Отражаясь, отражай

«Ну почему же у нас в Церкви женщины — все равно как серые мышки?!» — оказывается, мужчины в храмах обращают внимание на то, как одеты и как вообще выглядят их сестры во Христе. Фраза, в общем-то, обидная, однако она заставляет задуматься. Неужели христианина может всерьез заботить внешний вид? Должна ли христианка, коль уж к ней претензия, быть заметной и модной? Вместе с прихожанами православных храмов мы попытались найти ответы на эти вопросы.

Внешность от внешнего?

Я немало размышляла о том, стоит ли вообще браться за написание этого текста. Разве нет у нас других животрепещущих тем для рассуждений и разговоров?! По большому счету, ходи хоть в рубище, только следи за тем, кто ты в очах Божиих. Но вот мы видим, что не всё так просто. И если уж те, кто стоит с нами в храме, считают, что хорошо бы это «рубище» было еще и приятным для глаз, то что говорить об остальных окружающих — членах семьи, близких и друзьях, коллегах по работе? По моим наблюдениям, женщин, которые одеваются красиво, в храмах все-таки немало. По крайней мере, в городе. Может, это они не правы? А как же смирение и кротость, как же целомудрие, как же, наконец, слова апостола Петра: Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной [красоте] кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Пет. 3, 3–4)?

Как говорит мой духовник, одна из главных христианских добродетелей — рассудительность. И в вопросах внешнего вида нужна своя разумная мера, золотая середина. Но даже у тех, кто над поиском ее трудится, не сразу получается ее найти. Поэтому и мелькают то и дело в толпе прихожан неофитские юбки «в пол» и темные платки «по брови». Помню, мне тоже в начале воцерковления казалось, например, что надевать красивую, пусть и скромную одежду, когда собираешься на исповедь, грешно: ну не сочетается покаянный настрой с ощущением себя в таком наряде! Некоторые мои знакомые признавались, что тоже, вопреки привычке, старались одеваться в храм как можно незаметнее. Думаю, объясняется это просто: человеку, еще не имеющему опыта борьбы со своими страстями, кажется, что покаянное чувство или смирение зависят от этих внешних факторов. И лишь со временем под руководством опытного духовника и с Божией помощью хоть немного начинаешь понимать, что любое достижение в христианской жизни — плод кропотливого и тяжелого труда над своим сердцем, в котором и живут все страсти, мешая пребыванию там Бога.

Внешнее иногда помогает в борьбе с собой, но не определяет всё. А вот внутреннее на внешнее оказывает намного большее влияние. Вера, церковная жизнь меняют взгляды человека, образ жизни, подчас круг общения и даже вкус в одежде.

— В юности я носила очень коротенькие юбочки,— рассказывает Мария (филолог, 23 года), — и мне казалось — как, собственно, и сейчас кажется, — что длина юбки в этом возрасте не имеет значения: с нравом и умом это никак не связано. В храм я, конечно, одевалась подобающе, а в остальное время носила привычные мини, и менять образ не хотелось. Он изменился сам собой постепенно, то ли от какого-то его несоответствия зарождающейся новой жизни, то ли от страха ввести в искушение окружающих. И оказалось, что красиво одеваться не значит показывать «все самое лучшее», а значит быть женственной, живой.

— С воцерковлением в манере одеваться, в моем образе изменилось всё, — подтверждает Ирина (юрист, 39 лет).— Я любила кричащие наряды, яркий макияж, броские прически. Да и сама по себе была вся, как расстроенное пианино. А потом, придя в храм, как будто попала в руки хорошего настройщика: стала возвращаться к естественности — конечно же, естественности ухоженной, ее не стоит путать с натурализмом, которым порой страдают в неофитском пылу некоторые церковные люди. У меня такое чувство, что я вернулась к себе самой — пианино заиграло наконец гармоничную, красивую музыку. И сейчас, когда смотрю на женщин, которые выглядят так же, как я раньше, то с горечью вижу эту гримасу неестественности.

