Об обстоятельствах воссоединения Киевской митрополии с Московским Патриархатом в конце XVII в.

Воссоединению Киевской митрополии с Московским Патриархатом в конце XVII века, а также обстоятельствам, предшествовавшим этому эпохальному событию, посвящена статья доцента Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доктора Церковной истории, кандидата исторических наук В.И. Петрушко.

Фото: Патриархия.Ru

В результате такого положения Киевская митрополия в продолжение XVI - XVII вв. претерпевала большие трудности. Помочь своей украинской пастве в ее противостоянии с униатами и римо-католиками Патриарх Константинопольский был не в состоянии. Особенно заметной неспособность Фанара обеспечить нормальную церковную жизнь в Киевской митрополии стала в продолжение 1650-х — 1680-х гг., когда кризис в церковной жизни был обусловлен затяжными распрями среди казачьей старшины и бедствиями, вызванными военными действиями. Значительная часть православного духовенства Украины, особенно на Левобережье, видела выход из кризисного состояния Киевской митрополии в ее переходе из Константинопольской Церкви в юрисдикцию Московского Патриархата. Эти устремления уже в 1670-е гг. нашли отклик у Патриарха Иоакима.

Наибольшим препятствием на пути вхождения Киевской митрополии в Московскую юрисдикцию было то, что ее территория была поделена между Российским государством и Речью Посполитой, которая не могла позволить усилиться московскому влиянию среди своих православных подданных. Разделение же Киевской митрополии и на Украине, и в Москве представлялось недопустимым не только как нарушение церковной традиции, но и в силу того, что граница между Россией и Польшей, установленная по Андрусовскому перемирию 1667 г., воспринималась как временная. Москва надеялась на то, что в перспективе вся Украина воссоединится под скипетром Российского царя.

В правление Федора Алексеевича после войны с турками ситуация на Украине изменилась столько радикально, что ее объединение в составе России уже не представлялось возможным в ближайшем будущем. Таким образом, переход Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы теперь мог быть осуществлен лишь в условиях, когда больше половины ее канонической территории оставались в границах Речи Посполитой. Решение этой проблемы выходило далеко за рамки возможных договоренностей между Константинопольским и Московским Патриархатами и даже между российским и турецким правительствами, но предусматривало достижение дипломатического консенсуса между Москвой и Варшавой. Последнее представлялось наиболее сложным. Без поддержки государственной власти Русская Церковь не могла самостоятельно добиться успеха в деле воссоздания своего единства, нарушенного в середине XV в.

В царствование Федора Алексеевича сложные отношения с Польшей еще не позволяли реализовать замысел объединения Киевской митрополии и Московского Патриархата. Однако в правление царевны Софьи ситуация стала меняться к лучшему.

Правительство регентши с самого начала своей деятельности в числе других важнейших задач поставило перед собой цель добиться перехода Киевской митрополии в состав Московского Патриархата. Уже в 1682 г. возглавивший при Софье Посольский приказ князь Василий Голицын поручил российскому послу в Османской империи Прокофию Возницыну конфиденциально разузнать, каковы перспективы перехода Киевской митрополии из Константинопольского Патриархата под омофор Московского Первосвятителя.

После этого в 1683 г. Патриарх Иоаким совместно с правительством Софьи стал готовить почву для церковного воссоединения в Малороссии, где, впрочем, к тому времени за переход в московскую юрисдикцию выступало большинство духовенства и казачьей старшины во главе с гетманом Иваном Самойловичем (кстати, происходившим из среды духовенства). Между Иоакимом и украинскими представителями в первой половине 1683 г. шла оживленная частная переписка по вопросу о поставлении нового митрополита Киевского уже в Московской церковной юрисдикции (со времени кончины митрополита Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) в 1675 г. Киевская кафедра вдовствовала).

В сентябре 1683 г. Патриарх Иоаким послал гетману официальную грамоту, в которой шла речь о необходимости поставления митрополита Киевского Патриархом Московским и всея Руси. Однако в этом документе речь шла лишь о том, что Патриарх Московский совершит только поставление митрополита Киевского, остающегося в юрисдикции Константинопольского Патриарха. Действия главы Русской Церкви при этом мотивировались стремлением исправить церковные нестроения, возникшие ввиду вдовства Киевской кафедры и старости местоблюстителя митрополичьего престола архиепископа Черниговского Лазаря (Барановича).

Самойлович выдвинул на Киевскую митрополию епископа Луцкого и Острожского Гедеона (князя Святополк-Четвертинского), бежавшего из Речи Посполитой на Левобережье после того, как из Луцкой епархии его изгнал Львовский епископ Иосиф (Шумлянский), тайный униат.

