Труды и дни архангельских миссионеров

Это – рассказ о Русском Севере, о трудностях и радостях, пережитых в миссионерской поездке по Архангельской области в июле 2014 года. Читателям портала Православие.Ru расскажут обо всем сами участники экспедиции «Онега-2014» проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера».

Немного слов о них. Это обычные люди: они работают в офисе или учатся – кто в Москве, а кто – в Эдинбурге; служат в армии и сдают зачеты, снимают фильмы и проводят операции на сердце. А летом они берут отпуск и... уезжают на Север, чтобы залатать прохудившуюся крышу храма, выгрести птичий помет с колокольни, скосить траву у храма. А главное – поговорить с «теть-Лидой» и «дядь-Федей», которые ждут того дня, когда храм на горе откроется и вокруг него закипит жизнь...

Немного фактов. В экспедиции участвовало 64 человека от московского Сретенского монастыря. Они были распределены на шесть групп по разным деревням Архангельской области. В каждой группе были свои особенности, поставлены свои задачи по восстановлению деревянного храма того или иного села. Важной составляющей экспедиции была миссионерская работа. За время поездки приняло Святое Крещение 64 жителя сел и деревень Онежского района. Возраст крестившихся – от 4 до 84 лет. Богослужения и требы совершал иеромонах Ириней (Пиковский), руководитель экспедиции. Во всех шести центрах миссионерской поездки ежедневно читались утренние и вечерние молитвы, пелись акафисты, в которых принимали участие и местные жители.

Предлагаем вашему вниманию выдержки из дневниковых записей участников экспедиции.

Анастасия Никифорова:

Уже виднеется Кий-остров. Очень нравится цвет воды в реке Онеге. Она напоминает «кока-колу». Говорят, что ее пьют, но это трудно представить. Над нами кружится множество чаек, которым мы, кажется, скормили существенную часть наших сушек и печенья.

***

Храм. Очень холодно. Особенно мерзнут руки. В ведре ледяная вода из колонки. Соня (маленькая девочка) решила помогать нам мыть пол. Деревянные доски становятся мокрыми. До завтрашней Литургии они, конечно, не высохнут. Книжки влажные, но пыльные.

***

Остров большой, но всегда можно побыть в одиночестве. На северном пляже шумит море. Солнце оставляет длинную дорожку на воде, которая продолжается на камнях. Если сесть у самого края моря, то возникает ощущение, что можно пешком дойти до солнца. Море у линии горизонта кажется снегом. Оно, действительно, белое.

***

Море. Можно на него смотреть бесконечно. Видели большую радугу. А по вечерам около нашего домика светит луна, и лес горит в солнечных лучах. Хочется эти мгновения закатов удержать в памяти на всю жизнь.

Анастасия Пономарева:

Нас в группе было шестеро: я, моя одногруппница Аня, трое семинаристов и Иван, к слову, известный своим трудолюбием и наличием моторной лодки.

***

Мне очень полюбилось совместное утреннее и вечернее правило. Дома не встанешь: то забудешь, то лень. А тут заботливый друг-семинарист не даст ни проспать молитву, ни заснуть без нее.

***

Ребята с нами были музыкальные. Почти каждый вечер у нас были посиделки за чаем с гитарой.

***

(...) Сегодня убирали в храме. Ребята окопали вокруг храма канавки, и теперь вода не застаивается под ним, а уходит вниз по склону холма. Сделали праздничный ряд иконостаса, скосили и убрали траву вокруг храма, прокосили тропинку от берега. Ну и еще по мелочи кое-что.

***

Когда ребята копали сток, то на лопате у них оказались три крошечных детеныша лемминга. И они зачем-то принесли их нам – мол, девчонки точно должны знать, как вскормить и вырастить трехсантиметровых, почти слепых, детенышей. К счастью, за ними скоро пришла их мать. Мы с Аней обрадовались, потому что не знали, что с ними делать.

***

6 июля. На акафист Владимирской иконе Божией Матери к нам в Подпорожье приплыло человек сто на стареньком шумном теплоходе «Заря».

