15 лет в Латинской Америке

Вечером 15 сентября 2011 года на 91 году жизни отошел ко Господу Высокопреосвященнейший митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим. Предлагаем вниманию наших читателей материал, посвященный служению владыки в Латинской Америке, опубликованный на нашем портале в мае этого года.

***

Архиепископ Никодим (Руснак). 1960-е гг. 18 апреля 2011 года исполнилось 90 лет со дня рождения старейшего архиерея Русской Православной Церкви – митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима (Руснака). В этом году отмечаются еще два юбилея владыки: 23 февраля – 65-летие иерейской хиротонии, 10 августа – 50-летие возведения в епископский сан. Предстоящие 7–8 мая юбилейные торжества в Харькове возглавит Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

За 73 года, отданные служению Церкви Христовой, владыка Никодим нес различные послушания[1]. Как известно из пословицы, не место красит человека, а человек место. Это как нельзя лучше подходит к митрополиту Никодиму: в любом качестве, будь то послушник небольшого монастыря или исполняющий обязанности предстоятеля Украинской Православной Церкви, он проявлял рвение к выполняемому делу и оставался, прежде всего, монахом, который, по выражению преподобного Симеона Нового Богослова, «есть тот, кто миру непричастен, / Кто говорит всегда с одним лишь Богом…»[2].

15 лет жизни владыка Никодим посвятил самой отдаленной епархии Московского Патриархата, включающей половину Американского континента. С 1962 года он был епископом Аргентинским, с 1964 года – Аргентинским и Южноамериканским. С 25 февраля 1968 года – архиепископ. 10 апреля 1970 года Священный Синод Русской Православной Церкви постановил «на территории Центральной и Южной Америки (включая Мексику) образовать Патриарший Экзархат Центральной и Южной Америки»[3]. Патриаршим экзархом Синод утвердил архиепископа Никодима. 2 июля 1970 года, согласно своему прошению, владыка был освобожден от послушаний в Латинской Америке. С 24 февраля 1971 года по 6 октября 1977 года он снова исполнял обязанности Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки.

Данный очерк призван напомнить читателю об обширных трудах, понесенных владыкой Никодимом на юге Нового Света.

Предыстория

В начале полезно составить представление о положении русского Православия в Латинской Америке накануне прибытия туда владыки Никодима. Самым известным русским храмом в регионе была (и остается до сих пор) Свято-Троицкая церковь в Буэнос-Айресе, освященная в 1901 году. В 1920-х годах она превратилась в центр сплочения белой эмиграции, осевшей в Аргентине. В день начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1941 года, настоятель прихода протопресвитер Константин Изразцов призвал прихожан помолиться «за победу воинства, пошедшего против большевиков»[4]. Большая часть присутствующих сразу же покинула богослужение. В 1948 году отец Константин вышел из юрисдикции Русской Зарубежной Церкви, к которой принадлежал с 1922 года, и организовал самоуправляемое Русское православное общество в Аргентине. В 1961 году Свято-Троицкий храм вернулся в Зарубежную Церковь.

В 1948 году Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви образовал Аргентинскую епархию. Был открыт приход Воскресения Христова. Первоначально он располагался в съемном частном доме, откуда переехал в подвал закрытой католической школы. В 1957–1960 годах шло сооружение Воскресенского храма. К Зарубежной Церкви относились также девять храмов в пригороде Буэнос-Айреса и два храма в провинции Мисьонес. Помимо Аргентины, Русская Зарубежная Церковь имела приходы в Бразилии, Парагвае, Чили, Венесуэле и Перу.

Возмущенные демаршем отца Константина Изразцова в 1941 году, российские эмигранты, терпимо относившиеся к СССР, обратились к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I с прошением об учреждении в Аргентине архиерейской кафедры Русской Православной Церкви. В 1943 году было создано Аргентинское викариатство Алеутской и Североамериканской епархии Московского Патриархата. В декабре того же года состоялась хиротония настоятеля собора великомученика Георгия Победоносца в Чикаго (США) архимандрита Феодора (Текучева) во епископа Аргентинского. 29 июня 1946 года Священный Синод Русской Православной Церкви постановил основать Аргентинскую епархию (в 1964 году к ее названию добавилось слово «Южноамериканская») в составе Алеутского и Североамериканского Патриаршего Экзархата (с 1947 года – Экзархат Северной и Южной Америки).

Владыка Феодор из-за проволочек с получением визы добрался до Буэнос-Айреса только 7 апреля 1947 года, в день Благовещения Пресвятой Богородицы. Посчитав это знамением, приверженцы Патриаршей Церкви решили назвать свою общину и освятить будущий храм в честь Благовещения. Поначалу владыка служил в Георгиевском соборе Антиохийского Патриархата. В июне 1947 года русскоязычные верующие купили в Буэнос-Айресе небольшой дом на улице Бульнес, 1743, который оборудовали под храм.

10 июля 1947 года, в праздник положения ризы Господней, епископ Феодор освятил Благовещенский храм, ставший кафедральным собором Аргентинской епархии Московского Патриархата. Вследствие интриг протопресвитера Константина Изразцова, обладавшего большими связями, аргентинские власти отклонили запрос прихода о регистрации, а в начале 1952 года вынудили владыку Феодора покинуть страну. В марте-сентябре 1952 года собор был закрыт. В мае 1953 года, после смерти отца Константина, приход обрел юридический статус, но запрет архиерею на нахождение в Аргентине остался в силе. Настоятель Благовещенского храма протоиерей Евфимий Мамин был назначен благочинным-администратором и представителем Московского Патриархата в Южной Америке. В августе 1953 года отец Евфимий скончался. Его должность занял протоиерей Фома Герасимчук.

Община Московского Патриархата в Аргентине постепенно прирастала. В 1948 году приход храма Воскресения Христова в колонии Жапежу (провинция Мисьонес) отошел от протопресвитера Константина Изразцова и примкнул к Патриаршей Церкви. В 1954–1955 годах в Мисьонесе оформились два новых прихода: в честь Всех святых, в земле Российской просиявших (в колонии Гобернадор Лопес) и в честь Успения Пресвятой Богородицы (в колонии Бахо-Трончо). Обе общины построили храмы. В 1962 году отец Фома Герасимчук благословил православных жителей города Санта-Фе в Мисьонесе на основание Георгиевской общины. Впоследствии прихожане возвели церковь.

Налаживание церковной жизни наполняло верующих радостью, но без духовного и административного главы они чувствовали себя рассеянными, «как овцы, не имеющие пастыря» (Мф. 9: 36). В 1957 году Благовещенский приход ходатайствовал перед патриархом Алексием I о назначении в Буэнос-Айрес архиерея. В июне-августе 1958 года по поручению предстоятеля Аргентину посетили епископ Костромской и Галичский Сергий (Костин) и протоиерей Павел Статов. Вернувшись в Москву, они представили первосвятителю отчет о ситуации в патриарших приходах.

В 1960 году протоиерей Фома Герасимчук, секретарь совета Благовещенского прихода А.Г. Васько и казначей П.М. Кравчук отправились в Москву для встречи с патриархом Алексием I. Святейший выслушал их доклад и принял письменное прошение о направлении в Аргентину архипастыря. Прошло два года, и на Аргентинскую кафедру был определен 41-летний епископ Костромской и Галичский Никодим (Руснак). Истекло еще два года, прежде чем владыка приехал в свой кафедральный город – Буэнос-Айрес: военно-гражданское правительство Аргентины, не жаловавшее социалистические страны, задерживало выдачу визы священнослужителю из Советского Союза.

