К 10-летию Сретенской духовной школы.
Доцент Нина Николаевна Коршунова: «Образование в Сретенской духовной семинарии отличается духовной глубиной, студенты овладевают истинными смыслами, их сознание обретает целостность»

Доцент Н.Н. Коршунова

– Нина Николаевна, расскажите о том, каким был ваш путь к Богу?

– Я счастливый человек, потому что крещена еще в младенчестве бабушками, которые крепки были в вере. Светлая им память! Поворотным моментом в моей жизни, безусловно, стало начало работы в Российском православном университете святого Иоанна Богослова – на историко-филологическом факультете. Конечно, это не значит, что я до этого никогда не бывала в храмах, не читала духовной литературы. Но тогда открылся светлый путь, как будто была сброшена тяжелая ноша, которую я несла на плечах, и которая меня давила, сковывала. Путь к вере – путь не простой. Особенно у моего поколения, мировоззрение которого формировалось в советское время. Я бы так сказала, было много суетного. А вот это и есть груз, который нужно отбросить… С 2002 года я сотрудничаю со Сретенской семинарией. Для меня место, где расположена наша духовная школа, Сретенский монастырь, родное, так как мои детские годы прошли на Трубной. Вот такое возвращение!

– Какое образование вы получили? Что можете вспомнить о своем студенческом времени?

– Университетские годы могу назвать лучшим временем в моей жизни.Я поступила в университет в 1970 году на исторический факультет и в 1975 году его закончила. Время плодотворное, время духовных и нравственных исканий, время верной искренней студенческой дружбы. У нас были замечательные преподаватели, был дружный курс. Во время учебы мы много ездили по России, по тогдашнему СССР, и эти поездки незабываемы. Были мы и за рубежом. Так, за три недели проехали всю Чехословакию. Но самые большие впечатления оставили наши учителя, которые и создали ту неповторимую атмосферу, в которой мы учились работать. Прежде всего это мой научный руководитель профессор Владимир Зиновьевич Дробижев. Человек неуемной энергии, потрясающей работоспособности, блестящий лектор, прекрасный организатор. Человек, которого хватало и на то, чтобы приходить к своим ученикам на дни рождения, на свадьбы. Человек, у которого всегда можно было найти поддержку и мудрый совет по тем вопросам, которые тебя в данный момент больше всего волновали. Его умение общаться с людьми, обаяние мы, его ученики, постарались воспринять. Когда его не стало, мы все испытали чувство сиротства. Вспоминается профессор Андрей Чеславович Козаржевский – удивительный человек, глубоко верующий, светлый, с неиссякаемым желанием поделиться всем, что он знает, со студентами. Навсегда запечатлелись в памяти наши прогулки по Москве, они могли быть пешими, могли быть автобусными. Он читал совершенно великолепные спецкурсы – на них приходили студенты, аспиранты, преподаватели со всех факультетов. Набивалась целая аудитория, там яблоку негде было упасть. Он читал лекции по истории мировой культуры с авторскими слайдами. Андрей Чеславович был невысокого роста, неказистый, но когда он начинал говорить, то эта пестрая аудитория замирала. Многие мои университетские учителя прошли Великую отечественную войну. Владимир Ильич Тетюшев экстерном сдал экзамены за среднюю школу, чтобы поступить полковую танковую школу в Челябинске, и, окончив ее, в 1944 году попал на фронт в гвардейскую танковую армию генерала П.С. Рыбалко, которая весной 1945 года штурмом брала Берлин, освобождала Прагу. А в письмах родителям неизменно сообщал, что «находится в учебном отряде». В победном мае 1945 командиру орудия Володе Тетюшеву было 18 лет. Профессор В.И. Тетюшев, пожалуй, нам больше всех рассказал о войне так, как не пишут в книгах… Почти о каждом преподавателе можно поведать отдельную историю, так как это были умные, интересные, колоритные личности.

– Расскажите о вашей работе в Российском православном университете.

– Когда я начала преподавать в Российском православном университете, это было начало его истории. И меня тогда поразили студенты, с которыми я работала. Курс был очень небольшой – примерно десять человек, в основном девушки – очень светлые… Подкупали их открытость и желание много трудиться, потому что историко-филологическое образование требует необыкновенного напряжения сил. По-моему, одновременно они изучали пять-шесть языков: и древние, и современные. Очень большая нагрузка, но она дает прекрасные плоды… В конце прошлого года я была на научном конгрессе в Санкт-Петербурге и познакомилась с молодой коллегой из Волгограда. Слово за слово, выяснилось, что вот на этом моем первом курсе училась ее родная сестра. Сейчас Оля Багдасарян совершенствует свои знания в Оксфорде.

– В каких вузах вам еще довелось преподавать?

