Итак, если кто принимает на себя имя Христово, а того, что усматривается вместе с этим именем, не являет в жизни, тот ложно носит это имя в соответствии с представленным нами примером – оно есть бездушная маска с чертами человеческого образа, наложенная на обезьяну.
Святитель Григорий Нисский. К Армонию
«Ты станешь светом, – поет по-арабски мужской голос, утешает и обещает, – ты станешь светом», – и мелодия эта так красива, что не идет из головы, словно кто-то тоскует по раю в этой земной юдоли, и ты хочешь тосковать вместе с ним. И всё бы ничего, если бы это не был нашид об истишхаде – воинственная исламская песня, призывающая совершить самоподрыв.
Реальность такова, что подобные песни слушают сейчас множество молодых россиян, принимающих ислам и выбирающих его самые крайние, радикальные ответвления. Как революционеры начала XX века, они хотят насильно изменить мир к лучшему.
Эта угроза подходит всё ближе, причем изнутри: о том, чтобы оказаться в ИГ[1], грезят сегодня мальчики и девочки в России, Англии и Европе, меняющие свои христианские имена на имена сподвижников и жен исламского пророка.
Последние годы принесли нам тысячи сообщений о мужчинах и женщинах, юношах и девушках, добровольно отрекающихся и от своей веры, и от своего гражданства в пользу новой идентичности – исламистской идентичности «Халифата».
Такими новостями никого давно не удивишь. Единственный вопрос, которым задаются СМИ, освещая историю об очередном беглеце: почему? Почему молодые и часто успешные по меркам современного мира люди готовы жертвовать всем в пользу, как многим кажется, средневекового варварства?
Еще десять лет назад ответ на этот вопрос был якобы «очевиден»: сотни риторов убеждали нас в том, что за исламизмом[2] стоит необразованная толпа, не имевшая дела с традиционным исламом. Сегодня серьезная журналистика и аналитика оставили подобный подход в прошлом, и только исламские проповедники до сих пор щедро награждают радикальных мусульман резкими эпитетами.
«В ИГИЛ добровольно тянутся авантюристы всех мастей, наемники, бандиты, которым всё равно, какой идеологической атрибутике присягать, – уверяет своих слушателей муфтий г. Москвы А. Крганов. – Эта проблема, скорее всего, относится к социальной сфере, нежели к теологической»[3].
Высказывания в духе «их там чем-то опоили и загипнотизировали» – большое упрощение проблемы
Однако, как и высказывания в духе «их там чем-то опоили и загипнотизировали», подобный взгляд на вещи – большое упрощение проблемы. Да, действительно, призыв ИГ последовать за такфиристами[4] ради «микроволновок» и «холодильников» имел место[5] – но он лишь подтверждает тот факт, что боевикам «Государства» не хватает рекрутов, «пушечного мяса».
Прибывающие же в Ирак и Сирию «новообращенные» с дипломами ведущих вузов мира представляют собой элиту строящегося общества «Халифата» – и именно их усилиями налаживается добыча нефти на оккупированных исламистами территориях, именно благодаря им держится на плаву хрупкая экономика этого государственного образования. За примерами подобных решений интеллигентов не надо далеко идти – достаточно вспомнить, как студентка философского факультета МГУ Варвара Караулова была задержана на турецкой границе при попытке присоединиться к ИГ. Едва ли можно свести выбор этой образованной девушки к «жажде бандитизма» или «наемничеству».
В чем же тогда дело? Почему состоявшиеся европейцы-интеллектуалы массово выбирают исламизм? Неужели в жестоком мире податей и публичных казней есть нечто привлекательное и для пожилого доктора наук, и для хрупкой девушки?
