От Золотой Орды до Верного. Часть 1

Когда западные народы ставят нам вопрос, почему же мы так непоколебимо уверены в грядущем возрождении и восстановлении России, то мы отвечаем: потому что мы знаем историю России, которой вы не знаете, и живем ее духом, который вам чужд и недоступен.

Иван Ильин.

Если поставить себе задачу: понять пути становления России, и рассматривать их параллельно с истоками образования Казахстана, то взгляд исследователя невольно пробьется к единому историческому руслу, с которым связано формирование обоих государств. Из кладовой времени всплывет остов гигантской империи Золотой Орды – бурлящей и непредсказуемой, заставлявшей трепетать все народы и страны, державшей в напряжении евро-азиатский континент в течение трехсот лет.

Между тем, история Золотой Орды все глубже проседает вглубь веков и предается забвению, напоминая о себе лишь громкими именами своих правителей. Но, снимая слой за слоем исторической пыли, на Золотоордынских шлейфах находишь отпечатки формирования многолетней золотоордынской данницы – России, и открываешь древнюю Ак-Орду, территорию которой занимает современный Казахстан. И еще обнаруживаешь, что ныне существующие в Казахстане епархии Русской Православной Церкви, берут свое преемство от некогда бывшей в Золотой Орде Сарайской епархии.

Без знания путей развития огромного, во многом необычного и кровожадного Золотоордынского государства нельзя понять многих сторон сложения Святой Руси, становления Русской Православной Церкви и формирования многонационального и поликонфессионального Казахстана. По-прежнему взаимодействие Восточной Европы и Центральной Азии связано глубинной, исторически сложившейся связью, влияющей на обе цивилизации. Эта связь издревле сплавляла порой в одно целое, казалось бы, несовместимые начала, меняя лишь свои формы и переставляя акценты.

Весь ход событий в Золотой Орде свидетельствует о том, что историю определяют не земные, привычные и, казалось бы, незыблемые законы, а мановения Божии, сокрушающие «естества чин» и недалекий человеческий расчет. А потому история Золотоордынского государства актуально звучит сегодня и для России, и для Казахстана. И, думается, что знание общего прошлого поможет глубже проникнуть во внутренний смысл и духовное значение исторических явлений, в то, что составляет сущность России и Божий замысел о близких ей народах.

НАЧАЛО ЗАВОЕВАНИЙ

Во второй половине XII века разрозненные племена кочевников, обитавших на среднеазиатском плоскогорье, известном под этнографическим именем Монголии, соединились в одно могучее государство, получившее название Орда. Это произошло благодаря завоевателю Темучину, владельцу одной орды, кочевавшей по реке Онону (приблизительно на границе Китая и Забайкальской области). В 1206 году на Великом курултае диких племен хан Темучин был провозглашен Самодержцем (Чингисханом), то есть великим ханом или императором всей монгольской степи. Для своей столицы в 1220 году он основал город Каракорум, называвшийся на Руси Хора-Хорин, который располагался к югу от нынешнего города Кяхты (Бурятия).

Чингисхан и его потомки были одержимы далеко идущими завоевательными планами. Речь шла о покорении Европы и дальнейшем всемирном господстве. Чингисхан мечтал об империи, протянувшейся от Тихого океана до Атлантики. С ревностью посланника небес он устремился к достижению намеченной цели и уже в 1207-1208 годах старшим сыном Чингисхана Джучи были совершены первые завоевательные походы и покорены киргизы, обитавшие к северу от реки Селенги, в верховьях Енисея и в восточных областях Средней Азии. В 1207-1209 годах Чингисхан подчинил уйгуров и бурят. Завоевав Тибет и Восточный Туркестан, он повел войну с Северным Китаем и к 1215 году захватил значительную часть империи Цзинь.

Не докончив эту войну, Чингисхан повел войска в Западный Туркестан. Маршрут движения монгольских войск пролегал от реки Иртыш через самые заселенные и освоенные земли современного Казахстана – через Семиречье в пределы Средней и Нижней Сырдарьи. Семиречье было занято монголами без сопротивления. В Южном Казахстане монгольским войскам был дан решительный отпор со стороны проживающих там племен. Но монголы варварски опустошили целые области и разрушили города. В Семиречье монгольской армией были разрушены города Суяб, Баласагун и Тараз, на Сырдарье – Отрар, Сауран, Дженд, Сыгнак. Взяв Сайрам, монголы на месте цветущего, многолюдного города, славившегося на востоке торговлей и ремеслами, оставили груды развалин и трупы его защитников. Гильом де Рубрук, проехавший через Илийскую долину всего лишь тридцать лет спустя после этого события, засвидетельствовал: «На вышеупомянутой равнине прежде находилось много городов, но по большей части они были разрушены татарами (монголами), чтобы иметь возможность пасти там свои стада, так как там были наилучшие пастбища».[1] Далее под яростным натиском монголов последовательно пали Ходжент, Ургенч, Бухара, Самарканд и Хорезм.

Одновременно 30-тысячный корпус татаро-монгольского войска двинулся на запад. Воодушевленные успехом своего похода, полководцы опустошили Грузию и Азербайджан, проникнув к 1222 году на Северный Кавказ и оттуда в Половецкую степь, и далее – на Русь.

В то время на степных просторах, раскинувшихся на запад от Иртыша, располагались кочевья тюркоязычных племен, известных на Руси под названием половцев, на Востоке – кипчаков, в Центральной Европе – команов. Значение племен кипчаков было так велико, что всю Великую Степь, начиная с ХI века, стали называть Дешт-и-Кипчак (Кипчакская степь), Полем половецким (на Руси), Команией (в Европе). К этому времени между русскими князьями и половцами существовали уже давно и тесно налаженные связи, часто скрепляемые династическими браками. Достаточно вспомнить князя Андрея Боголюбского, мать которого была половецкой княжной – супругой Юрия Долгорукого.

В 1223 году южно-русские князья с половецкими отрядами решили совместно встретить нашествие ордынцев. Но нестроения в русском войске, не имевшем единого управления, и бегство половцев погубили союзников. После страшной сечи на реке Калке (нынешняя Донецкая область Украины) монголы одержали победу. Победители шли за остатками русского войска до самого Днепра, истребляя все на своем пути.

Половцы, бежавшие от монголов в Киев, принесли туда весть о приближающемся нашествии страшного неприятеля. Южная Русь замерла в ожидании невиданного погрома. С тревогой гадали русские люди – кто эти свирепые пришельцы, неслыханные никогда ранее? «Из-за грехов наших пришел народ неведомый, – записал летописец, – который хорошо никто не знал, кто они и откуда пришли, и что за язык их, и какого они роду-племени, и что за вера их. А называют их "татары", а другие говорят "таурмены", а третьи – "печенеги"... Вот как за грехи наши Бог посеял недоумение в нас, и погибли бесчис­ленное множество людей. И был вопль и плач, и печаль по городам и селам».

В те годы у ордынцев, ведущих одновременно войну с Китаем, не было возможности завершить войну на Западе. А потому, не вполне воспользовавшись своей победой, татары, не дойдя до Киева, развернулись на восток и ушли обратно в Среднюю Азию, к Чингисхану, который уже покорил северный Китай. А Джучи, сын его, занял местность к северу от Хорезма – Половецкую степь (Дешт-и-Кипчак), то есть огромную часть территории современного Казахстана. Таким образом, в результате нашествия 1219-1224 годов территории современного Казахстана и Средней Азии вошли в состав Монгольской империи.

ПОКОРЕНИЕ РУСИ

Татарское царство, при сохранении общего единства, еще 1224 году было разделено Чингисханом на четыре улуса (ханства) между его четырьмя сыновьями. По этому разделу Запад Сибири, нынешний Казахстан, подонские и поволжские степи, и Северный Кавказ отходил во владение старшего сына Чингисхана Джучи-хана. Ядро владений улуса Джучиева составили степи Дешт-и-Кипчак. В этих степях, в районе верхнего Иртыша и озера Ала-Куль, находилась ставка Джучи, которая называлась Ак-Орда.

Но Джучи умер в 1227 году, еще при жизни Чингисхана, и эти земли перешли к его сыну Батыю. Из трех остальных братьев, сыновей Чингисхана, – Джагатай (Чаадай) получил Южный Хорезм и Туркестан, младший Тулай (Тули) – Манджурию и северный Китай, Угедей (Огодай) получил Каракорум и Монголию. Во главе империи стоял Великий Каракорумский хан, вассалами которого признавали себя все остальные Чингисиды. Единство монгольского государства было достаточно прочным на протяжении почти целого столетия.

