Храм нужен там, где есть люди

Председатель правления Фонда поддержки строительства храмов г. Москвы архиепископ Егорьевский Марк рассказал «Русской планете» о том, как продвигается реализация программы, о ее достижениях, проблемах и перспективах.

Владыка Марк. Фото: пресс-служба Фонда поддержки строительства храмов города Москвы

— Владыка, в первую очередь расскажите, как начиналась «Программа 200»?

— Инициирована программа лично святейшим патриархом еще на исходе 2000-х. Как ни парадоксально, в XXI веке наша столица по сравнению с другими регионами оказалась на последнем месте по числу храмов в соотношении с численностью православного населения.

Если в региональных центрах один православный храм действует в районах на 10−15 тысяч человек, то в Москве есть районы, где на 100−150 тысяч жителей приходится всего один-два православных прихода. Связано это с тем, что в прошлом веке очень много церквей было взорвано, разрушено, поругано. Затем город стал развиваться, расширяться, активно застраиваться. Проектировали районы, строили многоэтажки, а о храмах никто не думал: большинство сохранившихся церквей осталось в историческом центре.

Так что идея программы родилась из потребности жителей города в храмах. Главная цель проекта — сделать храм доступным для каждого. Не у всех есть машина, а тем, у кого есть, порой тоже нелегко добираться до храма по пробкам, особенно с детьми.

Цифра «200» появилась из расчета 25−30 тысяч жителей на один приход в пешеходной доступности — около 1 км. Это минимальное число храмов, которые нужно возвести в столице, чтобы хоть как-то поправить бедственное положение с нехваткой церквей.

— На какой срок рассчитана программа?

— Программа существует исключительно на пожертвования. Свою лепту в общее дело вносят как рядовые москвичи — учителя, врачи, ученые, студенты и пенсионеры, так и крупные предприниматели и серьезные организации.

Поскольку речь не идет о бюджетном финансировании, то мы не можем предугадать, сколько средств и как скоро нам удастся собрать. Решения о начале строительства принимаются, как правило, по мере накопления средств. Чаще, кстати, жертвуют не на программу в целом, а на конкретный храм. Поэтому нам сложно ставить какие-то временные рамки.

— Как программа менялась со временем?

— Сегодня перед нами стоит серьезная задача — объединить в рамках программы два направления: строительство новых храмов и восстановление старых, древних. Заодно планируем изменить название проекта. Ведь основная идея программы заключается не в количестве построенных храмов, а в том, что они призваны объединить людей и сделать их жизнь лучше.

Строительство храма в честь иконы Божией Матери «Воспитание». Ул. 1-я Вольская, вл. 2. Фото: пресс-служба Фонда Поддержки строительства храмов города Москвы

Нас иногда спрашивают: зачем новые храмы, когда столько старых находится в запустении? В этом вопросе кроется принципиальное непонимание главной цели программы, о которой я уже говорил. Храм — в шаговой доступности, то есть храм, до которого легко дойти и старику, и ребенку. Да, многие древние храмы являются памятниками архитектуры, и, конечно, очень важно сохранить культурное наследие страны. Однако для Церкви само здание и его архитектурные достоинства находятся все же на втором месте.

Храм нужнее там, где есть люди.

— Считается, что изначально планировалось строить модульные, быстровозводимые здания. Как изменилась концепция?

— Принцип модульности стал первым серьезным предложением в рамках обсуждения концепции программы. Он заключался в создании определенного набора архитектурно объемных элементов, из которых можно компоновать разные варианты храмов. Своего рода конструктор, в который входят: основной объем храма, приделы, притвор, шатер, круглый барабан, различные луковицы и т. д. Однако от этого принципа быстро отказались. Модульный принцип оправдан в случае больших объемов строительства. В нашем случае это экономически не оправдано.

При этом в прессе продолжает мелькать словосочетание «модульные храмы». И как бы мы ни убеждали журналистов, что определение не соответствует действительности, из года в год в статьях о программе упоминается это понятие.

В реальности же принцип «модульности» заменили принципом так называемых типовых проектов, или «проектов повторного применения». На сегодняшний день разработано семь основных типов храмов. По ним собрана вся проектная документация, именно эти проекты в основном и применялись в 1-й очереди строительства. При этом даже тогда, когда проекты повторяются, например на Пятницком шоссе и на Судостроительной улице, храмы имеют лишь некоторое внешнее сходство. Но у каждого из них уникальный иконостас, росписи, цвет кровли, стен и куполов.

