Наоборот, обратят внимание на всегда улыбчивую и откликающуюся по первому зову Олю Петрову, дочку Веры Николаевны, работающую медсестрой в детской поликлинике. Бабушки даже с лавочки встают, когда видят приближающуюся Олю, доверяют ей свои тайны, и она им платит тем же – добротой, ласковым словом и доверием.
Каждая из них с огромной радостью присмотрит за Женькой, пока Оля ходит в магазин, и радость эта будет обоюдной и для старенькой бабушки, и для маленькой Женечки. Ведь своей родной старенькой бабушки у Жени нет, и она вынуждена временами «пользоваться» свободными от своих правнуков «чужими» прабабушками.
У Насти, подружки ее, старенькая бабушка своя, личная, родная; Настя владеет ею безраздельно и очень сожалеет лишь о том, что бабушка старенькая живет отдельно от них, а Настеньке хотелось бы видеть ее каждый день.
Телефон прабабушки Настенька выучила в три года. Проснувшись утром, она тихонько выбиралась из своей кроватки, бережно укрывала одеялом любившую поспать куклу Герду и, посмотрев на сладко посапывающих родителей, отправлялась на кухню, плотно прикрывала дверь и набирала номер бабушкиного телефона.
Бабушка отзывалась немедленно, как будто специально ждала звонка. А в общем так оно и было. Нина Михайловна поднималась рано, неспешно делала домашние дела, и ко времени, когда должна позвонить Настенька, подвигала стул к телефону, присаживалась и ждала.
Звонок как всегда раздавался неожиданно. Бабушка брала трубку и, услышав в ней родной и милый голосочек, радостно приветствовала свою любимицу. Начинался долгий, пока не проснутся Настенькины родители, разговор обо всем.
– Бабуля старенькая, – так обращалась Настя к прабабушке, – ты как сегодня поспала?
– Да хорошо, Настенька. С вечера помолилась у иконок, дверь замком да крестом заперла и легла спать.
– А крестом-то зачем? Мы только на замок закрываем да на защелку.
– А как же, миленькая! Крест-то Господний, он сильнее замка, он всю нечисть отгоняет.
– А нечисть – это кто?
– Нечисть-то – это, миленькая, грязь всякая, которая к человеку липнет. От нее только крестом да молитвой отбиться можно.
– А ко мне когда грязь прилипает, то мама ее в машинке отстирывает и не молится. Она от порошка сама смывается.
– Так то не та грязь, Настенька. Та грязь другая совсем. Мысли, например, нехорошие, темные да злые. Вот ты когда капризничаешь, это нехорошо, это значит и прилипла к тебе грязь мысленная.
– Я не из мыслей капризничаю, а когда мне что-то не дают или не разрешают.
– А ты вот перед тем, как раскапризничаться из-за чего-нибудь, остановись, подумай и скажи: «Помоги, Господи!» Он тебе и поможет, а значит, и капризничать будет не о чем.
– Я, бабуля старенькая, так пробовала. Ты ведь уже меня учила. Мороженого очень захотела и попросила: «Помоги, Господи!» – а мама всё равно не разрешила, сказала: «Настя, какое мороженное! Ты третий день кашляешь».
– Так Господь и уберег тебя, чтобы ты не простудилась еще больше, маме подсказал, чтобы не разрешала.
– Ничего Он маме не подсказывал, она сама всегда не разрешает. А ты была маленькой или сразу же такой была? – меняет Настя тему разговора.
– А как же, моя хорошая. Была, конечно. Все сначала маленькими бывают, и я была.
Настя задумывается и молчит, а потом продолжает:
– А где твои игрушки?
– Так и игрушек-то у меня никаких особых не было. Кукол из старых тряпочек шили, ими и играли. Да и играть-то, миленькая, особо не приходилось. Помогать надо было старшим, дела всякие делать. Ты маме да папе тоже помогай и вырастешь трудолюбивой, а не белоручкой.
– Белоручка – это кто? – снова озадачивается Настя. – Это когда с белыми руками? Мы с мамой пельмени делали и были белоручки?
– Нет, миленькая, белоручками раньше лентяек звали, тех, кто работать не любил да не хотел, всё ждал, когда готовенькое подадут.
– Нам в саду Валентина Ивановна тоже готовенькое подает, значит, мы все лентяи?
– Да нет, ведь вы сами еще готовить не умеете, вот вам и подают.
– Бабуля старенькая, а муж твой где? – снова меняет Настя тему.
– Муж-то умер, моя хорошая, уже давно.
– А ты тоже умрешь?
– И я умру когда-нибудь. Господь Бог знает, когда человеку умирать надо.
– Он что, Господь-то, всё знает?
– Ну а как же, Настенька? Конечно, всё знает и всё видит.
– Всё-всё-всё?
– Всё и всех видит и всё про всех знает.
Настя делает паузу, видно, прокручивает в голове такую неожиданную информацию, а потом серьезно говорит:
– Не всё Он видит. Я вчера была у бабули Наташи и мороженое ела и конфеты, а маме про это Он и не рассказал, и мы с бабулей ей тоже не рассказали, чтобы ее не расстраивать, – и тут же продолжает:
– А ребенки твои где другие?
– Какие другие-то, Настенька?
– Ну, которые не дед Юра, а другие.
– А других-то у меня и нет больше, – тут Нина Михайловна замолкает, тяжело вздыхает и добавляет:
– Был еще сынок Сереженька, да так случилось: погиб он в семнадцать годков. Не уберегла. Погоди-ка немножко, я сейчас.