Чингисхан умер в 1227 году, завещав своим преемникам идею всемирного завоевания. Великим Каракорумским ханом в 1229 году стал Угедей. Он продолжал осуществлять завоевательные планы своего отца.

Страстью к мировому господству была одержима монгольская аристократия – потомки и наследники Чингисхана, которым не терпелось повторить блестящие захватнические походы своего почившего предка. Курултай на Ононе[2], собравшийся в 1235 году, принял решение продолжить покорение еще не завоеванных народов. С этой целью Угедей послал Тулая на южный Китай (этот поход кончился низложением китайской диаспоры), Джагатая – на Персию. Для покорения Европы во главе 300-тысячного войска было решено идти граничащему с Европой хану Батыю, внуку Чингисхана. С этой ордой Батый двинулся от Иртыша на запад, постепенно присоединяя к себе кочевые орды. Идея мировой империи стала главной причиной нашествия татаро-монголов на Русь.

Что представляла собой Русь того времени? К 30-м годам ХШ века Киевское государство распалось на множество совершенно обособившихся и независимых княжеских владений (уделов), которые трудно было считать даже какой-то федерацией. Единой державы по сути больше не было. Удельные князья враждовали и часто воевали друг с другом, не предпринимая никаких попыток для объединения сил для отпора монголам и защиты оставшейся не разгромленной часть Руси от надвигающейся опасности. Напротив, между двумя наиболее влиятельными князьями Южной Руси – Даниилом Галицким и Михаилом Черниговским – завязалась ожесточенная борьба. Князья отбирали попеременно друг у друга Галич и Киев. Пока в Киеве княжил Михаил, он успел умертвить присланных к нему Батыевых послов, требовавших покориться хану. Согласно своду монгольских законов Чингисхана – Яссе, такой жест означал, что Киев обречен на уничтожение.

В походе на Русь приняли участие не только воины улуса Джучи, но и главнейшие силы всей империи потомков Чингисхана. Монголы повсюду сеяли смерть и разорение. Так было не только на Руси, но всюду, куда приходило монголо-татарское войско.

В начале 1237 года татары опустошили Рязанское княжество, убив князя Юрия Игоревича, княгиню, всех бояр, иереев, чернецов и простых людей. В 1238 году орды Батыя подошли к Коломне, и, разграбив город, направились к Москве. Захватив Москву, сожгли ее и направились во Владимир. 7 февраля пал Владимир, в то же время особый отряд Батыя занял Суздаль. Вскоре были захвачены Ростов, Углич, Ярославль, Кашин, Тверь, Торжок, Юрьев, Вологда, Кострома... Словом, к началу марта 1238 года большая часть Северо-Восточной Руси оказалась под властью ордынцев. В битве при реке Сити в 1238 году погиб Великий князь владимирский Юрий Всеволодович.[3] Погибли от руки татар также епископ владимирский Митрофан и князь ростовский Василий Константинович.[4] Он был взят раненым в плен, и за отказ отречься от Православия умерщвлен татарами.

В середине марта монгольский отряд двинулся к Новгороду, «...и тамо дойти поганым возбрани некая сила Божественная, – свидетельствует Степенная книга, – и не попусти им нимало приближитися... ко пределам Великого Новгорода». Не дойдя до Новгорода 100 километров, татары повернули на юг. По пути они приступили к Козельску, но семь недель не могли взять его приступом. Овладев, наконец, городом, ордынцы, которым чуждо было какое-либо великодушие, уничтожили все его население. По преданию, малолетний князь Василий Козельский погиб, захлебнувшись в крови своих подданных. На некоторое время монголы вновь растворились в Половецкой степи.

Но зимой 1239-40 годов Батый, властвовавший в Кипчацкой степи, предпринял новый поход. Им была опустошена южная Русь: Переяславль, Чернигов, Владимир-Волынский, и зимой 1240 года взят Киев. Во время захвата Киева были сожжены митрополит Иосиф с духовенством, запершиеся в Десятинной церкви. Почти все население было перебито или уведено в плен. Город с населением свыше ста тысяч человек был разорен дотла, срыт. Вернувшийся из Царьграда митрополит Кирилл не мог найти в нем дома, где поселиться, и во все время своего управления Русской Церковью скитался по стране, утешая и ободряя свою разбросанную паству. Русь была повержена окончательно. На огромных пространствах от Новгорода до Галича дымились груды развалин и лежали неубранными тела русских ратников и крестьян. В течение десяти лет на месте Киева не возникало никакого поселения.

Священнослужители во дни Батыева погрома совершали богослужения, исповедовали воинов и горожан, воодушевляли на ратный подвиг. Большинство из них умирало при штурме с крестом в руках. Пока шел захват Руси, никаких поблажек духовенству не делали. Татары резали всех подряд, не щадили ни беспомощного мирного населения, ни священнослужителей, ни святынь. В числе невинных жертв была масса белого и черного духовенства. Почти все храмы по пути следования орды были уничтожены. Практически все русские монастыри подверглись разорению и запустели после Батыева погрома.

Таким образом, ордынские полчища за короткий срок – всего в несколько лет – смели с лица земли Киевскую Русь. Потери были столь велики, а шок, последовавший за резким переходом от благополучия Киевского периода к ужасам татарщины, столь глубок, что почти целое столетие Русь не могла оправиться от Батыева погрома.

Причиной беды летописцы признают греховность своего народа. Русской земле было много дано: как Божий дар она приняла от Византии Православную веру и получила христианское просвещение. Но вместо того, чтобы приумножать полученное духовное богатство, на Руси стали происходить распри, началась братоубийственная вражда, что было прямо противоположно евангельским заповедям. Другой духовно-нравственной причиной катастрофы, явилось то, что более чем за два с половиной века, которые минули со времени крещения Руси, огромная масса народа оставалась полуязыческой, так и не воцерковившись в полной мере.

При всем том, потерявший свое политическое значение Киев, продолжал оставаться церковной столицей Руси. Русская Церковь не давала окончательно забыть и похоронить идею Руси как единой страны единого народа. И бедствие, постигшее Русь, было истолковано русскими людьми по-христиански: «Реальность этой кары утверждала сознание реальности греха... и ставила перед каждым проблему личного покаяния» – писал Николай Сергеевич Трубецкой. «Русь молилась, каялась, терпела и ждала – когда благоугодно будет Богу изъять народ из пучины унижения, даровать ему вождей отважных и искусных, возродить страну для предстоящего ей славного служения».[5]

РУСЬ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ

Геополитическая обстановка в ХIII веке была тяжелейшей во всей русской истории. Русь не смогла оградить себя от вторжения монгольской орды, в набегах 1237-1238 и 1240 годов, опустошавшей ее земли. Многие важнейшие города были разорены, ремесленники толпами угонялись в плен, страх перед шайками степняков делал невозможным движение купеческих караванов. Еще в ХII веке иссяк Великий днепровский транзитный «путь из варяг в греки». К тому же западная граница была враждебна, а уцелевшие города северо-запада – Новгород, Псков, Полоцк, Смоленск – стремились переориентировать свою торговлю на Балтику, потеряв русский рынок.

Воспользовавшись монгольским нашествием, считая Русь ослабевшей и не ожидая получить отпора, на неё двинулись походом европейские завоеватели. Ватикан, сосредоточив в своих руках духовную и светскую власть над Европой, в XIII столетии всеми силами пытался воспользоваться положением разоренной монголами Руси, последовательно направляя против православной страны оружие датчан, венгров, шведов. Еще большую опасность представляли немецкие рыцари, основавшие на берегах Балтийского моря два ордена: меченосцев и тевтонов, соединившихся затем в один.

В 1240 году, побуждаемый папой шведский правитель и полководец Биргер, набрав большое войско, высадился на берегах Невы. При войске были католические епископы и священники, шедшие крестить русских. Шведы не принимали во внимание, что Русь уже более двухсот лет, как крещена святым князем Владимиром.

15 июля 1240 года князем Александром на реке Неве были разбиты шведы. Через два года на Новгород двинулись рыцари меченосцы, но и над ними на льду Псковского озера Александром Невским тоже была одержана победа. Битва эта получила название «Ледового побоища». Эти победы спасли ослабленную монголо-татарским нашествием Русь от агрессии с Запада, и определил ее дальнейшую судьбу. Александру Невскому они принесли заслуженную славу великого полководца.

В то же время татары, воплощая свои завоевательные планы, в 1241 году, двинулись дальше в Европу. Войска, руководимые Батыем, были в Польше, в Силезии, в Моравии и в Венгрии, и даже за Балканским Дунаем. Великолепно разработанная тактика сражений, железная дисциплина, основанная на страхе смерти, и страшная жестокость – вот причины успешного продвижения монголо-татарского войска на Запад.

