Резолюция кафедры библеистики по обвинению Библии в экстремизме

Принята на заседании кафедры от 11.03.2014

Данные утверждения абсолютно ошибочны и свидетельствуют о невежестве А. Чаплыгина в вопросах изучения и толкования Священного Писания.

Он выискивает "экстремистские" цитаты в Библии для того, чтобы через них обосновать свои грубые и неприкрытые нападки на Русскую Православную Церковь. Однако Библия -- это священная книга не только православных, но также католиков и протестантов (а в своей ветхозаветной части -- еще и иудеев). Попытка А. Чаплыгина подобным способом опорочить Православие автоматически бросает тень и на указанные конфессии.

Метод, к которому прибегает политик, хорошо известен из двухтысячелетней истории христианства -- он вырывает фразы из литературного и исторического контекста и пытается объяснить их в свете секулярных понятий и представлений человека, далекого от религии. Этот метод стоял на вооружении еретических движений древности, он содержится и в арсенале современных тоталитарных и деструктивных сект.

В то же время, с точки зрения как традиции православного толкования Священного Писания, так и современной философской герменевтики, ни один священный текст не может быть интепретирован без учета исторического контекста того времени, когда он был написан, а также без рассмотрения литературных приемов, которые в нем используются. Кроме того, церковное понимание Библии выражено в Предании Церкви, в комментариях отцов и учителей Церкви.

Первый из текстов Ветхого Завета, который он упоминает (война с мадианитянами -- Числ 2:17-19), является описанием конкретного исторического момента, отражающего частный конфликт еврейского народа на пути из Египта в землю Ханаанскую. Два других постановления (об истреблении языческих капищ в Ханаане -- Втор 12:1-3; о предании смерти распространяющих идолопоклонство среди евреев -- Втор 13:12-15) были даны Моисеем в связи с вхождением евреев в Ханаан и также относятся к конкретной исторической обстановке 3,5-тысячелетней давности.

Санкт-петербургский политик полностью игнорирует тот факт, что для христианской Церкви подавляющее большинство заповедей и повелений, данных еврейскому народу в ветхозаветный период, утратило свое значение. Христиане не следуют принципам политической организации жизни еврейского народа в Ханаане точно также, как не исполняют ветхозаветный культ и не приносят жертвы животных. А. Чаплыгин путает такие хорошо известные любому образованному человеку понятия, как прочтение и изучение исторического текста, с одной стороны, и его актуализация, с другой. Мысль о том, что кто-то из христиан начнет жить по политическим или культовым предписаниям закона Моисеева столь же нелепа, как опасение того, что кодекс царя Хаммурапи будет введен в качестве основного законодательства Российской Федерации.

Попытка представить, будто учение Иисуса Христа "отрицает семейные ценности", не менее абсурдна. Автор инсинуаций не только не потрудился узнать, как само христианское Предание в лице наиболее авторитетных толкователей понимает эти слова Христа, но даже не попытался прочитать текст Евангелия в его целостности. Христос в беседах активно прибегает к языку символов и образов, что было понятно для иудеев того времени, воспитанных на библейской поэтической традиции. Это служило одним из средств, подталкивающих слушателей Господа задуматься над законами духовной жизни, самостоятельно придти к важным этическим выводам. Никто из читателей Евангелия не станет буквально понимать призыв Господа "если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, <...> и если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну" (Мф 5:29-30). Здесь речь идет о борьбе со своими пороками и страстями, которые могут быть столь же глубоко укоренены в нашей духовной природе, как правая рука или глаз -- в физическом теле.

Аналогично и фраза Господа в Евангелии от Луки 14:26 ("если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником") не может быть понята в буквальном смысле. В таком случае она противоречила бы ответу Господа на вопрос богатого юноши о том, как "войти в жизни вечную", когда Христос прямо указал: "почитай отца и мать, и люби ближнего твоего, как самого себя" (Мф 19:19); кроме того, в ней предлагается парадоксальным образом возненавидить и "саму свою жизнь". Поэтому в традиции Церкви эта фраза понимается иначе -- как предостережение Христа против того, чтобы человеческие симпатии и привязанности к родственникам (которые могут и не быть верующими людьми, более того, могут проводить греховный образ жизни) не стали препятствием на пути человека к Богу и к вере. Прекрасно объясняет смысл этой фразы святитель Иоанн Златоуст, рассматривая аналогичный текст в Евангелии от Матфея 10:35 ("Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее"). Он говорит: "Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны. Итак, брань была следствием не Христова определения, а делом воли самих людей. Сам Христос хотел, чтобы все были единомысленны в деле благочестия; но как люди разделились между собою, то и произошла брань. <...> Не только, говорит, друзья и сограждане, но и сами сродники восстанут друг против друга, и между единокровными произойдет раздор. <...> И хотя не Христос был причиною этого, но злоба человеческая, тем не менее говорит, что Сам Он делает это, [поскольку] такой образ выражения свойственен Писанию" (Иоанн Златоуст, свт. Толкование на святого Матфея Евангелиста. Беседа 35. 1).

При использовании метода, когда фразы вырываются из контекста, не всегда имеется возможность ответить на каждое замечание критиков Библии. Поэтому следует помнить о том, что Господь Иисус Христос выделил основные заповеди, в свете которых необходимо интерпретировать и Его учение, и библейские тексты -- это заповеди о любви к Богу и ближнему. Замечательно, что он провозглашает не принципиально новые идеи, а известные иудеям уже из Ветхого Завета постановления (Втор 10:12; Лев 19:18), которым он придает высочайший авторитет: "Иисус сказал: <...> возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки" (Мф 22:37-40). Именно этими двумя идеями пронизанно Священное Писание. Не экстремизм, а взаимопонимание между людьми, самоотверженное служение ближнему по примеру Христа, распятого за нас -- вот основные идеи Библии. Не запрет, а наиболее широкое распространение этой замечательной Книги книг может послужить для созидания общества, а также для развития и укрепления государственных институтов.