Строительство нового здания кафедрального собора

В интервью автору этих строк владыка вспоминал, что, прилетев в Буэнос-Айрес в Лазареву субботу в апреле 1964 года, разместился в маленьком одноместном номере ближайшего от Благовещенского храма отеля, где «кроме стола, стула и кровати ничего не было». На следующий день он обедал в доме протоиерея Фомы Герасимчука, а всю следующую неделю «только пил чай у хозяйки гостиницы». «По ночам, оставаясь в одиночестве, я долго плакал», – признавался святитель[5].

Вскоре епископу Никодиму удалось обзавестись подобающим его сану жильем: он арендовал просторную квартиру у внучки бывшего президента Аргентины Хосе Фигероа Алькорты (1906–1910). Владыка приятельствовал с этой дамой. Она подарила ему крест, к которому ее дед прикладывался, принося президентскую присягу. Сегодня упомянутый исторический сувенир хранится в зале западного религиозного искусства Церковно-археологического кабинета Московских духовных школ.

В мае 1966 года прихожанам Благовещенского собора посчастливилось молиться за богослужениями, сослуженными двумя иерархами Русской Православной Церкви – Патриаршим экзархом Северной и Южной Америки, митрополитом Нью-Йоркским и Алеутским Иоанном (Вендландом), наносившим первый визит в южную часть Экзархата, и епископом Аргентинским и Южноамериканским Никодимом. В написанной по итогам поездки статье владыка Иоанн отмечал радушие, оказанное ему правящим архиереем, клиром и общиной. Он подчеркивал, что «владыка Никодим поднял на должную высоту… жизнь нашего прихода в Буэнос-Айресе. Теперь приход дружный, усердный в молитве, имеет свой собственный большой любительский хор». Митрополит Иоанн был приятно удивлен тем, что в Благовещенском храме сохранился «полностью русский характер службы, посещаются всенощные, хор умеет петь много вещей, уже забытых в русских приходах в Северной Америке»[6].

Первоочередной задачей владыки Никодима было сооружение полноценного храма: домовая церковь уже с трудом вмещала всех молящихся, да и никак не походила на кафедральный собор. В 1967 году святитель адресовал в Московскую Патриархию просьбу о материальном вспомоществовании. Патриарх Московский и всея Руси Алексий I выделил значительную сумму, эквивалентную 3 миллионам аргентинских песо. Кроме того, Святейший пожертвовал металлический позолоченный престол. Приходское сестричество собрало среди прихожан около 3 миллионов песо.

15 мая 1968 года, в праздник преполовения Пятидесятницы, на месте прежнего храма на улице Бульнес состоялась закладка первого камня в фундамент Благовещенского собора. «В этот радостный день нельзя было не заметить волнующего трепета, духовных переживаний, которые охватили верующих», – писал протоиерей Евгений Парфенюк[7], делегированный патриархом Алексием I для координации строительства. Возведением храма руководил аргентинский инженер Роберто Чеккарини. В течение пяти месяцев, что продолжались строительные работы, богослужения и требы проводились в молитвенной комнате, обустроенной в служебном помещении.

В воскресенье 10 ноября 1968 года архиепископ Никодим в сослужении клириков прихода и духовенства Константинопольского и Антиохийского Патриархатов освятил собор. На торжественной литургии присутствовали посол СССР в Аргентине Ю.И. Вольский, представитель примаса Аргентины титулярный епископ Карпи Эрнесто Сегура, высокопоставленные аргентинские чиновники. На запричастном стихе владыка произнес проповедь на испанском языке. По окончании богослужения он обратился к собравшимся. «С этого дня мы уже не блуждающие духовные странники, – сказал святитель. – Отныне эта святыня становится священным храмом нашего духовного общения с Богом, “имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем… на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом” (Еф. 2: 20, 22)»[8]. Владыка вручил архипастырские грамоты священнослужителям и прихожанам храма, внесшим особый вклад в строительство, а также инженеру Р. Чеккарини.

Штат Благовещенского прихода был немногочисленным и полинациональным. Настоятелем продолжал трудиться протоиерей Фома Герасимчук. Уроженец Волыни, он перебрался в Аргентину в 1928 году в возрасте 29 лет. В 1951 году епископ Аргентинский Феодор (Текучев) рукоположил его во диакона, а 6 января 1952 года – в иерея. Как упоминалось выше, с 1953 года отец Фома управлял Аргентинской епархией. За труды на благо Матери-Церкви он удостоился права ношения митры и других церковных наград. «Первой верной помощницей отца Фомы была его матушка Марфа, неизменно доброжелательно настроенная, гостеприимная, отзывчивая женщина», – вспоминал митрополит Никодим[9].

Другим старейшиной прихода был протоиерей Владимир Римский-Корсаков. «Племянник знаменитого композитора, Владимир Римский-Корсаков и его гостеприимная супруга Нина после своей вынужденной эмиграции в Аргентину работали в газовой промышленности, – читаем мы в мемуарах владыки «Жребий, предначертанный Богом». – А уже потом, после выхода на пенсию, Владимир Римский-Корсаков принял сан священника и стал служить в нашем соборе»[10].

В буэнос-айресском храме Московского Патриархата служил также священник Феодор Русин, родом из Закарпатской Руси. В конце 1940-х годов, по благословению епископа Феодора, он занимался организацией прихода в Парагвае. Военные власти страны пресекли работу русского священника. В Аргентину он вернулся инвалидом.

В воспоминаниях святителя упомянут и серб Милош Вучкович, посвященный во диакона, затем во священника в 1970 году преемником владыки Никодима епископом Аргентинским и Южноамериканским Платоном (Лобанковым)[11].

В Благовещенском приходе существовало правило: священнослужители не получали жалования, а, наоборот, должны были посильно поддерживать храм. Батюшкам приходилось подрабатывать в светских учреждениях. В помощь местному духовенству Московская Патриархия дважды посылала в Аргентину опытных священников сроком на год-полтора. Им выплачивалась заработная плата, что позволяло сконцентрироваться на пастырском делании.

По воспоминаниям псаломщицы Благовещенского собора монахини Ангелины (Егоровой) и прихожанки М.В. Бросоль, владыка Никодим «часто, покрывая немощи духовенства, служил иерейским чином по средам и пятницам, нередко сам разжигая для себя кадило; по необходимости исполнял частные требы в церкви или на кладбищах»[12]. Иерарх совершал службу велилепно, произносил красивые, глубокие проповеди, достигавшие сердца каждого слушателя.

В апреле 1970 года архиепископ Никодим возглавил новообразованный Патриарший Экзархат Центральной и Южной Америки (включая Мексику). В июле 1970 года он освободил Аргентинскую кафедру и место экзарха. Епископом Аргентинским и Южноамериканским, исполняющим обязанности Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки был назначен наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Платон (Лобанков). 7 октября 1970 года Священный Синод Русской Православной Церкви наградил владыку Никодима орденом святого равноапостольного князя Владимира I-й степени за «шестилетнюю усердную и полезную деятельность в Южной Америке»[13]. 1 декабря 1970 года Синод поручил ему управление Харьковской и Богодуховской епархией.

Через полгода владыка Платон был переведен в епархию в пределах Отечества. Исполнение обязанностей Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки Священный Синод возложил на архиепископа Никодима. Предполагалось, что он будет замещать эту должность временно, но постоянный экзарх не назначался вплоть до 1977 года. Большая загруженность и географическая удаленность Латинской Америки не позволяли владыке бывать в регионе чаще одного раза в год.

