«Троичный ученикъ»: преподобный Сергий Радонежский и устроение Руси как обители Пресвятой Троицы

Святой Преподобный Сергий Радонежский (Троице-Сергиева лавра). - худ. Васнецов Аполлинарий Михайлович

Облако исторических свидетельств сохранило для нас знание о главном деле всей земной и посмертной жизни преподобного Сергия Радонежского ‒ о построении Святой Руси как обители Пресвятой Троицы. В пространном Житии преподобного, написанном его учеником преподобным Епифанием Премудрым в начале XV века, постоянно и разнообразно отмечается таинственная связь между душою святого Сергия и Богом, Единым в Трех Лицах. Согласно житийному повествованию, преподобный Сергий ‒ «троичный ученикъ»^[1], «ученикъ Святыя Троица» (Там же, стр. 296), явивший миру свое предназначение, еще пребывая в утробе матери, когда, по словам его брата, преподобного Стефана, «трикраты провозгласилъ <…> въ всю церковь въ время, егда поют святую литургию» (Там же, стр. 296). Встревоженным родителям объяснил это чудо вдохновленный иерей Михаил: младенец «будет сосуд избранъ Богу, обитель и служитель Святыя Троица» (Там же, стр. 270). Позже это дословно подтвердил таинственный старец, который, по предположению родителей преподобного, «яко аггелъ послан бысть даровати отроку умение грамоте» (Там же, стр. 284).

Так от рождения в жизни святого Сергия стало сказываться действие «вышняго строениа Божиа промысла» (Там же, стр. 280), и он стал постепенно являть людям устроение собственной души по образу Божию, причем, Бог созерцался им всегда как Триединство Пресвятой Троицы. Эта удивительная изначальная предназначенность святого побуждает писателя Жития пространно рассуждать о первостепенном значении «тричисленого числа» в бытии мироздания в целом: «везде бо тричисленое число паче инехъ прочих числъ болши есть зело чтомо» (Там же, стр. 272), ‒ и все бесчисленные случаи триединого устроения жизни, отраженные в Священном Писании, являются, по мнению преподобного Епифания, проявлениями действий «болшаго и страшнаго, Еже есть Тричислено Божество <…> Пресвятыа Троица» (Там же, стр. 274).

Главное дело преподобного Сергия ‒ устроение жизни вокруг себя по образу Божественного Триединства

Итак, главное дело преподобного Сергия ‒ строительство, строение, устроение жизни вокруг себя по образу Божественного Триединства, причем эта деятельность благодаря помощи свыше расходится расширяющимися волнами: трудами подвижника в пустыни возникает храм во имя Пресвятой Троицы, вокруг храма ‒ монастырь, вокруг монастыря ‒ новые храмы и монастыри (трудами самого Сергия и его учеников, последователей, духовных преемников). Волны этой соборной работы несут в себе чин и лад прочного триединого устроения бытия, силу жизнетворения, питаемую Самой Живоначальной и Животворящей Троицей, и потому волны этого русского православного мироустройства могут расширяться бесконечно, раздвигая пределы обустроенной Святой Руси все дальше и дальше в пространстве и времени.

Преподобный Епифаний, будучи близким учеником святого Сергия, глубоко постиг особенность этого, дарованного его учителю и через него всей Руси, откровения. Сей дар святого Сергия преподобный Епифаний осмысляет разнообразно: не только богословски, но даже и научно-филологически, причем как филолог он делает это словно бы походя, скорее, как художник слова, упивающийся красотой родной речи, благодатно питаемой божественным вдохновением.

Святой Сергий – богоданный строитель всей Святой Руси

Предаваясь своему знаменитому обычаю «плетения словес», преподобный Епифаний на разные лады повторяет излюбленную мысль о святом Сергии как богоданном строителе всей Святой Руси. Например, так он говорит о начале зрелого служения преподобного и о его стремительно разраставшейся славе: «Отсюду бо великъ бяше общий строитель от вышняа благодати всем предлагашеся» (Там же, стр. 364). Слова «строитель», «строити» «строение», вновь и вновь повторяясь, накапливают силу своего воздействия и затем, когда писатель Жития начинает раскрывать сокращенную приставку «с-» через редуцированный «ъ» (краткое «о»), то есть начинает писать вместо «строение» ‒ «сътроение» (со-троение) (Там же, стр. 382), ‒ для читателя становится ясным то, что открылось уже и самому автору: слова, восходящие к древнеславянскому корню «*строй-» («строити», «строитель», «строение», «строительство») в древнерусском и ‒ шире ‒ общем древнеславянском языке связаны с понятием со-здания, со-зидания целостного здания из разрозненных частей на основе связи этих частей в исходное, изначально устойчивое и многообразно везде ‒ на различных возводимых и расширяющихся уровнях ‒ повторяющееся триединство. Понятно, что для преподобного Сергия так же, как и для его ученика преподобного Епифания, источником этого разнообразного устроительного триединства является Сам Бог Пресвятая Троица. Любопытно, что в современных этимологических словарях совершенно не учитывается вдохновенная догадка Епифания, и филологи в попытках связать корневой смысл общеславянских слов «строй», «строити» с какой-нибудь индоевропейской основой уходят совершенно в сторону, честно, впрочем, признаваясь, что начинают лишь гадательно предполагать. Прием раскрытия внутреннего исходного смысла слов через их «плетение» Епифаний применяет не раз. Так он поступает, например, со словами «сени», «сень», «осенить»: святой Сергий перед посещением Богоматери «изыде ис келиа в <…> сени. И се свет велий осени святаго зело» (Там же, стр. 394).