В конце года Батый направился к Адриатическому морю. Но в это время возникли ссоры между монгольскими полководцами и осложнения в глубинах самой Монгольской державы: умер Великий хан Угедей, в связи с чем возникли вопросы престолонаследия и внутренней монгольской политики, что, несомненно, волновало Батыя. К тому же монгольские войска были значительно ослаблены в борьбе с русскими княжествами. В 1242 году монголы отступили обратно на восток, в низовья Волги. Нашествие захлебнулось русской кровью, но Западная Европа была спасена.

ЗОЛОТАЯ ОРДА

Возвратившись в 1242 году в низовье Волги, Батый на захваченных землях, включая унаследованный им улус Джучи, образовал новое государство. На Востоке оно именовалось «Дешт-и-Кипчак», на Руси, когда князья заводили речь об этом государстве, они говорили: «ехать "в татары"», и уже значительно позже батыева империя стала называться «Золотая Орда». В сношениях западных стран с Золотой Ордой немецкие, итальянские, французские правители всегда называли ханов императорами, а русские князья обращались к ним как к царям.

Надо заметить, что Золотая Орда не являлась монолитным образованием. В середине XIII века она разделилась на два крыла, составивших самостоятельные владения двух ханов, сыновей Джучи: Батыя и Орды-Ичэна. Правое, западное крыло, которое называлось Ак-Ордой (Белой Ордой), составляло владения хана Батыя и его потомков – Джучидов правого крыла. Восточной частью, левым крылом – Кок-Ордой (Синей Ордой) – управлял Орда-Ичэн и его потомки. Восточная часть (Кок-Орда) находилась в подчинении у западной (Ак-Орды).

Это деление было устойчивым для всей истории Золотой Орды XIII – XIV веков. Но, будучи номинально вассалами потомков Батыя, потомки Орды свели эту зависимость к минимуму. Поэтому название «Золотая Орда», которое со времени правления Батыя применялось ко всему улусу Джучи, с начала XIV века стал относиться только к Белой Орде, состоявшей из собственного улуса Батыя (Поволжье) и улусов его братьев: Берке (Северо-Восточный Кавказ), Шибана (современный Казахстан и Западная Сибирь) и Мовала (Причерноморье). Только в 1360-х годах, после пресечения династии Батыя в ходе «Великой Замятни» власть в обеих частях Орды перешла к восточным Джучидам Кок-Орды, потомкам брата Батыя – Шибана.[6]

Коренные русские земли территориально не входили в Золотую Орду, но находились в вассальной зависимости от нее, платили дань и подчинялись приказам ханов из Сарая. Татары поставили в русских городах так называемых «баскаков», которые назначались, главным образом, из представителей монгольской аристократии. Баскаки собирали дань и контролировали деятельность князей. Произвол баскаков нередко вызывал на Руси восстания.

По обширности территории Золотая Орда была крупнейшим государственным образованием средневековья. Оно занимало обширную тер­риторию от нижнего течения Дуная и Днестра на западе до Сыр-Дарьи и Иртыша на востоке. Крайним юго-восточным пределом Золотой Орды был Южный Казахстан (ныне Джамбульская область), а крайним северо-восточным – города Тюмень и Искер (близ Тобольска) в Западной Сибири. С севера на юг Орда простиралась от среднего течения реки Камы до города Дербента.

Главная ставка улуса Джучи переместилась с верхнего Иртыша на нижнюю Волгу. Столицей Золотой Орды Батый утвердил основанный им на границе своих азиатских и новых европейских владений город Сарай-Бату или Старый Сарай.[7] Он располагался в 40 верстах от Астрахани на притоке Волги реке Ахтубе[8].

Батый, первый правитель Золотой Орды, пользовался большим авторитетом и обладал даже некоторыми правами государя. Но, тем не менее, он до конца своей жизни оставался вторым после Великого Каракорумского хана человеком в Монгольской империи и не стал главой самостоятельного государства. Как при правлении Батыя, так и при первых его приемниках – Сартаке, Улагчи, Берке – улус Джучи составлял лишь одну из частей обширной Монгольской империи, возглавляемой Великим Каракорумским ханом.

Монгольские кочевники, пришедшие в Дешт-и-Кипчак, по своей численности значительно уступали местным тюркам и скоро утратили свой язык, совершенно растворившись в тюркской среде. «В древности, – писал Эль Омари, – это государство было страною Кипчаков, но когда им завладели Татары, то Кипчаки сделались их подданными. Потом они (Татары) смешались и породнились с ними (Кипчаками), и земля одер­жала верх над природными и расовыми качествами их (Татар) и все они стали точно Кипчаки, как будто они одного (с ними) рода, оттого, что Монголы (и Татары) поселились на земле Кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (Кипчаков)».[9] Таким образом, завоеватели полностью слились с побежденными. Все официальные документы в Орде (в том числе и знаменитые ярлыки) писались на тюркском (кипчакском) языке.

С течением времени основными народами, обитающими в Золотой Орде, кроме кипчаков, стали булгары (будущие казанские татары) и русские, а так же аланы, венгры-мадьяры, черкесы и сложное в этническом отношении население Крыма.

На Руси жителей Золотой Орды именовали татарами, а в современной литературе их принято называть татаро-монголами. Но в этническом разнообразии ордынцев, ни о каких татарах речи не было. Название «татары» произошло от слова «tartar», то есть «ад», а народ назван тартарами – выходцами из тартара. Потрясенные их завоевательными походами западноевропейское летописцы XIII века писали: «Дабы не была вечной радость смертных, дабы не пребывали долго в мирском веселии без стенаний, в тот год люд сатанинский проклятый, а именно бесчисленные полчища тартар, внезапно появился из местности своей, окруженной горами; и пробившись сквозь монолитность недвижных камней, выйдя наподобие демонов, освобожденных из Тартара».[10]

Политика русских князей в отношении Золотой Орды была достаточно активной. Русские старались использовать внутренние трения, вражду между различными родами и кланами внутри Золотой Орды, сложные отношения между ханами Золотой Орды и великим ханом, главой государства Чингисидов. Татары же, в свою очередь, охотно поддерживали междоусобную борьбу князей, что было им выгодно.

Таким образом, Золотая Орда стала первым азиатским государством, с которым Северо-Восточная Русь и ее княжества вступили в постоянные, регулярные, длившиеся два с половиной века внешнеполитические отношения. Внешняя политика Руси претерпела резкие изменения от факта крутого поворота с западной ориентации на восточную.

КАРАКОРУМ ЯЗЫЧЕСКИЙ

Религиозные взгляды новых русских повелителей по своей широте и терпимости как нельзя более соответствовали их намерениям собрать все покоренные земли в единую империю. Древнее Монгольское государство в то время большей частью было языческим. Основным правилом жизни в Орде служила Ясса[11] или «Книга запретов» Чингисхана – сборник, содержавший в себе узаконения, касавшиеся самых разных сторон жизни монголо-татар. В ней, в частности, содержался закон, предписывавший уважать и бояться всех богов, чьи бы они ни были и одинаково уважать все религии. Веротерпимость была одним из принципов политики Чингисхана, поскольку это являлось одним из условий, при котором Чингис мог надеяться создать мировую империю. Сам же Чингисхан, как повествеут Галицко-Волынская летопись: «...поелику не повиновался никакой вере и не следовал никакому вероисповеданию, то уклонялся он от изуверства и от пред­почтения одной религии другой, и от превозношения одних над другими. Наоборот, ученых и отшельников всех толков он почитал, любил и чтил, считая их посредниками перед Господом Богом, и как на мусульман взирал он с почтением, так христиан и идолопоклонников миловал. Дети и внуки его по нескольку человек, выбрали себе одну из вер по своему влечению: одни наложили ислам (на выи свои), другие пошли за хрис­тианской общиной, некоторые избрали почитание идолов, а еще некото­рые соблюли древнее правило дедов и отцов и ни на какую сторону не склонились, но таких мало осталось. Хоть и принимают они (разные) веры, но... не уклоняются от Чингисхановой ясы, что велит все толки за один считать и различия меж ними не делать».

Преемники Чингисхана при своем вступлении на престол так же давали клятву – точно следовать Яссе и в противном случае могли лишиться престола. Поэтому в Орде они продолжали покровительствовать всем религиям, дозволяли каждому из своих подданных и покоренных народов придерживаться своей веры и свободно проводить свои богослужения. Сами ханы даже присутствовали при совершении христианских, мусульманских, буддистских и иных обрядов.

