«Владыка, посылаю вас на заклание»

Епископ Памфил (Лясковский)

Некоторое время назад прихожанка Кубанской епархии Марина Бравкова обратилась ко мне с вопросом: не родственница ли я епископу Памфилу (Лясковскому)? Увы, я не могу сказать, что так уж хорошо знаю свое родовое древо. Многие связи с родными и близкими были оборваны и утеряны в годы революции, Гражданской и Великой Отечественной войн; да и в мирное время история нашей страны далеко не всегда была мирной: коллективизация, переселение целых деревень из края в край огромной державы, необходимость скрываться по каким-либо причинам…

Меня очень заинтересовала возможность проследить историю жизни епископа Памфила. А вдруг он и впрямь – родной мне человек?

Оказалось, что Марина Вячеславовна Бравкова уже несколько лет помогает епархии по крупицам собирать сведения о епископе Памфиле (Лясковском). Большую помощь в этом ей оказывает историк Игорь Валерьевич Александров из Житомира, диакон Игорь Кучерук, который сейчас служит в Тверской епархии, а прежде был секретарем комиссии по канонизации Житомирской епархии, и еще многие и многие люди.

Какова же была история жизни владыки, почему многие уважаемые духовные лица полагают, что он достоин канонизации?

Из рода священников

Петр Александрович Лясковский родился 5 октября 1883 года в с. Арестове (ныне Орестов) Ровенского уезда Волынской губернии в семье священника Александра Лясковского. Весь род будущего святителя Кубанского был священническим. В родословной Лясковских просматриваются семь священнических ветвей: Лясковские, Теодоровичи, Абрамовичи – по отцовской линии; Панкевичи, Диминские, Петровские, Удановичи – по материнской. Все они исправно служили Господу.

Александр Иосифович Лясковский был поведения отличного, аккуратен, точен и исполнителен в пастырском служении, имел церковные награды, как и другие священники рода Лясковских. Он служил законоучителем в школах соседних сел, как отмечено в клировой ведомости, «без всякого за труды вознаграждения». Петр был четвертым ребенком в семье, рос – как и все дети, наверное, – помогая отцу на службе и укрепляясь духом православной веры. Старшие братья Павел, Никон, Евгений и младшие сестры Мария и Нина в свое время окончили духовные заведения. Братья Петра – Павел и Никон – стали священниками. В 1897 году Петр и сам закончил Клеванское духовное училище, а в 1903 году – Волынскую духовную семинарию по 1-му разряду.

Московская духовная академия

Петр Лясковский

В 1907 году Петр Лясковский завершил свое образование в Московской духовной академии со степенью кандидата богословия. В фондах Государственной Румянцевской библиотеки в Москве хранится работа Петра Лясковского на соискание степени кандидата богословия «Учение о Церкви в сочинениях первых расколоучителей», а также рецензия на нее Ильи Громогласова, будущего священномученика. В ней говорилось: «В рассматриваемом сочинении довольно заметно выступает на вид один формальный недостаток – неравномерность частей, на которые распадается исследование… Не считая уместным подавать запоздалые советы, спешим заявить, что, во-первых, указанный недостаток не так уж важен сам по себе, и во-вторых, он едва ли не единственный в рассматриваемом сочинении. Во всех остальных отношениях это превосходная работа, о которой можно и должно отозваться с самой решительной похвалою. Внимательное изучение основных первоисточников и литературы, определенность научных взглядов, зрелость суждений, ясность мысли и почти безукоризненная выработанность стиля дают право приветствовать в лице г-на Лясковского человека вполне подготовленного к серьезной ученой работе, по крайней мере в области избранной им специальности»^[1].

Учитель и монах

Недаром постригавший его в монашество в Почаевской Лавре архиепископ Антоний (Храповицкий) выбрал ему имя Памфил

По окончании МДА Петр уехал на родину в Житомир, где стал учителем в мужском и женском духовных училищах, а затем и в родной семинарии. Преподавал географию, историю, греческий язык. Его уважали и любили воспитанники и коллеги. Недаром постригавший его в монашество 24 мая 1911 года в Успенском соборе Почаевской Лавры архиепископ Волынский и Житомирский Антоний (Храповицкий) выбрал ему имя Памфил – в честь мученика Памфила Оливрийского, – что в переводе с греческого значит «всем друг».

