«Извергнуть вон греховный яд»

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Наступили дни святой Четыредесятницы, когда каждый добрый христианин считает для себя непременным долгом принести Богу покаяние. Все мы грешники. Нет ни одного человека, который бы жил и не согрешил.

Грешим мы ежечасно и словом, и делом, и помышлением, и всеми чувствами, волей и неволей, ведением и неведением, и во дни и в ночи.

Для грешников нет иного пути ко спасению, кроме пути к покаянию

Для грешников нет иного пути ко спасению, кроме пути к покаянию. Таинство покаяния есть купель, в которой грешник очищается для неба, есть лествица, возводящая нас туда, откуда мы ниспали.

К покаянию мы должны располагаться не слепым подражанием примеру других, не безотчетным последованием издавна заведенному обычаю, а сознанием своей греховности и отвращением ко греху.

Прибегающий же к покаянию по отвращению к греху, по сознанию гибельности своего греховного состояния сгорает желанием развязаться с грехами, дает обещание оставить пусть порока и вступить на стезю добродетели. Что, например, заставило блудного сына возвратиться с чужой стороны на родину к своему милосердному отцу с повинной головой? Не сознание ли своего безвыходного положения, не омерзение ли в связи с беспутной жизнью, заставившей его изнывать от голода? Да.

Пришедши в себя, повествует святое Евангелие, он сказал: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я, сын его, умираю от голода: встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15: 17–18)...

«Познай, что ты согрешил, и что грех есть зло ужасное — и у тебя родится желание загладить его», — учит святой Нил Синайский.

Признав себя великими грешниками, мы должны винить в грехопадениях себя, а не других. Как ни старались прародители наши сложить вину один на другого: Адам на Еву, а Ева — на змия и диавола, но их оправдания не приняты во внимание Богом. Господь назначил каждому из них должное наказание. Ни соблазны мира, ни совращения злых людей, ни искушения диавольские не могут вовлечь нас в грех, если не будет на то нашего злого произволения. Напрасно некоторые думают оправдать свою порочную жизнь человеческой слабостью, неподобающим образом жизни своих ближних. Они обыкновенно говорят: «Слабость нас одолела; не одни мы грешим — как поступают все, так и мы». Но по свидетельству мудрых и святых мужей, чем человек немощнее, тем он более способен к доброделанию: в немощи нашей совершается сила Божия (См. 2Кор. 12: 9). И напротив, именно тогда и усилилось развращение людей на земле, когда появились исполины, славящиеся необыкновенной силой (См. Быт. 6: 4–5).

Грех не становится менее мерзким перед Богом оттого, что он общий

Грех не становится менее мерзким перед Богом оттого, что он общий: общие-то грехи и возбуждают всего сильнее гнев Божий. Господь потребит всех делающих беззакония, несмотря на то, что их великое множество. Если бы Ной был «как все», то и он бы погиб вместе со всеми в водах всемирного потопа. Всем закоснелым нечестивцам достанется место в аду. Всего лучше и благонадежнее для нас осуждать во всем самих себя, укорять за все себя одних. Самоосуждение предотвратит строгость Суда Божия, приклонит правосудного и милосердного Судию на милость к нам, исходатайствует нам у Него прощение в грехах. «Тот на добром пути и может ожидать себе прощение во грехах, кто сам собою недоволен; у праведного и милосердного Судии тот себя извиняет, кто обвиняет себя», — учит блаженный Августин. «Если душа обвиняет себя перед Богом, Господь ее возлюбит», — уверяет авва Пимен^[1]. За что подвергся осуждению пред Богом фарисей? Не за оправдание ли? Чем снискал себе благоволение Бога мытарь? Не самоосуждением ли?

Архимандрит Илия (Рейзмир)

При самоосуждении себя за грехи мы должны сердечно сокрушаться о них и проливать горькие слезы о беззакониях своих. Слезами мы может омыть греховную скверну души нашей. «Кто хочет очиститься от грехов, пусть очищает их слезами», — учит авва Пимен.

