Марш толерастов

Похоже, в России назревает бунт. Не мужицкий — бессмысленный и беспощадный, и не бабий, с юмором воспетый советским классиком, а третий, вообще не поймешь какого пола, — бунт толерантности. Полки региональных детских библиотек заполняются книгами, разъясняющими провинциальным школьникам, что мама запросто может быть дядей, а папа — тетей. Далекие от такого прогресса родители возмутились. «Культура» — тоже.

Новые знания распространяет в российской глубинке солидная столичная организация — Институт толерантности. Во многих городах, где институт создавал свои центры, «передовые» идеи не вызывали отторжения — возможно, потому, что народ там по библиотекам не ходит и сомнительных книжек не читает.

А вот в Ульяновске горожане любят по старинке зайти в читальню. Однако, заглянув в детскую книжку московской писательницы Веры Тименчик «Семья у нас и у других», многие обомлели. И направили свои отзывы не в рубрику «Читаем вместе», а прямиком в областную прокуратуру — таких жалоб поступило уже более двухсот. Сейчас проводится психолого-лингвистическая экспертиза этой книги.

Правоохранители говорят, что они и без родительских жалоб обратили на нее внимание.

— Мы ежедневно проводим мониторинг интернета и СМИ, — пояснил «Культуре» старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима. — Поводом для проверки послужила публикация на одном из сайтов о том, что в книге «Семья у нас и у других» содержится пропаганда педофилии и гомосексуализма. Если вас интересует мое личное мнение, я думаю, в 11-12 лет детям ни к чему знать о таких видах отношений...

Плоды просвещения

Что же такого ужасного в этой книге, если ульяновцы, собрав более тысячи подписей, потребовали от губернатора закрыть центр толерантности, открывшийся в сентябре прошлого года при Ульяновской областной научной библиотеке имени Ленина? Любопытно, что «Семья...» была впервые издана в 2006 году. Уже тогда в интернете появились нелестные отзывы. «Я не хотела бы, чтобы эту книгу прочли мои дети, — пишет одна родительница. — Во-первых, она низкого качества, во-вторых, с душком». Тем не менее сей труд выдержал еще два переиздания — в 2008 и в 2012 годах.

В книге два героя: русский мальчик Кирилл и кавказский — Даут. Это хорошие воспитанные ребята. Все остальные русские школьники — типичные дебилы. Едва Даут переступил порог московской школы, его сразу спросили: «А это не твой папа, азер, нам вчера апельсины продавал?» Вместо ответа новичок пустил в ход кулаки. Как позже выяснилось, мальчик обиделся на две вещи: что его обозвали азером, тогда как он абхазец, и что его отца назвали торгашом. «Мой отец никогда не будет торговать на рынке, — жалуется он своему новому другу Кириллу. — Он возглавлял в Сухуме большую стройку, а здесь, в Москве, начальник строительного участка... Все думают, раз с Кавказа, то обязательно торгаши на рынке». В книге, к слову, не объясняется, почему Даут так презрительно относится к «торгашам» и «азерам».

У кавказского мальчика полная крепкая семья. У Кирилла — по-другому. Если цель книги, как заявлено в прологе, — рассказать о семьях народов земли, то, по версии автора, получается, что типичные русские семьи — это матери-одиночки. У Кирилла мама — дважды одиночка, в данный момент она ждет ребенка от приходящего бойфренда.

В один прекрасный вечер она кладет перед мальчиками журнал и радостно восклицает: «Ну, наконец-то сенат Нидерландов одобрил однополые браки!» Краснеющий Даут смущенно лепечет, что он слышал, будто гомосексуализм — это плохо. Но мама Кирилла намекает, что это плохо только для отсталых людей, а для продвинутых — нормально. Как и то, что она не обязательно станет жить с отцом своего будущего малыша.

