Духовное образование: без апломба и дури, или Тихая, но светлая лампада

Семинаристы. Фото: Г. Балаянц / Православие.Ru

2 сентября началась учеба не только в светских учебных заведениях страны, но и в духовных. Кто и зачем идет учиться в провинциальные духовные училища? Отвечают ректор Вологодского православного духовного училища протоиерей Алексий Сорокин и проректор Елена Владиславовна Бутылкина.

Протоиерей Алексий Сорокин

У большинства абитуриентов уже сложился определенный опыт церковной жизни: кто-то служит алтарником, кто-то чтецом, никто не чужд храма. Из-под палки никто к нам не приходит, от праздности и скуки, смею надеяться, тоже. Радует, что учеба в духовном училище — это осознанный выбор зрелого человека.

По своему опыту я знаю, что студенты духовных учебных заведений, — не только училищ, конечно, — бывают самые разные. Было время, когда мы очень часто сталкивались с синдромом «привычки»: поступали молодые мальчики, которые с детства воспитывались в церковном окружении и шли учиться просто «потому, что так надо», «по накатанной». Они решительно «все знали», что называется, считали себя «в теме», но и понятия не имели, для чего же им, собственно, нужно духовное образование. Потом оказывалось, что их «знания» не очень-то впечатляли даже самых снисходительных педагогов. И это не могло не вызывать конфликтов: «Как?! Я “все знаю” лучше всех, для меня церковь — дом родной, а я, оказывается, ничего не знаю!» Или «Все, оказывается, совсем не так, как я себе это представлял?!» Начинался внутренний конфликт (иногда, впрочем, и внешний), и молодой человек с таким «привычечным» ко «всему церковному» синдромом мучился сам и, надо признаться, доставлял известные хлопоты другим. Увы, не всегда этот синдром быстро излечим — иногда он затягивается и продолжается в пору служения. Тогда проблем еще больше, конечно.

Другая сторона — это горящие ревностью по Бозе глаза абитуриента, совсем не знакомого или знакомого мало с жизнью Церкви. Бывает и так, что этот горящий взгляд становится тусклым и унылым после того, как человек сталкивается с реалиями земного служения Церкви, с человеческой стороной жизни, в которой, к сожалению, не всегда можно заметить намек на святость.

Таким образом, нам нужно поддержать, открыть в человеке огонь искренней веры, а с другой — не дать этому огню, бывшему пламенем, потухнуть. Нужно донести до людей, что требуется не тлеющий, серый огарок, но и не пылающий, но кратковременный костер, а крепкий, основательный и в то же время скромный свет церковной лампады. Чем мы можем в этом помочь? — Думаю, прежде всего, личным своим христианским примером. Кроме того, человеку просто необходимо осознанное участие в богослужении, которое и является основным стержнем духовной жизни христианина.

В современном русском человеке интересно уживаются склонность к язычеству и желание все-таки быть христианином: способность поставить какого-нибудь «домовенка», искренне веря, что это принесет счастье, и настойчивое желание освятить квартиру, не менее искренне веря, что счастье принесет и это тоже. Христианство для многих людей — все еще часть традиции, удобная отдушина для «психологической разгрузки», но не больше. О «весь живот свой Христу Богу предадим» нет никакой речи. Настоящего атеиста сейчас еще надо хорошо поискать, а вот бытовые язычники, «как бы христиане» — на каждом шагу. Гораздо меньшее число людей делают Христианство своей жизнью. Впрочем, так было всегда. Мы и пытаемся помочь нашим студентам быть не «как бы», а настоящими христианами, по крайней мере, дать им понять, что есть большая разница между этими понятиями.

Отсюда следует, что Христианство должно изучаться не на основе каких-то басен, слухов, нагнетания паники, а на основе Предания Церкви. Заметьте — не народного предания, а именно Церкви. Первый путь, основанный на «бабьих баснях» и «бающих мужиках», очень простой, быстро делающий следующего ему популярным. Но за такой популярностью и простотой не от ума (не о такой простоте говорил преподобный Амвросий Оптинский!) скрывается большая опасность как для самого «поп-звезды», так и для внимающих его речам людей. Второй путь гораздо сложнее, но он честный и спасительный, без апломба и дури. Здесь наша задача состоит в том, чтобы привить человеку вкус, потребность, умение к чтению Евангелия и жизни по нему в понимании святоотеческой традиции.

