Православие в Исландии: свидетельства наших дней. Часть 1

Мне давно хотелось побывать в Исландии. Страна, расположенная на полпути из Европы в Америку, у Северного полярного круга, влекла своей неповторимостью и суровой красотой. Страна вулканов, гейзеров и ледников, с удивительной природой и особым, древним языком (в котором очень мало заимствований), по площади равная почти половине Беларуси, но по населению едва превышающая белорусский Могилев. Страна, живущая за счет туризма и рыбного промысла, добывающая энергию из горячих подземных источников, открытая всем капризам северного климата, но при этом сумевшая обеспечить своему народу достойный уровень жизни.

Исландия. Вид из окна самолёта

Справка. Исландия – островное государство площадью 103 тыс. км². Столица – Рейкьявик. Население – около 320 тыс. человек; подавляющее большинство верующих принадлежит Лютеранской Церкви. Официальный язык – исландский. Практически все жители страны неплохо владеют английским языком.

Исландия официально приняла христианство в 999 году, еще до отпадения Западной Церкви от Вселенского Православия. Поэтому истоки веры исландцев не связаны с католицизмом или протестантизмом. К сожалению, после раскола 1054 года о православном присутствии в этих окраинных землях пришлось забыть, причем надолго. Возможно, исторические хроники что-то упускают или не договаривают, но, судя по всему, первая православная служба в новое время в Исландии была совершена только в 1986 году. В Рейкьявике проходило одно из совещаний православно-лютеранского диалога; именно его участники (с православной стороны) отслужили вечерню (среди них был и нынешний патриарх Кирилл, в то время архиепископ Смоленский и Вяземский). Затем наступил период «затишья»; перемены начались только с 1995 года, когда Исландию посетил митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев).

Исландский пейзаж

Несколько лет община жила без постоянного священника; богослужения, время от времени, совершал архиепископ Лонгин, а также священники, направляемые из ОВЦС на Рождество и на Пасху. Служить приходилось в Фридрикскапелле – лютеранской часовне на территории местного стадиона (часовня сдавалась в аренду). И только летом 2005 года в Рейкьявик прибыл постоянный настоятель – иерей Тимофей Золотуский.

Справка. Тимур (так звали отца Тимофея до крещения) Золотуский родился в 1968 году в Москве, в неверующей семье. В 1986 году поступил в Московский физико-технический институт (МФТИ), через год был призван в армию. Службу проходил на Северном флоте. После возвращения из армии восстановился в МФТИ, но закончить вуз ему все-таки не удалось. В январе 1991 года принял крещение с именем Тимофей. В 1997 году окончил вечернее отделение факультета психологии Московского государственного открытого педагогического университета. Духовное образование получал в Смоленской духовной семинарии.

С 1995 года работал в Отделе внешних церковных связей. В июне 2003 года рукоположен в диакона, в октябре 2004 года – в иерея митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. В декабре того же года решением Священного Синода назначен настоятелем Никольского прихода в Рейкьявике.

С отцом Тимофеем мы беседовали в небольшой комнате при храме, где после служб обычно проходят чаепития. Матушка Ольга угощала нас постными сербскими сладостями – кнедлями с черносливом, а младший сын батюшки Ингвар (по-русски – Игорь), непоседливый, как и все малыши, норовил внести свою лепту в наш разговор. Церковь, приходские помещения и квартира священника находятся в арендованном двухэтажном доме на улице Ольдугата (Öldugata), 44, недалеко от центра Рейкьявика. Снаружи это обычный довольно неказистый дом. Присутствие православного храма заметно только по расписанию богослужений, размещенному на дощатой ограде, да по православным иконам в оконных проемах первого этажа. К слову, это уже третье помещение, снимаемое православной общиной (если не считать Фридрикскапелле).

В начале разговора я спросил у батюшки о его пути к вере – отец Тимофей рос в неверующей семье.

– Думаю, учеба в Физтехе сыграла положительную роль в формировании моего мировоззрения, – ответил он. – Действительно, я рос человеком неверующим, но, как физик, пытался построить для себя единую, логически завершенную картину мира. И вот в определенный момент я понял, что, если быть до конца честным, в этой картине обязательно должно быть место для Бога. Придя к такому умозаключению, я решил креститься – просто для того, чтобы показать Богу: «Я верю, что Ты действительно есть».