В мае-июне 1975 года архиепископ Харьковский и Богодуховский Никодим провел неделю с Благовещенской общиной. 25 мая, в неделю 4-ю по Пасхе, о расслабленном, он в сослужении недавно назначенного епископа Аргентинского и Южноамериканского Платона (Удовенко), который с перерывами поныне служит в Буэнос-Айресе (в сане митрополита), отца Фомы Герасимчука, священника Милоша Вучковича и протодиакона Василия Дьолога, прибывшего со святителем из Харькова, совершил в кафедральном соборе литургию на церковнославянском и испанском языках. В проповеди владыка призвал богомольцев «свято беречь святую отеческую веру, которая обязывает нас беззаветно служить Богу и людям, служить добру, миру и справедливости»[14]. Каждому прихожанину он подарил крестик на цепочке. На прощальном приеме исполняющий обязанности Патриаршего экзарха сказал, обращаясь к пасомым: «Прошу вас верить, что в моих убогих молитвах я никогда не оставлю вас, и я с доверием препоручаю вас пастырскому сердцу владыки Платона и верю, что он также искренне и также беззаветно будет любить и опекать всех вас, как это делал бы я»[15].

В апреле-мае 1977 года архиепископ Никодим находился в Аргентине для участия в торжествах по случаю 30-летия Благовещенского прихода. «Всякий раз, когда прибываешь к нашим верующим в Аргентине, испытываешь необычайную теплоту и радость», – писал сопровождавший владыку протодиакон Василий Дьолог[16]. 1 мая праздничную литургию в соборе возглавили владыка Никодим, епископ Тимофей (Негропонте) (Константинопольский Патриархат) и епископ Платон. Богослужение посетили представители других христианских Церквей и аргентинские правительственные служащие, занимавшиеся религиозными вопросами.

16 июня 1985 года, в рамках визита в Аргентину в качестве посланника Патриарха Московского и всея Руси Пимена, митрополит Львовский и Тернопольский Никодим вновь послужил в Благовещенском соборе. К тому времени закончились ремонт храма и постройка нового здания Патриаршего Экзархата. После литургии владыка совершил их освящение. Затем участники богослужения и гости двинулись к площади равноапостольного князя Владимира, переименованной так в честь приближавшегося 1000-летия Крещения Руси (это переименование было результатом трудов тогдашнего Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки, епископа Аргентинского и Южноамериканского Лазаря (Швеца). Митрополит Никодим открыл обелиск с мемориальной доской.

Архипастырское окормление приходов в провинции Мисьонес

Правящий архиерей регулярно выезжал в разные районы Аргентины. Особо ему запомнились неоднократные посещения провинции Мисьонес[17], что в северо-восточной части страны, на границе с Парагваем и Бразилией. Провинция названа в честь миссий (исп. misiones) ордена иезуитов, действовавших здесь в XVII–XVIII веках. Главная достопримечательность Мисьонеса – комплекс из примерно 270 водопадов Игуасу. Владыка вспоминал, что «неумолчный гул, стоящий в этом месте и заглушающий все остальные звуки, пробудил в моей памяти выражение из “Откровения” Иоанна Богослова: “…шум вод многих” (Откр. 19: 6)»[18].

Владыка Никодим с прихожанами В Мисьонесе с последней четверти XIX века селились иммигранты из западных областей Российской империи и Австро-Венгрии. Среди них были земляки и, возможно, дальние родственники владыки Никодима. Историческое название района, в котором родился святитель, – Северная Буковина. В средние века она входила в Галицкое и Галицко-Волынское княжества, позднее – в Австро-Венгерскую империю. В 1918–1944 годах переходила то Румынии, то Украине. С 1944 года относится к Украине и именуется Черновицкой областью.

«Находясь в Аргентине, я еще глубже убедился в том, сколь прекрасен наш трудолюбивый и добрый украинский народ», – писал владыка[19]. В Мисьонесе он подружился с семьей Полищуков. Самый старший из них поведал архипастырю о быте первых переселенцев-украинцев: они осваивали сельву, используя пилы, топоры и мачете, страдали от жары и засухи, проливных дожей и разлива рек, змей и москитов, лихорадки[20]. Пройдя все выпавшие на их долю испытания, иммигранты превратились в успешных земледельцев и ремесленников. Украинцы бережно передавали потомкам родной язык и православные традиции.

Впервые епископ Никодим ступил на землю Мисьонеса через полгода после приезда в епархию – в ноябре 1964 года. 29 ноября он отслужил литургию во Всехсвятском храме в колонии Гобернадор Лопес. На архиерейское богослужение, несмотря на сильный дождь, пришли православные христиане со всей округи. 4 декабря, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, владыка совершил литургию в Воскресенском храме в колонии Жапежу. На следующий день он познакомился с колонией Флорентино Амегино, где освятил участок земли и заложил Введенский храм. На месте водруженного креста была проведена литургия. 6 декабря, в воскресенье, святитель служил в Успенском храме в колонии Бахо-Трончо.

В 1969 году архиепископ Никодим встретил Светлое Христово Воскресение вместе со своей паствой в Мисьонесе. В Великий четверг и Великую пятницу он возглавил богослужения во Всехсвятском храме в Гобернадор Лопес. В пасхальную ночь с 10 на 11 апреля владыка успел лично возгласить «Христос воскресе!» во всех украинских колониях провинции: в 9 часов вечера совершил пасхальную утреню и освящение пасок в Гобернадор Лопес, в 12 часов – в Жапежу, в 3 часа ночи – во Флорентино Амегино, в 9 часов утра отслужил светлую утреню и литургию с освящением пасок в Бахо-Трончо. Иерарх переезжал из селения в селение на грузовике по дорогам, вьющимся среди земельных участков, садов, джунглей, «в которые то тут, то там, увидев яркий свет фонарей, громко шипя, уползали змеи…»[21].

В последних числах января 1970 года владыка приехал в Мисьонес, сопровождая Патриаршего экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Филарета (Денисенко), пребывавшего в Аргентине с архипастырским визитом. 31 января, после окончания всенощного бдения в новом здании Всехсвятского храма в Гобернадор Лопес, архиепископ Никодим совершил таинство брака на испанском языке. На следующий день владыка Филарет возглавил освящение Всехсвятской церкви.

В мае 1970 года святитель вернулся в Мисьонес для освящения Введенского храма во Флорентино Амегино. 2 мая, в Светлую субботу, он отслужил литургию в Жапежу, затем осмотрел место возведения кирпичного храма, который заменит старую деревянную Воскресенскую церковь. В тот же день владыка переехал во Флорентино Амегино. Он привез для храма иконостасные и алтарные иконы, запрестольный крест, паникадило и другую утварь. Прихожанин П. Гайотин вспоминал: «Наш архипастырь прибыл к нам на наш праздник не как владыка-повелитель, а как родной отец… По прибытии владыка сразу же, препоясав подрясник, сам стал расставлять все на свои места»[22]. 9 мая, в неделю об апостоле Фоме, был совершен чин освящения Введенского храма. На память об этом событии верующие подарили Патриаршему экзарху красивый пергамент с памятной надписью, под которой стояли их подписи.