Спустя четыре года в возрасте 27 лет Петр Александрович Лясковский написал прошение о пострижении его в монашество:

«№ 411

Его Высокопреосвященству
Преосвященнейшему Антонию, архиепископу Волынскому и Житомирскому,
Священноархимандриту Почаево-Успенской Лавры,
Милостивейшему архипастырю

учителя Житомирского духовного училища
Петра Лясковского

Прошение

Познав мирскую суету, смиреннейше прошу Ваше Высокопреосвященство сподобить меня малого ангельского образа

21 мая 1911 года

Вашего Высокопреосвященства смиреннейший послушник Петр Лясковский»^[2].

Прошение Петра Лясковского о постриге

«Любовь к Церкви, предпочтительный пред всеми прочими интерес к религиозным вопросам, склонность к монашескому подвигу всегда заметно выделяли Петра Александровича и делали его близким и родным монашеской братии. Вопрос о постриге для него был только вопросом времени»^[3].

Постриг будущего архиерея состоялся в Свято-Успенской Почаевской Лавре. В одной из своих проповедей владыка с огромной любовью описывает чувства, которые испытывал к Почаевской Лавре, ведь там он не только принял монашеский постриг, но и подвизался перед постригом в Свято-Духовом скиту, а в 1912 году стал архимандритом Лавры.

Вскоре архиепископ Антоний (Храповицкий) послал ходатайство в Святейший Синод о поставлении иеромонаха Памфила в учители Волынской семинарии. 7 июня 1911 года иеромонах Памфил стал преподавателем гомилетики, литургики и практического руководства в Волынской духовной семинарии. В «Волынских епархиальных ведомостях» сохранилась замечательная статья о паломничестве семинаристов во главе с иеромонахом Памфилом в Тригорский мужской монастырь в окрестностях Житомира. Искренние слова учеников, приведенные в статье, как нельзя лучше характеризуют их учителя: они любили его. Ведь учитель – это не только тот, кто преподает некие предметы, но и тот, кто теплом своей души способен пробудить в учениках стремление к хорошему, светлому и доброму.

10 декабря 1912 года иеромонах Памфил был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Полтавской духовной семинарии. А уже 10 июня 1913 года состоялся первый в его ректорском служении выпуск семинаристов. Отец Памфил отслужил молебен и сказал простые и душевные напутственные слова выпускникам, в них – тепло, любовь и забота:

«Вот вы, дорогие юноши, окончили полный курс семинарии, поздравляю вас с окончанием его! Вы учились в то время, когда жизнь в семинарии протекала неспокойно. Но вы все это благополучно пережили. Ваша школьная жизнь, каждый день и час ее предварялись молитвой – пусть и в дальнейшей жизни единственно она руководит вами! Учили вас здесь наукам гуманитарным, философским и другим, но главным образом наукам богословским. То, над чем в светских школах уже смеются, что так усердно изгоняют, для вас было положено во главу угла. Живя в духовной школе, вы не пользовались таким весельем, каким пользуются, быть может, люди светской школы, – не ищите же и в дальнейшей жизни веселья. Да оно вас и не ждет…

Многих из вас, быть может, ждет бедность, нужда – не бойтесь ее, знайте, что счастье не в богатстве. Полагайте цель свою в жизни будущей! Любите народ, из среды которого вы вышли, несите в благодарность ему все то, что дала вам духовная школа, старайтесь посеять в нем духовное, чтобы пожать потом телесное…

Хотелось бы всех вас видеть на поприще священническом, но и те из вас, которые изберут другое поприще, надеюсь, останутся добрыми христианами, верными сынами своей Матери-Церкви.

Недолго я был с вами и желаю расстаться с миром. В два-три месяца моего пребывания с вами я успел почти каждого из вас узнать, успел полюбить вас и оценить ваш труд, которому вы предавались, как видел я, охотно и с любовью!»^[4].

