его ждет такой же конец (см.: Лк. 12, 16–21).

— Те изменения, которые происходят в мире, кого-то убеждают, что он стал удобней, лучше, а кто-то, напротив, готовится к апокалипсису, полагая, что конец мира недалек…

Фото А. Курочкина

Когда вдумаешься в евангельские слова, что Христос — Сын Человеческий, умаляя себя, говорит, что Он не ведает время кончины мира, кто же из нас может приписать это запредельное знание миру. Спасителя спросили: «Когда кончина мира?» (см.: Мф. 24, 3, Мк. 13, 4), Он ответил: «Никто не знает о кончине мира». Поэтому надо успокоиться и спросить себя: «Может, еще несколько миллионов лет и более того будет на земле жизнь?».

Ощущение близости Пришествия Христова всегда было остросюжетным. Священник Сергий Булгаков говорил о том, что первые христиане жили девизом: Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22, 20). Это слова из Апокалипсиса. И с чем связано это ожидание? С тем, что жизнь — великое таинство, мир земной создан во времени, время течет и исчезает, оставаясь никому неподвластным, разве лишь Богу одному...

Конечно, чем в больший приходишь возраст, тем реальней ощущаешь, что мы живем во временном, конечном мире. И сама природа наша уже теряет активность, живость — чувствуешь, что приближается старость и немощи. Яснее переживаешь бренность и преходящесть мира сего. Ощущаешь особенно, что Господь время дал нам не как бессмысленную маету и суету — переливание дней из пустого в порожнее, а как испытание, чтобы созреть, сформироваться для другого мира. В этом сама суть, это надо почувствовать, прозреть, тогда и жизнь наша приобретает цельность и осмысленность.

Всё уже в плане Господнем определено, а для нас Пришествие — это конец нашей жизни: мы пришли. Не Христос к нам, а мы пойдем к Нему — это скорее будет.

— Какой совет Вы дали бы читателям нашего издания с таким «говорящим» названием — «Православие и современность»?

— Путь спасения, как сказал Спаситель, на все времена — узкий путь. И даже когда нам открываются большие возможности, мы должны благодарить Бога и знать, что все и всё в руке Его. Только нельзя унывать, опускать рук; добивайтесь, чтобы наша жизнь была разумная, освященная высшими идеалами и стремлениями. Хотя она может быть сложной, но губят нас не трудности, а наши пороки и грехи: неверие, гордость, ропот на Бога, на скорби, из-за которых впадают в уныние и тяжелые страсти. Время, в которое нам дает Бог жить,— это то испытание, тот крест, через который мы должны пройти, чтобы войти в вечность. Непременно нужно эти трудности принять, понять, не испугаться их и не умалить в себе веру в помощь Божию. Вот эту внутреннюю собранность и активность, которая всегда человека выводит из любых трудностей, не потерять, не угасить.

Беседовала Татьяна Бышовец
Публикуется в сокращении.
Полный вариант: журнал «Православие и современность» № 11