Беседа с Татьяной Шишовой о современном либерализме и диктатуре

Публицисты Татьяна Шишова и Ирина Медведева недавно выпустили очередную книгу – «Узники свободы». О новой книге и проблемах, в ней поднимаемых, о том, что такое «свобода» и в чем ее опасность, что скрывает от рядового европейца политический и экономический истеблишмент и как отличить реальную угрозу от «теории заговора», мы беседуем с Татьяной Львовной Шишовой.

Диктатура свободы

– Татьяна Львовна, вышла очередная ваша книга, поздравляем вас. Она называется «Узники свободы». О чем эта книга?

– Эта книга, если в двух словах, о современном либерализме, который неожиданным для многих людей образом переродился в диктатуру. Сейчас уже не удивляет словосочетание «либеральная диктатура», но еще совсем недавно предупреждения о вырождении либерализма в тоталитаризм казались странными.

Размышляя об этом процессе перерождения, мы обнаружили множество явных подмен. Были и просто манипуляции понятиями, но в каких-то случаях – и мы об этом говорим в нашей книге – эти подмены оказались извращением христианских смыслов. То есть внешне это были очень даже христианские постулаты, но при внимательном всматривании оказывалось, что это нечто обратное.

– А как возникла идея книги? Как создавалась? И в чем особенность ее структуры?

– Книга была задумана лет десять назад. Название возникло сразу. Но все эти годы мы постоянно «отвлекались» на некоторые другие темы, на самом же деле смежные с теми, о которых идет речь в «Узниках свободы». Некоторые главы, писавшиеся для книги, были опубликованы как самостоятельные статьи или же книги, зажили своей жизнью, и потому мы их не включили в окончательный вариант. В предисловии мы пишем, что наша книга вызвала у нас ассоциации с известным антироманом Хулио Кортасара «Игра в “классики”», которую можно читать линейно, а можно, перескакивая с одного места на другое. Наша книга тоже «игра в “классики”», потому что, чтобы полностью увидеть замысел, надо выйти за пределы книги, смотреть те главы, которые вошли в другие наши публикации. Но этого, конечно, делать никто не будет. И как и роман Кортасара, нашу книгу не обязательно читать последовательно от первой до последней главы – можно и вразнобой.

Интеллигенция не хотела видеть, что торжество свободы обернулось наступлением на права и свободы людей

А наши размышления о свободе, собственно, восходят к годам нашей молодости. Это был тогда наш круг – творческая либеральная интеллигенция, писательская, театральная среда. Время было советское, и мы и наши друзья мечтали о свободе, тосковали по ней. Все разговоры вертелись вокруг этой темы. Нас, как и многих наших друзей, естественно, возмущало излишнее вмешательство государства в творческую жизнь, стеснение свободы слова и т.д. Но когда эти мечты интеллигенции о свободе вроде бы стали воплощаться в жизнь, мы довольно скоро заметили какие-то странности и подмены. Однако многие из наших друзей этого не хотели видеть. Какие-то наступления на права и свободы людей не воспринимались как именно наступления. В качестве примера, чтобы было понятно, о чем речь, назову попытку ввести в школах обязательный «секспросвет». Не альтернативный, по желанию родителей, а безальтернативный. С нашей точки зрения, это было огромное попрание прав и свобод родителей. Но либералов, бывших наших друзей-приятелей, это нисколько не возмущало. Они считали, что ребенок должен о сексе все знать. Но кто сказал, что он непременно в юном возрасте должен узнать подробности об этой стороне жизни? Точно так же они не стали возмущаться страшным попранием прав и свобод семьи, когда началось продвижение ювенальной юстиции. А вы представьте только, что бы было, если бы такие процессы пошли в советское время! Сколько было бы криков!..

– Татьяна Львовна, а почему именно «Узники свободы»? Кто такие эти узники?

– Узники свободы – это люди, оказавшиеся в плену у либеральной идеологии. Это люди, мечтавшие о свободе, добивавшиеся ее, но эта свобода обернулась клеткой либеральной диктатуры, а они этого даже не поняли. И многие не хотят понимать до сих пор.

– В каких странах живут «узники свободы»? В Европе, США?..

