Гражданин неба: о жизни и особом подвиге афонского схимонаха Георгия-исихаста

Подвижник серб Георгий был выдающимся исихастом и достойным примером для подражания в истории Святой Горы последних лет. Этот нестяжательный, углубленный в себя подвижник, муж трезвения, утвержденный теоретическим и практическим знанием монашеского жительства, был знаком с моим старцем, и потому мы нередко с ним встречались. Отличался отец Георгий ни с чем не сравнимой любовью к Богу и даром умной молитвы.

Архимандрит Иоанникий (Коцонис). Афонский отечник

Схимонах Георгий (в миру Бранко Виткович) родился 24 сентября 1920 года в селе Мируши Билечского уезда (Герцеговина). Рано остался без родителей, и заботу о мальчике взял на себя его родственник Митар Виткович.

В 1941 году Бранко закончил с отличием инженерную унтер-офицерскую школу. В начале войны был взят в плен и отправлен в Италию. Через два года бежал во Францию, а в 1946 году – в Германию, где в Баварии окончил с отличием гимназию и получил аттестат зрелости. Вскоре он поступил на факультет механики и электротехники Мюнхенского университета.

В Мюнхене юноша посещал православный храм, где служил отец Алекса Тодорович, пастырь, известный своей высокой духовной жизнью и яркими проповедями. Для того чтобы услышать вдохновенное слово и получить мудрый совет, в его приходе собирались многие эмигранты-сербы. Бранко Виткович уже тогда отличался от всех своей сдержанностью и даже отчужденностью. Прихожане воспринимали студента-электротехника как чудака.

Мы не знаем, о чем говорили отец Алекса и его духовный сын, но после успешной сдачи заключительных экзаменов 23 ноября 1952 года Бранко оставил университет и поступил в Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже.

В институте Виткович нашел свою драгоценную жемчужину – аскетическую литературу. Начинающий подвижник занимается не только академическим богословием, но и основательно изучает жития святых монахов, а также книгу отца Софрония (Сахарова) «Старец Силуан». По ночам Бранко предается труду умносердечной молитвы в близлежащем парке. Говорят, что для этого он даже вырыл пещеру.

Через два года по благословению ректора института епископа Кассиана (Безобразова) Бранко Виткович отправился в паломническую поездку в Палестину. Посетив христианские святыни, он поступил на послушание в Лавру святого Саввы Освященного. Способный образованный студент-богослов, владеющий шестью языками, был сразу же назначен экскурсоводом. Подобное послушание, практически несовместимое с созерцательной жизнью, Виткович принял как тяжелый крест, но главные испытания ожидали его впереди.

Промысл Божий вел странника на Святую Гору непростым путем. Через некоторое время местные власти без объяснения причины выслали Бранко Витковича из Палестины. Он оказался в Сирии буквально без гроша. Помощь была получена не совсем обычным образом: во время вечерней молитвы в храме кто-то прошептал Витковичу несколько утешительных слов и вложил в его руку какую-то бумажку. Когда Бранко вышел из храма, он увидел в ладони десять фунтов стерлингов.

Первая мысль, которая посетила Витковича после молитвы, была об Афоне. Однако денег почти не оставалось, а нужно было получить разрешение на посещение Святой Горы в Стамбуле. Как преодолеть еще тысячу километров? В Стамбул будущий инок отправился пешком.

Сотрудники Вселенской Патриархии встретили необычного просителя неприветливо – для получения разрешения требовалось немало времени. О дальнейших событиях рассказывает архимандрит Иоанн (Радосавлевич): «Святогорский путешественник, ее будущий житель и подвижник принял это спокойно как Божие испытание своей веры и смирения. Поэтому он с истинным спокойствием ответил, что хочет все время ожидания провести на ступенях Патриархии. Подобное упорство раздражало сотрудников Патриархии, но Бранко настаивал на своем. Стоял, сидел на ступенях Патриархии, молился Богу и ожидал исхода.

Его терпение вызывало у прохожих любопытство, а у тех, кто видел его постоянно, молитву и почтение. Так он в многих укорах провел первый и второй, и третий день. В итоге вместо разрешения получил письменную рекомендацию в Афины, чтобы оттуда, обычным путем, получить бумаги и документы для Святой Горы.