Понимаете, мы стараемся учить людей не бояться антихриста, а любить Христа. Человек, который любит Христа, не паникует по поводу конца света. А чтобы так мыслить, быть спокойным, доверять Богу, необходимы и соответствующие знания — отсюда и различные церковные дисциплины, которые преподаются в учебных заведениях Русской Православной Церкви. Должен сказать, что были, к сожалению, среди наших учеников и выпускников, на которых мы возлагали большие надежды, и такие, которые не удержались в Церкви, ушли в различные раскольнические группировки. Они вышли из Церкви или из-за недостатка знаний или в силу каких-то своих амбиций, уязвленного самолюбия.

Научить человека учиться Христианству — очень важное, хоть и трудное дело. Дай Бог, справимся.

***

Елена Владиславовна Бутылкина

— Каков, на Ваш взгляд, преподавательский состав ВПДУ по своему качеству? Может ли человек получить здесь хорошие знания или же он должен повторить путь Ломоносова, чтобы получить достойное образование, т.е. ехать за знаниями в Москву или Санкт-Петербург?

— Мне сложно говорить о преподавателях ставленнического отделения, поскольку на должности проректора я тружусь лишь второй год и пока не могу дать своей оценки их педагогическому мастерству, а вот о преподавателях катехизаторского и регентского отделений могу с уверенностью сказать: уровень их подготовки достаточно высок.

Почти все они имеют большой педагогический стаж, постоянно совершенствуют свои навыки, обновляют содержание предмета и, что очень важно, стараются постоянно актуализировать те знания, которые дают учащимся. Стоит заметить, что для поддержания профессионального уровня преподавателей в Училище существует практика аттестации преподавателей вероучительных дисциплин, которую они должны проходить каждые пять лет. Поэтому говорить о провинциальности преподавательского состава в смысле ограниченности интересов, узости и косности взглядов и вообще отсталости не приходится.

Провинциальность, на мой взгляд, здесь скорее сказывается в другом. В некой, скажем так, дисциплинарной необязательности некоторых преподавателей. Я имею в виду случаи, когда преподаватель не является на занятие. Чаще всего это касается священников и объясняется объективными причинами (служба, требы, настоятельские обязанности и т.п.), но, тем не менее, вносит свою ложку дегтя в ход учебного процесса и, конечно, определенным образом сказывается на усвоении знаний учащимися.

Есть и еще один «провинциальный» момент: малое по сравнению со столичными духовными школами количество учащихся. Эта провинциальная особенность создает почти «домашнюю» атмосферу в коллективе учащих и учащихся. И, с одной стороны, это замечательно, а с другой — подчас мешает проявлению надлежащей строгости по отношению к учащимся. Это может касаться как требований к усвоению учебной программы, так и пресечения рвения не по разуму в решении богословских споров и проблем церковного устройства. Кажется, ну вот такой он родной, близкий сердцу, ну как его будешь строжить? Жалко ведь. Однако подобные упущения впоследствии могут сказаться на том, как будет вести себя выпускник в своем служении, будь то священнослужитель, регент, певчий или катехизатор — неважно.

— Количество студентов с годами растет или уменьшается?

— Однозначно на этот вопрос не ответить. Раз на раз не приходится. Было время, когда количество учащихся каждый год уменьшалось. Случалось, что на 2-м курсе очного сектора самого многочисленного катехизаторского отделения обучалось всего 5 человек, а регентское отделение заканчивал один учащийся. В последние годы наблюдается иная картина. На регентском и особенно катехизаторском отделении количество учащихся увеличивается. На ставленническом отделении численный показатель держится примерно на одном уровне: 8-10 человек на очном и примерно столько же на заочном секторах.

— Количество студентов, таким образом, меняется. А как Вы оцениваете их, так сказать, «качество»? Что это за люди?

— Сложный вопрос. Во-первых, стоит отметить, что учащиеся всех трех отделений отличаются друг от друга. И не только по «гендерному» признаку.

Если говорить о катехизаторах, то это в большинстве своем уже взрослые, где-то работающие, вполне самостоятельные, ответственные люди, имеющие светское образование, очень часто высшее. Иными словами, это люди, имеющие жизненный опыт, определенный багаж знаний и обладающие некоторой широтой взглядов, что обуславливается, вероятно, тем, что многие из них трудятся в миру и имеют возможность на многие проблемы церковной жизни взглянуть со стороны.