– Это страны Западной Европы, те страны, которые принято называть «цивилизованными». Америка в значительной степени, конечно. Хотя в Америке борьба еще идет, она все-таки была образована как страна свободная, и там есть силы, которые не хотят смиряться с либеральной диктатурой. Но похоже, что эти силы терпят поражение.

Ну, и это те страны, которые попадают в орбиту «цивилизованной Европы» – страны постсоветского пространства: прибалтийские государства, Болгария…

– Узбекистан и остальные страны этого региона тоже в «клетке свободы»?

– В этих странах процессы сложнее: все-таки традиционное общество там сильнее намного, чем в европейских государствах. Дело ведь не только в каком-то политическом диктате, а в сломе традиционных уровней представления о жизни.

Оскал постмодерна

Шишова Т. Л., Медведева И. Я. Узники свободы. Лекарство от либерализма. Рязань: Зерна, 2015.

– В том, что отрицается целостность, отрицается вертикаль, отрицаются высшие смыслы. В том, что во главу угла ставится хаос. А Господь вообще-то создал мир очень гармоничным, и мы знаем, что чем глубже ученые погружаются в изучение природы, космоса, тем больше поражаются удивительной простоте, с одной стороны, а с другой – сложности и стройности, гармонии замысла всего – и живого, и неживого. Постмодерн создает хаос. И основная глобалистская идея – это новый порядок через хаос. И хаос – это некий промежуточный этап, когда должны в пыль стереться, перемешаться в бытовой жизни людей фактически все базовые понятия и представления. Простейший пример: понятие пола. Его уже практически нет, потому что уже нет базового представления о двух полах. Полов теперь множество, скоро будет уже сто… То же самое происходит и во всех других сферах жизни: в образовании, культуре, политике. Поэтому мы и рассматриваем в нашей книге постмодернизм, отвечаем на вопрос, что же это такое – постмодернизм и как он влияет на жизнь именно обычных людей.

– Разве нельзя считать, что постмодернизм – это всего лишь направление в искусстве?

– До сих пор многие думают, что постмодерн, постмодернисты – это какое-то своеобразное направление в искусстве, которое их нисколько не затрагивает, если они этим не интересуются. Реально же это очень широкое понятие. Сейчас в мире идет борьба постмодерна, который может привести в конечном счете к установлению очень жесткой «либеральной» диктатуры – диктатуры извращенных смыслов, – и традиционных ценностей и смыслов, которые постмодерну противостоят, но это, конечно, не попытка реставрации каких-то понятий и явлений, которые были много веков назад, потому что, действительно, нельзя войти в одну и ту же реку дважды.

– Чем, на ваш взгляд, закончится это столкновение?

– Я думаю, что если победит постмодерн, то закончится это концом истории, как, собственно, его адепты и продвигатели говорят и говорили. То есть концом нормальной жизни, нормального мироустройства со всеми его огрехами, потому что, понятно, после грехопадения рая на земле быть не может. А если все-таки победит другая сторона – а мы очень надеемся на то, что значительная часть человечества выберет другой путь – путь возрождения традиций, – то она обретет возможность существовать в более гармоничном, стройном мире, не сходя с ума.

Программа Хаксли

Олдос Хаксли

– Да, с романа Хаксли «О дивный новый мир» наша книга начинается. Дело в том, что, когда мы перечитали этот роман несколько лет назад, уже раздумывая над темой либерализма и его диктатуры и наблюдая, что происходит в мире, мы с удивлением обнаружили, что очень многое из того, что Хаксли представил в своей книге, которую принято считать антиутопией, уже реально осуществилось. Причем осуществилось даже до каких-то мелких деталей.

– Например?

– Например, то, что Хаксли – в 1930-е годы! – писал о планировании семьи. О том, что дети рождаются в пробирках, делятся на касты, которые определенным образом воспитываются, об искусственном оплодотворении, о том, что слово «мать» – это такое страшное ругательство. Помните, один из главных героев, читая строки Шекспира о родной матери, сначала шокирован, а потом заходится гомерическим хохотом? Потому что это слово крайне неприличное. В те годы все это воспринималось как какие-то экстравагантные фантазии. Ну, а сейчас в мире детей, зачатых через ЭКО, уже миллион, в год появляется около 30 тысяч; вошло в обиход во многих странах – и у нас тоже – «суррогатное материнство». Есть и попытки создания кастового образования: не так давно на Дальнем Востоке был большой скандал, когда такой проект пытались осуществить. А до этого был скандал вокруг форсайт-проекта «Детство-2030», который тоже предполагал подобные вещи. Ну, а слова «отец» и «мать», как мы знаем, во многих странах официально выведены из документов, да и из обихода.

