Благодарю Вас за письмо Ваше от 21-го октября. Я его получил 26-го, а вчера и матушки были у меня и передавали свои впечатления московские. Настоящая несчастнейшая полоса в жизни России то и дело ставит нас перед кризисами, и опасностями, и ужасами, а в настоящее время мы более, чем когда-либо "накануне" всяких новых испытаний. Здесь внешне спокойно, и это показывает, насколько народ исстрадался, что ему уже почти безразлично, кто держит власть в России. Да и по правде сказать, не все ли равно - Ленин^[1] или Керенский?^[2] Первый открыто объявляет себя захватчиком и врагом всего доброго, а второй - такой же авантюрист, но под внешней формой государственного деятеля. Я так много думаю и говорю (может быть, и излишне откровенно) о всем совершающемся, что прямо делается тяжко и безнадежно. Есть, конечно, надежда на милость Божию к русскому народу, но достоин ли он, мы все этой милости, раз на нас лежит великое преступление - свержение единственно законной, Богом поставленной власти...

И одно из двух: или под тяжкими испытаниями искупить это преступление - или же исправить содеянное, а как - это должно быть понятно. Кажется, и здесь "власть" в лице комиссара колеблется и, вероятно, мы будем в распоряжении "советов". Теперь уже разные Екат[еринские], Виноград[ские], говорят мне, что я прав был, когда предсказывал крушение - им любезной, а мне всегда отвратительной "революции"...

Весьма тяжело было 20-го и 22-го, когда ожидали каких-то выступлений и здесь. О. М. Полуб[ояринова] мне передавала, якобы из самых верных источников, а каких - долго было бы писать, что готовится ограбление "буржуев". Тем не менее, я 20-го служил в соборе соборне панихиду по императору Александру III - едва ли не единственный архиерей в России, и слава Богу, не было ничего, хотя, как мне потом передавал прапорщик Тыкин, в полку был разговор 19-го о том, что-де предполагается панихида по Александру III, и к этому относились там весьма отрицательно. В случае каких-либо эксцессов - страшно за наши святыни и ценности, которые нет никакой возможности по теперешним условиям вывезти. У нас в архиерейском доме есть солдаты - теперь уже не эвакуационного пункта, а склада аптечного Став[ки] фронта. Есть и караул - восемь человек при имуществе склада. Все-таки кое-какая гарантия, что есть защита, но всюду на солдат надежда плохая, особенно когда грабителями окажутся такие же солдаты. Дела епархиальные идут не без труда и неприятностей в некоторых случаях, но все же сносно. Вы посылаете выписку наиболее важных дел, приходится писать большие резолюции - не из скриптомании, а, по-моему, всякий раз из-за пользы дела. И, кажется, "тон" моих распоряжений и указаний в общем верный. Во всяком случае, можно быть уверенным, что я не допускаю развала, что очень легко сделать в настоящее время. Ректор Вам послал, по его словам, длинное письмо, а в семинарии, кажется, опять не ладно, мне сегодня говорил о. Яковцевский со слов сына, а это самый верный источник, что там опять идет агитация против инспектора, были сходки, дошло даже до того, что 14-й класс предложил преподавателю Никольскому быть инспектором... Однако о. ректор мне еще пока ничего не сообщал об агитации против инспектора, хотя я его видел дня два назад, когда он мне наконец привез составленную комиссией краткую программу испытаний. Я ее сдал в консисторию, и скоро она войдет в действие как "временная".

Флоровский диакон, говорят, колеблется, дерзать ли ему на экзамены или же отказаться от искания места... Там, во Флоровской школе, был непорядок в деле законоучительства, я его разрешил, назначив туда учителя Яковцевского, а школьная комиссия избрала о. Серпухова по его настоянию; не знаю, чем инцидент разрешится. Вообще в деле назначений законоучителей большая путаница, ввиду того что штат Земской управы ведает этим делом. Присылаются какие-то клочки, долженствующие являться отношениями к архиерею, просят зачастую назначить преподавателем законоучительниц - я отказываю, были случаи, что назначал вопреки управам священников, а сам не знаю, как на самом деле на местах обстоит дело. Следовало бы Синоду внести некоторый порядок в это дело, иначе архиерей не знает, как поступать в этом вопросе, а ведь для нас не безразлично, кто даст детям в школах основы вероучения. Еще вопрос, требующий упорядочения со стороны Синода. Представляют благочиннические советы к наградам, очень много представлений ввиду сокращения количества наград, к протоиереям представляют весьма рано (например Самаринский Виталий представлен к протоиерейству). Следовало бы несколько увеличить сроки и сделать так, например, как в военном ведомстве было доселе, что в генералы можно было быть произведенным лишь после известного количества лет службы. Я представление сдаю в консисторию - "к наградным делам". А как затем это дело будет теперь обстоять - не знаю. Ни Екат[еринский], ни Бабкин - не представлены...

