Мать пробуждает совесть. Часть 1 / Православие.Ru

Молодые женщины, выходящие погулять с малышами на площадку, нередко рассказывают, что многие современные мамы не делают своим детям замечания даже тогда, когда те откровенно безобразничают: хватают чужие игрушки, дразнятся, дерутся.

«Пусть учатся сами между собой разбираться», – говорят они тем, кто выражает удивление такой политикой невмешательства.

Но некоторые вмешиваются, но так, что лучше бы они этого не делали. Как тигрицы, кидаясь на защиту безобразников, они тем самым, естественно, им потакают. Да еще и подводят под свое потакание идейную базу: дескать, любящие родители должны всегда быть на стороне своего ребенка! Кто его защитит, если не я? Кому, кроме меня, он нужен в этом жестоком мире?

Если такие установки сохраняются и дальше, ребенок окончательно распоясывается, психика его расшатывается, и заканчивается это плачевно: постановкой на учет в детскую комнату милиции, судимостью (часто не одной!), депрессиями, алкоголизмом, наркоманией – короче, тяжелой, исковерканной судьбой. Совершенно ясно, что такой перспективы для своих детей не хочет ни один родитель. Если, конечно, он в здравом уме и твердой памяти. Поэтому среди убежденных, принципиальных «потакальщиков» (которых, кстати сказать, немного, хотя пропаганда «свободного» воспитания идет уже не первый и даже не десятый год) преобладают люди, мягко говоря, своеобразные. Им самим чаще всего требуется как минимум психологическая помощь.

Гораздо больше сейчас тех, кто вроде бы детей воспитывает, но дальше формирования социально-бытовых навыков и приучения к элементарной дисциплине (убрать игрушки, приготовить уроки) дело зачастую не идет. Воспитание же нравственных качеств, во-первых, происходит «по остаточному принципу» – если хватает времени, которое обычно в дефиците. А во-вторых, при нынешнем «плюрализме мнений», а точнее – неразберихе в области ценностей, у многих взрослых весьма сумбурные и противоречивые представления о том, какие именно качества им следует поощрять и развивать в своем ребенке и что для этого необходимо делать.

С 12-летним сыном моих знакомых недавно произошел чудовищный случай. Двое ребят избили его прямо на уроке в присутствии учительницы. Сначала, задираясь, запихнули ему что-то за шиворот, а когда он отмахнулся, повалили вместе со стулом на пол и принялись бить ногами, в том числе по лицу, сломали нос, нанесли серьезную черепно-мозговую травму. Мать избитого ребенка написала заявление в милицию, и тут… мнения родителей разделились. Казалось бы, о чем спорить? Но нет! Нашлись такие, которые ее осудили и приняли сторону обидчиков. Дескать, не надо было отмахиваться, сам напросился. Стерпел бы – ничего и не было бы. А теперь вот из-за него ребят на учет поставили.

А ведь никто из этих людей (даже, наверное, и родители обидчиков) не хочет, чтобы их дети выросли подонками и подлецами, и хотя бы краем уха слышали, что лежачего не бьют, тем более ногами по лицу. Не исключено даже, что у этих взрослых есть в родне те, кто защищал нашу Родину в годы Великой Отечественной войны. И взрослые этим гордятся, а не заявляют, что если бы предки сидели тихо, то садисты, носившие в те времена форму солдат Третьего Рейха, быть может, покуражились бы да и отстали. Но все это как бы рассовано в их головах по разным ящичкам, одно с другим не связывается, не монтируется в целостную картинку. Какие представления о жизни и какие качества характера можно воспитать в детях при такой разорванности сознания? А между тем именно нравственное воспитание является главной задачей родителей, поскольку их родительский долг – вести детей ко спасению. В этом они в свое время дадут отчет перед Богом.

И есть надежный компас, который не позволит сбиться с пути даже в страшную бурю, когда вокруг царит хаос. Компас этот – наша совесть. Вернее, не совсем наша, ведь совесть – это голос Божий в человеке.