– Я решил креститься в Православной Церкви потому, что это основная конфессия нашей страны, – объясняет отец Тимофей. – Если бы я жил на Западе, то пошел бы, наверное, в католический храм, а в Средней Азии – в мечеть. А так – поехал в Сергиев Посад, в лавру (я же тогда не знал еще, что в монастырях не крестят). В итоге попал в храм святого пророка Илии, что на горке рядом с лаврой, а крещальной рубахой мне стала моя тельняшка, в которой я вернулся с флота. Помню, что на крещении батюшка спрашивал о знании Символа веры и «Отче наш». Только один человек смог прочитать молитву Господню, а Символа веры вообще никто не знал. Когда священник начал говорить, что молитвы нужно знать, меня это сильно задело. Дело в том, что я тогда был твердо убежден: дело батюшки – крестить, а уже какие молитвы мне учить, я и сам разберусь с Богом…

После крещения жизнь Тимура практически не изменилась: регулярным прихожанином он не стал, родители к его крещению отнеслись спокойно (мама вообще решила, что это скорее «дань моде»). Пожалуй, переломный момент наступил только летом 1991-го, когда Тимуру удалось поехать в Польшу, в паломничество к Ченстоховской иконе Божией Матери.

Отец Тимофей

По словам батюшки, работать ему пришлось в Службе коммуникаций – он занимался изданием Информационного бюллетеня, корреспондентской работой, а также официальным сайтом Русской Православной Церкви. В заграничную командировку уехал спустя ровно десять лет после начала работы в ОВЦС – вскоре после иерейской хиротонии.

– Будучи диаконом, я нес свое послушание в храме святой Ольги (по-скандинавски – Хельги) в Паломническом центре Московского Патриархата под началом отца Владимира Александрова, а став священником, несколько недель служил в Троицком храме в Хорошево, – вспоминает отец Тимофей. – В один из декабрьских дней 2004 года меня вызвал к себе митрополит Кирилл, нынешний патриарх, а тогда председатель ОВЦС. Конечно, вызов к председателю – это всегда волнительно, тем более что владыка старался входить в тонкости работы сотрудников и мог высказать замечания. К слову, эти замечания всегда были дельными и по существу.

Правда, на этот раз встреча прошла по-другому. Митрополит сообщил пришедшему сотруднику о том, что есть такая страна Исландия и в ней – новообразованный православный приход. И туда планируют назначить настоятеля.

«Знаете, кто им будет?» – спросил владыка Кирилл, пристально посмотрев на молодого священника. «Теперь, наверное, знаю», – ответил отец Тимофей. – «Там дают землю, нужно строить храм, в университете преподавать. Справитесь?» – «С Божией помощью, Вашими молитвами».

На следующий день после беседы, 24 декабря, Священный Синод под председательством патриарха Алексия принял официальное решение о назначении иерея Тимофея Золотуского в Исландию. И только много позже он узнал, что на исландском языке этот день именуется «Торлаксмесса» – именно в этот день празднуется память единственного исландца, прославленного в лике святых, – святого Торлака Исландского.

– Правда, в Рейкьявик я уехал далеко не сразу, – говорит батюшка. – Святая Ольга-Хельга вновь взяла нас под свое покровительство. Три месяца я служил в Осло, в Норвегии – нужно было замещать настоятеля норвежского прихода святой Ольги игумена Климента (Хухтамяки) в связи с его длительной командировкой в Смоленск, куда отец Климент уехал, чтобы работать над переводом православной литературы на норвежский язык. Служба в Норвегии стала для меня хорошим уроком. Я многому научился, знакомясь с организацией жизни на приходе отца Климента. Удалось даже один раз слетать в Исландию, где владыка Лонгин впервые представил общине меня как нового настоятеля. На Пасху также удалось послужить в Исландии, потом я вернулся в Москву. И только летом 2005 года переехал с семьей в Рейкьявик.

– С того времени мы и начали постоянно служить на исландской земле, – рассказывает отец Тимофей. – Было непросто, ведь регулярные службы здесь никогда не совершались, народ был к ним непривычен. Случалось, что служили с матушкой и алтарником Сергеем Гущиным – третьим секретарем Посольства России, а иногда только с ангелами… Вначале богослужения совершались в помещении, предоставленном Российским Посольством. В гостевой квартире – там я жил первое время и там же, в большом зале, мы служили. Для многих было непривычно, что храм находится на третьем этаже (причем в официальном учреждении), а кого-то смущало само учреждение – Посольство России.

– Видимо, людям приходилось выписывать пропуска?

– Нет, все было свободно. В декабре 2005 года мы первый раз служили на престольный праздник, причем нас посетил Президент Исландии. Правда, после отъезда посла Александра Александровича Ранних ситуация изменилась. Пришлось искать другое помещение.