– Началась моя преподавательская деятельность в вузе сразу же после окончания университета в Московском горном институте, затем после окончания аспирантуры я преподаю в Авиационном институте. У меня всегда были хорошие студенты. В Горном учились, как правило, люди, отслужившие в армии, поработавшие в шахте, узнавшие, почем фунт лиха стоит. Среди них были уроженцы Урала, Камчатки, Сахалина, Донбаса. Вся география Советского Союза… Все они очень хотели учиться. Я, всегда ощущая потребность поделиться тем, что знала сама, со своими студентами, организовывала экскурсии, поездки. И это нас объединяло, сплачивало. Кроме того, я была заместителем декана по работе с иностранными студентами, и мне приходилось часто посещать студенческое общежитие. Это обстоятельство, конечно, помогало тому, что складывались отношения добрые, неформальные, доверительные.Для меня было самым большим подарком, когда мои бывшие студенты присылали мне письма, просили переписать какие-то стихи, о которых мы говорили во время наших встреч. Такие отклики очень приятны, они как бесценная награда за преподавательский труд. А Московский авиационный институт стал своеобразным возвращением к моим истокам, потому что мое первое профессиональное образование – техник-конструктор по авиадвигателям. Но я убедилась, что «роман» с авиацией не для меня, что важнее всего понять, как мы живем, и тогда поступила на истфак Московского университета. МАИ – один из ведущих инженерно-технических вузов страны. Институт с большой историей, в 2010 году осенью он будет отмечать свое восьмидесятилетие. Когда я туда пришла работать, вуз переживал лучшие времена, так как на подъеме была наша авиация и ракетная техника. Студентами были, как правило, молодые люди, только что успешно окончившие школу. Другие в МАИ просто не шли: программа очень сложная. Студенты были отзывчивы к новому, тянулись к русской культуре. Потом грянули 90-е годы – очень сложное время, когда в стране СМИ создавали из Запада, из США безусловный фетиш. Потом эта шелуха стала отпадать, появился вполне критический взгляд на вещи. Первыми готовность к конструктивному диалогу изъявили студенты-математики. Помимо того, несколько изменился преподаваемый мною предмет: это уже была не история России, а культурология, история и теория культуры. И я уже с полным правом могла говорить в рамках аудиторных занятий о русской православной культуре.

– А какое сравнение можно сделать, глядя на светских студентов и воспитанников Сретенской духовной семинарии?

– В Сретенскую духовную семинарию я пришла в 2002 году, и контраст был разительный, потому что наряженные ситуации, которые возникали в МАИ на почве отношения к западной культуре, в Сретенской семинарии были немыслимы. Я говорила с семинаристами на одном языке, я понимала, что меня воспринимают адекватно и принимают мое мнение. Конечно, в светском вузе гуманитарная составляющая присутствует, но есть вполне определенная опасная тенденция ее сокращения в рамках Болонского процесса. Вузовская общественность стремится ей противостоять. Образование же в Сретенской духовной семинарии отличается духовной глубиной, студенты овладевают смыслами, их сознание обретает целостность. Ведь драматичность настоящего времени как раз и заключается в разрыве смыслов. Порой складывается ощущение, что ты говоришь на каком-то другом языке, а слушатели воспринимают слова по-другому, с иными смыслами. Наверное, это не столько вина молодежи, сколько беда. Проблема отцов и детей всегда существовала, но сейчас она приобрела какой-то совершенно иной уровень – очень опасный. У меня был такой случай: я стояла на остановке, рядом со мной была группа молодых людей, и я поневоле вслушивалась в их разговор. И вдруг осознала: я вообще не понимаю, о чем они говорят, я не могла уловить даже контекст. Вот в Сретенской семинарии такого не происходит. Пусть воспитанники имеют разную эрудицию, разный запас знаний, разное прилежание, но мы всегда понимаем друг друга. Работа в духовной школе придает мне уверенность в завтрашнем дне. И я очень признательна нашей администрации за то, что студентам дается хорошее, всестороннее образование, за то, что учащиеся имеют возможность посмотреть мир своими глазами. Я стараюсь не пропускать защиту дипломных работ – и делаю это с большим удовольствием, так как большинство сочинений сильные: и по избранным темам, и по глубине их разработки, и по их представлению на защите. Достойный итог пятилетнего обучения.

– Как вспоминаются вам студенты-сретенцы разных выпусков?

– Конечно, я помню всех студентов. Первые мои семинаристы были замечательные. Передо мной (я преподавала на четвертом курсе) сидели люди взрослые, сформировавшиеся, очень серьезные, духовные. И я немного робела. А они были деликатны, очень меня поддерживали. К примеру, отец Иоанн (Лудищев) – наш проректор. Часто вспоминаю Владимира Щетинина – сейчас священника. Он директор интерната в Рязанской области, плодотворно трудится. Учился у меня и отец Арсений (Писарев), с которыми мы «коллеги» по светскому образованию. Поражал своим умением охватить все духовным зрением Иван Пиковский, ныне отец Ириней, преподаватель Сретенской семинарии. Антон Новиков, Павел Карев, Владимир Хажомия, Максим Скворцов, Сергей Попов, Максим Капырин - никогда не забуду Вашего поздравления с Днем ангела, такой светлой радости, которая влилась в душу. Храни Вас Господь! Дмитрий Дементьев, Максим Янышевский, Алексей Васильев, Георгий Бабаян… Дай же Вам Господь сил и смирения в стремлении к знанию, к истине. Особая память о наших экстернах из Псково-Печерского монастыря архимандрите Филарете (Кольцове) и иеродиаконе Никоне (Горохове), которых отличали трудолюбие и высокое чувство ответственности в учебе, открытость и душевная щедрость в общении. Низкий им поклон.