Регентское отделение по своему составу более молодое. Их отличительный признак — обладание необходимыми музыкальными способностями, т.е. они в определенной степени люди творческие, что, конечно, откладывает свой отпечаток на их поведение и мировосприятие.

Ставленническое отделение, по моим наблюдениям, тоже помолодело. Случается, что ребята поступают учиться сразу по окончании средней школы. Ничего не могу сказать о прошлых годах, но на прошлых приемных испытаниях уровень подготовленности абитуриентов, на мой взгляд, был не очень высок. И это касается не только специальных знаний. Желающие поступить на ставленническое отделение пишут изложение. Их знание русского языка удручает. Мне могут возразить (и возражали не раз), что для священнослужителя это не главное. Позволю себе не согласиться с этим и остаться при своем мнении. Никто не требует от батюшки знания законов развития языка и решения спорных вопросов современной лингвистики, но грамотно писать и говорить по-русски он должен уметь.

— Зачем идут учиться в ВПДУ?

— Этот вопрос при поступлении задается всем абитуриентам. Есть два варианта самых распространенных ответов: «хочу служить Богу» в том или ином качестве или «хочу лучше узнать православное вероучение», просто для себя. Третий вариант совмещает первые два.

— Что радует Вас в учащихся?

— Что радует? Радует желание получить, чтобы потом отдать; стремление не просто узнать, а понять и принять; способность размышлять и применять полученные знания к жизненным реалиям и к себе самим, а не оставлять их мертвым интеллектуальным грузом. Радует, когда задают вопросы и сами ищут на них ответы; когда способны принять решение и взять на себя ответственность за это.

— Что печалит?

— Печалит узость взглядов и некая самодостаточность, когда, например, учащиеся регентского отделения говорят, что для них главное — знать Устав и последовательность той или иной службы, поэтому изучение Священного Писания и церковной истории для них необязательно. Печалит стремление все подчинить букве закона и загнать Православие в узкие рамки запретов и табу. Печалит высокомерие по отношению к иным мнениям и стремление рассуждать о том, в чем пока еще некомпетентны по недостатку знаний и духовного опыта. Печалит неумение, а порой и нежелание вести конструктивный диалог и не превращать полемику в оскорбительную ругань. Печалит элементарная невоспитанность и бескультурье, когда учащимся (особенно ставленнического отделения) приходится напоминать о том, что в помещении принято снимать шапку, тем более, если в нем находятся иконы, а к сотрудникам училища нужно обращаться по имени-отчеству. Печалит самочиние и недисциплинированность. Многое печалит, но радует все-таки больше.

— Вы говорите, что не раз обращали внимание на необходимость повышения интеллектуального уровня учащихся, особенно ставленнического отделения. Но, действительно, так ли уж это важно для священнослужителя?

— Я как-то с трудом представляю, как можно интеллектом заменить отсутствие благодати священства. Если следовать православному катехизису, то Святой Дух сообщает ставленнику благодать для претворения в жизнь двух совершенно конкретных целей: «совершать таинства и пасти стадо Христово». Первая весьма определенна и конкретна. Исходя из второй, смысл священства — быть совестью человечества, его путеводной звездой, опорой, любовью и пониманием — для всех и во всем. И здесь благодать приходит на помощь человеческой немощи священника, но она же выводит на более высокий уровень ответственности за свое поведение и свою жизнь и увеличивает цену ошибки.

Однако быть совестью человечества, любовью и пониманием — для всех и во всем должен быть каждый христианин, независимо от того, священник он или нет. С моей стороны, наверно, будет совсем не смиренно напомнить слова апостола Петра, обращенные ко всем христианам: «Вы — царственное священство» (1Пет.2:9). Это обращение дает право и даже обязанность каждому христианину, подчеркиваю — каждому, реализовать себя в Церкви не как «потребителя духовных услуг», а как члена Церкви, призванного Богом на то или иное служение. И тот, кто понимает смысл этих апостольских слов, будет более требовательно относиться к себе и более ответственно исполнять возложенные на него обязанности. Обязанность, которая возложена на меня — преподавание в духовном училище. И я просто стараюсь ответственно к ней подходить.

— Какие Ваши пожелания студентам?

— Быть честными с самими собой. И всю свою жизнь, мысли и поступки поверять по Христу.