Преподобный Сергий отнюдь не первым начал строить Святую Русь как обитель Пресвятой Троицы. Однако через него это соборное строительство, осуществлявшееся силами всего народа со времен Крещения Руси, возродилось с небывалой мощью после тяжкого упадка, охватившего весь XIII век, когда страна, раздираемая братоубийственной рознью, пригнулась еще и под игом иноземного нашествия. Преподобный Сергий в следующем (XIV) веке всеми своими делами и проповедью показал, что разруха внешняя стала следствием и проявлением разрухи духовной, а именно, следствием нарушения заповеди любви и согласия, явленной людям во образе Пресвятой Троицы.

Каждый воздвигнутый и действующий храм властно, неотвратимо определяет, преображает духовное и воплощенное пространство не только внутри себя, но и в окружающем бытии: в монастыре, в приходе, в городе, в стране. В жизни православной Руси особое, ключевое значение и место обрели Троицкие храмы и монастыри, которые стали главными точками роста нового народного самосознания и новой государственности. К древнейшим Троицким храмам близки по духу и назначению знаменитые Софийские соборы Киева, Новгорода, Полоцка и других мест: они внутренне троичны, так как обращены к почитанию Второго Лица Пресвятой Троицы как Премудрости Божией и Божественного Слова, порождаемого Богом Отцом и воплощаемого от Духа Свята и Марии Девы на земле (этому таинственному событию посвящен тропарь храма Софии Премудрости Божией в Константинополе, написанный, по преданию, святым императором Юстинианом и звучащий с тех пор во время богослужения: «Единородный Сыне и Слове Божий…»).

Еще святая Ольга около 957-60 годов вскоре после своего крещения возвела во Пскове первый храм новой Святой Руси как раз во имя Пресвятой Троицы. С тех пор в течение XI-XII веков возникло много одноименных храмов^[2]. Затем был упадок XIII века и новая волна троичного храмоздания, возникшая в XIV веке, и спавшая лишь в период атеистических десятилетий XX века.

Одним из свидетельств очередного подъема троицкого храмоздания в новейшей России является, например, такое известие: «24 декабря 2012 года храм Святой Троицы открыт в Южно-Курильске на острове Кунашир. “Самый красивый православный храм построен на физической и духовной границе нашего государства”, – отметил на церемонии открытия храма <…> епископ Южно-Сахалинский и Курильский Тихон. Семь художников из Волгодонска расписали стены храма в старославянском стиле и позолотили каменно-литой иконостас. <…> Колокола изготовили на колокололитейном заводе <…> в Каменск-Уральске. На колоколах отлиты изображения икон Святой Троицы преподобного Андрея Рублева, Божьей Матери, святителей Николая Японского и Тихона Воронежского, Задонского Чудотворца и других святых»^[3]. В сени над царскими вратами помещен большой образ Пресвятой Троицы. На духовно-мистическом, символическом уровне бытия образ Пресвятой Троицы хранит теперь крайние восточные пределы российской державы и на волнах благовеста достигает берегов Японии.

Особо знаменательно, что и Южный полюс планеты теперь охраняется русским православным храмом Святой Живоначальной Троицы, воздвигнутым в 2004 году рядом с российской станцией Беллинсгаузен в Антарктиде. С этого времени там служат священники из Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Великое освящение храма состоялось 14 февраля 2014 года.

Для понимания пути троичного устроения русской истории важно отметить, что именно Пресвятой Троице посвящены две лавры, существующие в современной России и являющиеся одновременно двумя главными средоточиями высшего богословского образования: это Свято-Троицкая лавра близ Москвы, основанная преподобным Сергием Радонежским, и Александро-Невская Свято-Троицкая лавра в Санкт-Петербурге.