«Этот внутренний голос, называемый совестью, – пишет епископ Александр (Милеант), – находится вне нашего контроля и выражает себя непосредственно, помимо нашего желания. Подобно тому, как мы не можем себя убедить, что мы сыты, когда мы голодны, или что мы отдохнувшие, когда мы усталые, так мы не можем себя убедить в том, что мы поступили хорошо, когда совесть говорит нам, что мы поступили плохо». Бог не ошибается, поэтому и совесть безошибочно подсказывает нам, добро мы творим или зло.

Совесть есть у каждого человека, даже у маленького, совсем еще несмышленыша. Он и говорить-то толком не умеет, и понимает лишь самые простые вещи, а укажешь ему на икону, качая головой: «Ай-ай-ай! Видишь, как Бог на тебя смотрит?» – и озорник вмиг (пусть и ненадолго!) посерьезнеет, а капризуля, который ничего не желал слушать, криком добиваясь своего, притихнет.

А вот прямо-таки ожившая иллюстрация Ветхого Завета. Мой трехлетний внук к вечеру устал и развредничался. «Спать не буду, кушать не буду, убирать игрушки не буду…» С какого бока ни подступись – все без толку! Я прибегаю к последнему, испытанному средству – указываю на иконы. Но и это не помогает!

– Не смотрит Бог! Не смотрит! – Гриша садится на палас спиной к красному углу и для верности закрывает глаза ладошкой. Ни дать ни взять – Адам, пытающийся спрятаться от Бога…

– Не видит! Не видит! – кричит Гриша. А сам украдкой все же посматривает назад.

Я вздыхаю и выхожу из комнаты. А когда через несколько минут заглядываю в дверь, вижу, что игрушки потихоньку перекочевывают в коробку. А еще через некоторое время, укладываясь в кроватку, Гриша спрашивает:

Совесть есть у каждого человека, но ее голос может звучать отчетливо, а может быть заглушен настолько, что его и не услышишь; в таких случаях кажется, что совести совсем нет. Пробуждение совести и неразрывно связанное с этим формирование нравственных понятий в детстве зависит в основном от ближайшего окружения ребенка – его родителей. Прежде всего, от матери. «Сблизив мать с ее ребенком, сама природа как бы хочет указать, кому она вручает наше первоначальное нравственное воспитание», – писал А. Надеждин в книге «Права и значение женщины в христианстве»[1].

Около 150 лет назад, когда это было написано, дети, за редким исключением, рождались и воспитывались в полных семьях, роли в семье были не перепутаны, массовая феминизация мужчин и маскулинизация женщин могли лишь присниться какому-нибудь очень большому фантазеру, да и то в кошмарном сне. Поэтому автор книги очень точно подмечал различия мужского и женского типов воспитания: «Тогда как отец воспитывает более при помощи авторитета и разума, мать достигает того же результата лаской и нежностью сердца. Отец подчиняет себе волю ребенка большей частью посредством уважения к себе, а мать располагает этой волей при помощи любви».

«В педагогических средствах – гимнастике и музыке – находят как бы некоторое указание на отцовский и материнский элемент в воспитании, – замечает автор. – Гимнастика – это твердая сила воспитания, предлагаемая отцом, которая научает дитя побеждать самого себя, бороться с затруднениями, быть свободным и в то же время человеком долга; музыка – это кроткое воспитание матери, которая баюкает дитя нежным словом, заглушает в нем противные порывы и в то же время не уничтожает его воли. Не то же ли психологическое основание лежит и в наставлении апостола Павла родителям, когда отцам он предписывал не раздражать детей (см.: Еф. 6: 4; Кол. 3: 21) и тем как бы хочет строгий авторитет отца смягчить добрым и нежным чувством; а матерям, предписывая любовь (см.: Тит. 2: 4), дает понять, что это чувство должно быть не простой только естественной привязанностью, доходящей до слабости в нравственном отношении, но разумно-нравственной любовью»[2].

Именно разумно-нравственной любви не хватает многим современным матерям. Внук дерзит бабушке, а мама не пресекает это. И даже может оправдывать сынка: дескать, бабушка сама виновата, мало им занимается, не заслужила хорошего отношения.