В частности, Гаюк-хану, первому Каракорумскому императору монголов после покорения ими Руси, Плано Карпини дал такую характеристику: «А этот император... очень благоразумен и чересчур хитер, весьма серьезен и важен характером. Никогда не видит человек, чтобы он попусту смеялся и совершал какой-нибудь легкомысленный поступок, как нам говорили христиане, неотлучно с ним пребывающие. Говорили нам так же христиане, принадлежащие к его челяди, что они твердо веруют, что он должен стать христианином; и явный признак этого они видят в том, что он держит христианских клириков и дает им содержание, также перед большой своей палаткой имеет всегда христианскую часовню; и они поют всенародно и открыто и звонят к часам, согласно обычаю Греков, как и прочие христиане, как бы велика там ни была толпа татар или также других людей».[12]

Привиться христианству в Орде способствовал тот факт, что, в состав образованной Чингисханом империи вошли многие тюркские и монгольские племена, крещеные несторианскими миссионерами-монахами из Персии, в частности, тюркское племя уйгуров, живших на границе юго-западной Монголии и северо-восточного Туркестана у горного хребта Тянь-Шань, и монгольское племя кераитов, населявших верховья pек Селенги и Орхона. Кераитам принадлежала и столица Орды город Каракорум.

Великие монгольские ханы относились к христианству не только с простой терпимостью, но и с прямым покровительством. Христианские народности уйгуров и кераитов оказались в более близких и обязательных отношениях с великими ханами, чем остальные. Уйгуры – потому, что, получив от несториан вместе с христианством грамотность, они стали в новом ханском государстве необходимыми дельцами и высшими чиновниками. А кераиты – потому, что Чингисхан и его сыновья взяли себе жен из христианского семейства кераитского князя. Благодаря этим обстоятельствам, при дворе великого хана состояли христианские священники.

Так, о великом Коракорумском хане, Мункэ (Мангу) (1251 – 1259 гг.) повествуют, что он «при дверях главного дворца своего имел церковь, где священники христианские отправляли свое богослужение без всякой помехи». О преемнике Мункэ, великом хане Хубилае, (Кублае), (1260-1292 гг.) так свидетельствует христианин-очевидец, служивший при нем 17 лет: «Зная, что Пасха – один из главных наших праздников, он велел всем христианам явиться к нему и принести с собою то Священное Писание, в котором заключается Четвероевангелие. Окурив торжественно ладаном эту книгу, он благоговейно поцеловал ее, то же должны были сделать по его приказанию и все тут бывшие вельможи. Это у него всегдашний обычай при всяком большом празднике у христиан, о Рождестве и о Пасхе. То же соблюдал он и в праздники сарацин, жидов и язычников». Поэтому, покорив русских, ханы монгольские не только не стесняли их веры, но охраняли ее.

Такие правила существовали не только в Каракоруме. В силу основных законов и установившихся обычаев Монгольской империи, нельзя было ожидать иных отношений к христианству и в орде Кипчацкой или Золотой Орде, ближайшему ведению которой подпала русская земля. Там царили те же нравы в отношении религии, и нарушители предписаний Яссы карались с особенной строгостью. Поэтому после завоевания Руси Батый не счел нужным каким-нибудь особым законодательным актом утверждать права и положение Православной Церкви в русском государстве. С его стороны само собою разумелось, что с момента завоевания Руси в ней вступает в силу закон всей монгольской империи, по которому Церковь должна оставаться свободной. И, действительно, когда по распоряжению Великого хана Гаюка и золотоордынского хана Батыя в 1246 году была произведена на Руси первая перепись населения с целью обложения его данью, все духовенство было освобождено от любых выплат монголам и оставлено в покое. Сам Батый «...был государем, который не придерживался никакой веры и секты, он их считал только способом познания божества и не был последователем ни одной из сект и религиозных учений».[13] Батый держался веры предков – культа Вечного Синего Неба (Тенгри), то есть был типичным язычником.

Одно только правило противоречило этой веротерпимости: всех русских князей, являвшихся в Орду для принятия ярлыков на княжение, Батый заставлял исполнять обряды монгольской, языческой веры. Здесь имела место обратная сторона веротерпимости ордынцев. Ограждая неприкосновенность Русской Церкви, ханы требовали от русских князей оказывать знаки уважения и к господствовавшей религии монголов, которой держались сами ханы. Так, прежде чем русскому князю явиться на глаза к Батыю, ему надлежало проходить через «очистительные» огни, поклоняться изображениям умерших ханов, солнцу и кусту. В своих требованиях ордынцы не могли видеть никакого насилия над чужой совестью, хотя неприемлемость такого взгляда христианами была им, конечно известна. В случае решительного отказа совершить языческий обряд, князья наказывались смертью.

Нередко гибель князей в Орде была обусловлена и политическими причинами. Желая погубить неугодного князя, ему предлагали сделать именно такой выбор: жизнь ценой измены Православию или мученическая смерть за веру. Так произошло со святым князем Михаилом Черниговским, который прибыл в ставку Батыя в 1246 году со своим боярином Федором. Он ехал фактически на верную смерть, так как его активная борьба с монголами и убийство послов в Киеве не были забыты ордынцами, что не давало никаких шансов на помилование. Князю Михаилу было предложено пройти через очистительные языческие огни и поклониться идолу Чингисхана, что православный князь с негодованием отверг. Его жизнь была увенчана мученическим подвигом: за отказ поклониться идолам и совершить языческий обряд Михаил и его верный боярин Феодор были жестоко мучимы и казнены по приказу Батыя.[14] Сам Батый удивлялся твердости святого князя и назвал его великим мужем.[15]

Известно так же, что в 1270 году при правлении хана Менгу-Тимура мученически пострадал в Орде рязанский князь Роман Ольгович,[16] который был зверски казнен в 1270 году. Роман вступился за своих подданных, и это стоило ему жизни. Князь Роман, который, согласно доносу, осуждал веру хана, должен был понести наказание в соответствии с религиозным законодательством Яссы, и его заживо разняли по суставам.

Ипатьевская летопись сообщает о посещении Батыя князем Даниилом Галицким в 1246 году[17] и подробно описывает, как Даниилу, избавленному от прочих глумлений «злого их бешения и кудейства» пришлось все же кланяться «по обычаю их», и по приказанию Батыя пить кумыс, который на Руси считался скверным напитком. Покорностью Даниил завоевал расположение Батыя, и по этому случаю, летописец произнес фразу, ставшую знаменательной для всего ордынского периода: «О, злее зла честь татарская». Сам Даниил тяжело перенес свое пребывание в Орде.

«ХОЖДЕНИЕ В ОРДУ»

Опустошенная ордынским нашествием русская земля в политическом отношении была включена в огромный исторический мир, простиравшийся от Тихого Океана до Средиземного Моря. Гигантский размах этого мира наглядно рисуется составом великих монгольских курултаев XIII века. В этих курултаях участвовали (помимо монгольских князей средней, северной и восточной Азии) русские великие князья, грузинские и армянские цари, иконийские (сельджукские) султаны, кирманские и моссульские атабеки и прочие. К центру монгольской власти – Каракоруму, должны были тянуться люди из разных концов материка по административным, торговым и тому подобным делам.

В первые годы ордынского владычества Батый вызывал к себе всех русских князей, которые должны были засвидетельствовать ему свою покорность и из его рук получить ярлык на княжество. В дальнейшем был установлен строгий порядок, по которому русские князья и митрополиты должны были являться в Орду в случае воцарения нового хана, и он давал ярлыки всем князьям на их княжества, а митрополиту – на митрополию. Поэтому в течение почти двух столетий русские князья и митрополиты вынуждены были «ходить в Орду».

Ипатьевская летопись сообщила, что в 1243 году, когда, что Батый «воротился есть из Оугорь» (Венгрии), великий князь Ярослав Всеволодович первым из русских правителей прибыл в ставку монгольского хана за ярлыком на княжение. В Новгородской летописи имеется рассказ об этой поездке князя Ярослава в Орду: «Великий князь Ярослав поехал в татары к Батыеви, а сына своего Константина посла в Канови (Хара-Хорин). Батый же почти Ярослава великого честью и мужи его и отпусти и рек ему: «Ярославе. Буди ты старшей всем князем в Русском языце». Ярослав же возвратился в свою землю с великой честью».[18] Но монголы не удовлетворились посещением Каракорума Константином а не Ярославом Всеволодовичем, и потребовали приезда самого Великого князя.