К счастью, поиски длились недолго: уже в начале 2006 года община арендовала большой дом на улице Солватлагата. Первый этаж дома был отдан под храм, на втором оборудовали квартиру для семьи настоятеля.

– Но наша жизнь там продолжалась до кризиса, грянувшего в 2008 году, – рассказывает дальше отец Тимофей. – Из-за кризиса наши исландские благотворители более не смогли нам помогать с оплатой аренды. Кроме того, дом, который мы арендовали, был продан другим людям, а они уже не захотели сдавать его нам. Пришлось искать новое помещение, третье по счету. С Божией помощью мы и нашли этот дом на Ольдугата, в который переехали в июне 2009 года. Здесь пока и живем. Правда, самые многолюдные службы – на Пасху и Рождество – совершаем в храмах других конфессий: у лютеран и католиков.

– И они разрешают вам служить?

– Да, даже бесплатно. Ночная Рождественская служба проходит в кафедральном католическом соборе. На Пасху служим в кафедральном лютеранском соборе, что в центре города. Кстати, это самое старое церковное здание Рейкьявика. Местность вокруг храма позволяет провести там Пасхальный крестный ход (у католиков такой возможности нет). Для нас открытость соборов для праздничных богослужений очень важна, потому что 200 человек, приходящие на Пасхальные и Рождественские службы, в домовом Никольском храме не поместятся.

К слову, договор об аренде дома, где расположен храм, заключен до июня 2013 года. В месяц за аренду приходится платить около 2 тысяч евро плюс коммунальные услуги (примерно 150 евро в месяц). Если бы не помощь российских спонсоров, приход бы такую сумму не осилил. Все-таки регулярных прихожан немного, олигархов среди них тоже нет.

– Сейчас у нас образовался костяк прихода, примерно 25–30 человек, – говорит отец Тимофей. – В основном наши прихожане – это эмигранты из России и Украины, а также выходцы из Латвии.

– Как же так получается, что люди из столь далеких стран приезжают в маленькую Исландию? – интересуюсь я.

– До кризиса отовсюду приезжали, – отвечает батюшка. – Были белорусы, поляки, румыны, греки, словаки, грузины… Исландия находилась на подъеме, рабочая сила здесь была нужна. Другое дело, что после кризиса кому-то пришлось уехать, в том числе из-за ужесточения иммиграционных законов.

– Здешних иммигрантов можно условно разделить на несколько категорий, – продолжает свой рассказ отец Тимофей. – Есть приехавшие сюда по зову сердца, из числа вступивших в брак с местными жителями. Есть наши спортсмены, прибывшие развивать исландский спорт. Правда, спорт в Исландии в основном любительский, поэтому денег им, как правило, не платили, но зато давали возможность устроиться на работу – например, на стройку или в карьер по добыче щебня. После окончания спортивной карьеры многие из них так и остались на своей прежней работе, а некоторые стали тренерами, уже с оплатой… Небольшая часть наших прихожан – это люди науки, работающие в исландских университетах. Наконец, большинство трудится в сфере обслуживания: в гостиницах, домах престарелых и т.п.

– Поскольку приход в основном эмигрантский, доминирующий язык богослужений, видимо, церковнославянский? – уточняю я.

– Да, конечно, это так, – отвечает настоятель. – Хотя мы используем исландский, сербский, английский, польский языки. Пытаемся осваивать румынский. Но это сложнее.

– Все-таки ситуация такова, что нужно переводить богослужебные тексты на местный язык, – замечает батюшка. – Для детей наших соотечественников родной язык в большинстве случаев – исландский. Не все из них свободно владеют русским. Поэтому, если мы хотим, чтобы наша православная вера оставалась их верой, мы должны говорить с ними на одном языке. Тем более что дети русских, выросшие в Исландии, обычно вступают в браки с исландцами, иногда с англичанами. Браков внутри русской общины пока не было. Так что от языкового вопроса нам никуда не деться. И поэтому поддержка священноначалия в лице нынешнего Предстоятеля нашей Церкви, который благословил труды по переводу православных богослужебных текстов на исландский язык, для нас очень важна.

Кафедральный лютеранский собор в Рейкьявике

«Действительно, знаковое событие, чудесно совпавшее с освящением», – подумалось мне… Но почему же пришлось так долго ждать получения участка для строительства? Об этом я и спросил у батюшки, вернувшись тем самым к первой части его рассказа.