– А меня особенно поразило в «дивном новом мире» Хаксли отношение к старикам и к смерти: старые люди устраняются из общества, свои последние дни проводят где-то далеко, в специальных местах.

– Да-да-да! И последняя глава нашей книги как раз посвящена извращению отношения к смерти. Интересно, что Хаксли «предсказал» и наркотизацию населения. И мы видим, что во многих странах идет полномасштабная легализация наркотиков, начиная с легких, заканчивая более тяжелыми. Очень интересно у Хаксли говорится о том, как ненужно и даже вредно целомудрие, потому что оно якобы порождает страсть и неврастению, а те, в свою очередь, провоцируют нестабильность. И мы видим борьбу с целомудрием в нынешних «цивилизованных» странах.

– Известно, что огромное влияние на Хаксли оказал Замятин – его антиутопия «Мы». Почему о Замятине не говорят так, как о Хаксли? Взгляд Хаксли оказался более пророческим?

У Хаксли не сатира, не антиутопия, а некий в художественном виде изложенный миропроект

– Замятин описывает все-таки несколько другое общество – не общество потребления, не общество комфорта и благоденствия, которое немыслимо, по мнению мироуправителей в романе Хаксли, без множества услаждающих пороков. В «Мы» – жесткое тоталитарное общество, где все предельно регламентировано, все подчинено определенной идее. Конечно, какие-то переклички в обоих романах есть. Но Замятин писал, скорее, сатиру на то, что видел вокруг, на то, что он не хотел принимать. А у Хаксли, на наш взгляд, другое. У Хаксли не сатира, не просто антиутопия, а некий в художественном виде изложенный миропроект. И Хаксли был включен по семейным связям, по своему окружению в ту интеллектуальную элиту, которая занималась философскими, политологическими обоснованиями этого проекта. Интересно, например, что его дед, биолог-эволюционист Томас Хаксли, был популяризатором эволюционной теории Чарльза Дарвина. И вдохновителем Герберта Уэллса. Уэллс – фантаст, но он тоже думал о том, как переустроить общество. И у него есть книга об открытом заговоре. Кроме того, Уэллс возглавлял английскую разведку в период Первой мировой войны. Как видим, занимался довольно серьезными вещами.

Брат Олдоса Джулиан возглавил ЮНЕСКО, которое стимулировало процесс продвижения новых ценностей уже в мировом масштабе. И он подписал очень важный документ, о котором у нас мало кто знает: «Второй гуманистический манифест». Это манифест 1973 года, в котором декларировано, какие ценности нужно поддерживать, как надо менять мир – не одну страну какую-то, а мир в целом. Патрик Бьюкенен, видный американский политик-консерватор, сенатор, еще в начале 2000-х годов написал книгу «Смерть Запада», в которой как раз говорится о роли этого манифеста, о людях, которые его подписали, – он называет их либеральными заговорщиками, – и подробно на конкретных примерах показано, как они меняли жизнь в Европе и Америке. Так что Хаксли и компания были не просто мечтатели, не просто писатели, которые что-то навыдумывали, а потом их вымысел на кого-то повлиял, нет. Это люди, вовлеченные в процесс перестройки мира. Тот же Джулиан Хаксли в 1939 году создал манифест евгеники. Олдос писал в художественной форме об этих евгенических экспериментах, а брат-функционер уже создавал документы. И когда Джулиан в 1960-е годы вошел в мировую политическую элиту, то он высказывался за то, чтобы международные организации – Всемирная организация здравоохранения, ЮНЕСКО, Всемирный Банк – давали слаборазвитым странам связанные кредиты, то есть предоставляли финансовую помощь в том случае, если руководство этих стран согласится целенаправленно сокращать свое народонаселение.

Under pressure

– Недавно слышал, что одним из условий очередного крупного кредита Греции должно быть обязательное сокращение греческим правительством программ по поддержке многодетных семей.