Ярослав приехал в Орду в 1246 году, в то время, когда после смерти хана Угедея в ней правила его жена Туракиня. Он присутствовал на Великом курултае, где собравшиеся в Орде ханы и князья избирали Кагана (Великого хана) из числа потомков Чингисхана. Под давлением Туракини выбор пал на сына умершего – Гаюка, которого объявили Великим ханом 25 августа 1246 года.

После возведения Гаюка на престол Ярослав Всеволодович был отпущен домой. Но ему не суждено было увидеть Руси. По словам русских летописей, князь был отравлен в Орде и умер через неделю после выезда оттуда 30 сентября 1246 года. Плано Карпини, заставший в ханской ставке Ярослава Всеволодовича, так описывает кончину Великого князя: «В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашен к матери императора (Туракине), которая, как бы в знак почета, дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора, без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену».[19]

Вообще, по свидетельствам современников, положение русских князей в Орде было унизительным и опасным, условия жизни их и свиты в непривычном кочевом быту были очень тяжелыми. «Они посылают также за государями земель, – писал Плано Карпини, – чтобы те явились к ним без промедления, а когда они придут, то не получают никакого должного почета, а считаются наряду с другими презренными личностями. Для некоторых они находят случай, чтобы их убить...иным же позволяют вернуться, чтобы привлечь других, некоторых они губят также напитком или ядом».[20]

За первые сто первых лет татарского господства из-за перенесенных лишений и волнений в Орде умерли, по-видимому, своей смертью, шесть русских князей. Более десяти князей в орде было убито по прямому приказанию хана, поскольку в начальный период ханская власть стремилась уничтожить политическую верхушку русских княжеств. Убивая всех сильных и непокорных князей, ордынцы стремились сломить и обезглавить всякое сопротивление и парализовать политическую жизнь Руси. Такие жестокие меры входили в завоевательную политику Монгольской империи. Плано Карпини писал по этому поводу: «...их замысел заключается в том, чтобы им одним господствовать на земле, поэтому они выискивают случаи против знатных лиц, чтобы убить их».[21] Ханы иногда держали при себе русских князей годами, особенно в первые годы монгольского владычества, когда многие из князей должны были отправиться в Каракорум на поклон к Великому хану. Постоянно же русские князья проводили в Орде один или два года, при этом не менее полугода занимала дорога.

Вызванные в Орду князья никогда не были спокойны за свою жизнь. Поэтому, отправляясь к хану, они оставляли завещания, а с собой в путешествие брали священника или Святые Дары.

По описанию Гильом де Рубрука, посещавшего в то время Каракорум, путешествие туда, длившееся несколько месяцев, было очень тяжелым – верхом на лошадях, с ночевками у костра на войлоке. «Нет числа нашим страданиям, – пишет он, – сколько мы страдали во время пути от голода, холода и усталости»[22]. Плано Каприни, так описывает свой путь в Орду: «...мы въехали в землю Кангитов,[23] в которой в очень многих местах ощущается сильная скудость в воде, даже и население ее немногочисленно из-за недостатка в воде. Поэтому люди князя Русского, Ярослава, ехавшие к нему, (Великому хану) в татарскую землю, в большом количестве умерли в этой пустыне. В этой земле... мы нашли многочисленные головы и кости мертвых людей, лежащие на земле подобно навозу».[24]

Летопись обычно отмечала благополучный приход князя из Орды на и его радостную встречу на родине. Часто князья и их приближенные подвергались в Орде грабежу, о чем, в частности, упоминается в житии преподобного Сергия Радонежского, отец которого, богатый ростовский боярин Кирилл, обнищал вследствие частых поездок с Ростовским князем в Орду, где их грабили.

Плано Карпини так описывал свое возвращение в Киев: «Приехали же мы туда за пятнадцать дней до праздника блаженного Иоанна Крестителя. Киевляне же, узнав о нашем прибытии, все радостно вышли нам навстречу, именно они поздравляли нас, как будто мы восстали от мертвых».[25]

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

Кипчацкие ханы из своей ставки следили за Русью. Имя святого Александра, в связи с победами над шведами, меченосцами и Литвой, было уже прославлено по всей Руси.

Смерть Ярослава Всеволодовича в 1246 году освободила на Руси великокняжеский престол во Владимире. Занятие этого престола зависело от татар. Для получения княжеств святой Александр и его брат Андрей должны были ехать за ярлыками в Орду. Но после гибели отца поездка в Орду для князя Александра могла также обернуться бесславной гибелью. После славы Невского и Чудского побоищ предстояло претерпеть унижение перед идолопоклонниками, и Александр медлил. Как повествует Летопись, «...того же лета князь Андрей Ярославич поиде в Орду к Батыеви. Ко Александру же Ярославичу прислал царь Батый послы, глаголя: "мне покорил Бог многи языки, ты ли един не хощеши покоритися державе моей? Но, аще хощеши ныне соблюсти землю свою, то приди ко мне"».

Иного выхода у Александра Невского не было – он испросил на поездку благословение митрополита Кирилла и дал обет стоять за Православие. Митрополит Кирилл дал ему Святые Дары «в спутники бытии» и отпустил со словами: «Господь да укрепит тя».[26]

Житие святого князя говорит, что по прибытии в ханскую ставку Батыя – в Сарай-Бату, татарские чиновники потребовали от него того же, что и от Михаила Черниговского – пройти «сквозь огонь и поклониться кусту, и огневи, и идолам». Готовый претерпеть любые унижения во благо Руси, Александр, однако, отказался совершить что-либо противное христианской совести. Батый,

которому доложили об отказе Александра кланяться идолам, тем не менее, допустил его к себе. Летописец передает и слова Батыя: «Правду говорили мне: нет князя, равного этому».

Продержав князя в Золотой Орде, Батый не решил вопроса о разделении русских княжеств. Он послал святого Александра и брата его Андрея, как посылал прежде их отца, в Каракорум, на поклон к Великому хану. Русским князьям предстояла нелегкая и длинная дорога, уже пройденная их отцом Ярославом.

Надо полагать, что путь русских князей при поездках в Орду пролегал от нижнего Поволжья, через реку Яик (Урал), затем по Киргизским степям (Дешт-и-Кипчак), далее через Семиречье и долину реки Или, за которой открывался Китай, и далее – в страну Монголов с древней столицей Каракорумом.

В Каракоруме великое княжение Владимирское было дано Андрею. Александр же, хоть и был старше, получил Новгород и Киев.

Во время путешествия по Дешт-и-Кипчаку святой Александр увидел лицом к лицу всю мощь татар. Сила татарского государства долго недооценивалась. Это было в то время поистине несокрушимое царство. Татары умели держать в повиновении завоеванные страны и народы. Они покрыли все свое царство сетью дорог, на которых через каждые 25 миль находились станции с почтовыми лошадьми, а через каждые 3 мили располагались станции скороходов. Дороги простирались на тысячи верст и сходились к единому центру – Золотой Орде. Александр Невский видел не отдельные татарские орды. При нем в Каракоруме готовилось нашествие на Европу, завершались завоевания дальних азиатских стран. Он видел мировой размах этого царства, поэтому реально осознал полную невозможность открытого сопротивления ордынцам, тем более что сил для сопротивления у раздробленной Руси не было.

Но не устоял перед искушением стать освободителем Руси от татар Великий Владимирский князь Андрей Ярославич, который и в 1252 году со своим зятем Даниилом Галицким начал подготавливать восстание против них. Многие русские города восстали, поддержав Андрея Ярославича. Об этом было донесено хану Сартаку, сыну Батыя. Действия татар были стремительны – Сартак двинул на Андрея карательную орду и победил его в битве под Переяславлем, после чего разграбил и сам город. Князь Андрей убежал в Псков, а оттуда со своей княгиней уехал в Швецию искать помощи у тех самых разбойников, которых с помощью Божией громил на Неве его великий брат.

Но подготовка Андрея Ярославича к восстанию создала на Руси очень опасное положение. Вновь возникла угроза самому существованию Руси. Святому Александру пришлось снова ехать в Кипчакскую орду, чтобы отвести от русских земель карательное нашествие татар. Александр Невский получил в Орде титул на Великое княжение и стал единовластным Великим князем всей Руси: Владимирским, Киевским и Новгородским. На плечи его легла великая ответственность перед Богом и историей.

ВЫБОР РУССКИХ КНЯЗЕЙ

Руси, оказавшейся в то время между Востоком и Западом, предстояло, чтобы выстоять, выбирать между двумя серьезными неприятелями.