Европейцы, выбирающие ислам, – это те, кто стремится к активному религиозному и религиозно-этическому деланию
Да, есть. И, как ни странно, это «нечто» имеет вполне библейский характер: это воля к делу по вере (см.: Иак. 2: 26). Как показывает опыт (и в том числе опыт автора этих строк), европейца к принятию ислама побуждают не богословские затруднения в понимании Триединства или несогласие со Священным Писанием, а стремление к активному религиозному и религиозно-этическому деланию. Призывая следовать за исламским пророком даже в мелочах (вплоть до длины брюк или привычки спать на правом боку), радикальный салафизм[6] не просто призывает – нет, он повелевает действовать во имя «истины».
И эта «истина» соблазнительна хотя бы своей простотой и многоплановой наглядностью: «Хотите, чтобы гомосексуалисты не ходили, взявшись за ручки, мимо ваших детей? В Халифате этого не будет. Хотите, чтобы на ваших улицах не было пьянства? В Халифате его нет! Вы хотите патриархальную семью, где всё пропитано трепетом благожелательной субординации? И это мы вам можем дать!..»
Традицией салафизма уже даны готовые ответы на все насущные вопросы – и эти бесконечные, масштабные практические схемы, ждущие претворения в жизнь, как бы оправдывают в глазах неофитов средства их насаждения – ведь добро должно действовать, оно должно быть с кулаками…
Такой настрой вчерашних христиан выдает, пожалуй, главное наше поражение перед лицом салафизма: оскудение нашей собственной веры. Той веры, которая не ограничивается нашим комфортным христианством, но веры действенной, веры-исповедания. Веры, за которую мы будем готовы умереть.
Церковь, удобная, как хороший офис или ресторан, – нужна ли она?
На Западе дело, впрочем, обстоит еще хуже. Оглядываясь вокруг в поисках опоры, уставший от игр и услад постмодернистского мира европейский интеллектуал видит церковь, пропитанную тем же духом. Церковь, подстраивающуюся под нужды человека, готовую услужить, удобную, как хороший офис или ресторан. Равнодушные улыбки, белые воротнички и пустые слова – и что он забыл там?
И тогда естественная жажда справедливости высшего порядка, жажда личностного и всеобщего преображения находит новый вектор своего развития – к сожалению, именно исламистский.
Агрессия исламизма в глазах отчаявшихся христиан не представляется им собственно агрессией – она играет перед ними именно гранями своего героизма, принуждающего мир считаться с «богоданными истинами».
Об этом не раз говорил и отец Димитрий Смирнов, хорошо понимавший мотивацию такфиристов: «Современный мусульманин – он хочет умереть за свою веру. Он обматывает себя динамитом и, куда ему его муллы, улемы прикажут, он туда идет и умирает, взрывает вместе с собой, он готов собой пожертвовать. Его объявляют террористом. Но он не для того это делает, что хочет нагнать страху на весь мир. Конечно, Европа трясется от страха и изгибается под собственной толерантностью. Но ничего не могут сделать, потому что нет таких юношей, которые готовы умирать за Христа».
Недаром эти слова были восприняты исламскими миссионерами как невиданная поддержка со стороны православного священника при почти полном молчании верующих христиан.
Не имея авторитета деятельного, сомневающийся христианин зачастую не встречает и авторитета учащего
Однако у этой скорбной медали есть и еще одна, не менее важная сторона: весь «аскетический» и «социальный» флер речей проповедников радикального ислама, старательно приправленных антихристианской апологетикой, сформированной исламским миром еще в Средние века, укрепляется не только в отсутствие авторитета деятельного, но и в отсутствие авторитета учащего.
Иными словами, при неимении нравственного примера веры сомневающийся христианин зачастую не встречает и примера веры умозрительной, могущей дать «отчет о своем уповании» (1 Пет. 3: 15). Как правило, поверхностная катехизация и пассивность многих наших пастырей перед исламской проповедью, касающейся не только основ догматического богословия, но и разных аспектов библеистики, церковной истории и т.д., приводит к укреплению первоначальных установок радикалов, к легализации их уже в богословском поле; не получая вразумительных ответов на теологические вопросы, неофит как бы утверждается в абсолютном авторитете своих новых учителей, перенося их кажущуюся правоту в отдельном вероучительном споре на все пункты их масштабной доктрины.
