Протестантизм и православие на Балканах. Часть III.

Первой реакцией Церкви на возросшую активность протестантских миссионеров стала энциклика Вселенского патриарха Григория V против переводов «лютерокальвинистских» миссионеров, опубликованная в 1806 году.

Патриарх Григорий VΙ

У властей Греции экспансия протестантских миссионеров встретила отпор только однажды. Первый президент освобожденной Эллады граф Каподистрия, человек глубоко погруженный в православную традицию, относился к Западу весьма настороженно, если не сказать негативно. Но будучи опытным дипломатом и политиком он трезво оценивал ситуацию сложившуюся в Восточном Средиземноморье и понимал, что полностью запретить деятельность могущественных миссионеров невозможно. Кроме того упадок греческой системы образования не позволял полностью отказаться от иноземного участия в этой деликатной сфере. В сложившейся ситуации выходом стало установление контроля над иностранными миссионерами, ограничение их активности в сфере образования и параллельные усилия по подъему национального (православно ориентированного) просвещения. Во главе греческой образовательной системы Каподистрия поставил своего друга – русофила, фанариота и традиционалиста Александра Стурдзу (1829).

Иоанн Каподистрия

Меры президента Греческой республики (пусть и весьма осторожные и взвешенные) а также его попытки проводить независимую внешнюю и внутреннюю государственную политику привели к его физическому устранению. После этого реакцию властей Греции на протестантскую и католическую экспансию можно охарактеризовать как поощрительную, покровительственную или, по крайней мере, непротивительную.

Равнодушие властей к сохранению православного Предания, их радикальные церковные преобразования и откровенно прозападная политика встретили неприятие в широких народных массах. По Греции неоднократно прокатывалась волна протестных (порой вооруженных) выступлений против деятельности миссионеров и секуляризации.

Священномученик патриарх Григорий V

Антиправославная государственная политика не могла не вызвать отпора греческого народа, который по-прежнему жил идеалами «филокалического возрождения». Так были созданы организованные центры самообороны (в основном в монастырской среде) для восполнения вакуума сложившегося из-за пастырского бездействия правящей иерархии, не заботившейся о духовном окормлении и защите греческого народа. В целом подобные движения можно разделить на две большие группы: часть из них имела чисто духовный характер, другая призывала к политической консолидации и сопротивлению властям. Во главе и тех и других встали выдающиеся личности, воплотившие православное вероучение в собственной жизни и ставшие примерами «живого православного сознания» для своих соратников.

Константин Икономос

Крупнейшим православно-политическим движением стало созданное в 1839 году «Филортодоксальное общество». Во главе тайного братства традиционалистов стоял легендарный герой революции 1821 года Никита Стамателопулос (прозванный «Никитарас»). Движение ставило сразу несколько задач: национальную (освобождение Фессалии, Эпира и Македонии) и религиозную (защита Церкви от западных влияний и возведение на трон православного короля).

Никитарас

Несколько лет спустя эстафету у членов «филортодоксальной группы» принял выдающийся общественный деятель и носитель традиционных филокалических идеалов Косма Фламиатос. Выходец с острова Кефалонья он был воспитан в духе исихастского святоотеческого предания (родители даже назвали мальчика в честь Космы Этолийского). Подобно своему великому тезке Фламиатос стал странствующим проповедником и ревностным защитником Православия. Особо Фламиатос боролся против врагов Церкви, к числу которых относил инославного короля, католических и протестантских миссионеров и масонов. Кроме того Косма проявил себя как настоящий подвижник в миру и выдающийся богослов, успешно противопоставивший свои взгляды пиетистским и схоластическим западным моделям. Его сторонники на местах образовывали особые братства, в которые входили выдающиеся общественные деятели, представители клира и монашества.

Греческое правительство было недовольно и напугано успехом деятельности Фламиатоса и его соратников. Вместе с ближайшим окружением он был арестован и заключен под стражу. В 1852 году он скоропостижно скончался в тюрьме города Рио (по всей видимости в результате отравления. Народ сразу стал почитать его как мученика.

Среди последователей Космы выделялась фигура игумена пелопонесского монастыря Мегало Спилео Игнатия Ламбропулоса, после смерти Фламиатоса продолжившего дело своего учителя. Как и Косма он подвергся гонениям со стороны государства и длительное время провел в заключении в тюрьмах городов Триполи, Навплио, Коринф, Эгио, Патра и Калаврита.