— Помню, как в школьные годы обращал внимание на людей, ходящих в храм, — на то, во что они были одеты, как выглядели,— признается Андрей (IT-специалист, 30 лет).— В ту пору началась мода на джинсы, дамы и девушки стремились носить либо их, либо брюки, и стало сложно встретить женщину в юбке, тем более в длинной. Это казалось пережитком прошлого, чем-то уж совсем несовременным. Тогда же я обратил внимание, что женщины в храме не используют макияж и духи. Это тоже играло не в их пользу, как я тогда считал. Повзрослев, я почти не обращал внимания на таких женщин, взгляд невольно притягивался к ярким и манким. Для меня самого в этом возрасте одежда и парфюм стали чем-то очень важным, значимым, почти даже определяющим меня как личность. Но вот я сам стал постепенно тянуться к вере, и что же произошло? Собираясь на службу, я доставал из шкафа скромную рубашку, простые брюки, и в этом виде ничтоже сумняшеся спешил на Литургию. Сейчас для меня простая и невычурная одежда стала обычной и приятной. Столь же сильно изменилось и отношение к противоположному полу: я стал больше ценить личность, а не только внешний вид. Скромная одежда и едва заметный макияж больше не воспринимаются как отсутствие красоты, наоборот — женщину украшает ее естественность, а современное разнообразие вещей позволяет легко подобрать стильную одежду, не выходящую при этом за рамки скромности. Более того, у воцерковленной женщины — определенные ценности в жизни, и в общении чувствуешь себя с ней на одной волне, а это имеет большое значение. Все это вкупе — естественная красота, скромная одежда и духовная жизнь — и составляет, по моему мнению, образ современной православной женщины, на которую хочется обращать внимание.

Однако, по свидетельству некоторых прихожанок, с приходом в Церковь никаких существенных изменений в их внешности не произошло. Почему так? Вернее всего на этот вопрос, как мне кажется, отвечает комментарий Юлии (журналист, 40 лет):

— Для меня всегда важнее было, кем человек является и что он из себя представляет как личность, нежели то, как он выглядит. Соответственно, и мой внешний вид никогда не был для меня в числе приоритетных жизненных вопросов. С приходом в Церковь изменилось немногое. В гардеробе появилось больше юбок и платьев, потому что в удобных джинсах, в которых можно при необходимости и с горки с ребенком скатиться, и на дачу поехать, в храм не придешь. На этом, пожалуй, и всё.

— Мой образ с воцерковлением не изменился никак, — говорит Валерия (редактор, 31 год).— Вкус и манера одеваться сильно изменились после замужества, и связано это с осознанием и принятием своей женственности, то есть с процессами психологическими, а не с требованиями традиций. Мне кажется, отношение к внешности — это штука, параллельная церковной жизни, оно идет изнутри. А некая религиозная регламентация — вещь внешняя, во многом искусственная. Она связана, скорее, с желанием принадлежать «православной субкультуре», а не с внутренней потребностью.

Православная «форма»

Возможно, именно это желание принадлежать традиции, с одной стороны, и неверное понимание сути христианской жизни, с другой, и приводит к тому, что люди начинают свой внешний вид подгонять под некий шаблон. Особо впечатлительные, начитавшись о подвигах монахов или столкнувшись с какими-то строгими монастырскими правилами и неверно их истолковав, начинают по дерзости и неразумию принимать на себя подобное духовное, как им кажется, делание. Так, одна знакомая мне женщина начала носить исключительно черную одежду, не снимала платок даже на рабочем месте (а работала она в светской организации), в знак противопоставления себя миру, который, как известно, во зле лежит, перестала ухаживать за собой. Хотя подобным заблуждением страдают и мужчины. Постоянно можно видеть в храмах прихожан с длинными бесформенными и нечесаными бородами и длинными же волосами, подчас неопрятными и даже не вполне чистыми: мол, что Господь дал, то и правильно, а корректировать образ Божий грешно. Почему эти люди ставят знак равенства между неухоженностью и православным христианством — остается загадкой…

Другое дело, когда какие-то метаморфозы происходят с только-только начинающими церковную жизнь людьми, воспринимающими сперва форму, а не содержание, и при этом не имеющими пока способности вместить, как эти форма и содержание соотносятся.