– Некоторое время проректором нашей духовной школы был отец Амвросий (Ермаков) – сейчас епископ Гатчинский, ректор Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии …

– Он поразил своей молодостью, своим обаянием, очень мягкой манерой общения. Но за всем этим, я думаю, стояла изрядная воля. И прекрасные организаторские способности. Он много работал с хором, и хор Сретенского монастыря блистательный. Он меня неизменно вдохновляет своей духовностью, мастерством, даже неповторимостью…

– Нина Николаевна, как вы заинтересовываете студентов своим предметом? Расскажите о поездках и экскурсиях, которые вы проводите для воспитанников духовной семинарии.

– Убеждена, свое дело надо любить. Я всегда готова поделиться своими знаниями, хочу обратить внимание учащихся на те проблемы, с которыми связана наша сегодняшняя жизнь. Часто эти проблемы имеют свои исторические корни – историю многовековую, причем не только российскую, но всемирную. По крайней мере с восемнадцатого века Россия вступила в «концерт европейских держав», как выражались в XVIII веке, стремилась развивать равноправные контакты с европейскими державами и сразу оказалась соединенной с ними многими нитями. Наша страна является культурным мостом между Западом и Востоком. Из всего нужно суметь извлечь уроки, наметить проблемы, с которыми семинаристы столкнутся в будущем. Но прежде всего я очень люблю русскую культуру и стараюсь передать свою любовь ученикам. Недавно состоялась наша поездка в Кусково – мы целый год к ней готовились. Я очень люблю этот уникальный памятник культуры второй половины XVIII века. Его создатели, конечно, не думали, что он будет дидактичным, но он является именно таковым. Кусково уникально, и уникально оно своей подлинностью – подлинностью архитектуры, подлинностью артефактов. Поражает также разнообразие стилей, изменчивость вкусов бурной эпохи. Мы имеем счастливую возможность увидеть первоклассные культурные образцы. Мне кажется, семинаристы остались довольны этой поездкой. Они должны научиться читать культурный текст, а для этого необходимы знания. Чем их больше, тем полнее нам открываются культурные смыслы.

– Наверняка в вашей педагогической практике были какие-то интересные случаи. Может быть, кто-то из студентов вас удивил?

– Я скажу о том, что меня очень сильно тревожит. В светских вузах появилась тенденция к тотальному списыванию. Когда я училась на истфаке, такого не было, пользоваться шпаргалками было неприлично. Если студент чего-то не доучил, он выжимал максимум из того, что все-таки знал, и если совсем ничего не помнил, то получал заслуженную двойку. А сейчас в обмане преподавателя, к несчастью, видят некий шик. Молодой, сильный, изворотливый человек двух слов связать не может, не проявив ни малейшего интереса к предмету, но при этом уверен, что должен получить если не отличную, то хорошую оценку. И он не стесняется говорить откровенную глупость, которая только кажется смешной. На самом деле это страшно, поскольку люди путают, например, Великую Отечественную войну и Отечественную войну 1812 года. Учеба – это труд, это всегда напряжение, особенно в сессию. Но этот труд все-таки очень благодарный. Люди получают знания, тренирует мозги. Хотя, разумеется, есть светские студенты, которым учиться интересно, которые ходят в консерваторию, театр и все успевают. У них есть желание познать мир, желание самообразования, саморазвития. Многие из них очень внимательно слушают, когда я рассказываю о Православной культуре, без настороженности, как, скажем, лет десять назад. На лекции по культуре Византии в этом году я рискнула дать фрагмент фильма ректора Сретенской духовной семинарии – отца Тихона (Шевкунова) – «Гибель империи», и в аудитории была полная тишина. Обсуждали мы данную киноработу и на семинарах. Многое меняется в нашей жизни, этот процесс идет медленно, но его нельзя форсировать. Западные обертки, блестящие, звенящие, яркие, уже всех утомили. Это уходит. Сейчас очень важно, что же придет взамен, что войдет в души молодых людей. Поэтому в современных условиях очень важна миссионерская деятельность Сретенской духовной семинарии.

– Нина Николаевна, каковы ваши пожелания учащим и учащимся Сретенской семинарии в связи с ее десятилетием?

– С самого начала существования Сретенская семинария держит высокую образовательную планку. И этот уровень, безусловно, нужно сохранить. Убеждена, у нас сложился замечательный преподавательский коллектив: не коллектив даже, а ансамбль. Хотелось бы, чтобы так было и впредь, чтобы взаимоотношения, которые возникли между преподавателями, укреплялись. А потребность в общении – доброжелательном, заинтересованном – есть всегда. Семинаристам желаю упорства при овладении знаниями, которые им так пригодятся в жизни. Иногда не хватает именно упорства, чтобы пройти все испытания, все соблазны. Следует помнить: умение трудиться во славу Божью – это дар Божий. Причастность к жизни семинарии наполняет мою душу радостью, так как лучшие студенты Сретенской духовной семинарии – наша надежда.