Пойте и радуйтесь!

Сегодня родился Христос,
Мессия в сиянии света.
Славьте Его, пойте
И радуйтесь!

Маленький и Запелёнутый
В байковую пеленку!
Славьте Его, пойте
И радуйтесь!

— Да ну-у-у-у, водитель, переключи ты эту радиостанцию! Вруби какую-нибудь классную манеле!^[1]

Хай чики-чики-чики-ча,
Кабы пришла моя жена,
Глянула, какой я милый,
На парковке самый си-и-ильный!

Все места были заняты. Я посмотрел на девушку, сидевшую рядом со мной (сколько ей, лет 20?), которая сокрушенно покачала головой… кто-то многозначительно улыбнулся… кто-то еще… Но что делать? Все сидим и слушаем: хай чики-чики-чики-ча! Минут 5 этот рефрен, не утихая, звенел у меня в ушах.

— Господин шофер, — отважился я, — останови ты и свою песню, а то я прихожу в полное недоумение, когда слышу, что кто-то сердится на свою жену и в то же время весело поет!

— Если тебе не нравится, — парировал мне молодой водитель, — купи себе машину и не езди на микроавтобусе!

Но не успел я ему ответить, как заговорила барышня рядом со мной:

— Батюшка, не обращайте на него внимания, у него действительно такая ситуация. Это Баланел, мой односельчанин, я его хорошо знаю!

— Вот я и спрашиваю себя, ну почему молодой человек в канун праздника Рождества предпочитает слушать какие-то манеле? Ведь он же и без того слушает их целый год!

— Да, прошли те времена, когда Николай Йорга^[2] воспевал наши колядки с ватагами детей, славящих рождение Христа от Девы Марии!

— Это правда, и Патриарх Мирон (Кристя)^[3] тоже где-то говорил о колядках, что они — «выражение румынского религиозного чувства».

— Были у нас знаменитые колядовщики, прославившие наши колядки далеко за пределами родины. Так, Иоанн Киреску^[4] вместе с хоровым обществом «Хора» 15 марта 1925 года провел в Париже целый концерт из колядок!

— Барышня, я потрясен!

— Я студентка консерватории и могу добавить к вашей цитате из Патриарха Мирона, что она была произнесена, когда великий фольклорист и музыковед Константин Брэилою опубликовал в 1931 году «Колядки и песни о рождественской звезде».

— Я приятно удивлен тем, что в вашем поколении, о котором я уже думал, что ему нужны одни только манеле, встречаются столь утонченные натуры!

— Могу сказать вам также, что в прошлое воскресенье, после чтения Евангелия…

Тут наша беседа прервалась, поскольку микроавтобус, словно в танце, закружило на шоссе, завизжали тормоза, мы стукнулись головами о спинки стоящих впереди кресел… раздались пронзительные крики… и мы правым бортом зависли прямо над кюветом. Разбитые стекла, занавески, развевающиеся на ветру… Мы повыскакивали из микроавтобуса прямо в грязь, другие выползали из разбитых окон, какая-то женщина лежала без сознания, двое детишек плакали. Шофер, чтобы избежать лобового столкновения, со всех сил нажал на тормоза, и наше счастье, что справа оказалась парковка, на которую и унесло наш микроавтобус.

Мы все тряслись от холода и пережитого шока. Больше всех был напуган Баланел. Он сжался в клубок и плакал, из носа у него текло, он явно был в панике. Держась за столбик со знаком парковки, он что есть мочи рот орал:

— Мама-а-а-а, я чуть не погиб… Мама-а-а-а, я чуть не погиб…

Увидев, что я смотрю на него, он закричал:

— Батюшка, ну скажи что-нибудь… скажи что-нибудь… Мне страшно, прочитай молитву-у-у! — и стал быстро класть поклоны.

Барышня — студентка консерватории, глядя на эту сцену, ко всеобщему удивлению подняла руки, словно собираясь пуститься в пляс, щелкнула пальцами и затянула:

Хай чики-чики-чики-ча,
Кабы пришла моя жена,
Глянула, какой я милый,
На парковке самый си-и-ильный!