Два десятилетия патриаршие приходы в Мисьонесе окормлялись духовенством Благовещенского собора в Буэнос-Айресе. В 1972 году для служения в этой провинции архиепископ Никодим рукоположил в иерея своего духовного сына диакона Георгия (Хорхе) Санчеса. Они познакомились в конце 1960-х годов. Тогда Хорхе попросился к владыке на приватную беседу и доверил ему свою проблему: он обучался в католическом коллегиуме, мечтал о священстве, но полюбил девушку и теперь находился на распутье. Святитель утешил молодого человека, начал общаться с ним. По прошествии недолгого времени Хорхе присоединился к Православию. Он сочетался браком со своей возлюбленной, принял священный сан, став первым клириком-аргентинцем в Русской Православной Церкви.

Посещая Аргентину в апреле-мае 1977 года, владыка Никодим навестил Мисьонес. 4 мая он присутствовал на венчании в Георгиевской церкви в Санта-Фе. Обряд провел секретарь Патриаршего Экзархата священник Ростислав Швец (будущий владыка Лазарь), а архиепископ Никодим, епископ Аргентинский и Южноамериканский Платон (Удовенко) и протодиакон Василий Дьолог пели на клиросе. 7 и 8 мая, в неделю 5-ю по Пасхе, о самарянине, исполняющий обязанности Патриаршего экзарха служил в Крестовоздвиженском храме в городе Обере, вокруг которого расположены колонии украинцев. 9 мая владыку встречали прихожане Всехсвятского храма в Гобернадор Лопес.

При посещении Аргентины в июне 1985 года митрополит Никодим объехал Мисьонес. 17 июня в Обере он освятил участок, выделенный властями под строительство русского храма. 18 июня было освящено новое здание Успенской церкви в Бахо-Трончо. В тот же день высокий гость и сопровождающая его делегация посетили Введенский храм во Флорентино Амегино, Воскресенский храм в Жапежу и Всехсвятскую церковь в Гобернадор Лопес. 19 июня владыка прибыл в город Ванда. Местная жительница Е. Якимчук пожертвовала участок для храма Московского Патриархата, и митрополит освятил его.

От Чили до Мексики

Владыка Никодим уделял много внимания развитию пастырской миссии в разных частях вверенной ему Аргентинской и Южноамериканской епархии. В мемуарах святителя только перечисление государств, которые он посетил, занимает несколько строк: Колумбия, Бразилия, Куба, Гаити, Гватемала, Венесуэла, Эквадор, Боливия, Перу, Мексика, Уругвай, Панама, Тринидад и Тобаго, Чили, Коста-Рика, Гондурас, Гренада[23].

«Немалую духовную отраду всегда доставляли мне мои архипастырские поездки в республику Чили», – писал митрополит Никодим[24]. Как правило, на время визитов в эту страну он останавливался у соотечественников. В Сантьяго-де-Чили владыка не раз поднимался на фуникулере на вершину 500-метровой горы Сан-Кристобаль, к статуе Пресвятой Богородицы. «Божия Матерь простирает руки к раскинувшемуся у подножия горы миру, но взор Ее устремлен в поднебесную высь»[25]. Ниже на сто метров находится католический храм. По заведенному обычаю святитель заказывал у блюстителя церкви проигрывание духовных произведений Баха, Моцарта и других композиторов. Он брал с собой молитвенник и под музыкальный аккомпанемент читал акафисты Спасителю, Богородице и святым.

В 1969 году архиепископ Никодим принял под омофор Московского Патриархата священника Иоанна (Хуана) Боденбурга. Он был сыном немца и чилийки, в юности окормлялся в храме Антиохийского Патриархата. В начале 1960-х годов Хуан познакомился с иерархом Русской Зарубежной Церкви – архиепископом Сантьягским и Чилийским Леонтием (Филипповичем), который, видя искреннее желание юноши служить Церкви, отправил его учиться в Грецию. В декабре 1967 года владыка рукоположил Хуана Боденбурга во диакона, а в сентябре 1968 года – в иерея. В 1969 году, после перевода архиепископа Леонтия на Буэнос-Айресскую кафедру, отец Иоанн решил войти в юрисдикцию Патриаршей Церкви.

Тогда же святитель Никодим взял под духовную опеку другого молодого чилийца – Антонио Рейеса. В выступлении на Поместном Соборе Русской Православной Церкви в Москве в июне 1988 года отец Антоний, уже зрелый священник, говорил, что 30 лет назад имел неясное впечатление о Русской Церкви, но Божий Промысл свел его с владыкой Никодимом, благодаря которому он «сделал первые шаги к пастырскому служению»[26]. В 1972 году в Буэнос-Айресе Антонио Рейес был рукоположен во диакона епископом Аргентинским и Южноамериканским Максимом (Крохой), а в 1973 году им же поставлен во пресвитера.

При содействии архиепископа Никодима и епископа Максима отец Иоанн и отец Антоний создали в Сантьяго приходы во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова и в честь иконы Божией Матери «Неустанная Помощь». Иоанно-Богословский приход, состоявший первоначально из нескольких человек, соорудил для литургических целей небольшую постройку из фанеры, но ее разрушил первый же ураганный ветер. Затем богослужения проводились в гостиной дома отца Антония. В 1974 году отца Иоанна пригласили в СССР, где он был награжден орденом преподобного Сергия Радонежского. В июне 1975 года в Благовещенском соборе в Буэнос-Айресе архиепископ Никодим возвел священника Иоанна Боденбурга в сан протоиерея. В 1979 году Московская Патриархия приобрела участок под Иоанно-Богословскую церковь.

В 1980 году приход иконы Божией Матери «Неустанная Помощь» перешел в каноническое подчинение Антиохийского Патриархата. В 1982 году к антиохийцам ушел отец Иоанн Боденбург. Отец Антоний Рейес сохранил верность Русской Церкви. В 1985 году он принял монашеский постриг с именем Феодосий, впоследствии достиг сана архимандрита. В ноябре 2010 года отец Феодосий по неясным причинам вступил в неканоническую Истинно-Православную Церковь под управлением «митрополита» Рафаила (Прокопьева) и был избран «Священным Синодом» этой организации управляющим Чилийской «епархии» с титулом «епископ» Сантьяго и Чили (вскоре повышен до «архиепископа»).

В мае 1971 года владыка Никодим посетил Кубу. На Острове свободы к тому времени проживало несколько сот православных: русские, украинцы, греки, болгары, ливанцы. Накануне победы революции в 1959 году в Гаване на пожертвования был воздвигнут православный храм во имя равноапостольных Константина и Елены. Предприняв ряд безуспешных попыток добиться помощи в окормлении от Американской архиепископии Константинопольского Патриархата, православные жители Кубы направили в Московскую Патриархию прошение о приеме в юрисдикцию Русской Церкви. Во внимание к этому обращению в Гавану был делегирован исполняющий обязанности Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки (включая Мексику).

15 мая 1971 года в Константино-Еленовском храме прошло собрание кубинской православной общины под председательством архиепископа Никодима. Генеральный секретарь Национального совета Церквей Кубы Хулио Домингес Гарсиа зачитал ходатайство участников заседания о вхождении в лоно Московского Патриархата. Присутствующие поставили свои подписи под этим документом и вручили его владыке.

В тот же день за всенощным бдением святитель присоединил к восточному христианству Х. Домингеса с именем Иулий и Роберто Руиса Фернандеса. Иулий Домингес происходит из верующей католической семьи, учился в престижной французской школе в Гаване. Долгое время он пребывал в духовных поисках. «Ответы на волновавшие его вопросы Иулий получил, познакомившись в 1964 году с членами русской православной общины», – рассказывал в интервью автору этих строк настоятель Казанского храма Московского Патриархата на Кубе протоиерей Вячеслав Бачин[27].

