«Мы постоянно нуждались в его молитвах»

25 марта 2009 года на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви было принято решение о прославлении митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима, в лике святых в составе Собора преподобных отцев Глинских (память 9/22 сентября). Владыка Серафим – один из духоносных старцев XX века. Публикуем отрывки из книги Зиновия Чеснокова «Старец и митрополит. О жизни преподобного Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима».

Преподобный Серафим (Мажуга), схимитрополит Тетрицкаройский

Гонения начала XX века по своей чудовищности и силе сопоставимы, наверное, только с гонениями на христиан в первые века. Подобно многим мученикам за веру, преподобный Зиновий был без вины арестован и почти пять лет находился в заключении, в лагерях, где перенес многие притеснения и издевательства. Своим смирением и терпением он завоевывал уважение как у заключенных, так и у надзирателей тюрем, следователей и судей. Он не закрепил своего мученичества кровью, но претерпел достаточно скорбей и страданий.

Отец Георгий Пильгуев пишет, что никогда не видел владыку Зиновия, отца Андроника или отца Серафима раздраженными, недовольными. Всегда у них находилось теплое слово для верующих, «в радости – радоваться вместе, в скорбях – понимать свои скорби, но не падать духом. Они все тяжести житейские перенесли достойно и достойно отошли в жизнь вечную»^[1].

Схиархимандрит Виталий (Сидоренко) говорил: «“Владыка Зиновий научил меня катиться круглым камушком ко всем людям”, – и проявлял великую любовь и терпение, чтобы привлечь человека к Богу, пробудить в нем желание спастись в вечной жизни»^[2].

«Митрополит Зиновий был человеком высокой культуры. Он много читал, особенно любил книги, посвященные церковной истории, архитектуре и иконописи»^[3].

Владыка был кротким и смиренным. Примером своей жизни он учил других тому, как надо жить, как надо любить Бога. Люди, видя его простоту и смирение, стремились к этим добродетелям. Пастыри Церкви Христовой учились его духовности, старались достичь ее и в своей деятельности. Протоиерей Михаил Диденко пишет: «Его простота, кротость и смирение стали и у меня нормой поведения. Та духовность, которую я почувствовал за первой его Литургией, во время моего знакомства, стала вырабатываться и в моем сознании, во всей моей пастырской деятельности. В нем чувствовалось воспитание того монастыря, в котором он прошел все послушания до принятия священного сана, и это послушание проходит красной нитью во всей его жизни до конца дней»^[4]. На нем поистине исполнились слова Христа Спасителя: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5: 5).

«Владыка никогда ни на что не роптал. Рассказывал с радостью даже о самых трудных годах своей жизни»

Отец Александр Чесноков вспоминает: «Он никогда ни на что не роптал. Рассказывал в основном с радостью даже о самых трудных годах своей жизни, никогда никого не обвинял и не ругал, и было видно, что он давно все принимает как от руки Божией. Он общался с Богом через молитву. Владыка Зиновий так возлюбил Бога, что ему уже было “легко”, он был ко всему готов. Он полностью исполнил заповедь Иисуса Христа: “Люби ближнего твоего, как самого себя” (Мф. 19: 19)»^[5]. Преподобный Зиновий любил Бога и каждого человека. Каждый, даже просто переговоривший с ним, уходил от него духовно удовлетворенным и чувствовал, какая благодать исходит от старца.

Отец Александр рассказывает также, что «беседы владыки Зиновия, преисполненные истинного смирения и в то же время пронизанные твердой уверенностью, согревали сердца людей, открывали им душевные очи, просвещали разум, приводили к раскаянию, душевному миру и духовному возрождению»^[6]. К нему в полной мере можно отнести слова Христа Спасителя: «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5: 19).

Вспоминая встречу с владыкой Зиновием, архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий (Смирнов) пишет, что, будучи еще архимандритом, он впервые увидел «сердцем необыкновенного архиерея – тогда архиепископа русской общины в Грузии. Беседа длилась не более получаса. Но через нее владыка перелил со своей души живую веру на меня»^[7].

Кетеван Захаровна Нуцубидзе рассказывает: «Наш дорогой владыка Зиновий после Святейшего Каллистрата, Патриарха всея Грузии, был единственным в духовном мире упованием, надеждой и облегчением в трудные дни для всего нашего семейства и особенно для моего супруга – академика Шалвы Исааковича Нуцубидзе. К владыке особенно бережно относились все Патриархи от Святейшего Каллистрата до Святейшего Илии II. Они чтили его как святого и считались с ним. Шалва Исаакович ценил владыку за то, что он столь заботливое попечение оказывал молодым людям, которые всегда во множестве окружали его, направляя их, в первую очередь, на учебу в высшие учебные заведения… Добрейший из добрых, владыка Зиновий всегда был рад помочь человеку, при этом часто опережал просьбу, делая это как бы от себя»^[8].

Вокруг владыки царила атмосфера духовной любви и благодати, и она благотворно действовала на физическое самочувствие людей и исцеляла их телесные немощи. «Нас особо привлекала его глубокая духовность, скромность и всеобъемлющая человечность, простота и ясность в суждении, – говорит Кетеван Захаровна. – Первое, с чем владыка обратился к Шалве Исааковичу, была просьба помочь его молодым воспитанникам получить высшее образование. Эта помощь продолжалась до конца жизни владыки… Мы постоянно нуждались в молитвах владыки Зиновия, так как всегда чувствовали живую мощь его духовности. Он был для нас истинным святым, на духовную помощь всегда можно было рассчитывать, надеяться как на посредника со Всевышним»^[9].

«Душа священника, – по слову святого Иоанна Златоуста, – должна со всех сторон блистать красотой, дабы она могла и радовать, и просвещать души взирающих на него»^[10]. Скорби, испытания и болезни владыка Зиновий всегда принимал как от руки Божией. Словом и своим примером он и других учил во всем видеть всеблагой Промысл Божий. «Вспоминая о горестных обстоятельствах своей жизни, он с озаренным лицом говорил, что никогда не скорбел, но радовался испытаниям, непрестанно молился, благодарил свою Небесную Покровительницу за все Ее милости, особенно за то, что Матерь Божия сподобила его проходить церковное служение в Иверии – земном Ее жребии»^[11]. Люди, видя то, как старец все свое упование возлагал на Промысл Божий и никогда не роптал, старались жить по его примеру.

Кетеван Захаровна также пишет: «С первой встречи навсегда запомнилось, что владыка жил не для себя, а для другого человека, судьба которого его всегда волновала. И с полной отдачей как духовно, так и материально облегчал он существование его окружающих»^[12].

Владыка Зиновий был благородным человеком. Г.А. Гзиришвили вспоминает: «Его лицо, голос, каждый поступок был пронизан благородством. Таким он останется в нашей памяти и будет жить в наших сердцах всегда».

Преподобне отче Зиновие, моли Бога о нас!