А вот сцена из автобиографической повести прекрасного русского писателя С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука». Два его дяди-драгуна и их адъютант Волков повадились дразнить маленького Сережу и однажды довели его до полного исступления. Осыпав дядю всеми бранными словами, какие он только знал («подьячий», «приказной крючок» и «мошенник»), мальчик побежал в столярную, схватил деревянный молоток и запустил им в своего главного обидчика Волкова. К счастью, удар не нанес ему сильных телесных повреждений. Но Сережу все равно строго наказали: демонстративно одели, как арестанта, в серое толстое суконное платье и поставили в пустой комнате в угол. Для дворянского ребенка такое наказание было весьма унизительным. От Сережи требовали, чтобы он попросил прощения, а он не чувствовал себя виноватым и отказывался. Больше того, он считал, что дядю с адъютантом надо наказать, разжаловать в солдаты и послать на войну. И что не он, а они должны молить его о прощении!

Инцидент произошел утром. «Мать, которая страдала больше меня, беспрестанно подходила к дверям, чтоб слышать, что я говорю, и смотреть на меня в дверную щель; она имела твердость не входить ко мне до обеда, – пишет Аксаков. – Наконец она пришла, осталась со мной наедине и употребила все усилия, чтоб убедить меня в моей вине. Долго говорила она; ее слова, нежные и грозные, ласковые и строгие и всегда убедительные, ее слезы о моем упрямстве поколебали меня: я признавал себя виноватым перед маменькой и даже дяденькой, которого очень любил… но никак не соглашался, что я виноват перед Волковым; я готов был просить прощенья у всех, кроме Волкова. Мать не хотела сделать никакой уступки, скрепила свое сердце и, сказав, что я останусь без обеда, что я останусь в углу до тех пор, покуда не почувствую вины своей и от искреннего сердца не попрошу Волкова простить меня, ушла обедать, потому что гости ее ожидали».

Разумеется, мать, которая до самозабвения любила маленького Сережу, понимала, на ком лежит основная вина за разгоревшийся скандал. Но – из той самой разумно-нравственной любви, о которой писал автор книги «Права и значение женщины в христианстве» (хотя книга эта появилась гораздо позже истории, рассказанной Аксаковым), взывала к Сережиной совести. Потому что благородно воспитанному ребенку, как бы его ни подначивали, негоже было впадать в такую ярость, чтобы поднимать руку на взрослого. Почитание старших было очень важным принципом воспитания. Можно сказать, оно входило в кодекс чести.

Интересно, что, давая оценку этой истории, пожилой Аксаков (он завершил повесть в 67 лет, за год до смерти) пишет: «Тогда я ничего не понимал и только впоследствии почувствовал, каких терзаний стоила эта твердость материнскому сердцу; но душевная польза своего милого дитяти, может быть иногда неверно понимаемая, всегда была для нее выше собственных страданий, в настоящее время очень опасных для ее здоровья». И эти слова так и дышат благородством. Тем самым благородством, которое старалась привить ему любящая мать.

Интересно и другое – то, как завершилась описываемая история. Простояв в углу до вечера (обедом его все-таки покормили), но так и не признав себя виноватым, Сережа от волнения и усталости заболел. Все, конечно, перепугались и раскаялись. Дядя сидел возле него и плакал. Волков стоял за дверью, очень переживал, но не смел войти, чтобы не раздражать больного мальчика. О страданиях матери с отцом нечего и говорить. Но интересно не это, а то, что, выздоровев, Сережа вдруг испытал настоящий катарсис. Хотя его уже, естественно, не принуждали извиняться, он «вдруг почувствовал сильное желание увидеть своих гонителей, выпросить у них прощенье и так примириться с ними, чтобы никто <на него> не сердился».

Сцена примирения проникнута глубоко христианскими чувствами, хотя слово «христианство» там ни разу не произносится. «Я сейчас вызвал из спальной мать и сказал ей, чего мне хочется, – вспоминает Аксаков. – Мать обняла меня и заплакала от радости (как она мне сказала), что у меня такое доброе сердце. Волков был в это время у дядей, и они все трое в ту же минуту пришли ко мне. Я с полной искренностью просил их простить меня, особенно Волкова. Меня целовали и обещали никогда не дразнить. Мать улыбнулась и сказала очень твердо: “Да если б вы и вздумали, то я уже никогда не позволю. Я всех больше виновата и всех больше была наказана. Этого урока я никогда не забуду”».

Обратите внимание, как женственна Сережина мама. И в то же время какую она проявляет поразительную выдержку и стойкость, взывая к его совести. Хотя мать эта, судя по тексту повести, была отнюдь не железной леди, а очень эмоциональной, ранимой, впечатлительной. Легко себе представить, как разрывалось ее сердце, как хотелось приласкать обиженного мальчика, как негодовала она по поводу глупых задир. Но если бы сорвалась, вышла бы кухонная свара (как часто бывает в наши дни). А Сережа бы, скорее всего, еще больше укрепился в сознании своей правоты, и ни о каких благородных катарсических чувствах речи бы не зашло.

Поучителен и другой эпизод из аксаковской повести, тоже наглядно свидетельствующий о том, как тщательно воспитывалось в детях благородство. Однажды маленький Сережа наслушался сплетен горничной Параши о том, как родственники пытаются обделить их после смерти дедушки по отцовской линии, и пересказал это матери, поскольку привык ей полностью доверять. Мать страшно разгневалась на Парашу, кричала, грозилась сослать в деревню ухаживать за коровами (для дворни, жившей довольно вольготной жизнью при помещиках, это была ужасная угроза). Сыну же она строго-настрого велела не слушать пересудов слуг и не верить им, потому что все это выдумки.

На самом же деле дворня говорила правду, и мать это прекрасно знала. Тем более что к ней родственники мужа относились особенно плохо, и ей, конечно, было обидно. Но она старалась не выдавать своих чувств, понимая, как вредно для души ребенка осуждать своих близких, делить их на «хороших» и «плохих».

«Только впоследствии я понял, – пишет Аксаков, – за что мать сердилась на Парашу и отчего она хотела, чтоб я не знал печальной истины, которую мать знала очень хорошо». Советская мама из рассказа Н. Носова «Огурцы» более суровая и прямолинейная. Что, впрочем, неудивительно: время другое, среда не та. Хотя вообще-то большой вопрос, кто поступает жестче. Котьку, своровавшего огурцы из колхозного сада, мать не наказывает, а, воззвав к его совести, требует, чтобы он просто пошел назад и положил их на грядку. Котька боится, ведь у дедушки-сторожа, который свистел им с приятелем вслед, ружье. Вдруг он выстрелит и убьет?

Мать, конечно, понимает, что ружьем, заряженным солью, человека не убьешь. Но не торопится успокоить мальчика, а для острастки, чтобы было неповадно, говорит слова, которые любой матери даже в мыслях произнести страшно:

– Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор.

И не поддается на просьбы пойти вместе, на слезы и крики:

– А брать не боялся? – возражает мать и выводит Котьку за дверь. – Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!

Вы скажете: причем тут совесть? Мать просто не оставила мальчику выбора. Однако совесть, казалось бы, совершенно заглушенная самооправданиями и эгоистическим страхом, пусть не сразу, но пробуждается. По дороге Котьке приходит в голову выбросить огурцы в канаву, а матери солгать, но он этого не делает. Тоже из страха. Но уже не за себя, а за сторожа. Вдруг кто-нибудь увидит брошенные огурцы и сторожу попадет? То есть, слова матери, обращенные к совести сына («Ну как тебе не стыдно? Дедушка же за огурцы отвечает. Узнают, что огурцы пропали, скажут, что дедушка виноват»), все-таки ее разбудили! Не ласковым шепотом, потому что его бы Котькина совесть не услышала, а резким рывком. Но ведь и спящего человека порой приходится расталкивать. А то и вытаскивать из-под него матрас, если он ни в какую не желает просыпаться.

Пробудившись же, Котькина совесть начинает действовать уже по собственному почину. Волнуясь за сторожа, Котька признается ему, что один огурец он по дороге съел. И хотя сторож говорит: «На здоровье!» – не успокаивается. Еще недавно он доказывал маме, что это не воровство, а теперь спрашивает: «Как будет считаться: украл я его или нет?»

И только получив ответ: «Считай, что я тебе подарил его», уже со спокойной совестью возвращается домой. Так что ни одно из маминых слов не пропало зря. А главное, на душе у Котьки радостно.

Среди вопросов, которые чаще всего задают сегодня родители, преобладают прагматические: как подготовить ребенка к школе, какую школу выбрать, как научить учиться и помочь справиться с психологическими трудностями, с какого возраста и в каких количествах стоит давать карманные деньги.

Вопросы морально-этического плана тоже, конечно, возникают. Родителей тревожит, если ребенок агрессивен, обижает братьев или сестер. Они не любят, когда он жадничает, врет и ленится (лень, по их мнению, опять-таки выражается в нежелании учиться, поскольку выполнение домашних обязанностей многие семьи почему-то списали в архив, и от детей этого даже не требуют). И, конечно, нормальная семья не хочет вырастить наркомана. Но наиболее живой интерес, по моим наблюдениям, вызывают следующие темы: как научить ребенка постоять за себя, надо ли его сексуально просвещать и если да, то с какого возраста и в какой форме. А главное, как бы так сделать, чтобы он не чувствовал себя среди сверстников белой вороной, но при этом не пошел вразнос. Нетрудно заметить, что подобные вопросы носят конформистский характер. Признавая, что общество, в котором мы живем, тяжело больно, а современная масс-культура является источником разврата, большинство родителей не пытается изменить порядок вещей, а стремится, чтобы их ребенок в это больное общество как можно успешней вписался. При этом очень многие оказываются совершенно не готовы к вполне естественным последствиям такой «социализации». Хотя как можно рассчитывать на то, что ребенок впишется в аморальное, расчеловечивающееся общество без ущерба для своей нравственности, характера, поведения?

Если поинтересоваться, каким люди хотели бы видеть своего ребенка в будущем, многие, не сговариваясь, указывают на главные атрибуты успеха, под которыми в первую очередь понимаются хорошее образование и престижная высокооплачиваемая работа. Конечно, так отвечают далеко не все, однако популярность общепринятых еще недавно слов «хочу, чтобы вырос хорошим человеком» заметно снизилась.

Перечисление личностных качеств, необходимых для достижения идеала, более разнообразно. Но есть и некая, опять-таки общая, закономерность. В списках этих довольно редко фигурирует совестливость. Не странно ли? Особенно если учесть, что родители, приходящие на наши лекции, занятия и консультации, в подавляющем большинстве – православные. А какое Православие без покаяния? А покаяние – без испытания совести?

Тогда в чем дело? Почему развитие в детях такого важнейшего качества ускользает от внимания родителей, когда они размышляют о будущем своих отпрысков? Я думаю, это происходит непроизвольно, как бы само собой. Ведь ход наших мыслей сильно зависит от того, на что именно мы настроены. Те же самые родители, когда их тревожит детское поведение, про совесть (точнее, про ее отсутствие) вспоминают без подсказок. Когда же речь идет об успешном встраивании в современный мир, который весьма далек от христианской морали и нравственности, такое качество, как совестливость, «само собой» отодвигается на задний план. Что вполне закономерно, ибо она во многих случаях будет не способствовать, а мешать достижению успеха.

Но совесть не проездной билет, который предъявляется в строго определенных местах. И не музыка, которую по нашему желанию можно включить то тише, то громче. Если ребенка не приучают постоянно прислушиваться к голосу Божию в своей душе, а то и игнорируют его в угоду требованиям века сего, совесть начинает напоминать о себе все тише и реже. И постепенно может заглохнуть совсем. Когда же ребенок «вдруг» совершает некий уже откровенно бессовестный поступок, родители бывают шокированы, растеряны, возмущены. Как же так?! Он не мог этого сделать! Мы его этому не учили!..

А ведь на самом деле он просто пытался добиться успеха, на который его с детства нацеливали мама с папой. Ну, а неразборчивость в средствах… Так ребенка особо и не учили разбираться, делая акцент на результате, а не на процессе! Совесть же, которая могла бы подсказать сама, независимо от внешней направляющей, толком не научилась говорить.

Получается, что родители сами не очень-то понимают, чего они хотят от ребенка, их собственные установки путаны и противоречивы (в психологии это называется «когнитивный диссонанс»). Цельную, гармоничную личность воспитать при этом, разумеется, весьма затруднительно.