Временным плачем мы можем предотвратить плач вечный

Временным плачем мы можем предотвратить плач вечный. «Кто здесь не плачет о себе, тот вечно будет плакать там. Итак, необходимо плакать или здесь — добровольно, или там — от мучений», — вещает тот же авва Пимен^[2]. «Печаль, которая по Боге, есть путь радости о Боге; слезы по Боге произращают всегдашнюю и неувядаемую радость», — учит святитель Иоанн Златоуст. «Блажен, кто постоянно оплакивает грехи свои. Как после проливного дождя воздух делается чистым, так и после пролития слез настает тишина и ясность, а мрак греховный исчезает», — свидетельствует авва Исаия. Сокрушаясь о грехах, мы легко обезопасим себя от новых поползновений на те же грехи. Сокрушение о грехах ясно свидетельствует о нашем отвращении, о нашей ненависти к ним.

Святой апостол Петр во все последующее за отречением от Господа время не мог равнодушно слышать полуночного пения петуха: тотчас вставал с постели и, проливая горькие слезы, молил Господа не помянуть тяжкого греха его и, пребывая постоянно в таком настроении, сохранил себя преданным и верным Христу до самой смерти своей.

Напротив, наша бесчувственность ко греху прямо говорит о нашем нежелании расстаться с ним. «Если кто впадет в какое-либо прегрешение и не будет печалиться по мере его, то легко опять впадет в ту же сеть», — говорит святой Марк Подвижник.

Губит человека не великость, не множество грехов, но нераскаянное и ожесточенное сердце

Но, сокрушаясь о грехах, мы не должны предаваться скорби неумеренно, не должны доходить до отчаяния, представляя все множество и великость своих грехов: отчаяние есть сатанинское дело, которое может свести в самую пропасть зла, поселить ад в душе, до того как низведет ее в ад. Сколько бы грехов ни было у нас и как бы велики ни были они, у Бога милосердия еще больше. Как Он Сам бесконечен, так и милость Его бесконечна. Спаситель наш есть Агнец Божий, Который взял на Себя грехи мира. Кровь Господа нашего Иисуса Христа имеет силу очистить нас от всякого греха, лишь бы только наше покаяние сопровождалось твердой верой в Божественность распятого Христа и крепким упованием на умилостивительную силу пролитой на кресте Крови Его за грехи человечества. Чем спаслись разбойники, блудники, мытари, сребролюбцы — словом, все великие грешники? Не слезным ли покаянием, соединенным с верой в Искупителя и надеждой на милосердие Божие? И наоборот, отчего погибли братоубийца Каин и предатель Иуда? От того, что отчаялись получить прощение в своих великих злодеяниях. Значит, губит человека не великость, не множество грехов, но нераскаянное и ожесточенное сердце.

Стыдно грешить, а не исповедовать грехи. К чему стесняться священника?

Сознавая свои грехи, осуждая в них самих себя, плача о них и плач растворяя верой в Божественного Искупителя и упованием на беспредельное милосердие Божие, мы должны исповедать, обнаружить свое греховное состояние перед священником, пастырем Церкви, духовником, не утаивая от него ни одного греха. Через исповедь мы как бы извергаем вон греховный яд. Через раскрытие своего греховного состояния перед священником мы доставим ему возможность распознать преобладающую в нас страсть, господствующий порок, заправляющий всей нашей деятельностью, служащий двигателем к прочим беззакониям и в результате истощающий нашу духовную жизнь. А ознакомив священника со свойством и степенью нашей душевной болезни, поспособствуем подыскать подходящее врачевство, — священник сможет сделать приличествующее нам наставление, необходимое предостережение, наложить на нас соответствующую нашим грехам епитимью. При таком-то образе действия священник и станет для нас в полном смысле духовным отцом, врачом души и судиею нашей совести. В противном же случае, скрывая от священника свои грехи, мы вредим себе. Затаенный грех остается нераскаянным и гнездится в душе нашей, приводя к еще большему ее растлению, точно так же, как не удаленная в самом начале раковая опухоль все более и более поражает организм и приводит его к гибели. Бог не покроет наших грехов прощением, если мы не откроем их. К чему стыдиться признаваться в грехах, когда не стыдимся предаваться им? Стыдно грешить, а не исповедовать грехи. К чему стесняться священника? Ведь он такой же человек, подвержен тем же грехам, а кроме того, у него есть обязательство перед Богом не открывать никому поверенной ему тайны исповеди.

