Уроки Георгия Степановича Жженова

Георгий Жженов

Мы, верующие друзья Георгия Степановича, уповаем на милость Попустившего ему земные мытарства и верим, что любимый наш друг заслуженно блаженствует ныне в селениях праведных, оставив нам драгоценный дар — великие уроки своей многотрудной жизни. Жизни, исполненной света, победившего тьму, и любви, одолевшей зло.

Сегодня звучит немало добрых слов о его могучем актерском даровании, о бесчисленной и яркой галерее незабываемых образов, воплощенных им на сцене и на экране. Меня всегда поражала естественность его актерской интерпретации, которую не хочется называть «игрой». Потому что в этом понятии есть что-то от обмана, от какого-то двуличия. А Георгий Степанович, для которого честность и правда были органическим стержнем внутреннего умонастроения, презирал в своем творчестве всякое «изображательство», он просто проживал жизнь своего персонажа, проживал ее своей собственной индивидуальностью со всеми ее личностными особенностями. А в основе захватывающего зрительского интереса всегда лежала притягательность самой личности актера, незаурядность его яркой индивидуальности. Поэтому творчество Георгия Степановича не имеет ничего общего с пресловутым «лицедейством» — великий актер, он и на сцене неизменно оставался самим собой.

Подлинно талантливый человек талантлив во всем. Такое впечатление, что эта известная формула выведена на основе исследования творческого пути Жженова. Лично для меня литературное дарование Георгия Степановича ни в чем не уступает по мощи и глубине его актерскому гению. Рассказ «Саночки» из одноименной книги его воспоминаний — это несомненно шедевр из ряда образцов великой классической литературы Достоевского, Толстого, Шолохова. Образ «Ворона», садиста и душегуба в чекистских лейтенантских погонах, неожиданно преображающегося в некое олицетворение сострадания к изможденному зэку, дан с такой психологической глубиной и художественной силой, которые не просто впечатляют, но ошеломляют до слез, до физического ощущения мурашек по коже.

Мне приходилось беседовать с Георгием Степановичем об этом рассказе, меня интересовала авторская трактовка такой метаморфозы его персонажа. Неприученный ни детством, ни тем более жестокой юностью к христианскому пониманию человеческих страданий, он, тем не менее, прямо сказал: «Иначе, как чудом Божьим, не объяснить это пробуждение совести у законченного изувера. Ведь я описал подлинный случай из моих мытарств и хорошо помню собственное состояние души. В моих ушах реально звучало тогда ангельское пение».

И все же не на пустом месте делались им такие обобщения. В душе его уже были высеяны семена веры в Бога личным примером его матери, многострадальной Марии Федоровны, которую он нередко заставал за домашней молитвой, которая посылала его в церковь освящать куличи перед Пасхой и которая учила его жить по совести. Рассказы Георгия Степановича о матери удивительно совпадали по смыслу с воспоминаниями Владимира Солоухина о Степаниде Ивановне, другой русской матери-крестьянки, которая внушала маленькому Володе, что за правым его плечом всегда стоит Ангел-хранитель, который плачет, когда он грешит, а за левым — бес, который при этом злорадно смеется.

Нет сомнения, что в поразительной силе воли и несгибаемом мужестве, которые помогли ему выжить в нечеловеческих условиях лагерной жизни, огромную роль сыграла эта пусть неосознанная, но укоренившаяся в душе вера и надежда на заступничество Божье. Там, в кромешном аду Гулага, он неизменно ободрял тех, кто доходил до отчаяния, любимой своей присказкой: «кто потерял деньги, ничего не потерял. Кто потерял здоровье, потерял немного. Кто потерял веру, все потерял». А одну из глав своих мемуаров он завершает такими словами: «Тот из нас, кто сумел сохранить веру, нашел в себе силы жить и исполнять обязанности, — выжил, кто не сохранил, — погиб».

Последние годы жизни Георгия Степановича все больше сближали его с Церковью. Он подружился с архимандритом Тихоном, наместником Сретенского монастыря, который крестил его любимых внуков. Когда совсем недавно торжественно праздновался его 90-летний юбилей и ему довелось услышать немало добрых и искренних слов в свой адрес, он говорил, что самым важным и радостным для него оказалось приветственное послание и поздравление Святейшего Патриарха Алексия. «Всего остального могло бы и не быть, а вот молитвенные пожелания Святейшего для меня исключительное утешение и великая радость», признавался растроганный юбиляр.

Все неимоверные страдания Георгия Степановича, его творчество, его общественное служение России, сам феномен его земного бытия — это бесценные уроки не только для нас, его современников, но и великая школа жизни для будущих поколений. Мы должны быть ему благодарны за явленные образцы непреклонности духа, стойкости, мужества, незлобия вопреки злым обстоятельствам, человеколюбия и веры в торжество правды и справедливости.

Да упокоит Господь многострадального раба Своего Георгия в месте светлом, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная».