«…и молят небо о любви»

Вдовы твои пусть надеются на Меня.
(Иер. 49: 11)

Не будь вдов среди нас, многие ли узнают, как иногда трагично и всегда потрясающе входит Господь в человеческую судьбу, меняя ее навсегда? Милосердием преображая мир…

Христос и вдовица

Вдовицы церковные

Так в первые века христианства называли особый род церковнослужителей из вдов – низшую ступень в иерархии. Они, по словам Иоанна Златоуста, украшали храмы и воспевали в них псалмы, посещали больных, утешали страждущих, по преимуществу женщин-христианок. Подчинялись вдовицы церковные диакониссам, которые также избирались из вдов, но поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении литургии примерно в той же роли, в какой сейчас служат иподиаконы. Диакониссы занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным и заключенным. С развитием института монашества церковные вдовицы, как и диакониссы, постепенно исчезли из церковной иерархии. Заботу о немощных, странниках и заключенных взяли на себя монашествующие женщины.

Сердобольные вдовы

Именно вдовы стали родоначальницами российской системы благотворительности и милосердия. Институт сердобольных вдов, идея организации которого принадлежала вдовствующей императрице Марии Федоровне, был предшественником российских общин сестер милосердия. В 1804 году мечта императрицы об «организованном» привлечении вдов к служению немощным и обездоленным была воплощена в Москве, а в 1813 году – в Санкт-Петербурге. С 1815 года после годового испытательного срока в церкви Петербургского вдовьего дома женщин впервые привели к присяге, вместе со свидетельством вручив знаки отличия – золотой крест на зеленой ленте с надписью на одной стороне: «Всех скорбящих радость», а на другой – «Сердоболие». Клятва вдов включала такие слова: «Желая… подражать сердоболию… Иисуса Христа, из любви к страждущему человечеству, исцелявшему всякий недуг и всякую болезнь… клянусь… что доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение болящим…» Это была частная, а не церковная, как теперь бы сказали, инициатива особы царского дома. За «инициативой» стояла встреча со Христом во вдовьем сердце и невозможность отказать Ему в любви ко всем людям.

Попытку возродить чин диаконисс как служительниц Православной Церкви предприняла вдова великого князя Сергея Александровича – святая великая княгиня Елисавета Феодоровна Романова, создавая в 1909 году Марфо-Мариинскую обитель милосердия. Николаю II она писала: «Мы просили о присвоении имени “диаконис”, что по-гречески означает “служительницы”, то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране более ясным: мы – организация Православной Церкви». Вопрос введения чина диаконисс был утвердительно решен отделом церковной дисциплины в марте 1918 года на Поместном Соборе Православной Российской Церкви, однако соборного решения принять не успели…

Великая княгиня Елисавета Феодоровна в 1918 году претерпела мученическую кончину и была причислена к лику святых, став небесной покровительницей всех сострадательных сердец. «Быть не от мира сего и, однако, жить и действовать среди мира, чтобы преображать его – вот основание, на котором она хотела утвердить свою обитель», – вспоминал о ней митрополит Анастасий (Грибановский).

Проповедь делами любви по-прежнему преображает мир: в современных сестричествах милосердия, которых в России насчитывается уже более 70, более половины – вдовы. Не будь их при больных и умирающих, многие ли исцелятся или оставят землю с Богом-Любовью?

Вдовьи кирпичики

Вдовы не любят откровенничать, как они пришли к Богу. Отвечают: «Муж привел», – и никогда не говорят о нем, как о мертвом. О своем же для мира удивительном самоотречении говорят простенько и скупо. «Приросла я к хоспису, теперь и жизни без него не мыслю – приезжаю каждую субботу, помогаю… У вдов одна стезя – отдавать то, что нажито в страданиях: сердечное тепло, опыт, понимание. Мы же знаем, как это – терять любимых… 15 лет назад здесь умер мой 42-летний муж, его смерть меня к Богу привела», – это слова матушки Натальи, она пока волонтер в Лахтинском хосписе № 1, но в сестричество вступит обязательно.

Матушка София, скрипачка, семь лет плакала на плече приходского священника – по покойному супругу тосковала «до ужаса», священник даже упрекал ее, что собственное горе «культивирует» – вера была еще слаба. А однажды она увидела сон, в котором покойный муж сказал ей всего четыре слова: «Моли небо о любви». И стала молиться… Теперь она умеет улыбаться без слез. Работает в приходской лавке.

Матушка Надежда, бывший PR-менеджер, самая активистка прихода, говорит, что к Богу ее привели покойный муж и Серафим Саровский. Готовит к изданию первый номер газеты благочиния и регистрирует приходское сестричество, которое будет «особенным»: его деятельность будет связана с патриотическими начинаниями, увековечиванием памяти защитников Отечества.

Много их, и не перечесть всех, и каждая несет по «кирпичику» на строительство своего храма, как когда-то покровительница всех верных вдов, матерей и сестер – невест Христовых – блаженная Ксения Петербургская на строительство храма Смоленской иконы Божией Матери. Вот и получается, да простят меня батюшки, что главные миссионеры в миру – «негромкие» Божии соработницы – с делами любви.

В России, по результатам «Переписи–2010», 11 миллионов 800 тысяч вдов![1] Сколько из них православных, никто не считал… Но пока на Смоленском кладбище Петербурга прижимается щекой к стене часовенки Ксении Петербургской неизвестная заплаканная женщина, пока славится делами милосердия Марфо-Мариинская обитель, пока в роддоме принимает на руки младенца верующая акушерка «баба Анна» и «пашет» на трех работах безвестная София, растя трех дочек – Веру, Надежду и Любовь, будет жить в миру Бог.