По долгу службы архимандрит Памфил также исполнял обязанности постоянного члена Полтавского епархиального училищного совета и состоял непременным членом Иверского попечительства при Свято-Троицкой церкви Полтавской духовной семинарии, которое находилось под покровительством Преосвященнейшего Феофана, епископа Полтавского и Переяславского.

Епископский сан и ссылка

Город Стародуб

Последние годы его служения в Полтавской духовной семинарии пришлись на конец 1917 – начало 1918 годов. В стране произошла революция. Украина провозгласила себя независимым государством. Совет Народных Комиссаров декретом от 23 января 1918 года отделил Церковь от государства. Это послужило основанием для притеснений верующих, а затем – и открытых гонений. Началась Гражданская война. Где находился архимандрит Памфил с 1918 по 1921 год – неизвестно. Сохранились только сведения о его хиротонии 26 декабря 1921 года (по новому стилю 7 января 1922 года) во епископа Стародубского, викария Черниговской епархии.

В те годы каждый, кто принимал епископский сан, обрекал себя на страдания, а часто – и на мученическую смерть

В те годы каждый, кто принимал епископский сан, обрекал себя на страдания, а часто – и на мученическую смерть. Большевики, стремясь уничтожить Православную Церковь, старались нанести главный удар по епископату, обезглавить кафедры.

Мы находим упоминание о владыке Памфиле в документе, выпущенном перед самой Пасхой 21 марта (3 апреля) 1922 года управляющим Черниговской епархией епископом Пахомием (Кедровым):

«В Киевской епархии теперь до семи викариев. В Черниговской их пока трое: епископ Иоанн Конотопский и Н.-Северский, живущий в г. Конотопе, Преосвященный Николай, епископ Сосницкий и Борзенский, живущий в г. Чернигове, и Преосвященный Памфил, епископ Стародубский и Мглинский, живущий в г. Стародубе. Всеми делами уездов Черниговского, Городнянского, Остерского, Козелецкого и Нежинского управляю я, заведую, в частности, в этих уездах и утверждением псаломщиков»^[5].

Епископ Памфил проживал тогда в г. Стародубе (административный центр Стародубского района, расположен на реке Бабинце, в 145 км к юго-западу от Брянска).

Помимо Гражданской войны на страну обрушились церковные расколы. Особенно активными были сторонники создания Украинской автокефальной церкви. Обновленцы, поддерживаемые большевиками, пытались захватить церковную власть. Чтобы узаконить свой статус и ввести в заблуждение народ, они нередко прибегали к обману и хитростям. Те, кто отказывался поддерживать обновленцев, подвергались репрессиям. В самый разгар обновленческого движения и кампании по изъятию церковных ценностей – в 1923 году – владыка Памфил был отправлен в ссылку в г. Яранск Вятской губернии. Мотивировка нам неизвестна, скорее всего арест и ссылка стали результатом сопротивления обновленцам или изъятию церковных ценностей.

Обличение сектантства

Защита православной веры была одной из главных задач будущего владыки Памфила. В «Полтавских епархиальных ведомостях» сохранилась его речь как ректора семинарии, посвященная 25-летию преподавательской деятельности В.К. Терлецкого, профессора кафедры истории раскола и обличительного богословия. В ней он тепло благодарит юбиляра за преданность делу, за те принципы жизни, которым он всегда следовал сам:

«Изо дня в день Вы приходили в семинарию, рассказывали Вашим питомцам с интересом, увлечением и большим знанием дела о начале русского раскола, его вождях, толках, раскрывали их ложность, обличали инославные исповедания и русское сектантство… Но еще больше привлекали Ваше внимание местные секты, преимущественно штунда, и Вы вели с нею устную и печатным словом борьбу. И в истории Полтавской миссии Ваше имя займет почетное место…»^[6].

После провозглашения митрополитом Сергием (Страгородским) Декларации о лояльности к советской власти многие епископы отошли от Московской Патриархии, создав раскольнические течения. Устояли только самые преданные – в их числе и был владыка Памфил. Он понимал, что, отступив, уйдет в раскол, уведет за собой паству. А ведь раскол и ересь – непрощаемый грех.