В 2014 году мы поставили перед собой новую задачу — разнообразить палитру наших проектов, тем более что за четыре года реализации программы мы возвели много красивых храмов по индивидуальным проектам. И сегодня все больше настоятелей новых приходов обращаются к нам с просьбой помочь им найти архитекторов, которые бы создали для их храма свой, неповторимый облик. Что же касается типовых проектов, то они очень востребованы в других регионах России.

Между тем принцип быстровозводимости остается вполне актуальным. На выделенных участках мы стараемся прежде всего установить небольшие временные храмы, чаще всего деревянные, чтобы у общины как можно скорее была возможность организовать полноценную приходскую жизнь, участвовать в богослужениях. А потом можно приступать и к строительству большого храма.

— Насколько сложно найти свободный участок земли в густонаселенном и застроенном мегаполисе и с какими проблемами это может быть связано?

— Конечно, подобрать участок непросто. Нам нередко достаются площадки, «изрытые» коммуникациями, которые приходится перекладывать, участки с неудобной, например вытянутой, конфигурацией, небольшие по площади или со сложной геологией. Но мы стараемся максимально использовать возможности для строительства и отказываемся от того или иного участка в самых крайних случаях.

В прессе в последнее время муссируется тема застройки парков новыми храмами. Читателей, а на местах и жителей планомерно запугивают ложными угрозами о том, что Церковь якобы хочет вырубить парки. Это не так: Церковь, наоборот, делает все, чтобы парков и зелени было больше. Вокруг каждого храма мы благоустраиваем территорию, высаживаем деревья, разбиваем цветники. Приходы организуют акции по озеленению улицы, района.

Также среди горожан упорно распространяется миф о появлении рядом с построенным храмом бомжей, покойников. Между тем отпевают новопреставленных, как правило, в храмах при кладбищах, больницах или сразу в морге. А что касается бомжей и алкоголиков, то гораздо больше шансов встретить их улице рядом с домом или у метро, в парке или во дворе. Территория же храма охраняется. Настоятели также стараются обустроить пространство под детские площадки. Так что мамы со своими чадами, как правило, выбирают для прогулок прихрамовую территорию, где тихо, красиво и спокойно, никто не сквернословит, не распивает алкоголь, нет бомжей и хулиганов.

Строительство храма в честь святой блаженной Матроны Московской. Ул. Софьи Ковалевской, вл. 14. Фото: пресс-служба Фонда Поддержки строительства храмов города Москвы

— А в «Торфянке» отказались от строительства?

— К сожалению, протестные настроения вокруг «Торфянки» были во многом спровоцированы. В итоге иск против строительства был отозван самими же зачинщиками конфликта, что тоже очень показательно. Участок по-прежнему за нами. Однако Церковь не навязывает храмы. Мы отвечаем на чаяния верующих. Мы строим храмы там, где они нужны. Храмы призваны стать духовными центрами, центрами объединения людей. Так что предложение возвести храм в другом месте действительно было высказано.

— Часто звучит мнение, что эти протесты хорошо организованы и спланированы.

— Да, в ряде блогов идет последовательная агитация против храмов. Москвичей призывают участвовать в акциях протеста, ездить по разным районам города и мешать православным возводить церкви.

Кроме того, представители некоторых партий тоже участвуют в протестных акциях, подогревают конфликты, чтобы получить политические дивиденды, раскачать ситуацию. Но для них это интересно в основном в период выборов…

Некоторые реальные жители приходят и говорят, что, по их мнению, храму негоже быть на выбранном земельном участке, например рядом с бензоколонкой, и хорошо бы найти участок в более красивом и живописном месте. То есть люди выступают не против храмов как таковых, а против храма в конкретном месте.

— Почему люди верят провокаторам?

— Если пройтись по улицам Москвы и посмотреть на их названия — Полежаева, Войкова, Ленина — становятся понятны истоки этого «доверия». Люди часто не задумываются, на каких улицах живут и в честь кого они названы. А ведь это накладывает свой отпечаток. Можно построить новые здания, придать новый облик городам, но душа — самый инертный материал. Не все еще, к сожалению, отошли от дурмана, посеянного в начале века революционерами, и не до конца изжили последствия того богоборческого времени.

— Вы встречались с активистами, которые выступают против строительства храмов?

— Конечно. И Владимир Ресин, куратор программы от правительства Москвы, проводит такие встречи. И я принимал у себя совершенно разных людей. Например, приходила ко мне руководительница одной из групп в Северо-Восточном округе. Мы с ней поговорили, подробно все обсудили, в итоге она изменила свое мнение и даже пообещала больше против храма не выступать.

А как-то к одному из наших настоятелей подошла после службы женщина и спрашивает: «А Бог меня не простит за то, что я выступала против храма? Простит?» Порой люди не понимают, что храм нужен в первую очередь им самим.

Интервью подготовил Михаил Боков