Нина Михайловна достала капли, быстро накапала в рюмочку, разбавила водичкой и выпила.
– Сердце что-то защемило, Настенька, сейчас пройдет… А маме да папе всегда правду говорить надо. Господь-то видит, что ты обманываешь, да молчит, ждет, когда сама скажешь. Вот сегодня же и скажи и про мороженое, и про конфеты, а бабуля Наташа не обидится, ведь мама твоя – дочка ей, а на дочек разве можно обижаться? Нельзя.
– Ладно, скажу, – соглашается Настя и торопливо говорит:
– Всё, пока, бабуля старенькая, папа проснулся и пришел. Я тебе потом еще позвоню, ты жди.
В трубке раздаются короткие гудки, а бабуля старенькая еще долго сидит у телефона и представляет ее, правнучку свою Настеньку, плотную, пухленькую, розовощекую неторопливую хлопотунью, и ждет, и надеется, что, может быть, в этот выходной приедет она вместе с родителями, зазвенит колокольчиком, засыплет вопросами, разворошит всё в шкафах, найдет и вытащит такие вещи, о которых она уже и забыла, а потом, притомившись, попросит: «Бабуля старенькая, расскажи мне сказку».
И они сядут рядом на старый диван, обнимутся, прижмутся друг к другу и замрут: одна – от предвкушения интересной сказки, а другая – от счастья, умиления и любви к этой маленькой, милой и бесконечно родной непоседе, которая одним своим ласковым поцелуем дает такой всплеск добрых и положительных эмоций, такую бурю радости и счастья, что все заботы и хвори мгновенно отступают, прячутся и долго еще опасаются даже на маленький шажок приблизиться к самой лучшей, к самой доброй и к самой любимой Настиной старенькой бабушке.
Хорошо, когда в детстве встречаешь такого вот человека, простосердечного и мудрого, - это наполняет тебя на всю жизнь.
Храни Вас Господь за добрый рассказ.
Удивительная старушка
А она повесила на стены рамки с изречениями великих, пробуждающие совесть и действующие, как заповеди. И снова поставила цветы на подоконник. Уютно.В подъезд стали проникать шумные подростки. Бабушка Люба вышла и … предложила им воды или чаю. Они долго смеялись.
Пообрывали цветы, и перевернули рамки.
На следующий день, она снова поставила цветы, вернула рамкам прежний вид и положила на подоконник книги. В подъезде появился шкаф с книгами. И рядом объявление: » Просьба! Если есть у вас дома интересные и важные книги, уже прочитанные вами, поделитесь! Будьте добры! А те, кто взял почитать, пожалуйста, верните для тех, кому так же это может быть нужно и важно!« Шкаф заполнился книгами. Цветы появились на подоконниках на всех этажах. Красивые рамки с цитатами тоже. Каждый вечер входную дверь в подъезд стали оставлять открытой. Вечером можно было увидеть на лестницах подростков, читающих книги. Бабушка положила на подоконник несколько фонариков, чтобы им было удобнее читать. Дети сидели в подъезде с включенными фонариками, и в нем было светлее, чем обычно.
Бабушка умерла. На первом этаже нашего дома открыли Клуб для детей и подростков. С библиотекой и цветами на подоконниках. Символом Клуба стал фонарик…
НАШИ БАБУШКИ – ЛУЧШИЕ БАБУШКИ В МИРЕ!
Страница Чем старше, тем моложе
http://www.facebook.com/ChemStarsheTemMoloje
Удивительная старушка
А она повесила на стены рамки с изречениями великих, пробуждающие совесть и действующие, как заповеди. И снова поставила цветы на подоконник. Уютно.В подъезд стали проникать шумные подростки. Бабушка Люба вышла и … предложила им воды или чаю. Они долго смеялись.
Пообрывали цветы, и перевернули рамки.
На следующий день, она снова поставила цветы, вернула рамкам прежний вид и положила на подоконник книги. Классику. Пришли подростки. Галдели, шумели. Она вышла и … предложила им чаю со своими плюшками, аппетитными и вкусно пахнущими. Ребята не смогли отказаться. И даже уволокли с собой книги с обещанием прочитать. Цветы они не тронули, рамки тоже.
На следующий день она вынесла пластиковую бутылку с водой, чтобы каждый, кто решил позаботиться о цветах, смог полить. И … новые книги. Вечером пришли подростки, обливали друг друга водой, хохотали и галдели. Бабушка снова вышла к ним и предложила чаю, плюшек, забрала бутылку, наполнила её водой и попросила их полить цветы.
Ребята стали приходить в подъезд каждый день, соседи возмущались, даже как-то вызвали милицию, но бабушка сказала, что это мол к ней, её ученики пришли за книжками, раздала при милиционерах книги растерянным подросткам и проводила милицию «С богом!» .
Удивительная старушка
В подъезде нашего дома жила старушка. Бабушка Люба. Ей было 97 лет. Милая, приятная, всегда в хорошем настроении, улыбчивая и приветливая. Для меня она – Просветленный Лидер. Спокойно! Я в с своём уме, и не падала ниц, когда видела её, сидящей на скамеечке около подъезда. Объясню почему я так думаю.
Сначала бабушка Люба украсила подоконники на нашем этаже в нашем подъезде горшками с цветами. Красиво. На следующий день самые яркие цветы, те, что с бутонами, украли, и около метро можно было увидеть прытких торговцев с горшками с бабушкиными цветами. Соседи решили поставить замок и домофон на входную дверь.