Служение в России

После ссылки до перевода на Кубанскую кафедру епископ Памфил поочередно возглавлял несколько епархий: с 19 марта 1928 года он – епископ Богучарский, викарий Воронежской епархии; с мая того же года – епископ Россошанский, викарий той же епархии. С 26 августа 1930 года – епископ Уральский, с 17 августа 1931 года – епископ Чебоксарский. Со 2 октября 1932 года – епископ Богородский, викарий Московской епархии; с 20 октября того же года – епископ Подольский, викарий той же кафедры. С 23 ноября 1932 года владыка Памфил (Лясковский) временно управлял Курской епархией. И с 25 августа 1933 года он – епископ Краснодарский и Кубанский. Такие «перебросы архиереев» в то время были частым делом. Известный церковный деятель протоиерей Владислав Цыпин в статье «О ситуации в церковной жизни 1920–1930-х годов» пишет: «Как оценить эти перемещения? Они были совершенно вынужденными, и, конечно, без согласия выполнять это условие не могло быть легализации органов церковного управления, их регистрации».

Ко времени возвращения владыки Памфила из ссылки Святейший Патриарх Тихон уже скончался. Местоблюстителем Патриаршего Престола остался митрополит Сергий (Страгородский). Легитимной на тот момент считалась обновленческая церковь, поддерживаемая советской властью, а каноническая Церковь не признавалась властями. Чтобы легализовать Патриаршую Церковь, митрополит Сергий выпустил Декларацию о лояльности к советской власти. Одним из условий легализации со стороны властей было «назначение вернувшихся на волю архиереев в дальние епархии, потому что тем архиереям, которых выпускали из лагерей и ссылок, не разрешался въезд в свои епархии». Возможно, именно поэтому после ссылки владыка Памфил не вернулся на Украину, а начал свое служение в России.

Предчувствие тернового венца

«Православные христиане, люди Волынские! Подражайте, насколько кто в силах, своим дедам и прадедам, избиенным под Берестечком; взирайте на их кончину и подражайте вере их. И это может сделать всякий из нас, к какому бы званию и состоянию он ни принадлежал. Не стыдись, православный христианин, дерзновенно исповедовать, что ты русский – православный, не давай врагам смеяться и поносить свою веру православную и ее служителей Божиих!»^[7].

По воспоминаниям современницы владыки Памфила матушки Марии Голощаповой – вдовы пострадавшего от безбожной власти в 1933 году священника Краснодарской епархии Петра Голощапова, которые прислала в 2005 году в газету «Православный голос Кубани» из Киева ее внучка Галина Клименко, «внешне владыка Памфил был высок, довольно крепок, лицо строгое, монашеское, борода и волосы длинные, правильные черты. Бледный, молчаливый. В обращении был прост и ласков, но строг в службе. Перед ним на аналойчике всегда лежали “Службы дня”. На службу и со службы ходил пешком, в клобуке, в рясе, с посохом»^[8].

Митрополит Сергий, направляя епископа Памфила в Краснодар, сказал: “Ну, владыка, посылаю вас на заклание”

Часто советские дети швыряли в него по пути в храм и из храма камни и гнилые фрукты, поэтому прихожане сопровождали своего пастыря. Не зря митрополит Сергий, направляя епископа Памфила в Краснодар, сказал: «Ну, владыко, посылаю вас на заклание»^[9].

Убийство и поругание

Сначала он служил в малом приделе Георгиевского храма, так как остальную часть церкви занимали обновленцы. Местные власти долго отказывали ему в регистрации в Городском Совете, без которой священнослужителям не разрешалось служить в храмах. Поэтому владыка Памфил обычно находился необлаченным в алтаре. За всенощной он выходил, прикладывался к Евангелию, безмолвно благословлял народ и опять удалялся в алтарь. Только спустя несколько месяцев ему разрешили служить. Верующие собирались во множестве услышать слово своего пастыря. Один пожилой интеллигент сказал как-то: «Вы бы пожалели себя, владыка». На что епископ Памфил ответил: «Пою Господу моему, дондеже есмь!»