— Мое воцерковление началось с паломнических поездок, поэтому представление о том, как должна выглядеть православная женщина, складывалось под влиянием требований, предъявляемых к паломницам в строгих мужских обителях, — рассказывает Ольга (парикмахер, 39 лет). — Длинная широкая юбка, кофточка с длинным рукавом и воротником-стоечкой, если на ногах босоножки, то непременно носки, чтобы не было видно голых пяток, косынка, завязанная впереди, как у бабушек. Это сейчас я понимаю, что монахи, скорее всего, желают таким образом свести к минимуму искушения для себя и, конечно, имеют право требовать от своих гостей-паломников того вида, который для них удобнее. Но тогда я думала, что надо ходить в храм только так и не иначе, и, честно говоря, меня это очень удручало. Купить на мой размер нечто красивое, но длинное было невозможно. Поэтому вид был старушечий и унылый, и он совсем не гармонировал с моим внутренним миром. Если кому-то из знакомых я попадалась на глаза в этих странных одеждах, то приходилось терпеть, в том числе, и насмешки. Я ужасно стеснялась и, выходя за ворота храма, сразу же старалась снять с себя хоть что-то. В каком-то смысле это, наверное, даже было лицемерием. Потом я стала робко шить что-то посимпатичнее, а когда попала на библейские беседы, которые проводил священник из храма, в который я хожу, то поняла: христианство вовсе не запрещает выглядеть красиво — главное, чтобы это было не вульгарно, целомудренно. Слава Богу, стало что-то подобающее в магазинах появляться и даже нужного мне размера, а потом я привыкла, нашла свой стиль. Вместо прежних мини и брюк — женственные красивые юбки и платья, пусть даже чуть ниже колен. Новый образ оценили и коллеги, и родные. Я стала снова использовать косметику, только уже более скромно: просто чтобы не выглядеть уставшей или больной. Это особенно во время поста необходимо, а то обязательно кто-нибудь спросит: «Олечка, ты заболела? Что с тобой?». А подкрасишься, улыбнешься — никто и не догадается, что тебе тяжело или трудно бывает. Я считаю, что православная женщина должна одеваться со вкусом, красиво выглядеть. Ведь людям нецерковным часто кажется, что Православие — религия грустных и мрачных людей, и в храм вместе с такими не всякий захочет войти в поисках Бога.

— Я думаю, что внешний вид человека выражает его внутренний мир и состояние души, и при этом, в идеале, он должен соответствовать конкретным целям и задачам, — размышляет Виталий (алтарник, 41 год).— Если человек с воцерковлением начинает изменяться в сторону невзрачности, неопрятности и безвкусности до такой степени, что это отчетливо заметно окружающим,— это, на мой взгляд, знак того, что он воспринимает христианскую жизнь слишком односторонне или вовсе неверно. Это знак тревожный, в первую очередь, для его близких. Православные люди — совсем не те, кто имеет «постный вид» и носит рубище или рванину. От этого Сам Господь предостерег в Евангелии… И это касается не только женщин, но и мужчин, пусть и в меньшей степени.

А если человек стремится привести свой внутренний настрой к любви, к единству с Богом, то и его внешний вид, скорее всего, будет выражать красоту, радость и гармонию, а никак не вызывать тоску и неприятие окружающих. Другое дело, что и «попугайские», «клоунские», откровенно вызывающие или соблазнительные наряды нельзя назвать подходящими для православных христиан. Степень яркости и нарядности может определяться чувством такта, меры и эстетического вкуса, а главное — соответствием месту и времени. И если в храм человек приходит, как на праздник, то почему бы и его наряду не быть торжественным, праздничным, «брачным»?..

«Так это же праздник»

До революции верующие надевали в церковь все самое лучшее. Моя бабушка рассказывала, как до храма шли босиком, чтобы не занашивать туфли, а перед входом обувались, чтобы в дом Божий войти уже в подобающем виде. Так ли мы, нынешние христиане, ощущаем эту молитвенную встречу с Богом?

Один из саратовских священников, иерей Святослав Пармакли, рассказывает такой случай. В храм, где он служит, стал приходить какой-то мужчина буквально в домашнем, словно из квартиры вышел, в чем был, да и зашел в церковь по-соседски. Придет, сядет в уголке недалеко от алтаря и внимательно наблюдает. Никто его не тревожил, он тоже никому не мешал, разве что только этот странный его домашний вид немного настораживал. А потом в один прекрасный день он снова явился, только уже в костюме, галстуке, с женой и с детьми, захотел исповедоваться и причаститься. Его спрашивают, откуда, мол, такая перемена, а он отвечает: «Я смотрел-смотрел и понял: так служба — это же праздник!».

Думаю, что это ощущение праздника бытия с Богом надо нести людям всеми удобными способами. Поэтому и внешний вид может стать своего рода миссией, особенно в наше время, когда столь сильны мифы об унылом и примитивном Православии, приверженцы которого только плачут о своих грехах и ходят с печальными лицами в бесформенных балахонах, а в храмах заставляют носить платки и злобно шипят на всех новеньких. Ведь для того, чтобы твой образ был интересным и привлекательным, необязательно носить откровенные наряды, которые, безусловно, притягивают внимание, но только внимание совершенно определенного рода. Сколько сейчас можно найти элегантных платьев, юбок, джемперов, жакетов самых разнообразных фасонов, которые способны подчеркнуть, прежде всего, человеческое достоинство женщины, ее природную мягкость, нежность — то есть все самое лучшее, что дал ей Господь. При желании можно отыскать подходящие предложения на любой кошелек. Замечательным решением становятся различные швейные мастерские, которые нередко организуют верующие женщины для изготовления как раз такой одежды — модной, красивой, даже яркой, но при этом не вульгарной, в которой не стыдно ни в храме показаться, ни на работу прийти.

