Плоть и кровь

Мои плоть и кровь – это совокупность пределов и реалий, которые меня определяют, но не исчерпывают. Моя душа – местопребывание моего бессмертия, даже если я верю, что мое тело тоже воскреснет в последний день мира сего. Один из пределов моего тела – пространственный. Я здесь и нигде больше. Это единство места тела не распространяется, однако, на мышление, чувство, любовь, которые могут уноситься, подобно ветру и мысли, в места чужедальние.

Я люблю свое тело и считаюсь с ним, ибо это естественно, «ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь» (Еф. 5: 29). Мы заботимся о теле, даже если оно каждый Божий день тяготит нас болезнями, ставит нам пределы, даже если тело – носитель наших страданий и грехов. Это противоречивое отношение к телу является отношением, в котором мы любим и ненавидим тело одновременно. Тело доставляет нам удовольствие, но оно же причиняет нам тем же путем боль отчуждения. Ибо тело – не что иное, как носитель нашей временности, напоминающий нам каждый день, что мы умрем. Болезни, немощи тела – это все пророчества о нашей неминуемой смерти, которая рано или поздно наступит, и вечный источник терзаний.

Честь, которую я должен оказывать телу, объясняется тем, что оно – храм Духа Святого (см.: См.: 1 Кор. 6: 19). Христос явился в мир во плоти, умер во плоти, воскрес во плоти, вознесся на небо во плоти, дарует нам Тело Свое в Евхаристии, чтобы показать нам ценность нашего тела как жилища временности и преддверия вечности. Ибо все добрые дела и все беззакония мы можем совершить, только когда являемся носителями тела. Тело, таким образом, храм нашей личной свободы, инстанция, решающая вопрос о нашей сущностной вечности.

При всем том святой апостол Павел пишет: «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия» (1 Кор. 15: 50). Они останавливаются на пороге бессмертия, чтобы возвратиться в землю, превратиться в цветы и деревья и питать и тех, кто придет, – таких же носителей тела.

Мое тело, однако, не одна только плоть и кровь, но и та уникальная и неповторимая форма, в которой я совершил все свои дела и которая продолжит жить в бессмертии, во всеобщее воскресение. Таким образом, плоть и кровь уходят в землю, а свет или тьма, которые мы стяжали, когда были плотью и кровью, остаются навеки. И тем, что определяет меня в будущем веке, являются не плоть и кровь, а мое сущностное участие в Теле и Крови Христовой, то есть в святой литургии веков, к которой я призван был с самого зачатия своего, чтобы мне самому стать частицей[1], частью Тела Христова, каковым является Его Церковь.

Пост – это именно то духовное врачевство, в котором мы отказываемся от страстей плоти и крови и соединяемся с Телом и Кровью Агнца Божия, становясь одним целым с Ним: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6: 55).