Итак, как это ни прискорбно, пламенные проповеди салафитов у мечети в Отрадном[7] и успех интернет-вербовки, милитаристские нашиды на улицах Москвы[8] и ненависть вчерашних братьев к «неверным» всех мастей обнажают не что иное, как наше аскетическое поражение.
Не догматическое, не правовое, а аскетическое. Следовательно, доля вины за очередной возглас «Мы – русские, с нами – Аллах!» лежит на каждом из нас.
Если же ищущий истину, сомневающийся человек увидит в ближнем не «бездушную маску» теплохладного христианства, а отблеск Лика его Спасителя, воцерковление не мнимое, а подлинное, неужели он сможет отвернуться от этого зрелища? Отречься от него, продолжив поиски в радикальных религиозных течениях?
А вот если соль потеряет свои свойства… мы проиграем мастерам идеологической эквилибристики на их профессиональном поле, дав «повод ищущим повода» (2 Кор. 11: 12).
Что же, предпочесть ли, в угоду своей лености, подвигу – тяжесть «жернова на шее» (Мф. 18: 6–7)?.. Решать нам.
А мы часто ли даем отпор людям, которые хулят и извращают православие и священство?
Это мнение из уст атеистов мы - православные люди необдуманно тиражируем. На сектантов как на дураков смотрят те, кто на любых верующих смотрит как на дураков.
Всё намного сложнее и страшнее. Шахид - это не обкуренное отребье, которому плевать на свою никчёмную жизнь. Такой человек разве отдаст самое ценное за идею? Нет. Это человек, который жаждет спасения души, и ему дают надежду на быстрое спасение.
Сначала ему внушают, что неверные итак попадут в ад. Разве это плохо, сократить их жизненный путь на пару лет во имя великой цели - создания рая на земле?
"Кукловоды" тоже могут верить в приход мирового Халифата. Ради этого отдавая все силы, богатства и даже жизни, свои и чужие.
Несомненно, их подкармливает Запад в целях Большой игры. Но они, являясь атеистами, не могут понять всю мощь пробуждаемого зверя.
Вспомним Ильича для примера. Его спонсировала Германия. Ожидали они, что он вместо развала России создаст СССР?
СССР построено на богоборчестве. Во сколько раз сильнее может стать ИГИЛ, под знамя которого собираются все жаждущие исламского рая на земле? Ради него они не щадят даже инакомыслящих мусульман, разве у них есть причина остановиться?
Религия здесь - не более чем красивые слова. Главное, что даёт подобная банда это сила, боевой опыт, материальное обеспечение, с мировоззренческой точки зрения - ощущение чего-то важного, стоящего. Что мы можем предложить взамен?
1) у нас нет государственной идеологии;
2) у нас слабо развита военная культура по сравнению с периодом СССР;
3) у нас нет какого-либо крупного проекта, вроде БАМа или целины.
То есть, на данном этапе ничего. Хотим сохранить свою безопасность, нужно не уходить от реальности.
P.S. комментарии про нефть просто поражают! Люди, очнитесь! Какая нефть? Мы что, хотим комфортно так и в рай попасть? Надо адекватно оценивать себя и мир.
P.P.S. Простите меня
Да и вообще: "Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает...".(Рим.14.4.) А вот так просто, взял в своей статье и вынес вердикт: кто какой!!!!! А банда под названием ИГИЛ - это зловоние, возникшее там, где наши "друзья", воспользовавшись безнаказанностью, уничтожили законные власти.
Все вещи нужно называть своими именами.
А кому еще выгодно снижение цен на нефть? Выгодно Европе. Ибо в условиях кризиса, она меньше тратит и больше оставляет себе. А кому не выгодно? Не выгодно России, ибо мы меньше получаем денег. Так, что ИГИЛ, это типичный бизнес-проект.
А каким "боком" тут вся это идеология ИГИЛа? А идеология, вместе со всеми идеями социальной справедливости, это всего лишь инструментарий зарабатывания денег и нанесения вреда России, в виде сокращения доходов от нефти и нагнетания сойиальной напряженности внутри самой России.