«При образовании чрезвычайно вредно развивать рассудок и ум, оставляя без внимания сердце, – справедливо отмечает крупный православный богослов и педагог Н.Е. Пестов, – на сердце больше всего нужно обращать внимание; сердце – жизнь, но жизнь, испорченная грехом; нужно очистить этот источник жизни, нужно зажечь в нем чистый пламень жизни так, чтобы он горел и не угасал и давал направление всем мыслям, желаниям и стремлениям человека, всей его жизни»[3].

Но ведь и раньше далеко не все в обществе было идеально! Хотя пока государственные законы и общественная мораль не шли вразрез с христианством, воспитывать детей в христианском духе было неизмеримо легче. Однако и тогда в жизни нередко преуспевали лицемеры, прощелыги и интриганы, а вовсе не порядочные, совестливые люди. Грибоедовское восклицание: «Молчалины блаженствуют на свете!» – недаром стало крылатой фразой. А Салтыков-Щедрин, тот вообще спустя четверть века написал сказку «Пропала совесть», где остроумно и доходчиво показал, как мешает преуспеянию подброшенная в карманы персонажей совесть и как все они спешат от нее избавиться. Правда, Щедрин был сатирик (значит, любил гиперболы) и, как нас учили в школе, революционный демократ… Однако и Николай Васильевич Гоголь, который революционным демократом не был, в данном отношении мыслил очень похоже. И даже вкратце обрисовал процесс воспитания человека, с детства ориентированного на богатство и успех.

«Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь, и таланту Бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и копи копейку: эта вещь надежнее всего на свете. Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый тебя выдаст, а копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой», – такое наставление дал отец Чичикову, по вполне понятным причинам ни разу не упомянув при этом о совести.

Павлуша намотал на ус, творчески развил папины воспитательные идеи: припрятывал полученное от товарищей угощенье и потом им же его продавал, спекулировал продуктами, беззастенчиво заискивал перед учителями. «Дело, – пишет Гоголь, – имело совершенный успех. Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение». Что получилось из всего этого дальше, надеюсь, напоминать не нужно.

Но, к счастью для нас и для России, большинство наших предков в те далекие времена придерживалось иной воспитательной стратегии. В этом отношении полезно познакомиться с опытом княгини Евдокии Николаевны Мещерской, урожденной Тютчевой. Она тоже желала дочери счастья и тоже давала наставления. До наших дней дошла тетрадь, исписанная ее рукой и озаглавленная «Беседы с моей дочерью». Тетрадку эту мать вручила девочке, когда ей исполнилось 10 лет, и до 16-летия Анастасии каждый год вносила ко дню ее рождения новые записи, подводя очередные итоги и намечая новые перспективы. В этих беседах говорится и про прилежание в учебе, и про уважение к учителям, и про друзей, и даже про деньги. Но угол зрения совершенно иной – христианский. Никакого когнитивного диссонанса, все цельно, стройно, гармонично. «Держись неуклонно нашего христианского закона (учения), который предписывает смирение, кротость, послушание, искренность, соучастие к ближним как в радостях, так и в печалях, обходительность с каждым, трудолюбие, – пишет мать, – учись избегать гордости и тщеславия, но не быть льстивой, говорить разумно, но не употреблять ума на то, чтобы говорить чего не чувствуешь (это было бы гнусное притворство), соблюдать во всем благопристойность и скромность, столь любезные в человеке, а наипаче в женщине»[4].

Намечен и путь к достижению счастья. Счастья не мимолетного, оставляющего после себя разочарование и тоску, а настоящего, которое никто и ничто отнять у человека не может. «В постоянном стремлении своем к счастию человек должен внимательно прислушиваться к внушениям своей совести, – поучает княгиня. – В несчастии, в болезни, в бедности, в незаслуженном и обидном забвении от других людей он найдет в своей совести, не помраченной никаким постыдным делом, в ее покое утешение своему горю. Укоризны же совести тяжки безмерно. Человек, имеющий покойную совесть, познается по неуклонному и усердному исполнению своих обязанностей»[5]. Иными словами, совесть – это как бы некая точка кристаллизации, вокруг которой выстраивается цельная, стремящаяся к богоподобию личность.

Слова об утешении в скорбях сказаны женщиной, глубоко прочувствовавшей их на собственном опыте, ведь через два месяца после свадьбы княгиня Мещерская в 22 года осталась вдовой, и утешали ее лишь мысли о ребенке, которого она носила во чреве. Замуж Евдокия Николаевна больше не вышла, и все тяготы воспитания дочки, ведения хозяйства, управления имуществом и т.п. легли на ее еще юные женские плечи. Когда читаешь наставления Е.Н. Мещерской, кажется, что их дает умудренная опытом старица. А ведь ей тогда было чуть за 30! «По плодам их узнаете их», – сказал Христос (Мф. 7: 16). Плоды были добрыми и обильными: дочь выросла благочестивой, стала хорошей женой и матерью, родила семерых сыновей и пятерых дочерей. А княгиня Евдокия Николаевна воспитала еще несколько сирот и основала Борисоглебский женский Аносин монастырь, где была первой настоятельницей. А впоследствии в этом монастыре подвизалась и настоятельствовала ее внучка Евгения (Озерова).

[1] Надеждин А. Права и значение женщины в христианстве. СПб., 1873; цит. по: Женщина-христианка. М., 2000. С. 325.

[2] Там же. С. 324–325.

[3] Пестов Н.Е. Душа человеческая. М., 2003. С. 33.

[4] Женская Оптина. М., 2007. С. 25.

[5] Там же. С. 30.

Комментарии

Авдиил(Абдула) 6 декабря 2013, 22:04

да уж, да уж, не женское это дело воспитывать детей,
родила и нам том спасибо,
а когда парней отдают на воспитание мамам и бабкам, выходят закомплексованные хлюпики,
жаль таких ребят,
безрадостное детство, и потом вся жизнь икаверкана

Лянушка 7 февраля 2012, 12:05

Очень своевременная статья!!!Понравилась. Но как быть матери,воспитывающей ребенка по совести и любви,когда доходит до столкновений порядочного ребенка с детьми наподобии тех хулиганов,что указаны в статье.???!! Ведь учишь сына отвечать за поступки, понимать последствия....а в ситуациях,что они встречают в современной жизни приходится просто забыть о совести,правилах и буквально на кулаках и латах отстаивать свою жизнь! Это так страшно... спаси нас Господи и вразуми.

Наталия 3 ноября 2011, 17:35

От всей души благодарю за Вашу статью. Отрывок из книги С.Т.Аксакова прочувствовала до слёз. На мой взгляд, здесь важно было понять не КТО виноват, а ГДЕ и КАКОВЫ границы дозволенного поведения ЧЕЛОВЕКА.Твёрдость матери не одно и то же понятие с "жёсткостью" или нелюбовью. Огромная любовь матери - это огромное желание вырастить ЧЕЛОВЕКА, который будет совестливым, а значит и благородным и добрым к другим от чистого сердца. Воспитывать тяжело очень, тут,ведь, и с себя какой спрос!Помоги нам, Господи!

мария 4 сентября 2011, 13:08

Ко всему надо подходить с умом. На мой взгляд, ребенок должен уметь и не послушаться постороннего взрослого, и обмануть, и, если надо, поднять на него руку. Это поможет ему не попасть в беду. В свою время я чуть было не стала жертвой воспитательного принципа "взрослых надо уважать"

Анна28 августа 2011, 18:21

Спаси Господи! Очень правильная статья.
Человек, воспитуемый только "пряником", очень быстро может решить, что ему жизнь - "малина". Ребенок с детства должен понимать, что есть слова "надо" и "нельзя". Даже неразумных животных наказывают при нежелательном поведении, что же о человеке рассуждать? Ведь человек гораздо умнее животного, и зная, что за нежелательный в обществе, но желаемый им поступок ничего не будет,вполне логично сделает вывод: зачем напрягаться, если можно делать все, что хочу? Пишу с уверенностью, подтвержденной личным опытом - у меня двое сыновей. Поверьте, в жизни ребенка обязательно есть период, когда он хочет жить в свое удовольствие, и не всегда его можно переубедить только словами.

