Гибель империи. Урок еще не окончен

Бытует мнение, что моему собеседнику известны самые сокровенные тайны Президента России. Кроме того, архимандрита Тихона (Шевкунова) называют человеком, близким к ФСБ. Но наша беседа с наместником московского Сретенского монастыря, ответственным секретарем Патриаршего Совета по культуре, членом Высшего Црковного Совета Русской Православной Церкви началась не с вопроса о Путине и чекистах. Мы говорили о его литературной деятельности.

Год назад отец Тихон написал книгу под названием «"Несвятые святые" и другие рассказы». Ее герои — миряне, священники и монахи Псково-Печерской обители. Недавно это произведение попало в список финалистов престижной литературной премии «Большая книга». К слову, несколько лет назад документальный фильм «Гибель империи. Византийский урок», сценаристом которого был автор «Несвятых святых», получил еще одну награду — статуэтку «Золотого орла», присуждаемую Национальной академией киноискусства России.

Однако дело даже не в премиях. Общий тираж книги отца Тихона на сегодняшний день составляет 1 млн. 100 тыс. экземпляров. До этого в России столь массово издавались только романы о Гарри Поттере. «В чем причина такой популярности, что ищут читатели в «Несвятых святых»?» — поинтересовался я.

— И Вы добились своего?

— Если удалось хоть немножко приоткрыть полог, скрывающий от обыденного мира подлинную церковную жизнь, если хоть на йоту это получилось, то для меня это огромное достижение. Но здесь уже судить не мне, а читателям.

— «Несвятые святые» были переведены на несколько иностранных языков. Давайте уточним, на какие.

— Греческий, сербский. Месяц назад в библиотеке конгресса США состоялась презентация английского перевода. Весной в Париже будем представлять ее французский вариант. И сейчас уже заключены договоры о переводе на румынский, болгарский, шведский, испанский, китайский и арабский языки.

— Нет, в большинстве своем этим занимаются светские издательства.

— А отзывы зарубежных читателей до Вас доходили?

— Да. И они очень теплые. Сужу по мнению греков, сербов и американцев. Добрая реакция, разумеется, не может не радовать. Причем в США книгу читают люди неправославной культуры — протестанты, например.

— Вы этим удивлены?

— Буду откровенен, эти отклики для меня стали неожиданностью.

— Российские либералы, ознакомившись с тем, что Вы написали, сделали вывод: «Несвятые святые» — книга о том, как монахи Псково-Печерского монастыря боролись с советской властью. Что Вы об этом думаете?

— В книге есть история о том, как в 50-е ― 60-е годы братия мужественно отстаивала свою обитель. Рассказ совершенно реален. Но чтобы прям уж так боролись с советской властью... Не было у них такой задачи. Они знали, что эта власть рано или поздно рухнет, а торопить события — не в их компетенции.

Горькие плоды информационных полей

— На Ваш взгляд, как должны строиться отношения Церкви и государства?

— Я бы использовал здесь слово «симфония». Приведу пример. При нашем Сретенском монастыре есть детский дом, где работаем и мы, и представители государства. Субсидируется это учреждение из казны и за счет средств Церкви. Вот это и есть симфония, о которой я говорю. Сейчас мы участвуем в разработке государственной стратегии в области культуры, образования и воспитания. Это тоже образец симфонии — т.е. объединенных усилий Церкви, общественности и институтов власти. И такая модель отношений была испытана веками. Три года назад мы начали кампанию по противодействию детскому и подростковому пьянству. Здесь тоже — совместные усилия. Не говорю уже об охране нашего церковного и культурного достояния — древних храмов и монастырей.

— Но если бросить взгляд в прошлое, мы увидим, что почти три столетия подряд — от Петра Великого до Февральской революции — делами Церкви ведали не Патриархи, а чиновники, занимавшие должность обер-прокурора Святейшего правительствующего синода.

— Неправильно, антиканонично, когда государство берется управлять Церковью. Но все же это было не «мертвое время» для Церкви. В «синодальный период» просияли великие святые Киево-Печерской лавры, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский. Но все же вмешательство чиновников в жизнь Церкви пользы ей не приносило. Сейчас уникальное своего рода время, когда никакого государственного давления Церковь не чувствует. Долго ли это продлится?..

— В нынешнем году для российских СМИ одним из главных ньюсмейкеров была Церковь. Она попала под шквал яростных информационных атак: скандал с часами Патриарха Кирилла, дело Pussy Riot и т.д. В чем, по-Вашему, была причина этой шумихи?

— Церковь стала занимать в жизни России столь важное место, что многим это пришлось не по вкусу. Есть люди, которых просто тошнит от одного упоминания о Патриархе, епископах, священниках, верующих мирянах. И на них были рассчитаны эти хорошо спланированные акции.

Однако нельзя сказать, что нет нашей вины. Необходимо больше внимания обращать на благочестие духовенства. Или, выражаясь мирским языком, строже следить за дисциплиной священнослужителей. Нужно сделать так, чтобы даже те редкие случаи их недостойного поведения, о которых мы знаем, были сведены к минимуму.

Но нельзя не заметить и того, что пресса с большим усердием выпячивает малейшие негативные стороны церковной жизни. Но при этом молчит о многих сотнях детских домов, о больницах, о помощи огромному числу людей, о 35 тысячах восстановленных храмов и монастырей, о многих других проектах, в которых приняла участие Русская Православная Церковь.

С другой стороны, нельзя, конечно же, закрывать глаза на вопиющие факты. Когда священник в пьяном виде наезжает на людей — об этом обязательно нужно писать и говорить.

— Вы видели ставшие притчей во языцех часы главы Русской Православной Церкви?