Когда в начале своего духовного подвига около 1340-45 годов преподобный Сергий в пустыни воздвиг храм во имя Пресвятой Троицы, он тем самым подтвердил и одновременно закрепил верность изначально избранного на Руси пути государственного строительства. Сознательность своего храмоздательного выбора святой Сергий подтверждал потом как сам лично, так и через своих учеников, духовных последователей. Так, в 1365 году он сам, выполняя просьбу великого князя Димитрия Донского, как пишет В.О. Ключевский, «отправился в Нижний Новгород мирить ссорившихся князей ‒ братьев Константиновичей, и на пути, мимоходом, он нашел время в глуши Гороховского уезда, на болоте при реке Клязьме, устроить пустыньку, воздвигнуть в ней храм Святой Троицы»^[4]. Среди духовных преемников святого Сергия особо прославились тайновидцы Пресвятой Троицы и строители Троицких монастырей преподобные Александр Свирский (+1433) и Макарий Желтоводский (+1444), нередко изображающиеся на иконах именно как созерцатели виде́ния Пресвятой Троицы.

Наряду с храмоздательным почитанием Пресвятой Троицы преподобный Сергий благословил и образно-иконописное почитание Триединого Бога. Опять же, он не был первым в этом делании, но он существенно развил, богословски обосновал и утвердил иконное почитание Пресвятой Троицы в том виде, как оно распространилось и сохранилось вплоть до настоящего времени.

Существование любого храма предполагает и наличие главного храмового образа. Ранние древнерусские храмовые образы Пресвятой Троицы X-XII веков до нас не дошли, хотя понятно, что Русь на волнах новообретаемой веры могла заимствовать уже сложившуюся к X веку в Византии и на Западе определенную иконографию.

Одно из самых ранних сохранившихся письменных свидетельств наличия иконных образов Пресвятой Троицы на Руси находим в Житии преподобного Сергия Радонежского: святой Сергий сразу после поставления игуменом, а также иереем (между 1353-1355 годами) молился перед иконой Пресвятой Троицы в одноименном храме, воздвигнутом ранее его совместными с братом Стефаном трудами. В молитве преподобного, пересказанной в Житии, содержится, быть может, самое раннее, самое краткое и самое глубокое русское богословие Пресвятой Троицы во образе Трех Ангелов за престолом. Созерцая икону, святой Сергий молит Бога, «дабы далъ несуменно смение у престола славы стати Живоначалныя Троица и къснутися рукама Агнца Божия, за мир заколеннаго Христа, Сына Божия» (Там же, стр. 330). Уже позже это богословие мощно разовьют духовные последователи святого Сергия: преподобный Иосиф Волоцкий и святитель Макарий, митрополит Московский. Непосредственно в живописании образ Живоначальной Троицы боговдохновенно воплотит другой духовный последователь святого Сергия ‒ преподобный Андрей Рублев (+1430), а вслед за ним ‒ бесчисленные иконописцы всех последующих веков вплоть до нынешнего времени.

Любовь и мир предстают в учении преподобного той силой, которая созидает во времени и вечности Святую Русь

Молясь перед иконой Пресвятой Троицы после поставления игуменом, преподобный Сергий обращает внимание на главный урок, который люди могут получить при созерцании образа Божественного Триединства: знание о бесконечной любви Божией, нисходящей в мир и взывающей к ответной любви людей. Именно об этом сразу по завершении молитвы сказал новопоставленный пастырь в проповеди, обращенной к братии монастыря, и сослался он на знаменитые слова апостола Павла из послания к галатам: «Павел же к галатом глаголет: “Плод духовный есть любы, радость, миръ <…>”» (330). Любовь и мир, дарованные от Бога, предстают в учении преподобного пастыря той неодолимой силой, которая созидает во времени и вечности Святую Русь.

Истинность и благодатность всех дел и поучений святого Сергия подтверждались его частым пребыванием в нетварном божественном свете, что порою открывалось и сторонним наблюдателям (это запечатлелось, например, в главке «О видении божественного огня» в составе Жития преподобного). Писатель Жития преподобный Епифаний засвидетельствовал общую веру в то, что святой Сергий по своем «преставлении къ небеси <…> Всесвятыя Троицы озарение» принял (Там же, стр. 404).

В восприятии современников и потомства преподобный Сергий предстает просвещенным Пресвятой Троицей просветителем Земли Русской. Он не только строил, но и смиренномудро прояснял во свете божественной Истины благодатное устроение русской жизни, изначально дарованное Богом как некое зерно, которое народ русский должен питать своей любовью и взращивать неустанными трудами.