р.Б. Анна14 августа 2011, 23:19

С большим интересом и удовольствием читаю публикации Т. Шишовой.Статья своевременна.

Вера 2 августа 2011, 17:35

Приветствую всех!
Хорошая была бы статья, но вот пример с несчастным мальчиком, над которым издевались дядья, вносит диссонанс, все смазывает.
Пугает то, что авторы считают такое поведение матери правильным - а ведь в данном случае женщина ужасно несправедлива к своему ребенку!
Не знаю, может быть, дворяне "из другого теста" сделаны (хотя, насколько я понимаю, все мы - потомки Адама и Евы), но большинство нормальных детей подобное поведение матери восприняло бы как предательство - вместо того, чтоб защитить своего ребенка, она еще и требует от него признания своей вины! А ведь вина-то его куда меньше, чем вина великовозрастных оболдуев перед ним...

Удивительно еще, что после такого сын не вырос страшным лицемером, каким живется в нашем мире, как видно из дальнейших примеров, куда проще, чем людям хорошим и совестливым.

В общем, не дай нам Господь действовать по примеру этой несчастной женщины, заставляя своих детей признавать свою(!) вину в тех случаях, когда они сами являются жертвами издевательств. Какое уж тут "воспитание благородства"...

Хорошие родители не будут, конечно, выгораживать своего ребенка, если он действительно виноват, но и несправедливо его наказывать тоже не будут - это было бы безумием.
Несправедливое наказание ведет не просто к психологической травме, оно воспитывает лицемерие, двуличность, делает человека забитым и неспособным постоять за правду.

Наталья29 июля 2011, 14:21

спаси Вас Господи!

Марина28 июля 2011, 19:19

Спаси вас Господи за этот труд, с новой стороны посмотрела на воспитание и все стало как-то ясно и очень понятно. Спасибо.

Ольга28 июля 2011, 16:09

спасибо большое...

Елена28 июля 2011, 00:11

р.б.Елена
Срасибо за статью. Очень жалею,что я именно та мать,которая сейчас пожинает плоды воспитания своих детей.Мои взрослые дочери уже сами родители,но их жизненные ценности расходятся с азами Православия.
Прости и спаси нас Господи.

Яна27 июля 2011, 23:28

Спаси Вас Бог за эту мудрую статью! Себя кое-где узнала, устыдилась.

р.Б. Анатолий27 июля 2011, 17:38

Спаси Господи!
Все правильно, учи пока поперек кровати лежит.Олег респект.

Наталья27 июля 2011, 11:19

да, страшно сейчас жить.все с ног на голову! помню, родители строго спрашивали за все! и лупили, если не доходило.Людьми выросли.а что теперь? ювенальная юстиция не позволяет родителям даже запретить гамбургер есть, хотя это вредно самому же ребенку...дьявол не спит.

Олег27 июля 2011, 10:51

Большое спасибо за статью. Єто очень актуальная тема в современном мире. И видно, что актуальны также постулаты прошлого времени. Сегодня труды Макаренка Антон Семёновича(которые не описываются, правда, в данной статье) и Феофана Затворника "Путь к спасению" не плохо бы иметь как настольную книгу в каждом доме. Только так у нашего народа появится самосознание за будущее своей семьи и страны в целом.
Слово "воспитание" и происходит от слова "воспитывать", а не как сегодня многие мамы используют японскую методику вседозволиности(не наш ментолитет), а так читают книги "педиатра" Евгения Олеговича Комаровского - который говорит, что дети до трёх лет ничего не понямают и поэтому не надо ничего объяснять, запрещать и наказывать. А также фраза, - уродилось такое вредное. Гены пальцем не растопчешь., - меня, лично просто убивает. Да, согласен, что гены пальцем не растопчешь, но манеры поведения и самосознания привить можна.
Давайте дружно использовать поговорку наших дедушек и бабушек - ВОСПИТУЙ ПОКА ЛЕЖИТ ПОПЕРЁК КРОВАТИ, и у нас всё получится.
СПАСИ НАС ГОСПОДИ.

Цугорка Оксана27 июля 2011, 09:54

замечательно!

Мать пробуждает совесть. Часть 1

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru