Пароль

Бог обращается к человеку шепотом любви, а если он не услышан, то голосом совести;
если человек не слышит и голоса совести, Бог обращается к нему через рупор страданий.

К. Льюис

Лика проснулась внезапно, словно от какого-то толчка. За окном было еще темно. Санька сладко спал рядом, положив кулачок под круглую щеку. Трехлетняя Анечка в своей кроватке сопела, полуоткрыв ротик.

– Кажется, у нее снова насморк… Откуда? Мы же несколько дней не выходили на улицу… – прошептала Лика, посмотрев на дочь.

Аня спала в позе «звезды»: она широко раскинула пухлые ручки и вытянула из-под одеяла ножки в смешных пушистых носочках. Лика одевала ей носочки, даже когда было тепло, потому что Аня всегда сбрасывала одеяло. Что только Лика ни делала: и бантиками его привязывала к бортикам кроватки, и под матрас заправляла, все равно Анины ноги оказывались поверх одеяла, стоило только ей заснуть.

Завтра рано утром должен приехать из командировки Женя, и ей не хотелось его злить: муж Лики ненавидел бардак. Анжелика вздохнула и потерла глаза. На душе было скверно. Очень скверно – было так плохо, словно случилось какое-то несчастье.

Санька перевернулся на живот, и Лика прижалась к стенке: она не хотела ему мешать, ведь он в последнюю неделю и так плохо спал из-за зубов, и Лика, конечно же, бодрствовала вместе с ним, ведь малышу всего полгода – никуда не денешься от радостей материнства.

– Пойти, что ли, к компу, все равно не спится… – едва слышно прошептала она и тут же решила: нет, лень вылезать… может, еще удастся уснуть.

Часы показывали половину четвертого утра. Настроение Лики было ужасным, и это ее удивляло: вроде все хорошо, дети здоровы, деньги есть…

***

«Зачем? – услышала она голос внутри себя и удивилась. Но делать было все равно нечего, и Лика решила слушать дальше: – Зачем я живу? Как я живу? Я живу, будто сплю под розовым покрывалом, не видя реальности, не интересуясь ничем. Мне бы быстрее засунуть грязное белье в стиральную машину, отварить гречки или макарон, рассовать высохшие стираные вещи по шкафам, закинуть в кастрюлю ботву для супа, и все. И – я свободна.

Свободна от чего и для чего? Свободна от всех и от всего. Свободна для того, чтобы сесть “ВКонтакте”, где у меня более пятисот друзей, залезть в любимый форум, где уже три с лишним тысячи моих сообщений, открыть страницу “Одноклассников” и… отвечать на сообщения, ждать комменты, просматривать новости друзей: ух ты, где же он отхватил такую классную аватарку?..»

***

Анжелика вздрогнула. Где-то она уже слышала этот голос.

Ах да… двухмесячный Санечка заболел отитом, и она, находясь в больнице, держала его на руках, маленького и бледного, всю ночь… тогда этот голос напомнил ей, что позавчера надо было все-таки встать из-за компа. Встать и переложить ребенка из кроватки возле окна в люльку, что стоит в уютном уголочке за шкафом. Или хотя бы закрыть окно, и тогда ребенка не продуло бы… Но Лика ответила тому голосу, что день был очень жаркий, и Саня простудился вовсе не от этого – скорее всего, какая-то инфекция… Она оправдывалась непонятно зачем и неизвестно для чего, а потом вдруг почувствовала, что объяснять некому – словно и не было никакого голоса.

Вспомнив это, Лика ощутила еще большую тяжесть на душе. Санечка заворочался, причмокивая губами, и Лика, подвинувшись ближе к сыну, дала ему грудь и стала думать дальше.

Конечно, она могла бы не сваливать вещи в кучу, а сразу вешать их, и тогда бы постельное белье быстро высохло, и не осталось бы складок, а Женькины футболки не были бы похожи на половые тряпки… Но «ВКонтакте» было столько новостей в ленте, и ей так хотелось все прочитать! А потом на их форуме какая-то глупая курица начала доказывать, что иногда лучше сделать аборт, чем плодить нищету! И Лика, конечно, уже не могла выйти из темы – она просидела в форуме до десяти вечера, отрываясь только на «попить» и «пописать», в ожидании очередного отклика оппонентки, которая, правда, вышла из сети полшестого, но в любую минуту могла зайти и снова начать писать всякую чушь.

Но Ликины оправдания казались смешными ей самой, потому что у обкаканного Саньки чуть ли не полдня прела попа в памперсах, которые она вовремя не поменяла, а Анечка проходила весь день без туфелек, в одних колготочках. Пол в их двухкомнатной «хрущобе» на первом этаже был ледяной, и вот, кажется, у дочки начался насморк… К тому же Лика за весь день даже не покормила Аню супом – совала ребенку печенье и йогурт, а вынуть из холодильника и разогреть суп, который вчера сварила мама, поленилась.

***

Мама… К маме Лика была несправедлива, ведь мама ей очень помогала. Она почти вырастила ее старшего сына, Артема. С ним было очень тяжело. Это был шумный, озорной мальчик, джинсы и свитера которого становились грязными через полчаса после того, как его одели. Артем всегда очень громко, взахлеб, говорил; бегал и прыгал, роняя и разбивая все на своем пути. Когда он ходил в детский сад, все, казалось, было не так страшно: утром отвели, в шесть вечера привели, покормили, включили мультики, а в девять уже спать. Но теперь, когда ему уже шесть с половиной лет, стало понятно, что к школе он абсолютно не готов. Потому что у Лики на него совсем не было времени, а молоденькая воспитательница вообще не занималась с детьми, вместо этого она зачитывалась любовными романами. И нужно было срочно что-то делать, иначе в этом году со школой придется «пролететь». Но Артему в ноябре исполняется семь, и все Ликины подруги по форуму собрались отдавать своих октябрьских и ноябрьских и даже декабрьских детей в этом году в школу, поэтому она решила, что Артем непременно пойдет в школу в этом году, чего бы ей это ни стоило.

А стоило это Лике небольшого скандала с мамой.

Мама отказывалась уходить пораньше с работы, чтобы водить Артема на подготовительные, говорила, что потеряет тогда в деньгах.

– И кто, скажи, будет давать тебе деньги? – горячилась она.

– Да не нужны мне деньги, мы и без них проживем! Гораздо важнее, чтобы у детей была бабушка! – взорвалась Лика.

Этот аргумент всегда сражал маму наповал.

Она приняла на работу в свою маленькую фирму еще одну женщину, чтобы та вела бухгалтерию, и всерьез взялась за Артема. Утром отводила его в детский сад, а после обеда забирала. По понедельникам, средам и пятницам Артем ходил на подготовительные занятия в школе, а во вторник и четверг занимался со старенькой Аидой Сергеевной – школьной учительницей.

После занятий мама Лики часто забирала Артема к себе, и Лика была ей очень благодарна – эти дни были тихими и спокойными. Анечка мирно играла со своими Барби, пони, бебиборнами, и никто не дергал за волосы ее кукол и не обливал водой из водяного пистолета ее любимую плюшевую лошадку, а маленький Саня спокойно спал полдня, и никто ему не мешал.

***

Анжелика аккуратно прикрыла одеялом Саню, который, напившись молока, с громким чмоком «отвалился» от ее груди.

«Я считаю себя очень хорошей, просто замечательной. Я вся из себя такая православная, соблюдаю посты, когда не беременная и не кормящая, и у меня дома даже нет телевизора. Мне ведь очень жаль людей, которые затуманили свой мозг всякими киношками, шоу, музыкой и прочей ерундой. Я не такая, я – правильная и хорошая. Особенно после того, как нашла себе единомышленников в форуме для многодетных мам. И особенно после того, как стала членом общественного движения против абортов и начала с пеной у рта доказывать всем, что аборт – это страшно, что у всех – буквально у всех – постабортный синдром…

Я словно забыла (или забила?), что у меня три года стояла спираль, а спираль – это один из самых что ни на есть абортивных контрацептивов. Поэтому, собственно, моя истерия – тот самый постабортный синдром в чистом виде, ведь никто, кроме Бога, не знает, сколько было зачато и убито у нас с Женькой детей. А может, за эти три года я беременела ежемесячно. Тогда имею ли я моральное право оскорблять женщину, сделавшую аборт? Ведь я ничем не лучше ее, даже на порядок хуже…»

Лика потерла виски руками. О, Господи, как все страшно!

«Только Бог знает, сколько на самом деле у меня детей. Но я забыла и про Господа. Когда я была на исповеди в последний раз? Месяц назад? Или два?..

Три с половиной… И больше не исповедовалась, потому что понимала, что наказ батюшки не выполнить. Шутка ли – утреннее и вечернее правило! Ведь отвлекают дети, они ни-че-го не дают делать… Ну когда, скажите на милость, мне молиться? Но священник был непреклонен, он сказал: “У моей матушки семеро, и ее мама ей не помогает, но время на общение с Богом она находит всегда”. Да, мне тогда стало стыдно, и я решила непременно молиться… Но придя домой, включила компьютер – и понеслось… Даже Благодарственные молитвы прочитать забыла… или просто забила?

Хотя понимала, что раз на Интернет время есть, то на молитву, на общение с Богом время тем более должно найтись обязательно. В тот вечер, после исповеди, я даже попробовала молиться, но Санька расплакался и пришлось взять его на руки, а Анечка захотела в туалет… а потом… потом по скайпу позвонила подруга, которая вышла замуж за парня из Нидерландов, и я, забыв про всё (или забив на всё?), побежала с ней разговаривать… а вскоре Аня начала хныкать, и надо было дать ей молоко, искупать и уложить, а в это время Женя сидел с Саней… В конце концов я уложила Аню и просто сбежала от мужа и маленького сына – я снова села за компьютер, потому что “ВКонтакте” один из друзей выложил видео акции против абортов, и мне очень захотелось его посмотреть!»

***

В тот вечер они поссорились. Лика писала отзыв на видео, когда пришел обиженный Женька с голодным уснувшим Санечкой на руках.

– Лика, ну куда ты пропала?

– А что?! – взвилась Лика. – Тебе трудно посидеть со своим сыном? Это вообще-то твой ребенок!

– Понятно, что мой, но ты сказала, что покормишь его, когда уложишь Аню… Я думал, ты ей читаешь…

– Я ей сказку поставила, – ответила Лика.

– Сказку, мультики, компьютерную рисовалку… Лика, ты вообще где? Выплывай из своего виртуального мира!

– Слушай, отвали! – разъярилась Анжелика.

Спящий Санька, лежавший на руках Евгения, вздрогнул.

– Мы дело важное делаем! С абортами боремся! Понял? – с вызовом прокричала Анжелика.

– Как ты борешься с абортами? – спросил Лику муж.

– Вот, смотри! – Анжелика торжественно включила видеоролик с записью акции у одного из известных московских абортариев.

– Лика, я спросил: как ты борешься с абортами? – тихо проговорил Женя.

– Я? Я не смогла пойти, потому что у мамы не получилось посидеть с детьми, – ответила Лика.

– А сколько раз ты ходила на эти акции?

– Всего? – Лика задумалась. – В позапрошлом году, после дня рождения Ани – ей тогда годик исполнился… Потом мы с тобой вместе пошли, помнишь?

Женя кивнул, и Лика неуверенно продолжила:

– И еще один раз, когда Санькой была беременна, на маленьком сроке, но еще не знала об этом.

– Итого три раза за два с половиной года. Лика, если ты считаешь, что борешься с абортами с утра до ночи, расскажи, как ты борешься с абортами.

– Да чего ты пристал? Ты ничего не понимаешь! – вконец вышла из себя Анжелика.

Женя поспешно вышел из комнаты, уложил спящего сына и вернулся к Лике.

– Все я понимаю. Я вижу, что ты просто сидишь в Интернете и занимаешься ерундой. Я понимаю, если бы ты была одиноким человеком с ограниченными возможностями – тогда другое дело: всемирная паутина могла бы внести какое-то разнообразие в твою жизнь. Но ты, здоровая молодая женщина, имеющая детей, семью, бессмысленно сидишь у компьютера целыми днями. В основном болтаешь с такими же мамами, как ты, о всякой чепухе, о вещах совершенно несущественных. Ты читаешь и копируешь из форума в форум, с сайта на сайт, из группы в группу рецепты блюд, которые никогда не готовишь, всякие глупые шутки, ненужные советы и картинки. Что это за фотографии кошек? И какую смысловую нагрузку имеет этот рисунок, на котором изображен человек с выражением лица как у олигофрена? Это то, что ты и тебе подобные считают очень прикольным?..

Анжелика его перебила:

– Да какое тебе дело! Разве это грех – обмениваться рецептами и фотографиями кошек? Я что, не могу отдохнуть?

– Лика, ты не отдыхаешь. Ты убиваешь время, которое могла бы потратить, например, на наших детей.

– Я родила наших детей, а другие женщины убивают своих детей абортами! И я их отговариваю!

– И многих ты отговорила? – спросил Женя.

– Не знаю! Я пишу сообщения, и их читают тысячи! Может быть, я отговорила тысячу женщин!

– А может, твои сообщения не прочитал никто, а тому, кто их прочитал, они показались неубедительными, а ты могла бы потратить свое время более продуктивно.

– Ты что, считаешь, что варить суп и убираться – это продуктивно потраченное время?

– Да ладно тебе, – устало отмахнулся Женя, – убирается у нас обычно твоя мама. Готовит она же. А ты с влажной салфеткой дальше своего компьютера не ходишь.

– Да ты… – у Анжелики не нашлось слов.

– Лика, очнись. У тебя компьютерная зависимость, – сказал Женя.

***

«Лика, очнись! У тебя компьютерная зависимость! Вернись в реальность!» – услышала она свой голос и вздрогнула. На душе было очень и очень скверно. Розовое покрывало, под которым она проводила свою жизнь, упало. Ангел Хранитель разбудил ее, чтобы подсказать ей пароль к спасению.

Он будил ее вот так, посреди ночи, уже давно, несколько лет подряд, но Лика думала, что она просто страдает бессонницей, и удивлялась: ложится поздно, встает рано, не спит по полночи то из-за того, что кормит грудью, то из-за того, что режутся зубки, то из-за того, что у кого-то температура… Не высыпается нормально уже не один год, и все равно эта бессонница. Почему?

Каждый раз после ночных разговоров со своей совестью Анжелика очень тяжело просыпалась по утрам, чувство необъяснимой тревоги просто сжигало ее, но потом розовое покрывало, как густой туман, снова окутывало голубоватым мерцанием монитора, и она опять забывала пароль к своему спасению.

Ангел Хранитель грустно смотрел на уснувшую Лику. Это была последняя ночь. Больше подсказывать ей пароль он не имел права.