Краснодар. Георгиевский храм

Он часто говорил об удушении, рассказывал, как Малюта Скуратов удавил митрополита Филиппа. Предчувствия оправдались

Владыка предчувствовал, и какой именно смертью умрет. Он часто говорил об удушении, рассказывал близким о том, как Малюта Скуратов удавил митрополита Филиппа. Однажды при переезде на другую квартиру владыке Памфилу предложили домик, стоящий внутри огорода, а он сказал: «Нет, не подходит, здесь задушат – и никто не узнает»^[11]. Предчувствия оправдались: он умер 23 января – на следующий день после памяти митрополита Филиппа, задушенного Малютой.

Ранним утром его нашли стоящим на коленях под яблоневой веткой с петлей на шее. Никто не верил в самоубийство владыки Памфила. Люди говорили: «Как это – вчера еще говорил проповедь о вечной жизни, мужественно терпел все насмешки и надругательства, а сегодня повесился…» Церковь отказалась хоронить «самоубийцу» (ясно, что на то было распоряжение властей). Один верующий сказал: «Коли вы не берете, я возьму тело епископа Памфила в свой дом». Тогда владыку разрешили похоронить. Принесли тело в Георгиевский храм и поставили его в Феодоровском приделе, в углу, около иконы Божией Матери «Троеручица». Все духовенство боялось совершать погребение. Согласился отпеть его как простого монаха только самый младший священник отец Иоанн. Он служил чин погребения и всё время плакал. Как дойдет до слов «монаха Памфила» – так служба прерывается, рыдает священник и вся церковь. Стон и плач! А вскоре отец Иоанн исчез…

Похоронили владыку на старом кладбище слева от входа, недалеко от главной аллеи (вход с ул. Северной). Всем миром поставили скромный памятник из серой крошки. На постаменте написано:

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Лясковский Петр Александрович. 25 января 1936 года. 65 лет».

Приехавший на смену владыке Памфилу епископ Софроний (Арефьев), узнав, что епископа Памфила поминают как простого монаха, собрал все материалы о нем и поехал в Москву. Когда он вернулся, владыку Памфила стали поминать как епископа и до сих пор так поминают.

Много лет за могилой убиенного епископа ухаживала Екатерина Ильинична Завадская. Она хорошо знала Пелагию, которая 15-летней девочкой бегала по поручениям владыки Памфила. Пелагия была свидетельницей его похорон и на протяжении многих лет – хранительницей памяти о нем. Бывший тогда на Кубанской кафедре митрополит Владимир благословил Пелагию называться племянницей епископа Памфила. За несколько лет до своей смерти Пелагия, совсем немощная, глухая и слепая старица, пригласила Екатерину на кладбище. Здесь, на могиле, она обратилась к епископу как к живому: «Владыка! Я провожала тебя в последний путь, 60 лет я посещала твою могилку и называлась твоей племянницей. Ты мне всегда помогал. А теперь Екатерина будет названной твоей внучкой. Помогай ей, как мне помогал!»^[12].

Женщины плакали. Они сердцем чувствовали: владыка слышит их!

Пелагия рассказала Екатерине, как она по поручению владыки Памфила относила передачи матушкам репрессированных священников, как всегда старалась быть рядом с епископом. В утро его кончины она одной из первых прибежала ко двору протодиакона Леонтия. И увидела владыку, стоящего на коленях возле дерева с петлей на шее. (Веревка не была натянута – это видели многие). В кармане епископа Памфила нашли записку: «В моей смерти прошу никого не винить», но все документы владыки бесследно исчезли, чтобы невозможно было сличить почерк.

Рассказала Пелагия и о том, как верующие несли гроб владыки на руках, когда его тело вернули после вскрытия в медицинском институте, и о том, что негласно узкий круг верующих узнал результаты экспертизы: в горле владыки нашли несколько метров длинной ленты…

Она осадила: “Какие хулиганы?! Его повесили басурманы – басурманы неверующие!”

Жительница Краснодара раба Божия Елисавета вспоминает, как ее бабушка, проходя по центральной аллее Всесвятского кладбища, становилась на колени перед могилой епископа Памфила, кланялась в землю и говорила со слезами: «Прости нас, владыченька». И как она потом осадила другую бабушку, которая сказала, что епископа убили хулиганы: «Какие хулиганы?! Его повесили басурманы – басурманы неверующие!»