– Даже в нашей стране при Ельцине, когда появилась Организация планирования семьи – филиал Международной федерации (сейчас она изменила название, ведет себя более скромно, но тогда никого не стеснялась), – был выдвинут лозунг: «Пусть один ребенок, но здоровый и желанный». Идеологи и практики планирования семьи пропагандировали стерилизацию, в том числе несовершеннолетних, и не стеснялись говорить о том, что мы должны думать о перенаселении в масштабах планеты. У нас же шло сокращение населения, мы теряли по миллиону в год, и говорить в нашей стране о перенаселении при падении рождаемости было абсурдом. Но они говорили! Мотивировав тем, что мы должны думать в мировых масштабах. Сейчас поменялся тренд, и таких речей мы не слышим, но их идеология остается прежней.

Татьяна Львовна Шишова

– У вас очень громкие заголовки. Почему вы сравниваете тоталитарный режим и либерализм?

На Западе жесточайшим образом подавляется инакомыслие. Примеры – то, что творит ювенальная юстиция

– Потому что, если мы посмотрим на развитие процессов в тех странах, где этот современный либеральный проект уже осуществляется, мы увидим, что это именно диктатура, но в бархатной перчатке: внешне все выглядит как забота о людях, как забота о правах человека, и в то же время жесточайшим образом подавляется инакомыслие. Так, в тех странах, которые приняли в полном масштабе ювенальную юстицию – а это скандинавские страны, например, или же Германия, – родители фактически уже не имеют прав. И если они не подчиняются определенным установкам, то их могут лишить детей. Пару лет назад мы познакомились с многодетным отцом из Германии. Его дочка отказалась ходить на уроки сексуального просвещения, где показывали развратные видео. Девочку забрали из семьи, поместили в приют; отца посадили на какое-то время в тюрьму – правда, не на долгое, для острастки, видимо… Девочку путем неких усилий удалось вернуть. Он приезжал в Москву просить помощи, потому что теперь под угрозой тюремного наказания оказалась его жена – мать этой девочки. И все их мытарства только потому, что они верующие, католики и не хотели, чтобы девочку развращали на уроках в школе. И девочка этого не хотела. Но это их нежелание абсолютно не принималось во внимание и даже оказалось наказуемым. Вот такой яркий пример.

– Греция, принимающая закон об однополых сожительствах, страны Западной Европы, США… Почему ни многомиллионные митинги, ни демонстрации не повлияли на политическую верхушку этих стран?

– Это люди, которые уже понимают, что они оказались «узниками свободы», и они пытаются как-то этому сопротивляться. Хотя, мне кажется, на Западе так все далеко уже зашло, что повернуть процесс вспять очень сложно. А многие даже не понимают, куда все зашло, они видят, может быть, какие-то частности, которые им не нравятся, но осознать, что они вообще-то сами – постепенно, постепенно – в это процесс втянуты, не могут. Раньше надо было протестовать, раньше!

– Но выход какой-то есть из этой ситуации?

– Наша страна начала выходить из этого проекта.

– Вы так думаете?

– Мне кажется, что да. Но это борьба, это так просто – по мановению волшебной палочки – не может произойти. Мы видим, что делается, как нашу страну попытались изолировать от мира, как пытаются представить империей зла.

«Культура» аборта

– Вот именно. Контрацепция и стерилизация. В западных странах такой высокий процент стерилизации, что там просто об абортах речь не идет, потому что в некоторых странах до трети населения, и женского и мужского, стерилизовано.

– Звучит жутковато.

Сознание совсем маленьких девочек обрабатывается через мультфильмы: ведется скрытая антидетородная пропаганда

– Конечно, каждый сам принимает решение, никто женщину, идущую в абортарий или использующую таблетку, не принуждает насильно к этому. Всё так. Но они бы не поступали так, если бы жили по-другому и мыслили по-другому. Но их мышление во многом сформировано той «культурной» средой: фильмами, журналами и прочим, которые окружают их с пеленок. Есть статьи, видеосюжеты, которые показывают, как обрабатывается сознание совсем маленьких девочек через мультфильмы, в том числе как ведется скрытая антидетородная пропаганда. Так что все надо воспринимать в комплексе.