Исповедав свои грехи священнику и получив через него прощение от Бога, обретаем твердую решимость не повторять их больше. «Благо — исповедание грехов, когда следует затем исправление. Но что пользы открывать врачу язвы и не употреблять целительных средств? — учит святитель Иоанн Златоуст. — Покаянием же называю не то, чтобы только отстать от прежних худых дел, но и еще более — показать добрые дела. Ибо сказано: сотворите плоды достойны покаяния»^[3]. В противном случае покаяние наше будет не более, чем лукавство и лицемерие перед Богом. Тогда Господь поступит с нами так же, как поступил царь с немилосердным должником в евангельской притче: Он лишит нас дарованного нам прощения, и мы опять станем перед Ним неоплатными должниками.

Отпустит ли Бог нам грехи, когда мы их сами не оставляем? Святитель Василий Великий учит, что самый верный признак, по которому всякий кающийся грешник может узнать, действительно ли грехи его прощены от Бога, это тот, когда мы чувствуем такую ненависть и отвращение ко всем грехам, что скорее согласимся умереть, чем произвольно согрешить перед Богом.

Постараемся удаляться от тех лиц и мест, какие могут подать нам случай к падению

А чтобы нам легче было удержаться от грехов после покаяния, постараемся, особенно на первых порах, когда мы еще не окрепли нравственно, удаляться от тех лиц и мест, какие могут подать нам случай к падению. Мария Египетская не возвратилась из Иерусалима, где она раскаялась в прежней греховной жизни, в Египет, чтобы поселиться в тамошних пустынях, а ушла в пустыню Заиорданскую. Почему так? Потому что она, прежде чем дошла бы до египетской пустыни, могла бы оказаться в ситуации, возбуждающей грех, и едва ли устояла бы против него. Так нужно поступать и всякому: всячески избегать встречи с тем, что действительно соблазнительно, и усердно молить Господа о помощи. Но если бы нам, по немощи своей, довелось бы снова впасть в те же грехи, которые милосердие Божие простило нам через таинство покаяния, мы все-таки не должны приходить в отчаяние. «Хотя и тысячу раз согрешаем, но потом опять прибегнем к покаянию, то снова очистимся от скверн и от соделанных нами беззаконий», — учит преподобный Ефрем Сирин^[4]. Бог заповедал апостолу Петру прощать брату своем семьдесят крат седмерицею (Мф. 18: 22) , тем более Сам Бог так поступает. Брат спросил авву Сисоя: «Что мне делать, авва? Я пал». Старец ответил: «Встань». Брат говорит: «Я встал и опять пал». — «И опять встань», — отвечал старец. Брат еще спросил: «Доколе так будет?» — «Пока не будешь взят от жизни сей добрым или порочным, — сказал старец. — Ибо кто каким тогда окажется, то и пойдет туда»^[5]. Святитель Иоанн Златоуст уверяет, что надежда на изглаждение наших грехов через раскаяние только тогда окажется совершенно напрасной, когда мы очутимся уже в аду: там это лекарство бессильно и бесполезно, а пока мы здесь, в этом мире живем, покаяние наше никогда не будет отвергнуто Богом, хотя бы это было во время старости, даже во время самой смерти — сказано: кто призовет Господа при самом конце, перед смертью, тот будет спасен.

Итак, дорогие братья и сестры, таким должно быть наше покаяние, чтобы соделаться ему благоприятным Богу и спасительным для нас.

Так мы должны подготовить себя к великому подвигу Великого поста, чтоб достойно встретить праздник из праздников, торжество из торжеств, святую Пасху — начало вечной блаженной жизни. Аминь!