Толерантный тупик.
Россия вышла на первое место в мире по либерализации миграционного законодательства

В Европе на протяжении десятилетий активно пропагандировалась теория «плавильного котла наций». Теперь правительства Старого Света и даже Америки – страны, сформированной мигрантами - признали, что на практике эта теория не работает. У нас же сегодня многие политики, ученые и деятели культуры настаивают на воспитании у россиян некой толерантности, то есть терпимом отношении членов общества к особенностям иного поведения и иного образа жизни.

А что такое - «толерантность»? Медицинский, но давно употребляемый в социологии, педагогической и социальной психологии термин. В широком смысле он означает способность нечто перетерпеть. Проще говоря, если нарывает палец, можно налить теплую воду в кружку, добавить чайную ложку питьевой соды, размешать, и опустить свой перст в этот теплый раствор. Будет больно, а если подлить из чайника воды погорячее, что желательно, – то почти нестерпимо. Это и есть толерантность. Однако человек очень уж терпеливый может и ожог получить. Так вот, это уже совсем не толерантность. Дело в том, что в своей родной области, медицине, «толерантность» - понятие парное, как, например, «плюс» и «минус» в физике. Его дополняет понятие «порог резистентности». Пока терпимо – «толерантность». А вот когда до ожога дело дошло - значит, перейден «порог резистентности». Уйдем из области медицины.

Если численность этнической группы даже чуть превышает 10 процентов, то порог перейден, и у коренного населения скачком растет мигрантофобия, - доказывает в своих исследованиях заведующий кафедрой социологии Ереванского государственного университета Людмила Арутюнян.

«Порог резистентности» в данном случае - это граница, за которой толерантность превращается в ксенофобию. В Москве такой «порог» давно перейден. По данным Центра миграционных исследований, сейчас в столице проживают не менее 13 миллионов человек, включая примерно 3 миллиона мигрантов, причем две трети из них – без регистрации. Исследователи Института социологии РАН подсчитали: доля русских в составе населения Москвы за последние 20 лет снизилась с 90 до 84 процентов, а доля выходцев из Армении и Грузии выросла в 3 раза, из Азербайджана – в пять раз. Численность выходцев с Северного Кавказа увеличилась десятикратно. За период между двумя переписями 1989 и 2002 годов в столице в 12 раз выросла численность таджиков, в 7 раз - чеченцев, в 4,8 раза стало больше азербайджанцев, в 2,8 раза - армян, в 2,7 раза - грузин. В целом доля представителей разных национальностей за 13 лет выросла с 10,3 до 15,2 процента. Причем в последнее десятилетие негативное отношение к мигрантам стало переноситься даже на москвичей определенных национальностей. По данным социологов, до 20 процентов москвичей-русских «сдержанно» относятся даже к украинцам, примерно треть так же воспринимает татар, евреев, армян и грузин, к азербайджанцам эти чувства испытывает половина москвичей. Еще хуже отношение к чеченцам…

Но, как стараются нас убедить сегодня, - без мигрантов Первопрестольной не обойтись.

Однако, даже так называемое «улучшение» демографии, ради чего собственно мы и пошли на либерализацию миграции, иллюстрирует печальный факт - матери 90 процентов новорожденных, оставляемых в московских Домах малютки, - женщины, приехавшие к нам на заработки, забеременевшие зачастую вовсе не от граждан России.

Еще уверяют нас, что в Москве, мол, некому работать. Тезис откровенно лукавый, хотя его и подкрепляют уверениями, будто миграционный приток обеспечивает стремительный экономический рост за счет использования дешевой и высококвалифицированной рабочей силы. Большинство объявлений о вакансиях содержит к соискателю требование об опыте работы. Кто будет готовить кадры? За чей счет обучать новым технологиям? В экономически развитых странах 10-12 процентов прибыли работодатели вкладывают в повышение квалификации персонала. У нас – менее 1 процента. Поэтому, как недавно замечал Евгений Примаков, занимая пост президента Торгово-промышленной палаты, в России сегодня только 3 процента высококвалифицированных рабочих. По словам президента Ассоциации строителей России Николая Кошмана, те, кто сегодня идет на стройку, по уровню квалификации не выдерживают никакой критики. Для сравнения: в США квалифицированные рабочие составляют половину занятого населения, в Германии – 45 процентов. Наши выпускники ПТУ и техникумов ищут работу где угодно, только не на заводах. Причин много, среди главных – низкая зарплата, низкий престиж, отсутствие «социалки». Да и сама система ПТУ укомплектована педагогами и мастерами производственного обучения лишь наполовину. Средний возраст мастеров – выше пятидесяти, и треть наставников имеют более низкий квалификационный разряд, чем тот, что присваивается выпускникам, а учат молодых на станках выпуска 50-х, 60-х и 70-х годов.

Весь мир наращивает расходы на образование и пытается сделать его, прежде всего, доступным. Финляндия 16 процентов ВВП направляет в сферу высшего образования, Япония - 14, Германия – 8 процентов. В этих странах высшее образование бесплатно для всех желающих. Россия тратит на эти цели всего 3 процента ВВП, а число бюджетных мест в вузах ежегодно сокращается на 10 процентов. По мнению специалистов, если эта тенденция сохранится, через пять лет бюджетных мест в вузах вообще не останется. При этом политики, чиновники, ученые, бизнесмены – те, от кого зависит, как будет развиваться дальше страна – в голос говорят о необходимости перехода к инновационным технологиям и модернизации. Спустимся с небес на землю, у нас по Москве степень износа машин и оборудования в среднем составляет 55 процентов, а на многих предприятиях до 60–80 процентов…

Нынешние миграционные процессы ведут к нарастанию социальной напряженности и в связи с тем, как формируются квоты на привлечение иностранных работников.