Обратите внимание: наши либералы никогда не выступали и не будут выступать за ограничение абортов, хотя попирается страшным образом право человека на жизнь. И попирается право женщины на здоровье, потому что аборт – это огромная опасность для физического, психического и духовного здоровья женщины. Как ни посмотри – везде нарушение прав. Но дело в том, что существуют международные соглашения, конвенции, которые в том числе и наша страна когда-то подписала. Среди прочих и касающиеся абортов. И представители международных структур, когда заходила на круглых столах или парламентских слушаниях речь о политике планирования семьи, все время указывали на то, что это, мол, ваше решение, вы подписали то, вы подписали это и т.д. Такая лукавая позиция. Правда, сейчас наконец заговорили о том, что наше национальное право должно быть выше международного. Здоровый процесс начался. Надеюсь, что будут приняты и конкретные шаги.

Поэтому говорить о том, что делать аборт или рожать – это личный выбор женщины, не совсем корректно. Да, жить правильно – это личный выбор, и хорошо, что кто-то хочет и старается жить правильно, но было бы неплохо еще и чтобы общество и государство всячески стремились и делали шаги к тому, чтобы было легче жить правильно, чем неправильно. Сейчас легче жить неправильно, тогда ты в струе, ты как все люди, ты модный, ты современный, еще денег за это можешь получить, если будешь это все пропагандировать.

О православных «Стив Джобсах» и «теории заговора»

– Мне кажется, сейчас Господь так устраивает, что у многих под влиянием происходящих событий глаза открываются. Прежде приходилось долго что-то доказывать, а сейчас происходит какое-то событие – и уже многие задумываются.

Не надо забывать, что мы живем в эпоху, когда информация стала оружием

А упреки в приверженности «теории заговора» – это такое клише, которое должно закрыть вопрос, прекратить дискуссию, некий замОк. Какое-то время это действовало, сейчас уже не очень, потому что совершенно очевидно, что есть какие-то планы. Планы осуществляют люди. Конечно, все происходит по воле Божией, но через людей, поэтому кто-то действует в одних интересах, кто-то действует в других. И мне думается, что нередко те, кто вроде бы пишет о страшных заговорщиках, масонах и т.д., особенно если идет гиперболизация этого вопроса, не подтверждаемая серьезными фактами, документами, последующим развитием событий, – так вот, они и есть заговорщики, которые так поступают, чтобы дискредитировать и скомпрометировать саму идею. Тут тоже идет сложная информационно-идеологическая борьба – эта борьба сейчас на всех фронтах. Мы живем в эпоху, когда информация стала оружием.

– Многие молодые люди сегодня или мечтают открыть свое какое-то больше дело, или даже уже предпринимают некие шаги для этого. Для них примеры – Ян Кум, основатель «WhatsApp»; Марк Цукерберг, основатель «Фейсбук», Сергей Брин, основатель «Гугл», Стив Джобс и другие. Вы можете себе представить, чтобы человек православный, открыто исповедующий Христа, сегодня мог бы занять место в какой-то крупной глобальной корпорации?

– Судя по тому, что происходит сейчас на Западе, там уже очень скоро должны начаться открытые гонения на православных. Открытые! До них осталось всего лишь несколько шагов.

Серьезно?

Конечно. То, что происходит на Украине, – это ведь прообраз будущего. Так что православный на ведущих позициях в крупной международной компании – это из области иллюзий. Наш национальный бизнес, конечно, могут возглавлять православные люди. У нас до революции 1917 года много было крупных промышленников и купцов из православных…

– И святые были!

– И святые. Пожалуйста: преподобный Серафим Вырицкий. Он был одним из самых богатых людей Петербурга.

А что касается транснациональных компаний… Вопрос: какие компании называть транснациональными? Если это будут объединения России и Казахстана или стран БРИКС, созданные как противовес Западу, – это другой разговор. Тут попытка выстроить в альтернативном союзе альтернативную идеологию, где не подавляется национальное и в то же время не переходит в националистическое, фашистское, где уважаются религии, где люди имеют право жить, как заповедали им предки, но не деструктивно, не разрушая жизнь вокруг. Поэтому такие транснациональные корпорации, я думаю, возможны. А иллюзии, что мы встроимся в Запад и там еще будем рулить… Мне кажется, они сейчас исчезают и исчезнут совсем в ближайшее время.