В ноябре 1684 г. видный московский дипломат думный дьяк Емельян Украинцев в гетманской резиденции Батурине встретился с Самойловичем и епископом Гедеоном. В Москве настороженно отнеслись к кандидатуре Луцкого владыки: прежде правобережные архиереи, как правило, проявляли себя как поборники интересов Речи Посполитой. На подвластном Москве Левобережье единственным архиереем был Черниговский архиепископ Лазарь (Баранович). Он пользовался огромным авторитетом среди духовенства, был целиком лоялен Москве, но уже весьма немолод.

Самойлович, однако, выступил резко против кандидатуры владыки Лазаря. Гетман продолжал настаивать на необходимости поставления на Киевскую кафедру епископа Гедеона. В этом присутствовал и личный момент: Самойлович хотел породниться со знатным княжеским родом Рюриковичей — Святополк-Четвертинскими, надеясь выдать свою дочь за племянника владыки Гедеона. Однако Украинцев объявил гетману, что митрополита должен будет выбрать предстоящий собор малороссийского духовенства и казачества.

К концу 1684 г. на официальный запрос гетмана по вопросу о поставлении Киевского митрополита Московским Патриархом все наиболее влиятельные представители украинского духовенства во главе с архиепископом Лазарем (Барановичем) прислали грамоты с изъявлением своего согласия. В январе они были доставлены в Москву войсковым писарем Василием Кочубеем.

Избрание митрополита, согласно инструкции, присланной гетману Самойловичу из Москвы в апреле 1685 г. должно было проходить на соборе, в котором надлежало принять участие не только духовенству, но и казачьей старшине — генеральной и полковой. Предписывалось избрать митрополита обязательно из среды местного духовенства. Грамота содержала уже новую схему упорядочения церковной жизни на Украине, которая теперь предусматривала переход Киевского митрополита из Константинопольской в Московскую юрисдикцию. В ней говорилось о том, что новый митрополит будет признавать своим Первоиерархом Иоакима и его преемников на Московском Патриаршестве, сношения же с Патриархом Константинопольским по делам церковным должны быть прекращены.

Грамота отмечала даже такой момент, как статус Киевской кафедры в Русской Церкви — второй по чести после Патриаршей и первенствующей среди всех митрополий. Московская инструкция обязывала гетмана подготовить специальный акт с изложением всех вышеперечисленных пунктов, который должны будут подписать новоизбранный митрополит, все представители духовенства, участвовавшие в его избрании, а также гетман и представители старшины: генеральные чины, полковники, есаулы и даже сотники. После этого избранный митрополит должен был отправиться к Патриарху в Москву на поставление.

Тем не менее, попытка Москвы уладить к этому времени киевскую проблему с Патриархом Константинопольским Иаковом успеха не принесла. Прибывший в 1684 г. в Стамбул в качестве московского посланца грек Захарий Софир не смог (или не захотел) убедить Патриарха Иакова уступить Киевскую митрополию Московскому Патриархату. Иаков повел себя не слишком порядочно: предложенных правительством царевны Софьи соболей с готовностью принял, но грамоты на ее переход в юрисдикцию Москвы так и не дал.

8 июля 1685 г. состоялось соборное избрание нового митрополита Киевского, Галицкого и всея Руси — им стал Гедеон (Святополк-Четвертинский). В ходе выборов были выработаны условия перехода в Московскую юрисдикцию, которые касались прав и привилегий Киевской митрополии. Согласно этим условиям, митрополит должен был избираться на соборе в Киеве украинским духовенством и казачеством. Патриарху же надлежало только благословлять его и совершать его поставление. Кроме того, Патриарх не должен был вмешиваться во внутренние дела епархий Киевской митрополии, митрополичьего суда, книгоиздания и деятельности Киево-Могилянской коллегии. Также участники собора просили Иоакима полностью на канонической основе уладить с Константинопольским Патриархом вопрос о переходе Киевской митрополии под юрисдикцию Москвы. Но одновременно представители Киева выступали за сохранение за митрополитом Киевским титула экзарха Патриарха Константинопольского, дабы не допустить избрания отдельного православного митрополита Константинопольской юрисдикции в Речи Посполитой.