После этого родительница рассказывает мальчикам, что браки далеко не всегда заключаются только между взрослыми гомосексуалистами. Есть такая африканская народность азанде. Там мужчина может взять в жены несколько женщин. В итоге остаются обделенные, кому даже одной не досталось. Дальше цитирую книгу: «Мужчина, которому женщина не досталась, берет в «жены» мальчика. Мальчик-жена выполняет в доме все женские функции, а когда достигает взрослости, становится воином и может сам жениться. Если повезет — на женщине. А нет — так тоже заводит себе мальчика». И еще цитата, безо всяких иносказаний и недомолвок: «А вот в Африке педофилия — это норма».

Затем весьма образованная в половых вопросах мамаша (по профессии она антрополог) повествует раскрывшим рты ребятам о другом африканском племени. В нем уже, наоборот, заключение браков между женщинами — в порядке вещей. На этом раздухарившаяся маманя не унимается. Вспоминает, что среди некоторых индианок существует древний красивый обычай — жить сразу с несколькими мужчинами. То есть замуж выходит за кого-то одного, но спать обязана со всеми его братьями.

Если бы мама Кирилла хоть намеком обронила, что эти обычаи остались от первобытных времен и нынешней цивилизации чужды, потому что изменились взгляды на мораль, тогда бы это звучало как занятная энциклопедическая информация — и то, не для младшего школьного возраста. Но женщина не дает пояснений, и получается, что это норма современного мира.

А ведь меняются не только времена — но, пусть медленно, и нравы. Сколь бы ни был жесток наш мир, он уже не таков, каким был, скажем, две тысячи лет назад. Возьмем, к примеру, пьесу древнеримского драматурга Теренция «Свекровь». В ней показан очень добрый (для того времени) юноша Памфил. Он не убил свою молодую жену сразу же, как узнал, что она вышла за него замуж, будучи беременной, неизвестно от кого. Памфил мучается, страдает. Но из гуманных соображений терпит, пока супруга не разрешится от бремени. В конце концов, выясняется, что за несколько месяцев до свадьбы он сам же изнасиловал девушку, когда в подпитии возвращался от гетеры. Более того — ограбил! Снял с ее пальца кольцо. Благодаря этому кольцу все и прояснилось. Счастью Памфила не было предела. Оказывается, ребенок от него! Так была спасена ячейка античного общества.

Сегодня действия Памфила тянут на несколько уголовных статей, а в те времена не вызывали особого удивления. В книге же, о которой речь сейчас, первобытные обычаи представляются как современная норма. Является ли такая подача в детской литературе пропагандой педофилии и гомосексуализма?

— Безусловно! — уверяет ульяновский психолог Александр Илюхин. — Как раз в возрасте 11-12 лет у ребенка формируются психика и сексуальная ориентация. В его душе укореняется все, что связано с половыми отношениями. На такой информации может вырасти целое поколение людей, тяготеющих к нетрадиционным связям.

Казус Улицкой

Автора детской книжки о нетрадиционных семьях (там еще и про инцест понаписано, не буду уж пересказывать) вызвали в Следственный комитет.

— Меня пригласили для беседы, — уточняет «Культуре» Вера Тименчик. — Как мне сказали, на мою книгу в прокуратуру поступило более двухсот жалоб, поэтому органы были обязаны на них отреагировать. Я рассказала, что книга была готова задолго до принятия закона о запрете пропаганды гомосексуализма. Кроме того, сообщила, что книга писалась по просьбе Людмилы Улицкой в рамках детского проекта «Другой. Другие. О других».

Людмила Улицкая

— Денег у нас было не очень много, — рассказала «Культуре» директор благотворительного фонда Екатерина Гениева. — Но довольно быстро пошли заказы. Книги, особенно про еду, пользовались невероятным спросом. Мы стали выкупать у издательства тиражи, чтобы рассылать их по библиотекам страны.