После изгнания короля Отто он предпринял серию миссионерских путешествий по Пелопонессу. Ораторское мастерство, глубокие богословские и научные знания способствовали успеху его деятельности. Вокруг него сформировался круг сторонников, среди которого следует выделить Иерофея (Митропулоса) в будующем архиепископа Патрского.

Успешная миссионерская деятельность Игнатия Ламбропулоса по достоинству была оценена потомками. По словам афинского архиепископа и историка Хризостома Пападопулоса: «его деятельность представляет собой первый за новейшее время удачный пример миссионерской деятельности, направленной на духовное возрождение греческого народа».

Имена Ламбропулоса, Фламиатоса, Папулакоса[1]и Икономоса не случайно были связаны с обителью Мегало Спилео. Она была одним из многих монастырей, где благодаря деятельности рассеившихся по всей Греции участников афонского «филокалического возрождения» и их ученников царил исихастский дух святоотеческого предания. Именно в подобных обителях в условиях давления антиправославного правительства сохранялась православная традиция и давался богословский ответ на вызов протестантских и католических миссионеров.

Святитель Нектарий Пентапольский (Эгинский)

На исихастских началах были построены многие монастыри в Фессалии, Эпире, Македонии, Пелопоннесе и островах Эгейского моря. Примером традиционных обителей могут служить монастыри острова Хиос, на которые серьезное духовное влияние оказали коливады Макарий Коринфский и Афанасий Паросский. В свою очередь монашеская община одного из хиосских подвижников старца Пахомия стала образцом, на который ориентировался при основании своей обители (1904) великий подвижник XX века Нектарий (Кефалас) митрополит Пентапольский. Деятельность которого также стала ответом на вызов протестантствующих внецерковных обществ и послужила толчком для возрождения Элладского монашества.

Святитель Нектарий Пентапольский (Эгинский)

В целом круг «филортодоксалов» был протестом против трех непосредственных угроз для православной традиции: а) антиканонического подчинения Церкви государству; б) религиозной пропаганды западных миссионеров; в) искажения православного сознания под влиянием идеологии европейского Просвещения.

Плодом влияния протестантизма стала деятельность многчисленных внецерковных организаций, захлестнувшая Грецию в первой половине XX столетия. Однако и им в среде православных традиционалистов была предложена альтернатива. Помимо упоминавшегося митрополита Нектария (Кефаласа) особо следует поговорить о круге афинского священника отца Николая План!аса(1851 – 1932). Его литургически- и церковно- ориентированная община стала зримым противовесом построенным на протестантских началах внецерковным обществам.

Отец Николай Планас

Николай рано женился, но его супруга умерла при родах. После своей дьяконской хиротонии он поделил наследство с сестрой и свою долю в имуществе предложил в залог за дом соседа. Деньги к нему так никогда и не вернулись. По словам составителя его жизнеописания: «Освободившись от мирских и имущественных попечений, он всецело и беспрепятственно посвятил себя аскетическому образу жизни великих подвижников-пустынников, только посреди многолюдного града Афин». Через пять лет в 1884 он был рукоположен во священника.

На протяжении 50 лет о. Николай ежедневно служил с 8 утра до 3 дня. Делал это и в холодные зимы, и в летний зной, и в народные восстания, и даже во время англо-французской оккупации 1917 г.

Свою жизнь и жизнь общины отец Николай не представлял в отрыве от храма. Это отличало его от внецерковных организаций, существовавших независимо от жизни прихода и епархии, и зачастую переносивших евхаристию и исповедь в частные молельные дома или даже офисы.

В отличии от «Зои» батюшка служил долго, ничего не сокращая и не меняя в богослужении. «Сначала он поминал почивших патриархов, митрополитов, священников, диаконов и своих земляков с Наксоса и из Афин. Записки, которые ему давали, отец Николай поминал по много месяцев».