8 ноября 1685 г. митрополит Гедеон (Святополк-Четвертинский) был торжественно поставлен на кафедру Киевскую, Галицкую и всея Руси Патриархом Московским и всея Руси Иоакимом (Савеловым) в Успенском соборе Московского Кремля. Поставление проходило в присутствии царей Ивана и Петра Алексеевичей, которым, как и Патриарху, Гедеон принес присягу, правительницы царевны Софьи и гетмана Самойловича. Москва действовала явочным порядком: согласия от Константинопольского Патриарха на переход Киевской митрополии в состав Московского Патриархата к тому времени еще не было получено.

Похоже, что в Константинопольской Патриархии, хорошо понимая, что не пойти навстречу пожеланиям Московского правительства было бы равносильно отказу от щедрой московской милостыни, за счет которой только и существовали Восточные Патриархаты в Османской империи, решили как следует поторговаться и продать свое согласие на уступку Киева как можно дороже.

В конце 1685 г. в Стамбул для переговоров по вопросу о Киевской митрополии был направлен новый представитель Москвы — опытный дипломат подьячий Никита Алексеев, который вез с собой соответствующие грамоты царей Ивана и Петра, Патриарха Иоакима и гетмана Самойловича. Грамота Иоакима содержала подробное изложение истории вопроса о разделении Русской Церкви на две части — Киевскую и Московскую. Она подчеркивала историческое единство Русской Церкви, которое, как отмечал Иоаким, должно быть теперь восстановлено и канонически. Московский Патриарх указывал также на нестроения последнего времени в Киевской митрополии, помочь в преодолении которых Патриарх Константинопольский был не в силах из-за дальности расстояния до Киева и по причине политических трудностей. Одновременно Иоаким страховался на случай попытки поляков воспрепятствовать переходу Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы и просил, чтобы Константинопольский Патриарх не поставлял митрополита Киевского, если подобная просьба придет из Речи Посполитой.

Алексеев прибыл в Адрианополь (Эдирне), где в то время находился двор турецкого султана. Вместе с ним сюда же прибыл представитель гетмана Самойловича Лисица. При дворе султана находился и Патриарх Константинопольский Иаков. Рядом с ним в Эдирне пребывал и Патриарх Иерусалимский Досифей, слывший приверженцем Москвы: на его помощь Алексеев рассчитывал опереться в переговорах с Иаковом.

Патриарх Константинопольский сразу заявил, что не может принять решение о переходе Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы без согласия других Восточных Патриархов и митрополитов Константинопольской Церкви. По словам Иакова, в противном случае (вероятно, в соответствии с им же самим измышленными канонами) его решение не имело бы никакой канонической силы. При этом Иаков сказал, что созыв церковного собора невозможен без разрешения главного визиря султана.

Вскоре Патриарх Иаков скончался. В период, пока Константинопольская кафедра оставалась вакантной, Алексеев обратился за поддержкой к Иерусалимскому Патриарху Досифею. Но Досифей неожиданно отказал московскому дипломату во встрече, заявив, что прежде Алексеев должен побывать у визиря. Подьячий встретился с визирем и вновь прибыл к Досифею, разговор с которым получился исключительно резким. Возможный переход Киевской митрополии Патриарх назвал деянием противоканоническим и заявил, что своего согласия на это не даст.

Лисица бурно отвечал Досифею, что переход под юрисдикцию Москвы — желание гетмана, казачества всего и народа Малороссии. «Так тому и быть!», — заключил гетманский посланец. Московский представитель был более спокоен: разъяснял позицию российского правительства, приводил доводы в пользу воссоединения Русской Церкви, обещал щедрые пожалования. Но Досифей своей позиции не изменил. При этом он заметил, что Константинопольский Патриарх не может удовлетворить просьбу Москвы разрешения визиря. И хотя Алексеев выразил сожаление по поводу того, что решать вопрос придется не с православными Патриархами, а с «неверным» султанским министром, но в сущности именно это обстоятельство решило исход дела.

С турецкими властями договориться оказалось намного проще: неожиданно помог политический момент. Турки в это время увязли в войне с целой антиосманской лигой, в которую вошли Священная Римская империя, Речь Посполитая и Венецианская республика. Высокая Порта крайне не желала, чтобы к этому союзу примкнула и Россия, что было чревато открытием еще одного фронта в тылу у турок — в районе Азова и Крыма. Между тем, в Стамбуле было известно о том, что представители стран, входящих в лигу, настойчиво склоняют Москву присоединиться к союзу против турок. Чтобы не допустить этого, Османская империя, готова была пойти на уступки Российскому государству. Так что сделать приятное правительству царевну Софьи, уступив Киевскую митрополию Московскому Патриархату (что, в сущности, туркам почти ничего не стоило), представлялось визирю весьма удачным политическим ходом.