16 мая, в воскресенье, архипастырь отслужил в Константино-Еленовском храме литургию, за которой посвятил Иулия во диакона. Около 80 человек причастились святых Христовых таин. «По окончании богослужения я обратился к прихожанам со словом назидания, преподал каждому благословение и провел краткую беседу», – писал владыка в отчетной статье о поездке[28].

В Гаване архиепископ Никодим узнал о необычном православном верующем – Широ Коидо, после Японии на Кубе. 17 мая он побывал в резиденции дипломата. Владыка поинтересовался, почему чиновник такого высокого ранга не буддист и не синтоист, а православный. Оказалось, что дедушка посла был хорошо знаком с основоположником Японской Православной Церкви равноапостольным Николаем (Касаткиным). Их первая встреча произошла при любопытных обстоятельствах. Дед Ш. Коидо служил буддистским жрецом в Нагасаки и, прослышав, что некий русский в Токио обращает японцев в православную веру, дал самурайскую клятву убить смутьяна. Домой он вернулся только через два года, но уже не жрецом, а православным христианином, принявшим святое крещение от того, кого намеревался лишить жизни[29].

21 мая, в день памяти апостола и евангелиста Иоанна Богослова, Константино-Еленовский храм был официально открыт. В торжественной церемонии участвовали архиепископ Гаваны Франсиско Овес, послы Японии, Голландии и Швеции на Кубе, представитель ЮНЕСКО в Южном полушарии, сотрудники Посольства СССР. Владыка Никодим рукоположил отца Иулия Домингеса во священника, а Роберто Руиса – во диакона. Архиерей призвал новопоставленных клириков достойно и со страхом Божиим пасти и окормлять чад, «вверенных вам, делом, словом и личным добрым пастырским примером… Вы же, возлюбленная паства, возблагодарите Господа, с искренней сыновней любовью, смирением и доверием вручите спасительное окормление душ ваших их пастырскому попечению»[30].

В 1973 году отцу Иулию и отцу Роберту довелось побывать в Советском Союзе. Большой радостью для них было сослужение за литургией во главе с Патриархом Московским и всея Руси Пименом. Кубинские священнослужители паломничали по монастырям и храмам России и Украины. В Харькове их принимал архиепископ Никодим.

В октябре-ноябре 1973 года владыка снова побывал на Кубе. 4 ноября, в неделю 20-ю по Пятидесятнице, в Константино-Еленовском храме он совершил богослужение, на котором присутствовали прихожане разных национальностей и представители всех христианских Церквей страны.

В середине 1970-х годов кубинские власти упразднили русский православный приход в Гаване, а его помещение передали молодежному театру. Отец Иулий тяжело переживал закрытие храма, его сразил серьезный недуг. По выздоровлении он прошел курс обучения журналистике, трудился на радио, печатался в прессе.

Дважды святитель Никодим ездил в Мексику. В городке Непантла (80 км от Мехико) действует храм Покрова Пресвятой Богородицы. Он был заложен священником из США – архимандритом Иоанном (Брэссингемом), организовавшим в 1970 году благочиние Московского Патриархата в Мексике. Неподалеку от церкви возвышаются два вулкана – Попокатепетль и Истаксиуатль. В книге «Жребий, предначертанный Богом» владыка рассказывал, что взбирался на самые верхние их точки. Там били горячие источники, в которых туристы варили сырые яйца. У мексиканцев по этому поводу сложилась поговорка: «Кто не ел яиц, сваренных на вершинах гор-вулканов, тот в Мексике не бывал»[31].

У архимандрита Иоанна был младший друг – Юлий (Хулио) Гарсиа, которому он привил любовь к Православию. В 1970 году епископ Филадельфийский Алексий (ван дер Менсбрюгге) рукоположил Юлия в диакона и иерея. Своим духовным отцом священник Юлий Гарсиа считал владыку Никодима, под чьим руководством после кончины отца Иоанна в 1973 году исполнял обязанности благочинного патриарших приходов в Мексике. Отец Юлий пастырски заботился о чадах Русской Православной Церкви в Мехико, Куэрнаваке и Кордове. В Покровском храме в Непантле настоятельствовал священник Серафим Фуэнтес, тоже коренной мексиканец.

В октябре 1973 года архиепископ Никодим впервые посетил «страну майя». 27 октября он прибыл в Непантлу. 28 октября, в неделю 19-ю по Пятидесятнице, владыка отслужил литургию, которая в связи с небольшими размерами Покровского храма прошла рядом с ним, в саду, где планировалось построить новую церковь. «Когда мне приходится служить вот так, когда над головой безбрежный купол неба – вечного храма Божия, – делился своими ощущениями архипастырь, – я испытываю необыкновенное чувство. Словно вся природа участвует с нами в этой Божественной службе»[32]. Первое в Покровской церкви архиерейское богослужение собрало православных верующих и местных католиков. Отец Серафим Фуэнтес был награжден наперсным крестом.

В апреле-мае 1976 года, в дни празднования Пасхи Христовой, священник Юлий Гарсиа предпринял паломничество по святой Руси. Несколько дней он гостил в Харьковской и Богодуховской епархии по приглашению владыки Никодима. Мексиканец осмотрел многие городские и сельские храмы. «Отец Юлий неоднократно сослужил за богослужениями архиепископу Никодиму; из его рук он принял патриаршую награду – наперсный крест», – сообщал «Журнал Московской Патриархии»[33]. 7 мая в Троице-Сергиевой лавре священник Гарсиа был представлен патриарху Пимену. 9 мая, в неделю жен-мироносиц, ему выпала честь сослужить Святейшему в московском Богоявленском кафедральном соборе.

В мае 1977 года святитель прилетел в Мексику, чтобы благословить строительство нового здания Покровской церкви. 21 мая он в сослужении отца Юлия и отца Серафима совершил литургию на фундаменте будущего храма. Иерарх возвел мексиканских пастырей в протоиереи. После евангельского чтения исполняющий обязанности Патриаршего экзарха Центральной и Южной Америки произнес «Слово о значении храма Божия в деле спасения человека». «Будем, мои возлюбленные, при содействии помощи Божией воздвигать храм Богу Живому не только из камней, но и из сердец наших и украшать его чистой совестью нашей, воспитывая свою волю к непреложному исполнению заповедей Божиих: “Любить Бога всею душою… а ближних наших как самих себя” (Мф. 22: 37, 39)…», – сказал, в частности, владыка[34].

В 1980–1990-е годы русская православная миссия в Мексике угасала. Покровский храм остался почти без прихожан, лишился материальной поддержки. Отец Юлий и отец Серафим из-за проблем финансового характера были вынуждены покинуть лоно Московского Патриархата. Отец Юлий стал католическим священником, служил в часовне на кладбище. Умер он в бедности.

Публикация «Служебника» на испанском языке

Обложка «Литургикона» (1970) Значимым достижением владыки Никодима был перевод на испанский язык Божественных литургий святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого, литургии Преждеосвященных даров и других богослужебных текстов.

Примечателен случай, сподвигший архипастыря выучить язык Сервантеса и Гарсиа Маркеса. Как-то он пригласил в гости статс-секретаря по делам культов (заместителя министра иностранных дел и культов) Аргентины Хосе Ногероля Арменголя. Переводил их беседу секретарь епархии А.Г. Васько, который, по словам владыки, был «слугой двух господ»: «работал секретарем для Московской Патриархии и информатором для Посольства СССР и аргентинского Министерства внутренних дел». На вопрос Х. Ногероля: «Пользуется ли ваша Церковь свободой?» – последовал дипломатичный ответ, но А.Г. Васько перевел его по-своему: «Что скажет Хрущев, то и делаем». Эту выходку раскрыла домохозяйка, слышавшая разговор[35].