Бранко продолжил пешее путешествие. Афины становились все ближе. Когда, наконец, он вошел в этот великий греческий престольный град, направился в Министерство иностранных дел. Там ему было сказано явиться в лагерь беженцев “Лаврионˮ, где он сможет получить необходимые бумаги для Святой Горы. Но Бранко, как и в Царьграде, не согласился на отсрочку, поэтому сидел на ступенях министерства и молча молился Богу. Его поведение смущало полицию, но он опять оставался при своем. К его счастью, у греков почитается ряса, которую он носил, так что процедура была ускорена. Так этот новый святогорец, серб из Герцеговины, без долгого ожидания получив необходимые документы, из Афин направился через Фессалию и Халкидики на Святую Гору Афонскую, куда прибыл в 1955 году».

На Афоне Бранко Виткович сразу же обратил на себя внимание необычной ревностью: он был готов исполнить любое послушание, неопустительно посещал богослужения, келейно исполнял большое молитвенное правило, сопровождая его множеством земных поклонов.

Неудивительно, что старцы Хиландара, первой обители, приютившей Бранко Витковича на Святой Горе, в скором времени благословили его на желанный подвиг пустынножительства. В малую схиму с именем Георгий Витковича постриг сербский инок, отец Стефан. Великую схиму отец Георгий принял в монастыре Святого Пантелеимона.

12 лет прожил пустынник в Старом Русике. Затем поселился над Хиландаром в кельи Святой Троицы, где продолжил суровые аскетические подвиги, восхищавшие современников.

Отец Петр из Денковца, в продолжение многих лет живший на Святой Горе и исповедовавший отца Георгия (Витковича), рассказывал: «Отец Георгий вкушал обычно один кусочек хлеба в день, когда же отправлялся в путешествие по Святой Горе, то, бывало, съедал два кусочка, в чем непременно каялся с великим сокрушением. Чтобы не пить много воды, он капал немного лимона в воду и смачивал водой губы. При отсутствии лимона он клал в воду сухарик, который закисал на солнце, придавая воде кислоту. Причащался два раза в месяц. Братьям он говорил: “Дорогие мои, если мы духовно умом не соединимся с Богом, не поможет нам ежедневное причащениеˮ».

Интересное свидетельство о внутренней жизни пустынника приводит в своих воспоминаниях архимандрит Иоанн (Радосавлевич): «Молился отец Георгий непрестанно по четкам из 300 узелков, перебирая их большим и указательным пальцами. В день он перебирал по 20 четок с произнесением Иисусовой молитвы. Эта молитва была согласована с ритмом дыхания и биением сердца. Соединенная с умом и дыханием, молитва сводилась в сердце, где ум собирался и освобождался от рассеянности и искушений. Кроме того, этот бодрствующий страж святосаввской лампады делал в день и по пять сотен поклонов».

Подобная жизнь не обходится без искушений. Об одном из них мы узнали благодаря книге Павла Рака «Приближения к Афону»: «Об отце Георгии я и сам слышал в Хиландаре разные истории. Например, слышал я о том, как он целый год прожил в пещерах над скитом Святой Анны, пока его не выжили оттуда любопытные. Однажды он пришел туда, возле большой скалы вбил в землю два столба, соединил их перекладинами со скалой и набросал сверху веток, соорудив таким образом крышу. С собой у него был мешок сухарей, ими он питался целый год, сидя под этим навесом в жару и в мороз, в дождь и ветер, шествуя путем древних афонских постников.

Мне рассказывали, что отец Георгий, живя одиноко в пустыне, время от времени все же приходил в монастырь и проводил там несколько дней. Он выбрал себе келью в заброшенной части здания – без окон и дверей, без мебели. С собой он принес лишь несколько книг, да так и оставил их в пустой келье, единственное свое имущество; вероятно, как знак, что келья – его. Монах-виноградарь нашел эти книги и взял почитать. Спустя несколько недель отец Георгий обнаружил пропажу и стал разыскивать свои книги. “Виновникˮ сразу же нашелся и принялся оправдываться тем, что книги были брошены, а ему они нужны, он их читает. Но отец Георгий почему-то уперся и все повторял: “Верни мои книгиˮ. Виноградарь, отец Симеон, сначала удивленно на него посмотрел, а потом с печалью заметил: “Ах, вот как, значит. А я думал, что ты подвижник, что нам всем до тебя далекоˮ. И не тратя больше слов, пошел за книгами. Отец Георгий, пораженный, замолчал, и когда прошло первое потрясение, признался, что скромный собрат дал ему полезный урок; всякое может случиться с человеком в пустыне, если он недостаточно подготовлен. Когда нет другого критерия, кроме себя самого, легко впасть в искушение. Общежитие – необходимая ступень духовной жизни, через которую монаху нельзя перескакивать.