Результат встречи Алексеева с визирем не замедлил себя ожидать: возвращенный турками на Патриаршество Дионисий IV прибыл в Эдирне и выразил согласие на переход Киевской митрополии в состав Московского Патриархата. Целиком изменил свой взгляд на эту проблему и Досифей, чье поведение было довольно некрасивым. Боясь остаться без своей доли милостыни, он заявил Алексееву, что нашел канонические правила, позволяющие одному архиерею передать часть территории епархии другому. Иерусалимский Патриарх пообещал уговорить Патриарха Константинопольского уступить Киевскую митрополию Москве (хотя, Дионисия после разговора с визирем уговаривать уже приходилось).

Алексеев получил от Дионисия грамоту собора Константинопольской Церкви о передаче Киевской митрополии Московскому Патриарху на вечные времена. Отдельную грамоту на сей счет подписал и Досифей, хотя, строго говоря, в соответствии с им же самим озвученным порядком, Иерусалимского Патриарха это дело не касалось. В качестве подарка от Российского правительства было вручено 400 золотых червонцев (по 200 каждому Патриарху) и три сорока соболей (для Дионисия). Стремление греков обогатиться на этом деле было столь велико, что Дионисий Константинопольский не постеснялся передать через Алексеева просьбу российскому правительству отблагодарить материально и прочих архиереев, подписавших грамоту о передаче Киевской митрополии Москве.

Подчинившись турецкой власти и получив за то щедрое подношение от московских властей, греческие Патриархи, тем не менее, не удержались от того, чтобы в отместку хотя бы словесно досадить Патриарху Иоакиму, написав ему крайне оскорбительные послания. Дионисий в письме к Московскому собрату высокомерно писал, что в Константинопольской Церкви осуждают его инициативу присоединения Киевской митрополии, но, оказывая ему снисхождение, подают за то соборное прощение и разрешают священнодействовать как архиерею (как будто в компетенции Константинопольского Собора был суд над Предстоятелем иной автокефальной Поместной Православной Церкви!).

Позднее Дионисий еще более досадил Иоакиму: написав ему в 1688 г. послание по поводу присоединения России к антиосманской лиге, Константинопольский Патриарх не только упрекал русских за то, что они не заботятся об интересах греков, но и грубо оскорбил Московского Первосвятителя, назвав его «экзархом всея России». В ответ на этот выпад Иоаким с достоинством отвечал Дионисию, что на титул «Патриарх Московский и всея России и всех северных стран» имеет не меньшее право, чем Восточные Патриархи на свои исторические титулы. В свою очередь, Московский Патриарх упрекнул Константинопольского за то, что он и его предшественники не радели о церковных делах Украины, в результате чего там стали распространяться униатство и другие чуждые Православию воззрения.

Досифей, в свою очередь, также осудил якобы проявленное Русской Церковью «желание чужих епархий» и, явно позабыв о только что принятых от Алексеева червонцах, возмутился тем, что Москва решает многие вопросы, выплачивая милостыню греческим иерархам. Но, компенсируя свои дерзкие выпады против русских, Досифей тут же выражал радость по поводу того, что Киевская митрополита обрела в лице Гедеона своего владыку, поставление которого в Москве Иерусалимский Патриарх признавал целиком законным. Царевне Софье Досифей написал в совсем ином тоне, извиняясь за то, что прежде выступал против уступки Киевской митрополии. Опасаясь потерять кредит доверия в Москве, Досифей даже направил отдельную грамоту к православным архиереям, духовенству и мирянам Речи Посполитой с призывом признать митрополитом Киевским Гедеона и проявлять ему послушание.

Действительно, от того, как в Польше (и не столько православным населением, сколько католическими властями страны) будет воспринято поставление Гедеона на митрополию, совершенное Иоакимом, зависело достижение окончательного успеха в этом деле. Открытым оставался вопрос о том, будет ли вошедшая в состав Московского Патриархата Киевская митрополия включать в свой состав православные епархии, находящиеся на территории Речи Посполитой: Львовскую, Перемышльскую, Луцкую и Мстиславскую. Вскоре он был решен положительно для Москвы благодаря заключению 21 апреля 1686 г. «Вечного мира» между Россией и Польшей. Специальная статья этого договора подчеркивала, что все православное духовенство и миряне Речи Посполитой пребывают в юрисдикции Киевского митрополита, а, следовательно, и Патриарха Московского и всея Руси.