Так, что все эти причитания наших врагов-"партнеров" по поводу жестокостей ИГИЛа, это обычное лицемерие, на котором наши "партнеры" делают колоссальные деньги. Так, что это обычная бизнес-схема, в которой на снижении цен, зарабатываются деньги.
"Всем известно, что пресловутый "ИГИЛ" (именно в кавычках, т.к. ни одного правдивого слова в этом сочетании нет) кормится от спецслужб десятка не дружественных нам стран."
Не совсем так. "Кормится" ИГИЛ с продажи нефти. Говоря, специфическим языком, ИГИЛ "отжал" нефтяные скважины, везде где только мог отжать. А это Ирак и Сирия. ИГИЛ качает нефть, продает ее и получает за это деньги. И вот в связи с этим, возникает масса вопросов: а как собственно говоря, нефть попадает на международные рынки? А попадает она по трубопроводам, через сопродельные страны. А из каких портов отгружается нефть? И кому принадлежат эти порты? А кому принадлежат танкеры, которые везут нефть? А кто покупает эту нефть? А как расчитываются покупатели за эту нефть? А расчитываются за нефть долларами, путем банковских переводов. А кто контролирует все банковские переводы, производимые в долларах США? Американцы же и контролируют. Хотели бы американцы, перекрыть этот "краник" давно бы перекрыли.
Не хотят. Почему? Причин много. Одна из причин, в том, что у ИГИЛа НК покупают нефть явно не по 50 долларов, а значительно дешевле. И делают на этой разнице очень хороший гешефт. Тем самым компенсируют потери, выпавшие от снижения цен на нефть.
Спаси, Господи, и помилуй богохранимую страну нашу! Отступившия от православныя веры и погибельными ересьми ослепленныя, светом Твоего познания просвети и Святей Твоей Апостольстей Соборней Церкви причти.
Kyklovodi sobrali otbrosi so vsego mira. Nichego novogo .
...Siria , pravoslavie,kak belmo v glazy satanistskogo ciklopa.
Всё же это скорее похоже на прямую инъекцию зла в некую "духовную вену". Рациональные методы, которыми пытается пользоваться автор, здесь вряд ли помогут что-то понять.
"Комфортное христианство" - как это про нас про всех.
От архиереев до уборщиц в храме.
Насколько сильно бывает желание социальной справедливости, нам известно. Достаточно, вспомнить наши события октября 1917 года и последовавшей за этим гражданской войны. Из последних примеров, события на Украине. Не секрет, что у многих людей поддержавших майдан были очень сильны антиолигархические настроения. Отдельный вопрос, во что выливается это обостренное желание социальной справедливости. На деле, это обычная ухмылка сатаны, используя лучшие побуждения в человеке, увеличить количества зла.
Насколько это опасно для России? Очень опасно. Наш народ не забыл приватизации. Кроме того, любой чиновник на местах, творящий несправедливость, любой чиновник любого уровня поддерживающий или потворствующий распространению нетрадиционных ценностей, только усиливают чувство протеста. И выход есть только один - сильное Христианство по всей вертикали нашего общества.
а эти люди всю жизнь (!) жили во враждебной среде, даже, если имели достаток, сохранили свою веру, передали ее детям и приняли мученический венец, сами, с детьми, с родителями. земля Востока залита кровью христиан.. Милостивый мой Господи, помоги нам! Помяни во Царствии Своем святых мучеников и их святыми молитвами помилуй нас
Цель его - политическая, а религиозные чувства вербуемых - как средство манипуляции.
Сто лет назад наша страна подверглась нашествию куда больших безбожников чем эта секта. И что? - Стряхнула их как пыль, как будто и не было их никогда.
В главном автор прав - именно неустойчивость в вере многих из тех, кто называет себя христианами - самая благодатная почва для вербовщиков, как бы они себя не называли.
А чтобы устоять в вере, надо, в первую очередь, знать ее досконально.