Нехорошо сразу устремляться в пустыню, где искушения более высокого, духовного рода».

Духовные поиски привели отца Георгия (Витковича) в общину старца Иосифа Исихаста. Шесть месяцев он ревностно обучался умному деланию под руководством опытного наставника. Вспоминает архимандрит Ефрем Святогорец (Мораитис): «Этот высокий, как все славяне, человек был очень благочестивым. И очень любил Старца. Прежде чем прийти к нам, он изучал богословие в институте Преподобного Сергия в Париже. Будучи бедным, Бранко, чтобы заработать себе на жизнь, подрабатывал грузчиком на вокзале. Он был таким сильным, что мог поднять два мешка с пшеницей, каждый из которых весил около восьмидесяти килограммов. У нас он переносил по три мешка с цементом на каждом плече от пристани до нашей каливы наверху. Один-то мешок замучаешься тащить по этому подъему! А он таскал. И от большой доброты улыбался.

Бранко был очень хорошим человеком с открытой душой. Он имел подвижнический настрой и был весьма послушным. Мы все его очень любили. Он, однако, не смог долго радоваться жизни рядом со Старцем, потому что пришел к нему в его последний год» («Моя жизнь со Старцем Иосифом»).

Со временем отца Георгия (Витковича) тоже стали почитать как опытного подвижника и старца. Сам отец Георгий подобной славы избегал как мог. При встрече с новыми посетителями, проявившими настойчивость, он поначалу юродствовал. Выходил к людям, обмотавшись грязными тряпками, корчил неприятные мины. Если видел, что пришли не из простого любопытства, преображался. Его размышления о Боге и спасении, рожденные из опыта, поражали всех. Вот только некоторые из них.

«Благодать постигается простотой веры, чистотой мысли и молитвами».

«Переживание Бога в сердце есть объективное переживание, не логическое, не диалектическое, но сущностное, опытное. В этом смысле духовная жизнь – вершина всякого богословия. Это – созерцательное богословие сердца. Это – источник любви и страха Божия.

Богословие есть пребывание в Боге. Истина о Боге – вся из сердца. Никакая ученость не поможет, если нет опыта богопознания в сердце. От ума мы должны идти к сердцу, ибо в нем жизнь. В нем корень жизни. В сердце – Царство Божие».

«Мы должны жить так, как будто бы нас не существует. Когда живем так, как будто не живем, тогда это и спасительно».

Жизнь людей Божиих сокровенна. Но иногда плоды духовного делания скрыть невозможно. Свидетельствует архимандрит Иоанн (Радосавлевич): «На рассвете, когда отец Митрофан вышел из кельи во двор, он увидел перед собой отца Георгия с распростертыми объятиями, со светлым лицом и бодрым голосом приветствующего его: “Христос Воскресе, отче мой Митрофане!ˮ “Полный внутренней радости, – говорит отец Митрофан, – которая изливалась через легкую улыбку на его озаренном лице, поддержал меня, пока я стоял в нерешительности. Как ответить ему, когда сегодня не Пасха, не Воскресение?ˮ – “Мы дети Воскресения! – воскликнул он. – Нам, монахам, без Воскресной радости невозможно ни жить, ни спасаться, поэтому говори свободно: Воистину Воскресе!ˮ – “И я стыдливо за ним повторил эти слова. Никогда для меня полнота человеческой жизни не была так очевидна, как в то мгновениеˮ. То же говорил о нем и отец Арсений (Агафон)».

В своих беседах отец Георгий (Виткович) часто говорил о монастыре как месте мученичества, мученичества без крови. Подобным мученичеством увенчался и его подвиг. Суровый аскет умер, отравившись ядовитыми грибами, 9 (21) сентября 1972 года. В его кельи ничего не нашли, кроме небольшого количества сухарей, немного чая (сахара нигде не было), одного одеяла и нескольких книг.