Было очень празднично, пел хор. Бегало много детей, от которых я узнала, кто такой короед и как его держать, чтобы он не уполз. Мы угощали всех печеньем и чай разливали ведрами. Всем понравилось.

***

За время нашего пребывания в Подпорожье мы успели наладить дружеские отношения с местными жителями и их детьми. Не получилось договориться лишь с комарами. Местные ходят себе спокойно, чуть ли не в купальниках. А мы даже в футболках не ходили, потому что нас мгновенно съедали комары, которые наполняют воздух, как кислород. Их столько на кубометр, что они попадают даже в кадр. Но прошло два месяца, и я вспоминаю все с теплотой, и не прочь бы вернуться еще раз. А комары вспоминаются как достопримечательность.

Андрей Ильин:

Сегодня был обычный рабочий день. Поднимали бревна на крышу; это было экстремально. Они по 6 метров в длину, и поднять одно такое бревно можно как минимум вчетвером. Было весело: помимо того, что бревно нужно поднять до уровня кровли при помощи балки с роликом и веревкой, его еще нужно было перевалить на сторону крыши...

Евгения Нарайкина:

Оскар – на вид типичный русский парень. И с душою по-русски широкой и открытой. А еще он смешно подражает русскому акценту и говорит «ничё себе» совсем как наши соотечественники. Оскар живет и учится в Великобритании, а в экспедицию «Общего дела» он попал через Сретенский монастырь. Оскар трудился с нами в деревне Поле. Ему очень понравилось, обещал приехать снова.

***

Больше всего меня поразило, с каким нетерпением нас здесь ждут. И тех, кто впервые приехал сюда, и волонтеров «со стажем»

Больше всего меня поразило то, с каким нетерпением нас здесь ждут. Ждут всех – и тех, кто впервые приехал сюда, и волонтеров «со стажем». Особенно ждут дети. Кто еще побежит навстречу тебе с раскрытыми объятиями, счастливо сияя беззубым ртом? Ради одного этого стоит приехать сюда. В место, где тебе искренне рады.

***

Мой личный опыт работы с детьми в Москве показал, как тяжело иной раз бывает привлечь ребенка, сказать ему о чем-либо так, чтобы зажечь в душе его интерес. Ты идешь каждый раз к детям с рюкзаком новых идей, задумок, которые иногда удаются, а иногда – не очень.

Глаза детей светятся от радости просто от того, что ты здесь, рядом, сворачиваешь самолетик или плетешь венок из ромашек!

Каково же было впечатление мое от общения с детьми, чьи глаза светятся от радости просто от того, что ты здесь, рядом, сворачиваешь самолетик или плетешь венок из ромашек!.. Оказывается, не обязательно сломать голову, придумывая, чем бы развлечь, занять ребенка.

Анастасия Пономарева:

Да, дети здесь – «что надо»: в гаджетах всяких не сидят, сами делают донки и ловят рыбу, гоняют овец в их же загоне, иногда ходят за нами по пятам и любую еду променивают на «Роллтон», за что потом получают от родителей. Если слышат, что кто-то собрался в Онегу, буквально на ходу впрыгивают к нему в лодку. Родители почему-то думали, что есть нам непременно нечего и несли нам то рыбу, то овощи, то варенье и шанежки с морошкой.

Андрей Ильин:

Сегодня моросил дождик, и поэтому мы на крышу не полезли. Но мне досталось очень хорошее дело! Я готовил основу для креста: обтесывал бревно бензопилой, а затем электрорубанком.

***

После Причастия Святых Христовых Таин часть прихожан осталась на трапезу, во время которой двое ребят-семинаристов, приехавших с отцом Иринеем из другой деревни, пели под гитару песни.

***

Сегодня встретил возле часовни пару взрослых лошадей, подошел к ним и угостил сладостями. Лошади оказались ручными и ничего не боялись.

***

Вчера был воскресный день, выходной. После завтрака мы группой в 10 человек оправились на рыбалку на озеро Уровское. Само озеро располагается в четырех километрах к западу от деревни Турчасово.

Иеромонах Ириней:

В деревне Поле есть барский дом. Вернее, это уже не дом и уже далеко не барский. Это добротное, украшенное на «английский манер» 3-х этажное здание, до революции принадлежало зажиточному крестьянину Ивану Попову.

***

В советское время в доме располагалась библиотека, медицинский кабинет, почта, местные сельские службы. Когда Союз рухнул, дом разворовали. Исчезло все, что только можно унести, вывинтить или отодрать. Были отодраны доски с деревянных полов, унесли двери, с печей отодрали изразцы. Куда-то делись стекла изо всех 54 окон и чудесные витражи с балкона. Кто-то начал обдирать деревянную обшивку дома...

***

Четыре года назад, когда в деревню Поле приехали первые волонтеры «Общего дела», в доме не было ни окон, ни дверей, в нем жили одни птицы. Чтобы дом не превратился в пристанище для голубей и мусора, московская молодежь смастерила деревянные ставни, чтобы хоть как-то закрыть окна. Со временем мы позаботились о том, чтобы в окнах вновь появились рамы и стекла. Постепенно появились в барском доме и полы, и двери, и другие мелочи, которые постепенно делают дом похожим на жилище. Дом использовался нами для детских игр и мастер-классов. Усилиями молодежи «Общего дела» он стал походить на клуб творчества для школьной молодежи.

Ульяна Королькова:

Деревни Мондино и Каменное расположены на берегу реки Онега, фактически на острове. Туда можно добраться только на катере. В компании отца Иринея и трех участников нашей экспедиции мы отправились сначала по реке Кодина, которая является притоком Онеги, а потом по самой Онеге. Северная темная река, нескончаемые леса по берегам... Я не могла поверить своим глазам, что эта красота не на картинке, а рядом, что это наша необъятная Родина!

***

Нашим капитаном стала местная бабушка-шумахер Нина Григорьевна. Она так лихо управляла катером, что мы не раз испытали прилив адреналина в крови.

В деревне Мондино и сейчас нет электричества, магазина, бродят медведи и мешают собирать морошку

Нина Григорьевна родилась в деревне Мондино. Здесь и сейчас нет электричества, магазина, бродят медведи и мешают собирать морошку.

Но есть величественный, потрясающей красоты деревянный храм.

Нина Григорьевна гостеприимно приняла нас. Днем мы убирались в храме, парни латали крышу. Состояние храма довольно плачевное: от дождей прогнили крыша и пол, птицы свили гнезда под куполом. Но невозможно передать благодать, которая ощущается в пустом старинном храме, в который проникают через щели несмелые солнечные лучи. Было ощущение мира и неземного покоя.

Нас не покидало ощущение, будто незадолго до нашего приезда кто-то просто убрал иконы с иконостаса и стен, но скоро вернет их на место. А в алтаре, в шкафчике на вешалке, висит полный комплект священнического облачения. Будто священник вышел и скоро вернется для совершения богослужения. Только облачение давно поедено мышами и потеряло свой первоначальный блеск. Нам не верилось, что мы видим все это своими глазами. Наверное, именно такое ощущение испытывают археологи, когда находят какую-то ценную реликвию. Мы оставили все так, как было до нашего прихода.

Дарья Фуфаева:

В тот день, когда служили единственную в нашей деревне Литургию, мы с девчонками в храм не попали: нужно было приготовить обед на всех гостей, приехавших из соседней деревни. Мы ничего не успевали. Только подумали, что всё, наконец, сделали, глядь – а воды-то нет! Прибежала я в храм, вызвала Володю (он ближе к выходу стоял), попросила на колодец сходить – бочка-то большая, нам самим с ней не справиться. Идем мы из храма по улице к трапезной, а мне тоскливо так стало – служба, праздник, а я на кухне! Спрашивает он меня:

– Чего грустишь? Из-за того, что в храм не попала? Не надо! Подумай: дома ты можешь пойти на службу, когда захочешь, а у этих людей Литургия – раз в год.

И стало мне светло… Но и как-то стыдно. Дорожу ли я тем, что имею?..

***

Однажды после ужина ходили гулять. Сначала поднялись на колокольню, а потом пошли в поле, к обрыву, в туман... Бежали по полю то вместе, то врозь и при этом ни капельки не уставали! Хотелось кричать, смеяться и почему-то немножко плакать. Замерзли, промокли, но вышли из тумана счастливые. А после сидели на крыльце и смотрели на розовое небо, какое бывает только в белую ночь…

***

«Его зовут Шнюк», – Светланка тащит на руках старого, облезлого кота, – «он хочет есть, надо его покормить». Потрепанный Шнюк, по всей видимости, есть не хотел, а уже собирался уходить в мир иной, но маленький человек в кепке и с двумя косичками решил, что туда ему еще рано уходить. Так кот Шнюк стал членом нашей волонтерской семьи.

Евгения Нарайкина:

Ужин, дежурство на кухне, молитва, вечерний волейбол с местными ребятами и... в какой-то момент понимаешь, что пропустил наступление нового дня. И уже давно не второе, а третье июля. Здесь нет темноты, которая бы напоминала о закономерности смены суток. Солнце пытается закатиться, но у него не получается! Оно останавливается на западе и оставляет за собой розовый закатный след. Это не тот закат, который привыкли видеть жители центральной России. Он... он похож на размашистый мазок художника, пытающегося закрасить горизонт розовым цветом... Или на клюквенный кисель, разлитый в полнеба.

***

«Запехивай ее туды! Запехивай сильнее, говорят тебе», – примерно так звучит краткий курс штукатура-маляра от Тамары Ивановны. За день научишься не только разводить раствор, но и вовсю орудовать шпателем (даже двумя). Пройдет два часа – и ты чувствуешь, что готов передать свои «знания» другому. Вот только жаль: стена местами неровная получается. Приходится переделывать заново – соскребать, снова наносить раствор и запехивать его в мелкие трещинки. И, конечно, время от времени со знанием дела отходить на два шага и взглядом художника оценивать свою работу.

***

И все-таки удивительно: три дня назад ты еще сидел в душной библиотеке и запехивал в себя основные течения поэзии «серебряного века», а теперь в маленькой церквушке среди северных лесов и болот стараешься поровнее зашпаклевать стену. И сразу все обретает какой-то смысл, значение: ты здесь не потому, что некому выровнять и побелить стены – Тамара Ивановна с двадцатилетним стажем штукатура-маляра уж получше тебя справится с этой работой. Просто... просто нельзя, чтобы про них забыли, про эти деревянные островки Руси. Вот мы и помним.

Андрей Ильин:

Прибыв в Москву, я выспался. И уже на следующий день делился впечатлениями, рассказами и фотографиями со своими друзьями, которые ждали меня в Москве. А на душе у меня было, как у Христа за пазухой – такой душевный покой.

А совсем недавно я открыл в шифоньер, где лежат мои вещи, взял летние шорты, а из них выпал гвоздь. Я сразу понял, откуда он взялся. Я поднял его и положил на видное место, у икон. Теперь смотрю на этот гвоздь, вспоминаю те счастливые дни и мечтаю о том, чтобы когда-нибудь вернуться и вбить этот гвоздь в новую крышу турчасовского храма!

Ульяна Королькова:

На храм в деревне Поле в этом году была установлена новая главка. И мне посчастливилось поучаствовать в ее покраске. Под руководством архитектора мы приступили к этому важному и трепетному делу. Как же велика милость Господа! Там, на высоте птичьего полета, на качающейся жердочке с кистью в руках, развеялись мои грустные мысли о разрушенных храмах и забытых деревнях. У Господа все промыслительно. Ведь сейчас у нашего поколения есть возможность восстанавливать разрушенные и создавать новые храмы – как на земле, так и в своих сердцах.