Западная агрессия, которой подвергались северные земли Руси, по сути своей была страшнее и опаснее татарской. Восточные завоеватели, обладавшие необузданной силой, тем не менее, не касались главного – Православной веры, самой основы Руси и не стремились к переустройству на свой лад ее внутреннего гражданского строя. Азиаты требовали от Руси дани и набегами разоряли и опустошали Русь. Запад же нес реальную угрозу насильственного обращения в католицизм, что было для Руси неприемлемо. Уния означала отказ от Православия, от источника духовной жизни, обречение на духовную смерть. К тому же Ордынская империя эта вела борьбу со своими западными соседями – Литвою, Венгрией, Польшей, а эти соседи были как раз неприятелями Руси.

Поэтому князь Александр выбрал из двух зол меньшее, и это был единственно правильный выбор. Отвергнув союз с Западом, он принял подчинение Востоку, и под его защитой решил отбиваться от Запада. Александр Ярославич хорошо знал судьбу Константинополя, захваченного и разгромленного в 1204 году крестоносцами. Тогда Византия оказалась между молотом и наковальней – между католической Европой и мусульманским Востоком. Оказавшись в критической ситуации, Византийские Императоры прибегли к недозволенным мерам: лукавое религиозное лавирование, игра духовными ценностями при решении дипломатических вопросов стали роковым шагом династии Палеологов.

Собственный опыт так же учил святого Александра не доверять Западу. Князь заключил сначала с ханом Батыем, а после его смерти с его преемником ханом Берке взаимовыгодный союз – Русь платит монголам дань, а монголы, в свою очередь, защищают Русь от экспансии Запада. Этим шагом он к тому же предотвратил очередные попытки запада натравить монголов на Русь. Тогда в 1248 году Римский папа предложил Александру союз против татар, поставив условие, что князь признает главенство Ватикана. Но в ответ папе благоверный Князь написал о верности русских Христовой Церкви и вере Семи Вселенских Соборов: «Сии все добре сведаем, а от вас учения не приемлем».

Александр Невский смирил себя и преклонился перед волей Божией. Это послужило для многих соблазном, но подняло Русь из развалин и вывело на правильный исторический путь. И в этом смирении был больший подвиг, чем славная смерть в неравной борьбе. Политика святого князя по отношению к татарам была самым великим, но и самым тяжелым историческим делом.

Александр Невский глубоко верил в свой народ и духовным взором, проникающим сквозь внешние явления, прозревал в Руси внутреннюю мощь, которой нужно время, чтобы возрасти. Поэтому все действия князя сводились к предотвращению нашествий, предупреждению мятежей, сдерживания народного возмущения. Он шел на все уступки, лишь бы предотвратить гнев на Русь Кипчацкого хана и не допустить новых разрушений и погромов, которые могли окончательно подорвать ее силу. Несмотря на все ужасы татарщины, взаимоотношения с Ордой были таковы, что Русь могла при этом сохранить свою, пусть и ограниченную, государственность, сберечь Православную веру и национальную культуру. Именно это давало в перспективе надежду на возрождение Руси.

В этот период, когда Русь стояла между двумя опасностями – с Запада и с Востока, другой сильнейший русский князь сделал противоположный выбор. Князь Даниил Романович Галицкий не мог забыть «злой чести татарской» и всех унижений, перенесенных в Орде и, отказавшись от союза с Ордой, выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. В 1253 году Галицкий князь получил от папы Римского корону и обещание помочь в борьбе с монголами, разумеется, в обмен на обязательство перейти со своим народом в католичество. Но попытка Даниила заключить союз с Папой путем измены Православию – унией с Римом, влекла за собой потерю самобытной силы страны. Запад ему не помог. Вместо воинов и оружия папа засыпал Галич грамотами, прислал проповедников и своего легата. На проповедь папы о крестовом походе против татар никто в Европе не откликнулся, и Даниил, разгадав наглость папы, порвал с ним всякие сношения.

Лавирование между Польшей, Венгрией, Литвой и Золотой Ордой в конечном итоге кончилось неудачей. В результате князь Даниил окончательно ослабил Галич, попал в полную зависимость от татар, и его полки ходили под начальством татарских воевод против прежних западных союзников.

Даниил Галицкий разменялся на повседневные политические мелочи и упустил из рук главные нити исторических событий. Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное – Православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства юго-западной Руси. Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся его отчина – Галицко-Волынская земля – была расхватана соседями: уграми, поляками, литовцами. Все это и обусловило в исторически очень малый срок разъединение единого этноса на три ветви – великорусскую, малорусскую и белорусскую, горькие плоды чего мы пожинаем до сих пор. История Галицкой Руси явилась наглядным примером того, к чему может привести политика соглашательства с Западом и уния с католиками. Именно тогда наши прадеды наказывали своим детям: «Бойтесь Рима пуще орды татарской».

Святой князь Александр, напротив, продолжал крепить союз с Золотой Ордой, и в этом союзе было одно положительное обстоятельство: при веротерпимости монголов, русские осмеливались возвещать в Орде своим поработителям святую веру Христову и иногда имели успех.

В то время русскими делами в Золотой Орде заведовал сын Батыя, Сартак. Современник событий, арабский историк Аль-Джауздани указывает на то, что Сартак был христианином-несторианцем, был женат на христианке и, возможно, даже имел сан диакона. Сартак стал другом князя Александра.

В 1255 году умер хан Батый, на ханский трон сел Сартак, но через год он внезапно умер. Существует версия, что Сартак был отравлен своим дядей – Берке (Берге). Именно Берке[27] в 1258 году и стал ханом Золотой Орды. Берке первым из Кипчацких ханов принял ислам, что, впрочем, не повлияло на верхи ордынского общества. Скорее наоборот, курс Берке на распространение новой религии вызвал оппозицию кочевой знати.

Хан Берке начал строительство новой столицы Золотой Орды – Нового Сарая (Сарай-Берке)[28], которая вскоре превратилась в средневе­ковый мегаполис. Сарай был построен по последнему слову китайской техники: в городе был водопровод, прекрасные мостовые, удобные дома. Однако как Сарай-Бату, так и Сарай-Берке не являлись постоянными резиденциями золотоордынских ханов. Они служили центрами городской жизни и торговли, а центром политической жизни была Орда – кочевая резиденция хана, куда приезжали за ярлыками, и где было сосредоточено управление государством. Такое положение сохранялось вплоть до распада Золотой Орды в ХV веке. Вот, что писал о Золотой Орде один из путешественников того времени: «Был я так же в Великой Татарии... Нужно заметить, что в этой стране король и вельможи кочуют летом и зимой с женами, детьми и стадами своими, возя с собой все свое прочее добро, странствуя от одного пастбища к другому в этой совершенно ровной стране».[29] Русские князья, а впоследствии и русские митрополиты и епископы бывали, несомненно, в обоих Сараях, и в кочевых ханских ставках, сопровождая ханов при перекачевках по Кипчакской степи.

В то же время на реке Урал, близ современного города Атырау (Гурьева) был основан город Сарайчик (Сарайшык) или Малый Сарай, третья столица Золотой Орды, ставший на древнем торговом пути с Нижнего Поволжья в Хорезм.

РУСЬ ПОД ИГОМ ДАНИ

В 1256 году Великий Каракорумский хан Мункэ приказал сделать перепись всех подчиненных ему народов.[30] Золотоордынский хан Берке приказал произвести перепись Руси, чтобы обложить население поголовной данью. Опасаясь возмущения в русском народе, святой Александр в 1257 году поехал в Орду с богатыми подарками умолять хана об отмене переписи, чтобы отвратить от Руси новое бедствие. Но все мольбы были напрасны. В следующем году он вернулся на Русь с татарскими численникам, и вся Русская земля была превращена в бесправную данницу Орды. От дани и переписи освобождалось лишь духовенство: «Только не чтоша игуменов, чернецов, попов и клирошан, кто зрит на святую Богородицу и владыку».[31]

Около 1260 года татарские ханы изменили порядок взимания дани на Руси. Ее отдали на откуп восточным мусульманским купцам «бесерменам», которых сопровождали татаро-монгольские отряды. Именно в этот период русские земли испытали на себе усиление тяжести ордынской дани. Поборы бесерменов разоряли страну, с трудом поднимавшуюся после разрушений. Все скудные доходы уходили на выплату дани. Алчность и жажда личной наживы вошли в систему. Чувствуя за собою власть хана, бесермены не знали сожаления. Задолжавшие крестьяне и горожане запутывались в долгах. Разорив их окончательно, бесермены продавали в рабство целые семьи, увозя из Руси в Орду. «У кого денег нет – у того дитя возьмет, у кого дитя нет – у того жену возьмет, у кого жены нет – сам головой пойдет», – скорбел народ о всевластии бесерменов. «Когда русские не могут дать больше золота или серебра, – писал Гильом де Рубрук, – татары уводят их и их малюток, как стада, в пустыню, чтобы караулить их животных».[32] Татары требовали, чтобы покоренные народы «давали им десятую часть от всего, как от людей, так и от имущества. Именно, они отсчитывают десять отроков и берут одного и точно так же поступают и с девушками; они отвозят их в свою страну и держат в качестве рабов».[33] Также после каждого набега в золотоординские города пополнялись вновь плененными рабами. Это продолжалось из года в год, и было катастрофично для страны, все население которой в то время не превышало 10 миллионов человек. Таким образом, значительная часть русского населения оказалась захваченной в плен и в качестве рабов находилась в Орде.