И парадоксальным образом эти длинные службы собирали больше народу, чем краткие адаптированные к современности «сидячие» богослужения внецерковных организаций. Люди приходили на службы отца Николая семьями, отпрашиваясь с работы и откладывая дела. В храме собирались представители всех возрастов и сословий. Многие из них впоследствии сыграли ключевую роль в церковной и общественной истории Греции. Среди прихожан Планаса были будущий митрополит Пентапольский и выдающийся церковный писатель Нектарий Кефалас, старец Филофей Зервакос, иконописец и литератор Фотис Кондоглу, писатели Александрос Пападьямантис и Александрос Мораитидис, представители епископата и игумены афонских монастырей.

На первый план у отца Николая выходит мистическая глубина богослужения, которое воспринималось батюшкой как реальное богообщение и богопознание. Таинство для него было именно таинством, встречей с Богом и причастностью к соборной Церкви Христовой, а не тварным средством для восполнения благодати.

В то время как у «Зои» проповедь фактически заняла центральное место в богослужении (разрывая Евхаристию), отец Николай вообще не проповедовал. Он учил не словами, а примером собственной жизни, своим литургическим благоговением и благочестием. Главным его миссионерским средством было богослужение, драгоценное время молитвы он предпочитал не тратить на формальные и банальные слова.

Отец Николай Планас

Николай Планас сочетал личный подвиг с социальным служением. Он заботился не только о духовных, но и о материальных нуждах своей паствы. «Через руки отца Николая проходили большие деньги, но они немедленно расходились на милостыню».

В отличие от внецерковных обществ батюшка строил жизнь своей общины на фундаменте исихастской аскетической традиции. Его мировоззрение сформировалось под влиянием афонского «филокалического возрождения». Он сам творил непрестанную молитву и призывал своих прихожан к аскезе и подвигу. Многие из его духовных чад стали впоследствии монахами, а некоторые подвижниками в миру. Фактически община Николая Планаса напоминала «монастырь в миру» - ее члены совмещали духовное делание и молитвенный подвиг со сложной жизнью в условиях большого города.

Деятельность отца Николая встретила непонимание со стороны афинского архиепископа Мелетия Метаксакиса (человека достаточно либеральных взглядов). Он даже запретил ему совершать ночные богослужения и вызвал батюшку на допрос.

В отличии от внецерковных организаций, отец Николай никогда не тратил время на критику иерархии и не противопоставлял свою общину как касту избранных к официальной Церкви. Он был настроен не на отрицание и критику, а на позитивное исполнение своего долга.

Отец Николай Планас

В период господства внецерковных организаций в условиях пассивного непротивления протестантскому влиянию на жизнь Церкви большей части элладского епископата на защиту православного предания встала значительная часть греческой интеллигенции. Их лейтмотивом стал призыв к возвращению к исихастскому и византийскому наследию, интерес к народной культуре и литургическому преданию Церкви. Влияние традиционализма способствовало формированию целого культурного пласта в исскустве, литературе и науке.

Во второй половине XX столетия в Греции происходил новый расцвет традиционной идеологии. Из «Зои» и других подобных ей обществ выходит целая плеяда молодых богословов, выступающих с критикой как богословия внецерковных организаций так и университетской теологии.

Их лейтмотивом становится идея выдающегося русского мыслителя и ученого Георгия Флоровского, согласно которой православное богословие сможет освободиться от западных влияний только если вернется к своим святоотеческим источникам и основаниям. Для освобождения от «западного пленения» необходимо уйти от господства латинской (схоластической) и протестантской (либеральной) мысли, принесенной в Греции богословами выпускниками западных университетов и членами внецерковных организаций.

В этот период греческое университетское богословие действительно поворачивается к изучению исихазма и православной традиции. Большими тиражами издается «Добротолюбие», творения Григория Паламы, Симеона Нового Богослова и других отцов Церкви. Их публикация и повсеместное распространение способствовали «смене духовного и богословского направления, повороту или точнее сказать возврату к православным святоотеческим корням». На исихастское наследие все больше начинает ориентироваться и жизнь греческих монахов и мирян.

В Элладской Церкви наблюдается новый расцвет монашества и старчества. Приметой времени становится большое число юношей с высшим образованием и даже крупных ученых среди новых насельников монастырей. Молодежь, не желавшая внимать сухим нотациям протестанствующих проповедников, оказалась восприимчивой к мистико-аскетической традиции Православия и духовному опыту современных подвижников и монастырей.