Положение Киевской митрополии в составе Русской Церкви было исключительным. По сути, она представляла собой тот самый митрополичий округ, введение которых в Московском Патриархате планировал царь Федор, однако, с гораздо более обширными правами, чем это предусматривал проект епархиальной реформы 1682 г. Все древние привилегии Киевской митрополии, которые были перечислены Киевским собором 1685 г. при избрании на митрополию Гедеона (Святополк-Четвертинского), были за ним сохранены. Митрополит Киевский также получил право носить на митре стоячий крест, как и Патриарх Московский, и, подобно Предстоятелю Русской Церкви, в пределах своей митрополии имел право предношения креста. За Киевским митрополитом закреплялись все земельные владения митрополичьей кафедры, в том числе на Правобережье.

В то же время Патриарх Иоаким в соответствии с данным митрополитом Гедеоном при поставлении обещании быть в послушании у Московского Первосвятителя в «настольной» грамоте Киевскому владыке закрепил за собой право духовного надзора над Киевской митрополией. Впрочем, такое право имели и Константинопольские Патриархи по отношению к митрополитам Киевским.

Подобно Константинопольским Патриархам, Московский Первосвятитель пользовался правом дарования ставропигии отдельным монастырям, расположенным в пределах Киевской митрополии. В Константинопольской юрисдикции таким правом обладали, в частности, Киево-Печерская Лавра, киевский Богоявленский Братский и Межигорский монастыри и ряд других обителей. В 1686 г. Патриарх Иоаким даровал ставропигию Полоцкому Богоявленскому монастырю, сделав его одним из важнейших духовных центров Православия в Белоруссии, в 1687 г. — Межигорскому Спасо-Преображенскому монастырю, где некогда начинал свою монашескую жизнь (к этой обители Иоаким особо благоволил). В 1688 г. по просьбе архимандрита Варлаама (Ясинского) Патриаршая ставропигия была подтверждена и для Киево-Печерской Лавры.

В 1688 г. демарш против Гедеона (Святополк-Четвертинского) предпринял Черниговский архиепископ Лазарь (Баранович), который воспользовался тем, что после свержения и ссылки гетмана Самойловича между новым гетманом Иваном Мазепой и митрополитом Киевским сложились не самые лучшие отношения. Лазарь испросил у Патриарха Иоакима и царей разрешение на переход Черниговской епархии непосредственно под Патриаршую юрисдикцию, минуя митрополита Киевского. Вероятно, Лазарь сделал это от обиды на Гедеона: долгие годы Черниговский владыка на правах местоблюстителя управлял церковной жизнью на Левобережье, но при избрании митрополита Киевского в 1685 г. ему был предпочтен ставленник Самойловича. В то же время переход Черниговской епархии под начало Патриарха, в сущности, был восстановлением исторической справедливости: до смуты начала XVII в. и отторжения Чернигово-Северской земли Речью Посполитой она находилась в юрисдикции Московских Патриархов, а не митрополитов Киевских. На этом основании Иоаким пошел навстречу пожеланию владыки Лазаря.

Все указанные меры, по сути, являлись лишь реакцией Патриарха Иоакима на просьбы, исходившие от украинского духовенства и не могут рассматриваться как стремление самого Предстоятеля Русской Церкви ограничить в правах митрополита Гедеона. То же самое можно сказать и о последовавшем в 1688 г. изменении титула Гедеона (Святополк-Четвертинского): если прежде он именовался «митрополитом Киевским, Галицким и всея Руси», то теперь прибавка «всея Руси» была устранена. Это было вполне логично, поскольку, во-первых, власть митрополита отнюдь не распространялась на всю историческую территорию Руси, а во-вторых, прибавка «всея Руси» уже наличествовала в официальной титулатуре Предстоятеля Русской Церкви.

Таким образом, главным итогом воссоединения Киевской митрополии с Московской Патриаршей кафедрой стало умиротворение церковной жизни левобережной Украины, избавившейся от прежних нестроений периода т.н. «великой руины».

Источники:

1. Архив Юго-Западной России. Киев, 1872. Ч. 1. Т. 5.

Литература:

1. Барсуков Н.П. Всероссийский Патриарх Иоаким Савелов. СПб., 1891.
2. Богданов А.П. Русские Патриархи. Т. 2. М., 1999. С. 254-280.
3. Власовський I. Нарис iсторiї Украiнської Православної Церкви. Т. 2. Київ, 1998. С. 292-343.
4. Смирнов П. Иоаким, Патриарх Московский. М., 1881.
5. Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Сочинения. Кн. 7. Т. 13-14. М., 1991. С. 355-424.
6. Терновский С. Исследование о подчинении Киевской митрополии Московскому Патриархату // Архив Юго-Западной России. Киев, 1872. Ч. 1. Т. 5. С. 1-172.