Не знаю, Владыко, насколько практически будет осуществима Ваша поездка в Новгород на 27-е, но я полагаю, что она была бы весьма и весьма желательна. И для нас, и для Вас самих. Хорошо было бы 27-го вечером устроить у Вас пастырское собрание (одних священников) и поделиться тем множеством переживаний, которые есть у всякого, а для духовенства было бы с Вашей стороны знаком величайшего внимания, если бы Вы сообщили о деятельности Собора. Неужели преосвященный Антоний^[3], если не митрополит Тихон^[4], не могут дня 4-5 председательствовать за Вас? Так что я бы очень просил Вас в случае малейшей возможности приехать, тем более что 26-е - воскресенье. Главное до Чудова, а там уже Вы у себя, могут Вас и встретить там.

Благословите написать преосвященному Димитрию и просить его приехать к 27-му. И ему будет приятно, да и мне, если Вы не соберетесь, будет с кем побеседовать и поделиться мыслями, а то чувствуешь большое одиночество - не с кем по душе поговорить; одни дела и служебные заботы, которые теперь гораздо сложнее, чем были прежде. Из Тихвина получил приглашение на 5-е - день изнесения иконы Божией Матери. Ответил, что не могу быть, ибо это - канун памяти преподобного Варлаама. Сегодня получил телеграмму, что торжество отложено, а на какой день назначено будет - о том известят. Знаю, и Вас просили пожаловать. Лазарет наш посещаю по мере возможности, хотя не могу этого делать часто и аккуратно, в общем солдаты ничего, но, кажется, есть и "большевики".

Костливцевы уехали. Решительно никого здесь не осталось. В моей квартире все по-старому, хотя кровати стоят и флаг висит.

Получил на днях известие, что имение Урусовых, Тульской губернии, Лапотково - разорено и сожжено, новая церковь-усыпальница разрушена, тело Мих[аила] Ал[ександровича] - героя настоящей войны - вырыто и раздето догола... Княгиня, княжна Антон[ина] Ал[ександровна] и Ек[атерина] Ал[ександровна] Шеина как были, выехали и приехали в Петроград. Какой ужас! И это сделали свои же крестьяне, с которыми они всегда жили в мире. Последнее время спорю с о. Никодимом. Представьте себе: дав лично мне и о. Серафиму (Кургинскому) полное согласие на то, чтобы он был зачислен в братство Юрьева монастыря, вследствие чего и было о. архимандриту подано прошение и послано Вам в Москву, он потом, очевидно под натиском пискуна, подал два рапорта, в коих, якобы по обсуждении вопроса о принятии о. архимандритом - с "собором" - пришел к заключению, что он не может быть принят, что и келлии нет, и кровати нет, и ожидаются какие-то из бывших на войне иеромонахи и т. д. и т. д. Я на первом рапорте написал резолюцию, которую Вам послали в № 4, а на втором, аналогичном, рапорте написал просто: "Поздно уже!" По-моему, весьма желательно оказать в данном случае противодействие грязным - прямо надо сказать - действиям Никодима. Ему и, может быть, Александру не желательно иметь у себя интеллигентного монаха, и он старается отбояриться от него. Далее в нескольких рапортах Никодима я вижу подпись в числе других членов "собора" - "благочинный иеромонах Варлаам". Конечно, обратил внимание и заметил, что мне неизвестно, с какого времени только что посвященный Варлаам занимает должность благочинного и на каком основании без ведома архиерея он назначен на эту должность. В рапорте он тогда объясняет, что-де Варлаам избран собором и что де собор имеет право выбирать на должность благочинного и без утверждения архиерея. И между прочим, все в том же оригинальном стиле Александра, пишет, что-де должность благочинного, как церковно-келейно-ходячая (sic!), требует молодого иеромонаха...

Просто о. Никодим впадает в детство.

Слежу, насколько это возможно по газетам, за деятельностью Собора. Дай Бог, чтобы вопрос о патриаршестве разрешился в благоприятном смысле на пользу святой Церкви.

Вчера я вступил в сорок первый год своей жизни. Идет уже пятый десяток.

Прошу святых молитв Ваших, дорогой Владыко, и весьма надеюсь, что Вы все же приедете помолиться с Вашей новгородской паствой в день Вашего новгородского великого праздника. Было бы это во всех отношениях весьма желательно и полезно.