Как теперь известно, книги были не только про еду. Одновременно с рассылкой при провинциальных библиотеках начали создаваться центры толерантности. Они возникли в Кемерово, Саратове, Курске, других городах. Однако в Ульяновске случился казус. Родители прочли сочинение Веры Тименчик, ужаснулись и потребовали от губернатора закрыть центр толерантности, а книги — отослать обратно.

Организовали протест местные активисты РВС — грозная аббревиатура расшифровывается так: Родительское всероссийское сопротивление.

— На наше письмо губернатору ответил замгубернатора области Михаил Сычев, — рассказала «Культуре» член ульяновского отделения РВС Елена Иванова. — По сути, это типичная отписка. Он «довел до сведения», что подобные центры открыты по всей стране, и они носят просветительский характер, укрепляют дружбу между народами. Только зачем нам ее здесь укреплять — в нашем регионе никогда не было конфликтов на национальной почве. Кроме того, Сычев говорит, что, книги из серии «Другой. Другие. О других» в центр толерантности не поступали. Но передача книг происходила на наших глазах, мы присутствовали на этой церемонии и все сняли на видео. Глава фонда «Институт толерантности» госпожа Гениева передала эти книги лично в руки директору библиотеки Светлане Нагаткиной...

Ульяновцы разозлились и написали письмо уже самому Михаилу Сычеву, в котором напомнили, что пропаганда педофилии и гомосексуализма в России запрещена с 30 июня 2013 года.

«Вы являете расхождение с позицией высшего властного лица в стране, каковым является президент», — может, не слишком складно, но по сути верно обличают чиновника в послании, собравшем более тысячи подписей. И далее не без сарказма: «Это что, проявление политической независимости или политического прагматизма? Видимо, интуиция «нашептывает» Вам, что высочайшая власть вовсе не в стране, а где-то там, на Западе».

Не то, что вы думаете

Чтобы понять, причем здесь Запад, следует пояснить, что благотворительный фонд «Институт толерантности», базирующийся во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы имени Рудомино, является наследником российского Фонда Сороса. Здесь стоит упомянуть о соросовских учебниках, по которым учились в России более десяти лет. Результат можно наблюдать сегодня.

— Семь лет назад сотрудники РАН проводили среди студентов опрос, — рассказал мне политолог Александр Тарасов. — Оказалось, большинство стесняется, что они живут в России и принадлежат к русской нации. Практически все мечтали об эмиграции, а когда бывали за рубежом, скрывали, откуда они, и представлялись словаками, поляками, болгарами и даже румынами. Эти учебники воспитывали в русских чувство ущербности и вины.

Александр Тарасов

В 2004 году Сорос завершил свою программу «Развитие образования в России». А затем его фонд стал финансировать программу «Толерантность» и выделял на нее, как свидетельствует в одном из интервью сама Гениева, миллион долларов год.

В письме к руководству Ульяновской области жители напоминали, что «Институт толерантности» является прямым наследием Фонда Сороса, который долгие годы финансировал проекты, губительные для российской государственности. На это Михаил Сычев ничего не ответил. Я попытался встретиться с ним, однако меня не пустили. Через секретаря передали, что Михаил Алексеевич всегда рад встрече с журналистами, просто в последние дни страшно занят...

— Книгу Тименчик мы передали на экспертизу в министерство образования, — сказала министр искусства и культурной политики Ульяновской области Татьяна Ившина.

Во властных коридорах меня заверили, что, пока не скажут своего слова эксперты, сомнительная книга на глаза читателям не попадется. Решил проверить и отправился в областную библиотеку имени Ленина. Сразу прошел в детский зал — толерантную литературу действительно не обнаружил. Библиотекарша подтвердила, что книги были, но сейчас их временно убрали.

— По поводу конкретного издания согласна, есть сомнения, — сказала мне директор библиотеки Светлана Нагаткина. — Но что касается самого центра толерантности, то он предназначен для объединения волжских народов. У нас здесь очень много национальностей.