— Патриарх — мой непосредственный духовный руководитель, мой епископ, поэтому обсуждать подобного рода вещи я ни с кем не собираюсь.

— Крайне громкой оказалась акция Pussy Riot в храме Христа Спасителя и последовавший затем суд и приговор. Хотелось бы узнать, что Вы думаете об этом деле.

— Есть законы, есть государство, и оно должно было принимать меры. А нам нужно было молиться за этих девушек, совершивших страшное деяние.

В этой мерзкой по сути истории одни считали, что наказание тянет не больше, чем на 15 суток. Другие утверждали, что мы имеем дело со злостным хулиганством. Но не будем забывать, какая мощная кампания в поддержку Pussy Riot была устроена по всему миру. Мне приходилось обсуждать эту тему с западными журналистами, и они кипели от негодования, готовы были неистово защищать этих «девчушек». Но их гнев становился менее пламенным, когда они узнавали о том, чем барышни занимались раньше. Ведь скандальная акция была не первой.

Известно, в чем выражалось их «искусство». Оргия, которую они устроили в музее имени Тимирязева, инсценировка повешения, где в роли «жертв» выступали гастарбайтер, таджик и еврей. Еще несколько историй, предельно циничных и омерзительных.

Недавно некий молодой человек на джипе заехал прямо к Вечному огню. И тоже никакой реакции государства. «Героини», плясавшие в храме, к этому отношения не имеют. Но подобные события — одного порядка, и они остались совершенно безнаказанными.

Для сравнения. В Англии в 2010 г. некий представитель «золотой молодежи» решил самовыразиться. «Перформанс» состоял в том, что он забрался на обелиск, посвященный ветеранам, и сорвал флаг. За это он получил тюремный срок в 16 месяцев, и все британское общество одобрило наказание. Потом хулиган публично просил прощения перед всей страной.

Вот и у меня в связи с Pussy Riot возник вопрос: мы, люди, живущие в России, уже готовы к тому, чтобы воспринимать подобные мерзости, как норму?

— И как — дозрела страна или нет?

— Данные проводившихся социологических исследований — и государственных, и независимых — показали, что большинство наших сограждан эти действия не одобряет. В поддержку Pussy Riot высказались всего лишь несколько процентов опрошенных.

— Мы уже говорили об информационном пространстве, о журналистах и Церкви. Вот еще один пример, относительно недавний, имеющий к Вам непосредственное отношение. Месяц назад часть московских массмедиа сообщила «сенсацию» об обнаружении «борделя в Сретенском монастыре». Потом последовало опровержение. Но вот что меня занимает: почему СМИ с такой радостью, со столь неподдельным энтузиазмом начали тиражировать эту новость?

— Есть определенный заказ на дискредитацию Церкви. Не от общества, хотя с ним работают в этом направлении. Все журналисты, которые писали о помянутой вами «сенсации», прекрасно знали, что это ложь. Рядом с нашей обителью, находящейся в центре Москвы, действительно располагалась гостиница с самой скверной репутацией. И мы неоднократно добивались закрытия отеля. Но когда это произошло, СМИ выдали информацию именно таким образом, чтобы скомпрометировать монастырь. Через два дня все стало на свои места, вранье было разоблачено. Тем не менее мы должны быть готовы к тому, что и в будущем в адрес Церкви будет направлено много клеветы и подлости.

Слабость — дурная привычка

— Несколько лет назад страна была потрясена фильмом «Гибель империи. Византийский урок». Вы рассказывали о том, как исчезла великая держава со столицей в Константинополе, и проводили сравнение с нынешней РФ. Я знаю, что Вашу ленту не просто заметили, даже далекие от истории люди обсуждали ее в общественном транспорте. Что побудило Вас стать автором сценария этой картины?

— Мне хотелось в форме притчи предупредить, показать, что может случиться в России, если вовремя не предпринять соответствующие меры. Не льщу себя надеждой, что фильм оказал столь сильное влияние, но все-таки кое-что было сделано. В то же время многое из сказанного в «Гибели империи» для нас по-прежнему актуально.

— Вовсе не секрет, что и за рубежом, и внутри страны есть силы, которые хотят и ждут расчленения России. Но те, кто об этом пишет и рассуждает, выдают желаемое за действительное. Россию хоронили много раз, еще чаще сочиняли планы ее уничтожения. Сегодня нас тоже пытаются приучить к мысли: «Привыкайте, господа, вы будете разрушены и разделены, на вашей территории никогда не будет единого государства...» Нас пытаются дрессировать, внушают, что страна в таком виде, как сейчас, существовать не будет.

— В России, как в любом другом государстве, много проблем. Какую из них Вы бы назвали самой острой и злободневной?

— Отвечу самыми общими словами. После распада СССР мы стали привыкать к поражениям и смиряться со своей слабостью. Некоторое время назад пошел обратный процесс, но он идет не так активно, как хотелось бы. Мы не должны ощущать себя бессильными и вечно проигрывающими. От этой дурной привычки надо избавляться. Хочу подчеркнуть, что сказанное мной — абсолютно совместимо со смирением и с христианским мировоззрением в целом.

— Есть такая логическая цепочка. Сретенский монастырь — улица Сретенка — в двух шагах от нее Лубянка, а чуть дальше — Кремль. Часто говорят о Вашей близости к Путину и к спецслужбам. Что Вы на это скажете?

— Придется признаться, наш монастырь, которому уже более шестисот лет, расположен на улице Лубянка, и нет другой московской обители, которая географически была бы ближе к Кремлю. Так что в этом смысле подобное утверждение — чистая правда.

Интервью вышло в выпуске №49 (633) 7-13 декабря 2012 г.