Святитель понял, что, чтобы быть независимым в общении с латиноамериканцами, нужно говорить на их языке. Среди прихожан Благовещенского собора архиепископ Никодим нашел педагога – Л.А. Брадткорба, «очень образованного, скромного и честного человека»[36]. Он преподавал классический испанский (кастильский) язык, на котором говорят в Испании (в латиноамериканских странах в ходу национальные варианты испанского языка). Л.А. Брадткорб любил повторять, что именно кастильское наречие имел в виду император Священной Римской империи Карл V, когда замечал, что испанский язык создан, чтобы разговаривать на нем с Богом[37]. Ученик, несмотря на обилие дел, старался заниматься строго по установленному расписанию, продемонстрировал прилежание и усидчивость.

Овладев достаточно свободно устной и письменной испанской речью, владыка приступил к переводу литургической литературы. Ценную помощь в этом оказал Л.А. Брадткорб, «за что ему даны от меня неустанные молитвы: утренние, вечерние и литургические»[38]. В мае 1970 года Экзархат Московского Патриархата выпустил в Буэнос-Айресе первый православный «Служебник» на испанском языке – «Литургикон». Книга издана по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (в числе деяний которого – учреждение Аргентинской кафедры) и посвящена его памяти (Святейший отошел ко Господу незадолго до выхода в свет этой работы – 17 апреля 1970 года).

Содержание «Литургикона» включает: краткое объяснение понятия и назначения литургии; порядок подготовки священнослужителей и мирян к богослужению и причастию; последование проскомидии; последование литургий святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого; благодарственные молитвы; последование отдания великих Господских праздников; последование литургии Преждеосвященных даров; тропари и воскресные прокимны восьми гласов; тропари и кондаки некоторым праздникам; порядок построения исповеди; разъяснение отдельных церковных терминов и описание особенностей православного богослужения; указания на чтение Апостольских посланий и Евангелия в воскресные дни и на главные праздники.

Труд архиепископа Никодима стал заметным явлением в религиозной литературе Латинской Америки и был отмечен грамотами правительств Аргентины и Чили. Он по сей день используется в латиноамериканских приходах Русской Православной Церкви и других Православных Церквей. Настоятель миссии Русской Зарубежной Церкви в Чили священник Алексий Аэдо Вилугрон с гордостью показывал автору настоящего очерка экземпляр «Литургикона», подаренный ему более 20 лет назад отцом Феодосием (Рейесом). По словам отца Алексия, для всех более поздних переводов православных богослужений на испанский язык образцом служил «Литургикон» владыки Никодима.

Отношения с Поместными Православными Церквями

«Как результат шестилетнего пребывания владыки Никодима на Аргентинской кафедре искренне теплые и братские отношения связывают теперь нашу Церковь с представителями в Аргентине Антиохийской и Константинопольской Церквей», – констатировали в статье «В подвиге апостольского делания» монахиня Ангелина (Егорова) и М.В. Бросоль[39].

Вместе с главами константинопольской и антиохийской епархий – епископом Буэнос-Айресским и Южноамериканским Мелетием (Декандрео) и митрополитом Буэнос-Айресским и Аргентинским Мелетием (Свайти) – святитель был зачинателем традиции общеправославного крестного хода в Буэнос-Айресе при выносе святой Плащаницы в Великую пятницу. Процессия начиналась у греческого собора Успения Пресвятой Богородицы, затем перемещалась к арабскому Георгиевскому кафедральному храму, а потом – к Благовещенскому собору. «Мелодичный перезвон, тысячи мерцающих свечей в руках верующих, исполнение прекрасным мужским хором “Плача Божией Матери” украшали торжественное, благоговейно-величественное шествие», – так описывал архиепископ Никодим крестный ход в 1968 году[40].

Упомянутые архипастыри были личными друзьями владыки. О епископе Мелетии (Декандрео) он вспоминал, что его глубокая вера «пробуждала в сердцах прихожан любовь и уважение к нему… Почти все пасхальные и великопраздничные дни мы пребывали в евхаристическом общении в русских и греческих храмах»[41]. После смерти владыки Мелетия в 1968 году экзарх Константинопольской Церкви в Северной и Южной Америке митрополит Иаков (Пилили) доверил русскому иерарху управление греческими приходами в Аргентине до назначения нового архиерея – епископа Геннадия. В 1969 году архиепископ Никодим, по просьбе владыки Иакова, совершил диаконскую и иерейскую хиротонию молодого грека Демостениса Цеплакоглу для служения в Аргентине.

Митрополит Мелетий (Свайти) часто сослужил за праздничными богослужениями в Благовещенском храме, а владыка Никодим – в Георгиевском соборе. В августе-сентябре 1973 года по инициативе святителя состоялся визит владыки Мелетия (Свайти) в Русскую Православную Церковь. Он побывал в Москве, Ленинграде, Харькове, Пскове, молился у святынь Троице-Сергиевой лавры и Псково-Печерского монастыря.

В октябре 1973 года владыка Мелетий сопровождал русского собрата в поездке по Аргентине. 5–7 октября архиереи находились в городе Кордова (центральная часть страны). 5 октября в приходском доме антиохийского Георгиевского храма был показан документальный фильм «Поместный Собор Русской Православной Церкви 1971 года». 7 октября в этом храме при большом стечении арабов, россиян и греков состоялась литургия. 8 октября владыка Мелетий и владыка Никодим посетили город Росарио (северо-восток Аргентины), где отслужили литургию в Георгиевской церкви. И в Кордове, и в Росарио арабские общины устроили прием в честь архиепископа Никодима. Вернувшись в Аргентину после долгого перерыва в июне 1985 года, митрополит Никодим Львовский и Тернопольский не застал митрополита Мелетия в живых и совершил панихиду на его могиле на греческом кладбище Буэнос-Айреса.

Антиохийский Патриархат, самая многочисленная и влиятельная Православная Церковь в Латинской Америке, помогал владыке Никодиму в разных странах. В ноябре 1968 года антиохийцы организовали его визит в Чили. 17 ноября святитель возглавил литургию в Георгиевском кафедральном соборе в Сантьяго. Накануне радио и телевидение объявили о приезде церковного иерарха из России, поэтому храм был заполнен людьми – арабами, греками, выходцами из СССР и чилийцами-католиками. Служба велась на арабском, церковнославянском, греческом и испанском языках. Гость выразил благодарность антиохийской общине «за ту теплоту и заботу, которые были проявлены к нам в эти дни. Эта сердечность является живым свидетельством православной кафоличности и служит наглядным примером единства во Христе каждому из нас, христиан…»[42].

21 ноября, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, по предложению антиохийского архиерея в Чили епископа Ларисского Афанасия (Скафа), владыка сослужил ему за освящением новой Крестовой церкви архиепископии Антиохийского Патриархата. 23 ноября святитель направился в город Винья-дель-Мар, что на берегу Тихого океана. На его взгляд, «местность эта очень похожа на Крымское побережье»[43]. В Успенском храме прошло богослужение для арабов, греков и русскоязычных верующих. «Последние впервые за долгие годы имели возможность получить благословение Матери-Церкви через наше смиренное присутствие», – писал владыка[44].