Хорошо, если христианка будет выглядеть так. Она молода и хочет создать семью? Порядочный молодой человек обязательно оценит ее целомудрие и тонкий вкус и обратит на нее внимание. Она замужняя? Пусть цветет для своего супруга и радует его сердце. Она вынуждена быть одинокой? Опрятно одетая, без щегольства, она может нести в своем образе радость о Христе, Который дает ей утешение.

Цельность — гармония — красота

Думаю, самое верное определение, на которое надо ориентироваться,— это «целомудренно». Ведь целомудрие — внутренняя чистота, цельность помыслов и поступков, которые не обусловливаются внешними факторами. Именно об этой истинной красоте и говорит в своем послании апостол Петр. Почти все, с кем я, подготавливая этот материал, беседовала о внешности, о нарядах и стилях, так или иначе переходили на размышления о содержании человека.

— Я как фотограф и до воцерковления, и сейчас стараюсь не особо обращать внимание на одежду женщины. В ней должны запоминаться взгляд, выражение глаз, голос, еще что-то неуловимое. Одним словом, самое ценное для меня — это впечатление от женщины, — делится Иван (фотограф, 36 лет). — Вместе с тем это не означает, что прихожанки должны нарочито пренебрегать заботой о внешнем виде, натягивая на себя непонятные серые балахоны. Наша вера — это свет и радость, ведь и храмы украшаются, чтобы это подчеркнуть. И христианки должны этому соответствовать: одеваться красиво, при необходимости в меру пользоваться косметикой. Одним словом, должны тоже служить украшением храма.

— Да, хочется, чтобы в жизни было больше красоты, но красота все же не в количестве и разнообразии нарядов и не в броском макияже, — подчеркивает Юлия (журналист, 40 лет). — По моим наблюдениям, искренние, открытые люди, да если еще и увлеченные каким-то хорошим делом, всегда вызывают симпатию. В Церкви я встречала немало таких, они для меня и являются образцом настоящей красоты.

—  Однажды я увидела в маршрутке девушку, внешность которой меня просто поразила, — вспоминает Наталья (певчая, 33 года). — Не помню, в чем она была одета, но ее лицо без смущения можно назвать одухотворенным. И так она отличалась от стоявших тут же рядом ярких и заметных красавиц! В руках у нее были листы А4. «Ноты», — почему-то подумала я. И вскоре, присмотревшись, убедилась в своей догадке. «Песнопения, не иначе», — я была почти уверена. И не ошиблась. Наверное, так или почти так и выглядит целомудрие, его тихая, сокровенная красота.

Как прийти к такой цельности, где найти заветную грань между щегольством и по-настоящему достойным внешним видом? Я попросила ответить православного священника — настоятеля храма преподобного Серафима Саровского, преподавателя Саратовской семинарии протоиерея Димитрия Усольцева:

— Цельность, среди прочего, это в некотором смысле еще и честность, когда нет несоответствия между внутренним и внешним. Если мы наденем на себя какие-то мешки, как некие смиренники, то это будет двуличие: ведь внутри-то у нас совсем иное. Были такие святые, которые раздавали не только имущество, но и все свои одежды другим, но такова была высота их жизни. Церковь — не система запретов: туда не ходи, это не носи, и истинная свобода — вовсе не вседозволенность, а способность встать над грехом, победить его. И когда человек по-настоящему идет ко Хрис­ту, молится, живет по Евангелию, то постепенно и его внешний вид приходит в соответствие этому его внутреннему пути. Но при этом Евангелие призывает нас: не будь лицемером, желая показаться благочестивым, помажь голову твою и умой лице (Мф. 6, 17). То есть вовсе не грешно и даже правильно выглядеть достойно и красиво. Однако к этому не должно примешиваться некое низменное желание, превращая наше естественное эстетическое чувство в страсть. Наряжаясь, всегда можно задать себе вопрос: для чего я это делаю? А не разрушает ли этот образ мою цельность? И если человек не будет перед собой лукавить, то получит искренний ответ.

Фото Александра Курочкина и Марии Ковалевой

Газета «Православная вера» № 19 (567)