Большевики не смогли сломить и уничтожить дух владыки Памфила и решили уничтожить его доброе имя, опорочить память о священномученике, инсценировав его самоубийство. Вот, дескать, каков ваш поп: смертный грех совершил! Но знавшие владыку никогда не верили в его самоубийство. Сердце человеческое, стремящееся ко Господу, обмануть невозможно.

Правда о священномученике

Официально первым заявил о мученической кончине владыки протопресвитер М. Польский в 1957 году в книге «Новые мученики Российские». Он писал: «23 января 1936 года владыку Памфила нашли рано утром подвешенным на дереве в саду дома, где он жил последнее время. Обстоятельства, при которых произошло это трагическое событие, остались невыясненными, так как власти не производили расследования, а тело его доставили в анатомический театр Кубанского медицинского института… Так загадочно закончилась жизнь еще одного архипастыря, которому пришлось взойти на Голгофу служения в Кубанской епархии в те времена»^[13]. Сведения, подтверждающие характер насильственной гибели приснопоминаемого владыки Памфила (Лясковского), представил протопресвитеру священник С.Б., который хорошо знал жизнь Кубанской епархии в 20–30-е годы ХХ столетия. Автор книги выразил глубокое сомнение в самоубийстве владыки и прямо написал, что тот взошел на Голгофу.

Могила его – жертвенник и престол

Множество людей приходили и приходят на могилу владыки Памфила на Всесвятском кладбище Краснодара за утешением, исцелением, помощью. И получают их: владыка-мученик подает их обильно.

Панихиды на могиле епископа Памфила служились регулярно разными священниками: в дни его памяти, в дни церковного поминовения. Множество народа собиралось в эти дни. И каждый молился: «Упокой, Господи, в селениях праведных убиенного епископа Памфила и его святыми молитвами помилуй нас, грешных!»

Часовня на месте захоронения епископа Краснодарского и Кубанского Памфила (Лясковского). Фото: Вячеслав Клименко / pravkuban.ru

В 2010 году над могилой епископа Памфила (Лясковского) была возведена часовня, а рядом построена колокольня. А 25 августа 2010 года, в день тезоименитства владыки Памфила, совершилось невиданное за все эти годы событие: в часовне была отслужена Божественная Литургия. Ее отслужил настоятель войскового Александро-Невского собора протоиерей Анатолий Петров, прибывший на Всесвятское кладбище со своим клиром. На могиле священномученика в благоговейной тишине со слезами радости причащались верующие, вершилась Пасха Христова!

– Христос воскресе! – обратился к собравшимся отец Анатолий. – Мы с вами совершили величайшее в мире торжество. Пришли на Жертвенник, которым является могила епископа Памфила. Сегодня на этом Жертвеннике Сам Господь совершил Свою Святую Евхаристию. В святом Причащении мы благодатно соединились через Господа с душами тех здесь лежащих, кто пострадал в начале этого века. Это соединение самое крепкое, которое только можно себе представить! Господь Сам берет каждого за руку и ведет на Небо. Нам только надлежит отречься себя и предать себя в руки Божии. Это очень просто с тех пор, как Господь стал Человеком. И очень трудно. Для чего были созданы молитвы, устав, пост? Чтобы без мученичества становиться мучениками. А мы сегодня лишены всех духовных даров. Что остается? Терпеть скорби и взойти на святую Голгофу. Без мученичества становиться мучениками. Только будьте верны и надежны в своем послушании. В наше время, когда оскудевает вера, будем молиться святым, воздыхая о помощи, будем осознавать свою немощь и терпеть без ропота… Будем стремиться быть с Господом, как были с Ним зде лежащие убиенные наши отцы, как владыка, чья могила сегодня стала Жертвенником и Престолом.

***

Так я и не выяснила, является ли владыка Памфил (Лясковский) моим кровным родственником. Да и столь ли это важно? Ведь поверх всякого родства земного есть родство духовное, и не близость по кровному родству, но духовная близость делает многих, даже ранее совершенно незнакомых людей, по-настоящему родными.