Особенно много было уведено в плен искусных русских мастеров и ремесленников, которых татары выявляли среди населения покоренных русских княжеств и уводили в Орду для служения ханам. Так, в частности, Плано Карпини встретил в Орде русского по имени Косьма, «бывшего золотых дел мастером у императора и очень им любимого». Согнанные из разных стран, эти ремесленники и создали ту пеструю и яркую материальную культуру, которая была характерна для золотоордынских городов. Позднее в Орду стало ездить много русских купцов и «гостей», торговавших со странами Востока.

Несмотря на то, что на Русской земле не было постоянного ордынского войска, покорность завоеванных областей поддерживалась регулярными опустошительными набегами, которые предпринимались с целью устрашения и грабежа. Лишь за последнюю четверть ХШ века татарами было организовано полтора десятка походов в Русь. Помимо ремесленников, монголы забирали в плен мужчин, годных к военной службе. Плано Карпини писал, что «татары требуют от них [покоренных народов], чтобы они шли с ними в войске против всякого человека когда им угодно».[34] «Годных для битвы воинов и поселян, – писал вергерский монах-францисканец Иоганки, – они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя,...если даже они хорошо сражаются и побеждают, благодарность невелика; если погибают в бою, о них нет никакой заботы, но если в бою отступают, то безжалостно умерщвляются татарами».[35] О насильственном участии пленных в боевых операциях русская летопись сообщает, что после восстания в нескольких русских городах «была... великая нужда от поганых и угоняли людей и велели с собой воевать».

Захваченных в рабство использовали и для домашних работ, здесь особенно ценились русские женщины. Арабский автор, перечисляя богатую добычу ордынцев, переходит на стихи: «Что я скажу о подобных пери – как будто розы, набитые в русский холст». Родившиеся в Орде дети пленников также становились рабами.

ОБРАЗОВАНИЕ САРАЙСКОЙ ЕПАРХИИ

Посреди такого сокрушительного бедствия лишь одна сторона русской жизни, по воле Божией, уцелела от разгрома. Непоколебимо и неповрежденно в своем спасительном делании стояла Православная Церковь.

В 1261 году святой Александр Невский и митрополит Киевский Кирилл II при поддержке хана Золотой Орды Берке – мусульманина учредили в Сарае кафедру христианского епископа. Это было сделано по нескольким причинам.

Во-первых, в Орде к этому времени находилось большое количество русских людей. Но речь шла не столько о русских рабах, духовные нужды которых вряд ли волновали завоевателей, сколько об участившихся посещениях ханской ставки русскими князьями с приближенными, купцами, торговавшими со странами Востока, различными посольствами. Князья содержали в Сарае свои дворы с челядью. Многие из этих русичей волей или неволей проводили в Орде годы.

Во-вторых, ханская власть придавала особое значение Сарайскому епископу во взаимоотношениях Орды с Византией. Не случайным совпадением было основание кафедры в том самом 1261 году, когда Михаил Палеолог выгнал крестоносцев из Константинополя, восстановив православную столицу. Этот факт заставлял ордынского хана считать, что на важнейших международных политических и торговых путях вновь утверждалось могущественное христианское государство, издревле множеством нитей связанное с русскими княжествами. Не исключено также, что, соглашаясь на учреждение архиерейской кафедры, Берке исходил из желания ради чести ханского двора иметь при себе епископа вместо простых священников. Теперь при хане находился знающий греческий язык сведущий советник по вопросам христианской веры, который мог вести переговоры и с Византийским Императором и с Константинопольским Патриархом.

Ордынская власть к этому времени уже вполне наладила отношения с духовным сословием, находившимся в привилегированном положении по сравнению с остальным русским населением, и, вероятно, не противилась стремлению русского духовенства укрепить свои позиции в Золотой Орде.

Кроме того, Русская Церковь была вынуждена оказывать противодействие проповеди католиков, которые с ХIII века с помощью францисканских и доминиканских монахов осуществляли постоянный натиск на восток. В частности, миссия Плано Карпини состояла в том, чтобы передать Великому Каракорумскому хану предложение принять католичество. В отношении монгольской державы эти планы в то время были безнадежны: сохранилось письмо хана Гаюка папе Иннокентию IV, где хан, угрожая нашествием, требовал полного подчинения. О своих неудачных попытках обращения ордынцев в католичество сообщал в 1253 году и Гильом Рубрук: «Отсюда знайте за верное, что они [татары] весьма далеки от веры, вследствие этого мнения, которое укрепилось среди них благодаря русским, количество которых среди них весьма велико».[36] Впрочем, несколько позже, в 1315 году в Сарае все же было учреждено католическое епископство и католические проповедники зачастили в Орду. Но во второй половине ХIV века отношение Орды с западом ухудшилось и при Тимуре (Тамерлане) были уничтожены все следы католической проповеди среди ордынцев.

Но была еще одна причина основания кафедры в Сарае: организация широкой миссии среди ордынцев для обращения их к Православной вере. С принятием Ордой христианства грозная степная опасность была бы отведена от Руси.

Первым епископом Сарайским был преосвященный Митрофан. Епископы Сарайские пребывали постоянно при ханах: и в их столице, где обычно зимовал хан со своим двором, и во время кочевья по степи. Сарайский епископ обладал правом неприкосновенности, не подвергался никаким гонениям. Он являлся представителем интересов Руси и всех русских людей при дворе великого хана и служил посредником между митрополитом и ханом, с одной стороны, Вселенским Царьградским Императором и Патриархом – с другой. К патриарху и царю греческому в Царьград ездил епископ с грамотами от царя ордынского и от митрополита всея Руси. Так, о третьем по счету епископе Сарайском Феогносте (1269 год) имеется такая запись: «Кирилл митрополит поставил Феогноста епископом русскому Переславлю и Сараю. Сей епископ трижды посылан был от Митрополита и царей Ордынских в Царь град с грамотами и дарами к Царю и ко Патриарху».[37]

Если на Руси начиналась княжеская усобица, хан присылал Сарайского епископа с татарским беком христианином, и они решали спорные вопросы на княжеских съездах. Так же епископы Сарайские мирили князей в Орде. Епископ Сарайский занимал такое положение, что мог играть очень важную политическую роль, направляя благоволение ханского двора в ту или иную стороны. Во всех городских центрах Золотой Орды, где было русское население, со временем появились православные храмы и часовни.

ОТДЕЛЕНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Но в тот же период времени нарастало недовольство в русских землях: сбор дани стал непомерным ярмом для народа, с которого в случае недоимок насчитывались грабительские проценты. В 1262 году «от лютого томленья», «нетерпяще насилья поганых», Ростов и другие города Суздальской Руси восстали и перебили «бесермен» и вербовщиков воинов – баскаков, присланных правительством Великого Ордынского хана Хубилая.[38] «Бе же тогда, – как писал первый житописатель, – нужда велика от иноплеменник, и гоняху христиан, веляши с собою воинствовати». Ждали татарской мести. Но снова великий заступник народа Александр Невский «избавы ради христианския» поехал в Кипчацкую Орду, «...дабы отмолити людии от беды тоя».

Великий князь мудро направил события совсем в иное русло: золотоордынский хан Берке не только не начал карательных мероприятий, но использовал русский мятеж в свою пользу. Берке, который стремился разорвать отношения с Каракорумом, прекратил посылать дань в Монголию Хубилаю и отделился от Центральной Орды, превратив Золотую Орду в самостоятельное государство, в котором русским отводилось не последнее место. Таким образом, Джучиев улус стал заслоном для Руси с Востока.