Сам механизм весьма прост. Допустим, я, как компания–подрядчик в строительном бизнесе, выиграл конкурс на возведение некоего объекта. Выиграл потому, что заложил фонд оплаты труда на 20 процентов меньше, чем конкуренты. Где мне найти «дешевого» работника? На рынке труда, куда свободно поступает иностранная рабочая сила. Для этого я должен до 1 мая текущего года подать заявку и ждать год. Заказал я сварщиков, крановщиков, монтажников с опытом работы на высоте. Но приехали они не ко мне на предприятие, а «в город вообще». Здесь, купив патент, они могут «нырнуть» в частный сектор и зарабатывать больше, чем на моей стройке. Могут приехать и в самом деле высококвалифицированные специалисты, к примеру, авиаконструкторы. Неожиданно для себя они выясняют, что на московском авиапредприятии им очень рады, но платить больше 10 тысяч рублей в месяц не готовы. Вот и идут эти люди не на высокотехнологичные предприятия, а осваивают частный извоз. Дело еще и в другом: зарплатный демпинг нарушает приоритетное право российских граждан на занятие вакантных рабочих мест. Необходимо принятие закона, предусматривающего, что заработок иностранного работника не должен быть ниже средней зарплаты отечественного работника по данной профессии в отрасли по региону.

Всемирный банк, изучив экономические последствия трудовой миграции, сделал вывод: увеличение числа мигрантов всего на 0,5 процента понижает зарплату коренного населения на 1 процент. И этот показатель универсален, он не зависит ни от типа экономики, ни от особенностей развития страны, ни от области рынка труда. На столичном рынке труда сегодня присутствует никак не менее 2 миллионов мигрантов. Зарплата москвичей, следовательно, занижается на 32 процента. Это - в среднем. Конкретно: если от занятых в столичном строительстве работников 40 процентов составляют мигранты то, следовательно, отечественные кадры недополучают 80 процентов заработной платы. Такой демпинг на рынке труда ведет к массовой дисквалификации работников целых отраслей.

А нужны ли нам иностранные работники низкой квалификации? Не вымысел ли расхожее мнение о том, что без них Москва превратится в сплошную помойку, что многие отрасли чуть ли не встанут?

Пару лет назад на вопрос «А вы бы за сколько пошли в дворники?» москвичи ответили так: 37 процентов согласны выполнять эту работу за 25 тысяч рублей, за 10-14 тысяч готовы трудиться 11 процентов, и даже 3 процента согласились на 5-10 тысяч. Но большинство – 49 процентов - ответили, что меньше, чем за 50 тысяч, на эту работу бы не пошли. То есть, москвичи работать готовы, да не готов к этому работодатель. Ему выгоднее создавать рабочие места с заниженной оплатой труда, привлекая на них практически бесправных гастарбайтеров. Вот и получается, что рынок труда деградирует, а социальная напряженность и в Москве, и во всей России растет.

При этом властям прекрасно известно, что следует делать. В международной практике давно используются такие, например, механизмы, как установление минимально допустимой оплаты труда иностранного работника. В Москве такой минимум составляет примерно 30 тысяч рублей в месяц. Странно, что «минималка» для гастарбайтера должна немного превышать таковую для местных работников? У местных есть жилье, а приезжему работнику его приходится снимать, без учета этого обстоятельства гастарбайтеры легко превращаются в криминализированную массу бездомных. Еще мигрантам следует обеспечить цивилизованное проживание: изменить формулировку постановки на миграционный учет с «места пребывания» на «место проживания». Оптимально – размещать их в модульных административно-бытовых городках, возведение которых стоит недорого. Инфраструктура городков содержит все необходимое для цивилизованного проживания приезжего: торговлю предметами первой необходимости, медпункт, столовую, прачечную и химчистку, досуговый центр. Плата за проживание в городках очень невысока. Плюс к этому условием въезда иностранных работников должно стать наличие у них средств на проживание в регионе пребывания в течение трех месяцев и обратного билета с открытой датой. И последнее.

Как показывает многолетняя практика медицинских обследований иностранных работников, более 15 процентов из них инфицированы особо опасными заболеваниями.

На деле это означает, что из 25758 иностранцев, купивших с 1 января по 13 мая текущего года патенты для работы у физических лиц и оказавшихся в квартирах москвичей в качестве «бэбиситтеров», сиделок, горничных почти 4 тысячи инфицированы туберкулезом, гепатитом, ВИЧ или сифилисом. Так что для поддержания санитарно-эпидемиологической безопасности города давно пора расширить список инфекционных заболеваний и обеспечить тщательное медицинское обследование потока трудовых мигрантов.

«Манежка» была взрывом – бессмысленным и беспощадным бунтом против бездействия государства, повторяющего заклинания на тему «толерантности». Однако в социокультурный стереотип москвича входит еще и принцип максимального невмешательства в чужую жизнь: замечаний по поводу своей манеры поведения приезжий не слышит, а осуждающие взгляды «переводит» для себя неадекватно. Вот поэтому в Москве уже все меньше остается людей, готовых смотреть на мир добрыми глазами...