В октябре 1973 года в Мексике архиепископа Никодима принимал глава Экзархата Антиохийской Церкви в Мексике и Центральной Америке епископ Кесарийский Антоний (Шедрауи). 21 октября иерархи сослужили литургию в Георгиевском кафедральном соборе в Мехико. Богослужение, за которым молились арабы, россияне и мексиканцы, совершалось по-испански, по-церковнославянски и по-арабски. «Я благодарю Бога, что мне представилась возможность посетить вашу живописную страну и познакомиться с ее дружелюбным народом, – сказал в заключение владыка, – и в одном из святых храмов принести Бескровную Жертву, чтобы испросить у Пастыреначальника Христа мира и благоденствия, любви и братского единомыслия всем людям этого благодатного уголка…»[45]. За почти две недели, проведенные в Мексике, архиепископ Никодим дважды встречался с викарием Патриарха Константинопольского в Мексике, Центральной Америке, на Карибах, Багамах, в Венесуэле, Колумбии и Эквадоре епископом Назианским Павлом (де Бальестером).

Укрепление межхристианского взаимодействия

Пребывание владыки Никодима на Аргентинской кафедре пришлось на период активизации участия Русской Церкви в межхристианском диалоге, связанный с именем митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова), председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата в 1960–1972 годах и Патриаршего экзарха Западной Европы в 1974–1978 годах. Святитель воздавал должное «необычайному таланту» владыки Никодима, послужившему «сплочению миролюбивых сил для противостояния силам зла и объединению христианских Церквей в братское содружество в искании “да будут все едино” (Ин. 17: 21)»[46]. Архипастыри-соименники были «духовными друзьями»[47]. Они участвовали в составе одной делегации в межхристианских форумах. Исходя из личных убеждений («Я никогда не делил людей по национальности. Для меня они дети единого Бога, Отца и Творца мира»[48]) и следуя церковному курсу, владыка развивал соработничество с христианскими Церквями.

Из репортажа «Журнала Московской Патриархии» о приезде новоназначенного епископа Московского Патриархата в Буэнос-Айрес в апреле 1964 года мы узнаем, что один из первых визитов он нанес Епископ Никодим с епископом Мелетием (Декандрео), архиепископом Папкеном (Абадьяном), православными священнослужителями и аргентинскими официальными лицами в Благовещенском приходе примасу Аргентины архиепископу Буэнос-Айреса кардиналу Антонио Каджано. «Кардинал дружески и тепло встретил владыку; встреча двух архипастырей продолжалась около часа; во время нее между ними состоялась беседа на темы общехристианской жизни»[49]. Владыка всегда приглашал монсеньора Каджано на крупные мероприятия Благовещенского храма.

Добрые отношения сложились у святителя с архиепископом Аргентинским и Южноамериканским Папкеном (Абадьяном) (Армянская Апостольская Церковь). Их знакомство завязалось еще до того, как оба попали в Новый Свет. Произошло это в конце 1950-х годов на Святой Земле, где отец Никодим служил заместителем начальника и затем начальником Русской духовной миссии, а архимандрит Папкен представлял Армянскую Церковь. В 1960 году отец Папкен был хиротонисан во епископа для окормления армянской паствы в Латинской Америке. «Прощаясь с ним, я невольно изумился тому, сколь непостижим жребий Божий, неожиданно перемещающий людей за тридевять земель, – вспоминал владыка. – Но мне и в голову не могло тогда прийти, что через какие-то четыре года Промысл Божий судит и мне оказаться в тех краях, куда отправлялся новопосвященный епископ Армяно-Апостольской Церкви»[50].

Армянский архиерей, тогда уже носивший сан архиепископа, был единственным знакомым, встреченным святителем в Буэнос-Айресе. На аэродроме «мы обнялись с ним как близкие, родные братья, и у меня сразу же исчезло чувство заброшенности и одиночества, которое овладевает каждым, когда он впервые ступает на неведомую ему землю»[51]. Иерархи вместе путешествовали по Аргентине, пользуясь гостеприимством обеспеченных армян. Владыка Папкен познакомил друга с фотохудожником армянского происхождения К.Р. Кайояном, известным под псевдонимом Кайо. Он запечатлел на пленке многих известных людей, включая первых лиц Аргентины. В 1970 году Кайо сделал фотопортрет архиепископа Никодима, отмеченный главной премией на выставке в Нью-Йорке.

Святитель участвовал в экуменических молениях о мире и христианском единстве, организовывавшихся в храмах Константинопольского и Антиохийского Патриархатов, Католической Церкви, традиционных протестантских Церквей в Буэнос-Айресе. В конце 1960-х годов он ввел практику общехристианских богослужений в Благовещенском приходе.

Во время архипастырских поездок владыка обязательно встречался с местными духовными лидерами. В Сантьяго он многократно общался с примасом Чили архиепископом Сантьяго кардиналом Раулем Силвой. В мае 1971 года на Острове свободы архиепископ Никодим побывал в штаб-квартире Национального совета Церквей Кубы и рассказал представителям Методистской, Реформатской, Англиканской Церквей и других христианских общин о Московском Патриархате. Архиепископ Гаваны Франсиско Овес дал обед в честь православного гостя в женском монастыре Санто-Вениа. В октябре 1973 года владыка имел аудиенцию с примасом Мексики архиепископом Мехико кардиналом Мигелем Дарио Мирандой-и-Гомесом. На следующий день он посетил католический храм в мексиканской столице, где хранится самая почитаемая в Латинской Америке святыня – нерукотворный образ Девы Марии Гваделупской.

Завершая этот «экуменический» раздел, перескажем историю, упомянутую в не раз цитировавшихся мемуарах митрополита Никодима «Жребий, предначертанный Богом». Однажды святителя пригласил на обед профессор буэнос-айресской Военно-морской академии Линерс де Эстрада. Также были приглашены митрополит Мелетий (Свайти), епископ Мелетий (Декандрео), архиепископ Папкен (Абадьян), генеральный капеллан Федеральной полиции Буэнос-Айреса священник Эстебан Гарделла, профессор Католического университета в городе Лухан отец Крпан и несколько мирян. За чашкой чая один адвокат спросил отца Крпана: «Падре, чем вы можете доказать бытие Божие?» Священник ответил остроумно: «Если Церковь Христова при наличии таких немощных, противоречащих друг другу в своих суждениях о вере, столь разных по своим духовным убеждениям священников, подобных тем, которые сидят за этим столом, уже 2000 лет существует и будет существовать, то это является лучшим доказательством бытия Божия. Бог управляет Своей Церковью, а не мы»[52].

Развитие связей с политическими кругами

Владыка Никодим был первым, кто взялся за важное и ответственное дело свидетельства о жизни и служении Русской Православной Церкви перед властными структурами и общественностью стран Латинской Америки. Он стремился укрепить авторитет Московского Патриархата, упрочить социальное положение своей паствы, повысить интерес к русской духовной культуре.

«Я удостоился чести быть принятым президентами Аргентины: доктором Артуром Умберто Ильией (1963–1966. – М.П.), генералом Х.К. (Хуаном Карлосом. – М.П.) Онганией (1966–1970. – М.П.)», – вспоминал святитель[53]. Находясь в Аргентине в октябре 1973 года, владыка направил президенту генералу Хуану Доминго Перону (1946–1955 и 1973–1974) телеграмму, в которой призывал «Божие благословение и помощь на страну и народ Аргентины в успешном следовании по пути мира и прогресса…»[54]. В ответной телеграмме Х.Д. Перон поблагодарил иерарха за молитвы и добрые пожелания. Пребывая в Аргентине в мае-июне 1975 года, архиепископ Никодим, вместе с епископом Аргентинским и Южноамериканским Платоном (Удовенко), поздравил телеграммой президента Марию Эстелу Мартинес де Перон (1974–1976), вдову Х.Д. Перона, с Днем майской революции – главным государственным праздником Аргентины, отмечаемым 25 мая.