По существу, это было освобождение Восточной Европы от монгольского ига, хотя оно совершилось под знаменем ханов, потомков Чингиса. Хан Берке в 1262-1263 годах еще колебался, продолжать ли линию монгольских традиций или, уступая силе обстоятельств, возглавить народы, согласные связать свою судьбу с Золотой Ордой. Можно полагать, что последняя поездка Александра Невского в Сарай, когда он отвел беду от народа, определила выбор хана.

После смерти в 1266 году хана Берке, его преемник, Менгу-Тимур, первый среди золотоордынских ханов начал печатать монету от своего имени с титулом «правосудный великий хан». Выпуск монеты и включение в титул хана определения «великий» означало уже формальное отделение Золотой Орды от общемонгольского центра. Ханские акты теперь надлежало называть уже не грамотами (указами), а ярлыками (повелениями). Тогда же, по словам летописцев, «бысть ослаба Руси от насилия бесермен». Хотя до 1279 года, т.е. до полного распада единой Монгольской империи, русские князья еще обязаны были, кроме представлений и поклонов своим Золотоординским повелителям, с той же целью предпринимать далекие путешествия к Великому хану Каракорумскому.

КОНЧИНА БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ

Но четвертая поездка Александра Невского в Сарай была для него последней. Святому Александру пришлось провести в Орде всю зиму, весну и лето 1263 года. Осенью князь, уже больной, поехал из Орды в обратный путь. Дойдя до Поволжского Городца, он тяжко занемог и слег в Феодоровском монастыре. Там же Александр Невский был пострижен в схиму с именем Алексий и 14 ноября 1263 года, на 43 году земной жизни, святой князь, причастившись Святых Таин, тихо преставился.

Положительные стороны политической линии святого Александра – союза с Ордой – проявлялись и после его смерти, когда Монгольская империя распалась окончательно. Золотая Орда, продолжала традиционную борьбу с Западом, что содействовало сохранению русской культуры и духовности. Там, где вступали в дело татарские войска, натиск Европы на Русь останавливался. Так было, к примеру, в 1268 году, когда немцы призвали большое количество воинов и рыцарей из Западной Европы, для того чтобы захватить Новгород. Но в Новгород, согласно договору с Ордой, явился татарский отряд в 500 всадников. Немцы, даже не зная точно размеров этого отряда, тотчас же «замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся имени татарского». Новгород и Псков уцелели.

Точно так же благодаря союзу с татарами в 70-е годы XIII века сохранил независимость Смоленск, находившийся под угрозой захвата литовцами. Смоляне в 1274 году предложили своему князю добровольно подчиниться Орде, и поскольку Смоленск стал находиться под защитой татар, литовцы не рискнули его штурмовать.

Таким образом, за дань, которую Александр Невский обязался выплачивать в Сарай, монголо-татарская волна поддержала на своем гребне оборону русского народа от латинского Запада. Русь была вассалом Золотоординской империи, но эта империя не мешала внутренней жизни земли Русской и Русь оставалась внутренне независимым государством. Более того, впоследствии она смогла стать единственным государством в мировой истории, включившим в область своего культурного влияния кочевников и полукочевников.

Почти четверть века, в самый трудный для Руси период, святой Александр посредством меча и дипломатии защищал Русь от смертельных угроз с Запада и Востока. Он не знал поражений на поле боя, побеждая с меньшими силами, не допустил и дипломатических ошибок. Величайшая заслуга Александра Ярославича состоит в том, что, приняв протекторат Орды и отразив католическую экспансию, он сохранил Православную веру и Русскую государственность.

(Продолжение следует)

[1] Гильом де Рубрук, «Путешествие в Восточные страны», Алматы, «Гылым», 1993, стр. 110.

[2] Онон, река в Монголии и Читинской области России.

[3] Церковь причислила его к лику святых (память 4 февр.).

[4] Память 4 марта.

[5] Митрополит Иоанн, «Самдержавие Духа», С-Пб, 1994, стр. 77.

[6] Впрочем, в историографии нет единого мнения о том, что следует понимать под терминамя «Белая Орда» и «Синяя Орда», так как в средневековых источниках по этому вопросу содержатся противоречивые указания. Здесь приведена традиционная точка зрения, распространенная в России, и восходящая к русским летописям. Часть историков считает, что Ак Орда, наоборот, соответствует восточной части улуса Джучи, а Кок Орда — западной.

В Казахстане общепринятой является третья точка зрения, согласно которой деление на Ак и Кок Орду относится только к восточной части улуса Джучи. Соответственно, под Ак Ордой понимается улус старшего сына Джучи Орды Ичэна на территории между Иртышом и Сырдарьей, и она рассматривается как ядро современного Казахского государства. Под Кок-Ордой понимается улус сына Джучи Шибана, расположенный между западным крылом Золотой Орды и улусом Орды Ичена, на территории современного западного Казахстана.

[7] Сарай означает то же, что турецкий сераль, т.е. дворец.

[8] Ныне на этом месте расположено село Селитряное.

[9] Из сочинения арабского историка Элъ-Омари «Пути взоров по государствам разных стран».

[10] Английские средневековые источники IX-XIII вв., М. Наука, 1979, с. 137.

[11] Датой составления Яссы Рашид-ад-дин и Джувейни считают курултай 1206 года. Законы Яссы были чрезвычайно суровы, за неисполнение их, за малейшее нарушение правил виновнику часто грозила смертная казнь.

[12] Плано Карпини, «История монгалов», Алматы, «Гылым», 1993, стр.70.

[13] Из «Истории завоевателя мира» Ала-ад-дин Ата-мелик Джувейни (1226 – 1283 гг.). Джувейни с молодых лет находился на службе у монгольских правителей Хора­сана, которым служил уже его отец; несколько раз он ездил в Монголию, Уйгурию и Мавераннахр. С 1256 г. был губернатором Багдада, Ирака и Хузистана.

[14] Память их обоих Церковь чтит 20 сентября (3 октября) и 14 (27) февраля.

[15] «Житие святых мучеников и исповедников благоверного князя Михаила и болярина его Феодора, черниговских чудотворцев», М., 1918 г.

[16] Память святого князя Романа 19 июля (1 августа).

[17] В Летописи эта поездка упомянута по ошибке в 1250 году. ПСРЛ, Т. II, с. 805-808.

[18] Новгородская летопись.

[19] Плано Карпини, «История монгалов», Алматы, «Гылым», 1993, стр.68.

[20] Там же, стр. 49.

[21] Там же, стр. 49.

[22] Гильом де Рубрук, «Путешествие в Восточные страны», Алматы, «Гылым», 1993, стр. 108.

[23] Кангиты (кангалы) – кочевое племя, входившее в состав Дешт-и-Кыпчак. В ХIII веке кангиты обитали на восток от реки Яик (р. Урал).

[24] Плано Карпини, «История монгалов», Алматы, «Гылым», 1993, стр.64.

[25] Там же, стр. 72.

[26] Пролог. Книга I. Ноябрь 13-го дня. СПБ. 1895.

[27] Берке (1209—1266), хан Золотой Орды в 1257—66, 3-й сын Джучи, брат Батыя.

[28] На месте нынешнего города Царева Волгоградской области.

[29] И. Шильтбергер, «Путушествие по Европе, Азии и Африки с 1394 года по 1427 год», стр. 55.

[30] При хане Мункэ, правившим Ордой в 1251 по 1259 гг., была введена государственная налоговая система «число», сменившая откупную систему налогов с завоеванных татарами земель. «Число» было распространено и на русские земли (Северо-Восточная Русь, Рязанское и Муромское княжества, Новгород Великий). При переписи населения было деление на десятки, сотни, тысячи и «тьмы» (10 тыс.). . Лица, проводившие «Число», назывались численниками или писцами.

[31] Летопись под 1257 годом (М. Любавский, «древняя русская История до конца ХVIвека», стр.154).

[32] Гильом де Рубрук, «Путешествие в Восточные страны», Алматы, «Гылым», 1993, стр. 69.

[33] Плано Карпини, «История монгалов», Алматы, «Гылым», 1993, стр.48.

[34] Там же.

[35] С.А. Аннинский, «Известия венгерских миссионеров».

[36] Гильом де Рубрук, «Путешествие в Восточные страны», Алматы, «Гылым», 1993, стр. 93.

[37] Рубан В. Г., «Московский любопытный месяцеслов на 1776 год». Москва.

[38] Хубилай пятый монгольский Великий хан (с 1260), внук Чингисхана. При монгольском Великом хане Мункэ (1251—59) был поставлен во главе армии, отправленной на завоевание Китая. После смерти Мункэ захватил ханский престол. В 1260 перенёс столицу из Каракорума на территорию Китая (сначала в Кайпин, а в 1264 в Ханбалык — современный Пекин).