– Были разные бюрократические проволочки, да и не только. Сказывалось отсутствие политической воли у тех, кто принимал решение. Хотя еще в апреле 2002 года, встречаясь в Москве с патриархом Алексием, президент Исландии Олафур Рагнар Гримссон (он у власти по сей день) обещал оказывать приходу всемерное содействие… Думаю, при принятии решения для нас сыграла положительную роль поддержка со стороны Лютеранской Церкви, которая в Исландии является государственной.

Интересно, почему же лютеране решили поддержать православных? Все-таки Лютеранская Церковь известна своим либерализмом, даже однополые «браки» венчает… Я поделился своими сомнениями с отцом Тимофеем.

– Лютеранская Церковь в Исландии неоднородна, – объяснил мне батюшка. – Есть либеральное крыло, есть и консервативное. Как раз нынешний епископ Исландии относится к консервативному крылу.

– На мой взгляд, храм должен сочетать в себе традиции и русского, и исландского зодчества, – вернулся к вопросу о храмостроительстве мой собеседник. – Чтобы исландец, видя этот храм и приходя в него, понимал: перед ним не какая-то «иностранная» Церковь, но Церковь его предков. Он должен чувствовать: именно здесь его корни. Не стоит забывать, что Исландия приняла в свое время православное христианство (то есть еще до отпадения Западной Церкви). Поэтому мы, православные, не приносим в страну что-то новое и неизвестное. Удаленность острова от континентальной Европы позволила исландцам сохранить многие древние традиции, об изначальном смысле которых они даже сами не всегда догадываются. Например, так же, как и мы, исландцы празднуют Рождество (Святки) тринадцать дней: с 25 декабря по 6 января (правда, по григорианскому календарю). Они хорошо помнят своего епископа Гвудмундура Доброго, который ходил и освящал все источники вод на острове. Среди исландцев велик интерес к православной иконе. Ежегодно я читаю по две лекции на богословском и филологическом факультетах Университета Исландии, а также в библиотеке города Копавогур. В этом году к ним прибавился еще и Университет Рейкьявика.

– Вообще надо признать, что лютеранство в Исландии не было выбором народа или Церкви, – подчеркнул батюшка. – Оно силой насаждалось сверху, королевской властью, а последний католический епископ был убит за отказ подчиниться Реформации. Многие нововведения лютеранства, такие как, скажем, отказ от почитания святых, были приняты столетиями позже, чем на материке, а некоторые не прижились вовсе. Если мы заглянем в исландский календарь-альманах, то найдем там много знакомого. Например, в исландском календаре под 6 декабря стоит Никуласмесса. К слову, представители консервативного крыла Лютеранской Церкви смотрят на Православие с большим интересом. В Исландии даже есть такие области, где крестное знамение у лютеран совершается, можно сказать, по-православному – справа налево.

– Где?

– На западе страны, мне местный пастор рассказывал.

Ул. Ольдугата. Справа – дом, в котором располагается Никольская церковь

«Да, вопрос о жертвователях почти всегда непрост», – подумал я. Денег в России много, но тратить их на благо Церкви желают далеко не все. А ведь Никольский приход – единственное в Исландии место регулярных православных богослужений. В сербской общине Рождества Пресвятой Богородицы (зарегистрирована в 2002 году) литургии, как правило, служатся два-три раза в год. Других православных приходов в стране нет. Поэтому взоры православных жителей Исландии обращены на Русскую Церковь. Тем более что именно она собирается строить первый православный храм.

Увы, но эти надежды по-прежнему скованы неизвестностью. Ведь на месте будущего храма пока все так же одиноко возвышается закладной камень с православным крестом, обдуваемый холодными ветрами Атлантики и терзаемый снежными бурями «ледяной страны». Не обходят его и местные хулиганы: по словам отца Тимофея, трещины, которые можно заметить на камне, появились из-за того, что по нему били чем-то тяжелым, скорее всего – бросали булыжники, стараясь попасть по кресту. Что это: подростковая шалость или проявление сознательной ненависти ко всему христианскому? Трудно сказать.

От домовой церкви святителя Николая на Ольдугата до закладного камня на улице Мираргата не больше десяти минут ходьбы. Легкий и быстрый путь. Вот только дорога к строительству храма вряд ли будет такой же короткой и простой. И пока, увы, никто не может сказать, как скоро наступит тот счастливый час, когда на месте камня с крестом зазвучит колокольный звон и вознесутся молитвы святой Божественной литургии.

(Окончание следует.)