В ходе визита в Аргентину в апреле-мае 1977 года архиепископ Харьковский и Богодуховский передал президенту генералу Хорхе Рафаэлю Виделе (1976–1981) икону Христа Спасителя, выполненную на бересте харьковским художником. Незадолго до возвращения в СССР владыке поступило послание Х.Р. Виделы: «С глубоким волнением я получил икону Бога и Спасителя нашего, которую Вы имели любезность мне направить. Выражаю Вам мою признательность и желаю успехов в высоком апостольском служении»[55].

В июне 1985 года митрополит Никодим приехал в Аргентину в качестве гостя правительства. Власти выделили ему почетный эскорт. Когда святитель посещал пригород Буэнос-Айреса, неожиданно пришло приглашение выступить в Национальном конгрессе Аргентины. В сопровождении четырех мотоциклов архипастырь был доставлен в здание парламента в столице. Соотечественники, видевшие кортеж, говорили: «Это наш владыка едет». Свою речь он начал так: «У меня есть две родины – Советский Союз и Аргентина, где я постоянно и непостоянно служу 14 лет. Поэтому я нахожу уместным говорить по-испански, а переводчики переведут мои слова для наших граждан»[56]. Публика зааплодировала. Затем в президентском дворце «Розовый дом» (Casa Rosada) состоялась беседа владыки с главой государства Раулем Альфонсином (1983–1989). Митрополит поблагодарил президента за гостеприимство и доброе отношение правительства и народа Аргентины к Экзархату Московского Патриархата[57], а по окончании встречи преподнес украинскую шкатулку ручной работы.

В декабре 1968 года в Сантьяго владыка Никодим побывал на приеме у президента Чили Эдуардо Фрея Монтальвы (1964–1970), которому подарил икону святителя Николая Чудотворца «как благословение нашей Церкви ему и всему чилийскому народу, с молитвенным пожеланием их стране мира, благополучия и во всем Божиего благословения»[58].

В постоянный круг общения святителя в Аргентине входили официальные лица, ответственные за религиозную политику. Наиболее дороги его сердцу статс-секретарь по делам культов Х. Ногероль Арменголь, его преемник Родольфо Арамбарри, директор департамента некатолических исповеданий Министерства иностранных дел и культов Романо Браво, его заместитель Видал Раффо и помощник Нестор Пароди[59]. «Владыка много раз получал приглашения на семейные и на официальные торжества в церковных, правительственных и дипломатических кругах, вызывая повсюду симпатию и уважение к нашей Русской Православной Патриаршей Церкви…» – писали монахиня Ангелина (Егорова) и М.В. Бросоль[60].

В июне 1985 года в Буэнос-Айресе, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Пимена, митрополит Никодим вручил церковные ордена находившимся в отставке Р. Браво и Н. Пароди, заместителю статс-секретаря по делам культов Марии Терезе де Морини и другим сотрудникам внешнеполитического ведомства Аргентины.

В августе-сентябре 1985 года, по приглашению Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата, в СССР гостила М.Т. де Морини. Программа ее визита включала Москву, Ленинград, Минск и ряд городов Украины. Во Львовской и Тернопольской епархии аргентинку приветствовал митрополит Никодим. В интервью корреспонденту «Журнала Московской Патриархии» М.Т. де Морини рассказала, что побывала в Почаевской лавре в день памяти преподобного Иова Почаевского (точнее, в праздник обретения мощей святого – 10 сентября). «Мы присутствовали за Божественной литургией, участвовали в крестном ходе и выносе мощей преподобного Иова, к которым мне выпало счастье приложиться. Потом мы разделили трапезу с братией монастыря»[61].

Хорошие контакты архиерей Русской Православной Церкви наладил с локальными администрациями. В мае 1977 года мэр Оберы Энрике Эваристо Вильяверде провозгласил архиепископа Никодима почетным гражданином города. Несколько раз владыка посещал военный гарнизон Оберы. В июне 1985 года он был объявлен почетным гостем колонии Жапежу и города Ванды.

***

Летят годы, все дальше уходит вглубь истории «латиноамериканская Одиссея» владыки Никодима. После 1985 года он оказался в Аргентине лишь в 1996 году, в составе официальной делегации Харькова. Русский иерарх оставил о себе добрую память. Н. Пароди как-то признался, что у Р. Браво «при воспоминаниях о владыке Никодиме всегда на глазах появляются слезы»[62]. Многие латиноамериканские соработники и друзья святителя уже отошли в мир иной. Владыка келейно молится об упокоении их душ.

В Харьковское епархиальное управление и сегодня приходят из Латинской Америки письма, поздравления по случаю Пасхи, Рождества и памятных дат. В апреле 2001 года, в связи с 80-летием владыки Никодима, поздравительный адрес передал президент Аргентины Фернандо де ла Руа (1999–2001). В апреле 2011 года, ко дню 90-летнего юбилея бывшего главы Аргентинской и Южноамериканской епархии Московского Патриархата, поздравления прислали статс-секретарь по делам культов Аргентины Гильермо Родольфо Оливери, посол Колумбии в России Диего Хосе Тобон, посол Чили в России Хуан Эдуардо Эгигурен, настоятель миссии Русской Зарубежной Церкви в Чили священник Алексий Аэдо Вилугрон.

Латиноамериканские государственные и общественные деятели, приезжающие в Харьков, как и раньше, наносят визит вежливости митрополиту Никодиму. В мае 2009 года его посетила посол Аргентины на Украине Лила Ролдан Васкес де Муан. Как сообщал сайт Харьковской епархии, дипломат «от лица аргентинского народа засвидетельствовала глубокое уважение к делам владыки Никодима, память о которых хранится и по сей день»[63]. В благословение на служение своему народу митрополит подарил Л. Ролдан Васкес де Муан список Озерянской иконы Божией Матери – покровительницы Харькова.

В октябре 2008 года владыка написал трогательное стихотворение «Память сердца не знает забвенья», в котором говорил о Буковине, ее непростой истории, о своих предках и родителях. «Память – зеркало Вечности, что никогда не тускнеет», – мудро отметил архипастырь[64]. Наряду со своей малой родиной, он с наибольшей нежностью воспоминает о служении на Аргентинской кафедре. Интервью автору этих строк святитель закончил признанием: «Вам и всем православным Латинской Америки от всего сердца говорю: я люблю вас! Молюсь за вас и ваш латиноамериканский народ. Я люблю вас как народ Божий и благословенный, одарованный трудолюбием и братолюбием друг к другу. В этом богатстве да хранит вас Господь и Своей десницей сопровождает вас до вечного приюта, где обитают все любящие Бога!»[65].

Интересный факт: митрополит Никодим является обладателем аргентинского удостоверения личности (cédula de identidad), выданного властями страны взамен визы, которая продлялась каждые три месяца. Этот документ равнозначен паспорту (но не дает избирательного права и недействителен при осуществлении банковских операций). Таким образом, владыка мог бы пребывать в Аргентине пожизненно. Думается, в своих молитвах старец Слобожанщины часто переносится в столь полюбившийся ему край. Неслучайно за каждым богослужением в Покровском монастыре Харькова он произносит некоторые возгласы по-испански.