— Но они, насколько мне известно, и так живут в дружбе, — проявил я осведомленность.

— Это так, — согласилась Нагаткина. — Но есть у центра еще задача — адаптировать мигрантов. Ну и если какая-нибудь народность захочет издать какую-то литературу на своем языке, мы находим переводчика и издаем.

Похоже, директор библиотеки, женщина чистая и не испорченная, понимает толерантность совсем иначе, нежели Сорос. Все растолковал мой давний знакомый, ныне крупный местный чиновник, правда, попросил не называть его имени.

— Вам там, в Москве, эта история с открытием центра толерантности в Ульяновске представляется как вызов президенту России, подписавшему антигейский закон, — сказал он. — Но на самом деле наша администрация понятия не имела, с кем она связалась. По провинциальному разумению, толерантность означает дружбу между народами, терпимость мусульманина к православному, русского к татарину, мордвина к чувашу. Нашим чиновникам невдомек, что в Европе толерантность — это в первую очередь легализация однополых браков, инцеста и педофилии. А теперь у нас тут не знают, как выпутаться из этой истории...

Бегство в Политехнический

Цитирую Большой толковый медицинский словарь: «Толерантность (tolerance) — снижение или полное отсутствие нормальной реакции на какое-либо лекарственное или иное вещество, вызывающее проявление в организме определенных симптомов». Термин применим исключительно для характеристики глубоко больного организма, которому лечи — не лечи, ничего не поможет.

Тем отраднее, что в Ульяновске появились первые симптомы выздоровления. Более того, почин сопротивления поддержали в Ханты-Мансийске. Там тоже посчитали книгу Тименчик опасной для детей. Родители направили обращение к членам общественной палаты Ханты-Мансийского автономного округа, в Службу по контролю и надзору в сфере образования ХМАО и подготовили материал для обращения в прокуратуру.

Сегодня российское общество, наконец, начинает осознавать, что против него ведется война. По всем фронтам. Это война нового типа — информационно-психологическая. Первые результаты уже налицо: разобщенность народов, национальные конфликты, злоба, духовное опустошение. И вот — очередная атака, направленная на разрушение семьи.

По словам руководителя центра демографии и экологии человека Анатолия Вишневского, сегодня все больше россиян предпочитают семейной жизни краткосрочные союзы. В Швеции больше 50% мужчин и женщин предпочитают жить вне брака. В России таковых пока порядка 30%.

— Человек думает о карьере и не желает обременять себя семейными отношениями. Функции материнства при этом подавляются, а ценность ребенка девальвируется, — говорит Вишневский.

А между тем давно известно, что оплотом сильного государства являются крепкие здоровые семьи.

— Более того, в крепком браке болеют нервными расстройствами в полтора-два раза реже и живут дольше на пять-шесть лет, — уверяет психотерапевт Марк Сандомирский.

Однако в Институте толерантности уверены, что они, приучая детей к «нетрадиционной» терпимости, улучшают мир.

— Я согласна, что книга Веры Тименчик малохудожественная, — призналась мне по телефону Екатерина Гениева. — Но в целом наш благотворительный фонд занимается продвижением основных ценностей гражданского общества и устанавливает дружественные отношения между людьми посредством межкультурного диалога. Мы проводим семинары, и тема одного из них — толерантность как норма глобального мира и готовность постсоветских обществ к ее освоению.

Итак, снова толерантность. Как ее понимают наследники Сороса, уже понятно.

Что касается Веры Тименчик, она больше не проявляла себя на писательском поприще, но продолжает заниматься образовательной деятельностью.

— Работаю в Политехническом музее, — рассказала мне Тименчик. — Организовываю встречи ученых и специалистов из разных областей науки с детьми 8-11 лет. Ученые читают детям лекции о том, чего нет в школьных программах. Наша основная задача — пробуждать в детях интерес к науке...

Надо как-нибудь зайти послушать, что там за ученые, и главы из каких книжек читают они детишкам...